Стамбульский бастард
Часть 27 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Песня текла медленно и безнадежно, хотя аккомпанемент все убыстрялся, и высокий голос кларнета выделялся на фоне неудержимой дроби дарбуки.
Голос Арама поднимался, шел вверх и опускался мягкими волнами. Сначала он звучал несколько неуверенно, но с каждым тактом становился смелее и тверже.
Она – золотая цепь моих воспоминаний,
Она – дорога к истории моей жизни.
Армануш затаила дыхание, она лишь отчасти понимала слова, но скорбные звуки откликались глубоко в ее сердце. Она подняла глаза на тетушку Зелиху и была заинтригована тем, что увидела. Это был страх перед счастьем, который можно заметить лишь на лицах тех, кто, утратив прежнюю осторожность, вдруг влюбился внезапно и неосмотрительно.
Песня была спета, и музыканты перешли к соседнему столику. Армануш подумала, что сейчас тетушка Зелиха, наверное, поцелует Арама. Но она вместо этого нежно пожала руку Асии, словно любовь к мужчине позволяла ей полнее ощутить материнскую любовь.
– Милая, – прошептала она со страдальческими нотками в голосе.
Но если она и собиралась что-то сказать, то быстро переборола себя. Вместо этого вынула новую пачку и предложила дочери сигарету. Асии было куда удивительнее видеть, что мать того и гляди расчувствуется, чем то, что она угощает ее сигаретой. Она прикурила и дала огонек Зелихе. Мать и дочь смущенно улыбнулись друг другу сквозь кольца дыма. При этом освещении и с этого ракурса они казались удивительно похожи, два лица, вылепленные прошлым, о котором одна ничего не знала, а другая предпочитала не помнить.
Именно тогда Армануш впервые уловила дух этого города. Она поняла, почему и как люди влюбляются в Стамбул, невзирая на все, что им приходится выстрадать здесь. Не так уж легко разлюбить такой душераздирающе прекрасный город.
С этой мыслью она подняла бокал:
– Шерефе!
Глава 14
Вода
– Мне к ним зайти и попытаться их утихомирить? – спросила тетушка Фериде.
Она стояла перед комнатой девочек, уставившись на ручку двери.
– Да отстань ты от них! – воскликнула распростертая на диване тетушка Зелиха. – Они немножко напились, а когда человек немножко пьян, он врубает громкую музыку. ГРОМКУЮ! – выкрикнула она для вящей убедительности.
– Напились! – рявкнула бабушка. – И заметьте, почему они напились? Разве мало того, что ты вечно позоришь нашу семью? Ты посмотри на свою юбку. У нас на кухне полотенца длиннее будут! Ты мать-одиночка, разведенка. Слушай меня! Отродясь не видела разведенки с кольцом в носу. Постыдилась бы, Зелиха!
Тетушка Зелиха оторвала голову от подушки, которую до этого нежно обнимала.
– Мам, чтобы стать разведенкой, надо сначала выйти замуж. Не искажай факты. Меня нельзя назвать ни разведенкой, ни соломенной вдовой, или какие там у тебя еще припасены ярлыки для женщин, которые попали в беду. Твоя дочь просто грешное создание, она любит свое кольцо в носу и любит своего внебрачного ребенка. Нравится тебе это или нет.
– Мало того, что ты испортила и напоила дочь? Зачем было заставлять пить нашу бедную гостью? Мустафа же за нее отвечает. Твой брат прислал ее в этот дом. Как ты смеешь развращать бедную девочку!
– Мой брат за нее отвечает! Ага, как же! – Тетушка Зелиха мрачно расхохоталась и закрыла глаза.
Между тем в комнате девочек на полную катушку играл Джонни Кэш. Девушки сидели рядышком, уставившись в монитор, а между ними пристроился Султан Пятый, свернувшись клубочком и прикрыв глаза. Девушки с головой ушли в Интернет и даже не заметили происходившую за дверью перебранку. Армануш только что залогинилась в «Кафе Константинополь», на этот раз она решила взять с собой Асию.
Всем привет! Ну как, соскучились по Мадам Душа-Изгнанница?
О, наша стамбульская корреспондентка вернулась! Где ты была? Тебя там турки сожрали?
– забросал вопросами Анти-Кавурма.
Ага, сожрали, и теперь одна из них как раз сидит рядом. Я хочу познакомить вас с моей турецкой подругой.
Последовало всеобщее молчание.
У нее, конечно, тоже есть ник. Девушка по имени Турка.
Что-что?
– не удержался Алекс Стоик.
Это вариация на тему песни Джонни Кэша. Но вы можете ее сами спросить. Вот она. Дорогое «Кафе Константинополь», знакомьтесь, это Девушка по имени Турка. Девушка по имени Турка, это «Кафе Константинополь».
Привет из Стамбула,
– написала Асия.
Никакого ответа.
Надеюсь, в следующий раз вы тоже приедете в Стамбул вместе с Арма…
Асия поняла свою ошибку, только когда Армануш шлепнула ее по руке, и добавила:
С Мадам Душа-Изгнанница.
О, спасибо, но, по правде говоря, я абсолютно не настроен совершать туристические туры в страну, которая причинила столько страданий моей семье.
Это снова был Анти-Кавурма. На этот раз промолчала Асия. Тут подключилась Жалкое Сосуществование:
Ты не подумай, мы лично против тебя ничего не имеем, ОК? Я уверена, что ваш город очень красивый и живописный, но мы, вообще-то, не доверяем туркам. Да Месроп в гробу перевернется, если я, упаси Арамазд, так вот плюну на свое прошлое.
– Кто такой Месроп? – едва ли не шепотом спросила Асия, как будто они могли услышать.
Леди Павлин-Сирамарк изрекла:
Ладно, давайте начнем с азов. С фактов. А если разберемся с фактами, попробуем поговорить о других вещах. Вот вы показываете туристам все эти великолепные мечети, а кто их возвел? Кто архитектор? Синан! Он строил дворцы, госпитали, таверны, акведуки… Вы пользуетесь его талантом и умом, а потом отрицаете, что он армянин.
Я не знала, что он армянин. Синан же турецкое имя,
– написала озадаченная Асия.
Да, вы хорошо умеете переделывать имена меньшинств на турецкий лад,
– ответил Анти-Кавурма.
Я понимаю, что ты имеешь в виду. Не спорю, нашу национальную историю изрядно подчистили, но разве в других странах иначе? Национальные государства создают мифы, а потом начинают в них верить.
Асия вскинула голову, расправила плечи, застрочила дальше:
В Турции живут турки, курды, черкесы, грузины, понтийцы, евреи, абазины, греки… Я думаю, что такие обобщения – это очень опасное упрощение. Мы не грубые варвары. К тому же многочисленные исследователи Османской эпохи подтвердят, что во многих отношениях это была выдающаяся культура. А 1910-е годы были особенно сложным периодом. Но за последние сто лет многое изменилось.
Леди Павлин-Сирамарк не замедлила парировать:
Я не думаю, что турки сколько-нибудь изменились. В противном случае они бы признали геноцид.