Стальная империя
Часть 43 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Перед «Виттельсбахом» идут не «Богатырь» с «Витязем», а два «Пересвета», господин адмирал! Длинный полубак, он выше, чем на «Богатырях»! А дальномерная будка, по которой «Пересвета» легко опознать, была сбита в предыдущем бою!
Адмирал Того улыбнулся. Итак, все странности прояснились и стало возможным выработать тактику. Хитрые демоны…
– «Читосэ» торпедирован! Садится кормой!
Последовательность атаки русских приносила плоды: у него стало меньше на один быстроходный корабль, способный поспорить с турбинными крейсерами Макарова.
– Что в эфире? – казалось, адмирал не обратил внимания на судьбу своего разведчика.
– Русские радиостанции забивают передачи, господин адмирал!
– «Такасаго» и всем авизо – собраться в единый отряд под командованием капитана первого ранга Ёсимацу. Через пять минут вместе с третьим броненосным отрядом повернуть вправо и на максимально возможной скорости уходить к Японии. «Ивате», «Якумо» и британской «Авроре» обеспечить прорыв через «Громобоя» и «Россию». Задача отряда капитана Ёсимацу – выйти из области подавления радиосвязи и передать в штаб данные о том, что переход двух «Пересветов» через Северный проход – дезинформация. Далее действовать по обстановке.
– Попадание крупнокалиберного снаряда в авизо «Мияко»! Корабль парит, снижает ход!
– Тем меньше причин медлить. «Мияко» из отряда прорыва исключить. Третьему броненосному отряду – атаковать «Громобой» и «Россию». Ха! Господин Макаров действительно готов на всё, чтобы не допустить утечку информации о «Пересветах»… Заметьте, господа: русские бронепалубники «Газель» и «Новик» тоже пошли на перехват. А значит, броненосцы Макарова остались без прикрытия… И они сняли с «Пересветов» половину скорострельных орудий. Штурман, сколько осталось до русской базы?
– Тридцать две мили, господин адмирал!
– Все, дальше они убегать не будут. Первому и второму боевым отрядам – полный ход, держать восемнадцать узлов, что бы ни случилось! Дестройерам – приготовиться к минной атаке на «Пересветы»! Именно на «Пересветы»! У «Виттельсбаха» слишком сильная противоминная и средняя артиллерия! Поднять сигнал – «Император ожидает, что каждый исполнит свой долг!»
– Броненосцы Макарова перестраиваются пеленгом! Дистанция девяносто! «Виттельсбах» открыл огонь!
* * *
«Пересвет», пораженный торпедой в носовую оконечность, не мог дать больше четырнадцати узлов, снаряды горящей, но все еще уверенно прущей вперед «Микасы» ложились совсем рядом. На открытом всем ветрам и осколкам мостике японского флагмана можно было при желании разглядеть фигуру адмирала.
Обстрел на дистанции в пятьдесят кабельтовых был малоэффективен, поэтому поврежденный корабль смещался левее и скоро должен был выйти за радиус эффективного огня японцев. Повредивший его дестройер, единственный из прорвавшихся к русским кораблям, получил на отходе снаряд в котельное отделение и еле плелся, пытаясь выйти из-под разрывов.
– «Мисима» и «Окиносима» отстают, адмирал-сама! У «Мисимы» – подводная пробоина в носовой оконечности – перелет по нам, у «Окиносимы» сбита вторая труба и вышли из строя несколько котлов! Ход не больше пятнадцати узлов!
Адмирал Того вздохнул. Поставленные англичанами «Канопусы» были не слишком удачными кораблями. Броневой пояс всего в шесть дюймов, тоньше, чем у японских броненосцев второго класса, но это полбеды. Тонкая бронепалуба, всего один дюйм в оконечностях – вторая половина. Да и котлы Бельвилля, безотказно служащие в иных флотах, на британских броненосцах почему-то регулярно отказывали.
– Капитанам Нарито и Кабураги – свалиться влево. Действовать независимо. Догнать и уничтожить поврежденный русский броненосец. При приближении «Ретвизана» и «Полтавы» – задержать их, пока мы будем разбираться с «Виттельсбахом» и «Ослябей». «Микасе» снизить скорость до семнадцати узлов, принять Второй боевой отряд в кильватер. Лейтенант, скорость «Виттельсбаха» и «Осляби»?
– Не меньше восемнадцати узлов, господин адмирал. Они идут галсами под сорок пять градусов к генеральному курсу, чтобы иметь открытыми носовые башни. Их скорость убегания тринадцать-четырнадцать узлов. Через десять минут мы выйдем на дистанцию поражения!
– К этому времени у них все равно закончатся фугасы, – мрачно произнес командир броненосца. – И они будут вынуждены сблизиться, чтобы иметь возможность использовать бронебойные снаряды.
– Мы с «Виттельсбахом» будем пробивать друг друга примерно на одинаковой дистанции – от двадцати до двадцати пяти кабельтовых. Пояс «Осляби» будет пробиваться нами примерно с тридцати, а вот «Ивами», «Сагами» и «Суо» с их шестидюймовыми поясами будут уязвимыми уже с сорока кабельтовых. Скорее всего, русские сначала постараются выбить с сорока кабельтовых идущие за нами «Канопусы».
– На такой дистанции, по опыту предыдущих столкновений, русские должны достичь двадцати процентов попаданий, – меланхолично заметил капитан Хаясаки.
– Мы же, – продолжил адмирал, – вряд ли добьемся более десяти процентов: наши дальномеры значительно уступают русским.
О том, что русским уступает и подготовка артиллеристов, адмирал умолчал. Сказать об этом прямо было бы слишком оскорбительно для его офицеров.
– Как считаете, капитан, сколько попаданий сможет выдержать «Канопус»?
– Учитывая, что бронебойные снаряды Макарова-сан будут пробивать пояса, броню башен и казематов – не больше десяти до выхода из боя, адмирал-сама.
– Значит, русским будет достаточно дать пять залпов и еще два на пристрелку. Это четыре-пять минут. Пять наших залпов, из них два пристрелочных – в лучшем случае по три попадания в каждый из кораблей Макарова-сан. Боюсь, что этого будет недостаточно для выбивания даже «Осляби» и еще через пять минут у нас останется два броненосца против двух русских… Или, если боги будут к нам особенно благосклонны, против одного.
– «Окиносима» взорвался! – закричал сигнальщик.
Его крик опередил грохот взрыва не меньше, чем на полминуты, но грибовидное облако, поднимавшееся над одним из двух отправленных на добивание «Пересвета» броненосцев, не оставляло сомнения в том, что второй «Канопус», «Мисима», если и отомстит за собрата, то задержать Йессена не сможет никаким образом. А значит, к тому моменту, когда они все же выбьют хотя бы один из кораблей Макарова, русский засадный полк – «Ретвизан» и «Полтава» – бросит на чашу весов свои тяжелые аргументы.
– Противник в пределах досягаемости! Разрешите открыть огонь, господин адмирал?
– Разрешаю, – коротко кивнул Того.
Первый залп дал недолет. Второй тоже. А третий…
– Адмирал-сама! Как командир корабля, покорнейше прошу Вас пройти в рубку, – низко поклонился капитан Хаясаки. – Мы будем нуждаться в Вашей мудрости.
Адмирал Того задумчиво кивнул. Он представлял, какого мужества потребовала от командира «Микасы» столь невежливая просьба.
– Повреждения? – спросил он, обращаясь к волнам и ветру.
– Прямое попадание в ствол правого носового орудия главного калибра, адмирал-сама. Носовая башня небоеспособна, данные о возможности ввести в строй левое орудие поступят с минуты на минуту.
Адмирал благосклонно кивнул и проследовал под защиту броневых плит. Залп с «Виттельсбаха» лег близким накрытием пять секунд назад, а прилет от «Осляби» ожидался примерно через десять. Дело, скорее всего, было в премерзком характере шимозы, наполняющей фугасные снаряды «Микасы», один из которых, видимо, разорвался прямо в стволе. Разумеется, он не будет поправлять капитана.
– Передать на второй боевой отряд – разворачиваемся строем фронта. Нам нужно ввести в действие орудия наших мателотов. Начать маневр через две минуты.
– Дымы на правой раковине! – послышался голос сигнальщика.
– Лейтенант, – обратился Того к тому самому, особо зоркому офицеру, – посмотрите, кто это.
– Это «Громобой» и «Россия», адмирал-сама. Скорость двадцать узлов, «Россия» горит, но, судя по всему, без повреждений в ходовой части!
– Значит, Третий Боевой отряд уничтожен, но кто-то из быстроходных кораблей смог прорваться, – кивнул адмирал и пояснил, – если хотя бы один из наших броненосных крейсеров все еще представлял угрозу для русских, «Громобой» или «Россия» остались бы добивать его. Раз Макаров-сан отозвал оба крейсера – ни «Ивами», ни «Якумо», ни «Аврора» больше не представляют для них опасности. Но поскольку «Россия» с «Громобоем» вернулись без бронепалубных крейсеров, тем есть кого преследовать.
Офицеры с непритворным уважением поклонились.
– «Ретвизан» и «Полтава» открыли огонь по «Мисиме»! – закричал один из офицеров, и через секунду добавил, – «Мисима»… Она…
– Она спускает флаг, – жестко закончил за подчиненного адмирал Того. – Господа, я ни на секунду не могу допустить, что кто-то из офицеров Тенно согласился бы покрыть себя, все свои прошлые и будущие воплощения несмываемым позором. Но спешу напомнить, что больше половины команды на «Канопусах» – англичане. А они понимают долг и честь не так, как сыны Ямато.
Поскольку еще три «Канопуса» с такими же экипажами шли по соседству с «Микасой», некоторые из офицеров штаба не смогли удержать на своих лицах бесстрастного выражения.
А потом двухсотдвадцатишестикилограммовый фугасный снаряд, один из четырех последних в боеукладке «Осляби», ударил в броню рубки, и свет для всех, собравшихся в ней, померк.
09.06.1902. Бонины.
Грубо сколоченная из досок дорожка, поднимающаяся на вершину холма к высокой мачте, служащей одновременно для причаливания дирижабля и для радиотелеграфной связи, была совершенно лишена изящества, но, по крайней мере, позволяла не утонуть в выбитой маминскими тягачами и раскисшей после недавнего тропического ливня колее.
– Все дело в плотности населения, – весело сказал адмирал Макаров, проследив за неодобрительным взглядом собеседника. – У нас слишком мало людей и слишком много того, что надо сделать. Приходится ограничиваться только самыми быстрыми и наиболее функциональными решениями.
Адмирал Того задумчиво кивнул. «Интересно, – подумал японец, – на вышке развивается только военно-морской флаг с Андреевским крестом, а бело-сине-красный государственный флаг не поднят. Имеет ли это какое-либо значение?»
– Как вы получили это ранение, Макаров-сан? – спросил он, имея в виду висящую на перевязи руку русского адмирала.
– На «Боброке», – ответил тот, – примерно так же, как и Вы, Того-сан. Ваш фугас разорвался на броне рубки, меня отбросило, только вот приложился я не головой, как Вы, а плечом.
– Признаться, я не надеялся, что мы сможем потопить хотя бы один ваш броненосец, – сменил тему Того.
– Морской бой – не только точный расчет, но и череда случайностей. Еще два ваших фугаса попали почти в одну точку в носовой оконечности «Осляби», прямо по ватерлинии, а дополнительное бронирование «Пересветов» все-таки было немного кустарным. Поэтому несколько плит просто-напросто сорвало с подкладки и броненосец начал набирать воду. Плюс, в погоне за мореходностью наши инженеры увеличили высоту борта сверх разумных пределов. Помпы не справлялись, крен увеличивался и возникла серьезная опасность опрокидывания. В результате мой заместитель приказал оставить корабль. «Пересвет», к слову, мы до базы тоже не довели, как Вы могли заметить.
– С другой стороны, вы, потеряв два броненосца, приобрели три, – пожал плечами Того.
– Нам повезло, что некоторые англичане оказались более рациональны, чем подданные Японского императора. И гибель «Микасы»… К слову, о роковых случайностях… Мы рассчитывали, что «Ретвизан» и «Полтава» добьются попадания уже третьим залпом, но не ожидали такого эффекта… Так вот, гибель флагмана, а затем «Ивами» оказалась для команд «Сагами» и «Суо» несколько… шокирующей… И у них был пример «Мисимы».
– Я понял, что именно Вы имели в виду под этой рациональностью. Какова дальнейшая судьба изменников и мятежников? Смею почтительно заметить, – взгляд адмирала Того стал жестким, – что эти… люди на момент проявления ими своей «рациональности» и убийства ими японских офицеров находились под юрисдикцией Ямато.
– В настоящее время я несу за них ответственность как за военнопленных. Я приказал разместить их отдельно от ваших моряков, чтобы избежать эксцессов. А что до их послевоенной судьбы… Полагаю, это станет одним из вопросов на мирных переговорах.
– Могу ли попросить Вас о любезности? Я хотел бы представить свои предложения по этому вопросу моему Императору.
– Только в том случае, если я буду уверен, что Вы не коснётесь некоторых иных… деталей. К сожалению, я не могу рисковать.
– Вы имеете в виду тот факт, что…
– Чем дольше англичане уверены, что вскоре на их коммуникации выйдет не один, а сразу три «Пересвета», тем быстрее закончится война. Мы не можем допустить утечку информации, касающейся именно этой военной хитрости.
– Я понимаю Вашу точку зрения, Макаров-сан. Но это значит, что…
– Увы, Того-сан. «Такасаго» действительно прорвался через наш крейсерский отряд, но потерял бОльшую часть артиллерии, а радиотелеграф был разбит еще до прорыва. Его скорость в результате полученных при прорыве повреждений не превышала пятнадцати узлов и сегодня утром два вспомогательных крейсера адмирала Рейценштейна перехватили ваш крейсер в сотне миль от Иокогамы. Часть ваших людей была спасена и скоро мы доставим их сюда, где вы сможете поговорить с ними.
– Благодарю, господин адмирал. Полагаю, скорейшее окончание войны и в наших интересах. «Если ты не можешь быстро выиграть войну, возможно, имеет смысл быстро ее проиграть». Хорошо, я предоставлю Вам письмо в незапечатанном конверте и обязуюсь не упоминать о том, что «Ослябя» и «Пересвет» остались здесь. К слову… Я бы посоветовал устроить на ушедших в Атлантику «Богатырях» парусиновый обвес поверх лееров в носу, чтобы визуально увеличить высоту полубака. Один из моих офицеров опознал ваши броненосцы именно по этой примечательной черте – высокому борту.
– Не за что, господин адмирал, мы оба просто выполняем свой долг. И благодарю за совет.
– Что вы собираетесь делать с трофейными «Канопусами»?
– Англичанам мы их не вернем совершенно точно. Полагаю, переделаем по образцу «Дунканов» – с двумя четырехорудийными башнями в девять и четыре дюйма и турбинами нового образца, что позволит сделать из них недурные крейсеры, которые смогут прослужить в первой линии хотя бы пять-десять лет. А дальше… Флоты всех ведущих держав станут совершенно другими.
Адмирал Того задумался. То, что Макаров-сан делится с ним своими стратегическими планами, тоже должно было что-то значить… Возможно, русские желают, чтобы Япония, восстанавливая свой флот, с самого начала ориентировалась именно на эту совершенно иную концепцию? Это неизбежно: островная держава без флота – колония, а колонизировать Ямато русские явно не собираются и вряд ли мечтают, чтобы это сделал кто-то другой.
– Полагаю, Вы правы. Знаете, господин Макаров, большинство наших кораблей так и не успели задействовать свои шестидюймовки. Ваша идея насчет уменьшения количества среднекалиберных пушек на «Пересветах» была правильной, но вам следовало бы компенсировать их отсутствие увеличением числа противоминных орудий.
Адмирал Того улыбнулся. Итак, все странности прояснились и стало возможным выработать тактику. Хитрые демоны…
– «Читосэ» торпедирован! Садится кормой!
Последовательность атаки русских приносила плоды: у него стало меньше на один быстроходный корабль, способный поспорить с турбинными крейсерами Макарова.
– Что в эфире? – казалось, адмирал не обратил внимания на судьбу своего разведчика.
– Русские радиостанции забивают передачи, господин адмирал!
– «Такасаго» и всем авизо – собраться в единый отряд под командованием капитана первого ранга Ёсимацу. Через пять минут вместе с третьим броненосным отрядом повернуть вправо и на максимально возможной скорости уходить к Японии. «Ивате», «Якумо» и британской «Авроре» обеспечить прорыв через «Громобоя» и «Россию». Задача отряда капитана Ёсимацу – выйти из области подавления радиосвязи и передать в штаб данные о том, что переход двух «Пересветов» через Северный проход – дезинформация. Далее действовать по обстановке.
– Попадание крупнокалиберного снаряда в авизо «Мияко»! Корабль парит, снижает ход!
– Тем меньше причин медлить. «Мияко» из отряда прорыва исключить. Третьему броненосному отряду – атаковать «Громобой» и «Россию». Ха! Господин Макаров действительно готов на всё, чтобы не допустить утечку информации о «Пересветах»… Заметьте, господа: русские бронепалубники «Газель» и «Новик» тоже пошли на перехват. А значит, броненосцы Макарова остались без прикрытия… И они сняли с «Пересветов» половину скорострельных орудий. Штурман, сколько осталось до русской базы?
– Тридцать две мили, господин адмирал!
– Все, дальше они убегать не будут. Первому и второму боевым отрядам – полный ход, держать восемнадцать узлов, что бы ни случилось! Дестройерам – приготовиться к минной атаке на «Пересветы»! Именно на «Пересветы»! У «Виттельсбаха» слишком сильная противоминная и средняя артиллерия! Поднять сигнал – «Император ожидает, что каждый исполнит свой долг!»
– Броненосцы Макарова перестраиваются пеленгом! Дистанция девяносто! «Виттельсбах» открыл огонь!
* * *
«Пересвет», пораженный торпедой в носовую оконечность, не мог дать больше четырнадцати узлов, снаряды горящей, но все еще уверенно прущей вперед «Микасы» ложились совсем рядом. На открытом всем ветрам и осколкам мостике японского флагмана можно было при желании разглядеть фигуру адмирала.
Обстрел на дистанции в пятьдесят кабельтовых был малоэффективен, поэтому поврежденный корабль смещался левее и скоро должен был выйти за радиус эффективного огня японцев. Повредивший его дестройер, единственный из прорвавшихся к русским кораблям, получил на отходе снаряд в котельное отделение и еле плелся, пытаясь выйти из-под разрывов.
– «Мисима» и «Окиносима» отстают, адмирал-сама! У «Мисимы» – подводная пробоина в носовой оконечности – перелет по нам, у «Окиносимы» сбита вторая труба и вышли из строя несколько котлов! Ход не больше пятнадцати узлов!
Адмирал Того вздохнул. Поставленные англичанами «Канопусы» были не слишком удачными кораблями. Броневой пояс всего в шесть дюймов, тоньше, чем у японских броненосцев второго класса, но это полбеды. Тонкая бронепалуба, всего один дюйм в оконечностях – вторая половина. Да и котлы Бельвилля, безотказно служащие в иных флотах, на британских броненосцах почему-то регулярно отказывали.
– Капитанам Нарито и Кабураги – свалиться влево. Действовать независимо. Догнать и уничтожить поврежденный русский броненосец. При приближении «Ретвизана» и «Полтавы» – задержать их, пока мы будем разбираться с «Виттельсбахом» и «Ослябей». «Микасе» снизить скорость до семнадцати узлов, принять Второй боевой отряд в кильватер. Лейтенант, скорость «Виттельсбаха» и «Осляби»?
– Не меньше восемнадцати узлов, господин адмирал. Они идут галсами под сорок пять градусов к генеральному курсу, чтобы иметь открытыми носовые башни. Их скорость убегания тринадцать-четырнадцать узлов. Через десять минут мы выйдем на дистанцию поражения!
– К этому времени у них все равно закончатся фугасы, – мрачно произнес командир броненосца. – И они будут вынуждены сблизиться, чтобы иметь возможность использовать бронебойные снаряды.
– Мы с «Виттельсбахом» будем пробивать друг друга примерно на одинаковой дистанции – от двадцати до двадцати пяти кабельтовых. Пояс «Осляби» будет пробиваться нами примерно с тридцати, а вот «Ивами», «Сагами» и «Суо» с их шестидюймовыми поясами будут уязвимыми уже с сорока кабельтовых. Скорее всего, русские сначала постараются выбить с сорока кабельтовых идущие за нами «Канопусы».
– На такой дистанции, по опыту предыдущих столкновений, русские должны достичь двадцати процентов попаданий, – меланхолично заметил капитан Хаясаки.
– Мы же, – продолжил адмирал, – вряд ли добьемся более десяти процентов: наши дальномеры значительно уступают русским.
О том, что русским уступает и подготовка артиллеристов, адмирал умолчал. Сказать об этом прямо было бы слишком оскорбительно для его офицеров.
– Как считаете, капитан, сколько попаданий сможет выдержать «Канопус»?
– Учитывая, что бронебойные снаряды Макарова-сан будут пробивать пояса, броню башен и казематов – не больше десяти до выхода из боя, адмирал-сама.
– Значит, русским будет достаточно дать пять залпов и еще два на пристрелку. Это четыре-пять минут. Пять наших залпов, из них два пристрелочных – в лучшем случае по три попадания в каждый из кораблей Макарова-сан. Боюсь, что этого будет недостаточно для выбивания даже «Осляби» и еще через пять минут у нас останется два броненосца против двух русских… Или, если боги будут к нам особенно благосклонны, против одного.
– «Окиносима» взорвался! – закричал сигнальщик.
Его крик опередил грохот взрыва не меньше, чем на полминуты, но грибовидное облако, поднимавшееся над одним из двух отправленных на добивание «Пересвета» броненосцев, не оставляло сомнения в том, что второй «Канопус», «Мисима», если и отомстит за собрата, то задержать Йессена не сможет никаким образом. А значит, к тому моменту, когда они все же выбьют хотя бы один из кораблей Макарова, русский засадный полк – «Ретвизан» и «Полтава» – бросит на чашу весов свои тяжелые аргументы.
– Противник в пределах досягаемости! Разрешите открыть огонь, господин адмирал?
– Разрешаю, – коротко кивнул Того.
Первый залп дал недолет. Второй тоже. А третий…
– Адмирал-сама! Как командир корабля, покорнейше прошу Вас пройти в рубку, – низко поклонился капитан Хаясаки. – Мы будем нуждаться в Вашей мудрости.
Адмирал Того задумчиво кивнул. Он представлял, какого мужества потребовала от командира «Микасы» столь невежливая просьба.
– Повреждения? – спросил он, обращаясь к волнам и ветру.
– Прямое попадание в ствол правого носового орудия главного калибра, адмирал-сама. Носовая башня небоеспособна, данные о возможности ввести в строй левое орудие поступят с минуты на минуту.
Адмирал благосклонно кивнул и проследовал под защиту броневых плит. Залп с «Виттельсбаха» лег близким накрытием пять секунд назад, а прилет от «Осляби» ожидался примерно через десять. Дело, скорее всего, было в премерзком характере шимозы, наполняющей фугасные снаряды «Микасы», один из которых, видимо, разорвался прямо в стволе. Разумеется, он не будет поправлять капитана.
– Передать на второй боевой отряд – разворачиваемся строем фронта. Нам нужно ввести в действие орудия наших мателотов. Начать маневр через две минуты.
– Дымы на правой раковине! – послышался голос сигнальщика.
– Лейтенант, – обратился Того к тому самому, особо зоркому офицеру, – посмотрите, кто это.
– Это «Громобой» и «Россия», адмирал-сама. Скорость двадцать узлов, «Россия» горит, но, судя по всему, без повреждений в ходовой части!
– Значит, Третий Боевой отряд уничтожен, но кто-то из быстроходных кораблей смог прорваться, – кивнул адмирал и пояснил, – если хотя бы один из наших броненосных крейсеров все еще представлял угрозу для русских, «Громобой» или «Россия» остались бы добивать его. Раз Макаров-сан отозвал оба крейсера – ни «Ивами», ни «Якумо», ни «Аврора» больше не представляют для них опасности. Но поскольку «Россия» с «Громобоем» вернулись без бронепалубных крейсеров, тем есть кого преследовать.
Офицеры с непритворным уважением поклонились.
– «Ретвизан» и «Полтава» открыли огонь по «Мисиме»! – закричал один из офицеров, и через секунду добавил, – «Мисима»… Она…
– Она спускает флаг, – жестко закончил за подчиненного адмирал Того. – Господа, я ни на секунду не могу допустить, что кто-то из офицеров Тенно согласился бы покрыть себя, все свои прошлые и будущие воплощения несмываемым позором. Но спешу напомнить, что больше половины команды на «Канопусах» – англичане. А они понимают долг и честь не так, как сыны Ямато.
Поскольку еще три «Канопуса» с такими же экипажами шли по соседству с «Микасой», некоторые из офицеров штаба не смогли удержать на своих лицах бесстрастного выражения.
А потом двухсотдвадцатишестикилограммовый фугасный снаряд, один из четырех последних в боеукладке «Осляби», ударил в броню рубки, и свет для всех, собравшихся в ней, померк.
09.06.1902. Бонины.
Грубо сколоченная из досок дорожка, поднимающаяся на вершину холма к высокой мачте, служащей одновременно для причаливания дирижабля и для радиотелеграфной связи, была совершенно лишена изящества, но, по крайней мере, позволяла не утонуть в выбитой маминскими тягачами и раскисшей после недавнего тропического ливня колее.
– Все дело в плотности населения, – весело сказал адмирал Макаров, проследив за неодобрительным взглядом собеседника. – У нас слишком мало людей и слишком много того, что надо сделать. Приходится ограничиваться только самыми быстрыми и наиболее функциональными решениями.
Адмирал Того задумчиво кивнул. «Интересно, – подумал японец, – на вышке развивается только военно-морской флаг с Андреевским крестом, а бело-сине-красный государственный флаг не поднят. Имеет ли это какое-либо значение?»
– Как вы получили это ранение, Макаров-сан? – спросил он, имея в виду висящую на перевязи руку русского адмирала.
– На «Боброке», – ответил тот, – примерно так же, как и Вы, Того-сан. Ваш фугас разорвался на броне рубки, меня отбросило, только вот приложился я не головой, как Вы, а плечом.
– Признаться, я не надеялся, что мы сможем потопить хотя бы один ваш броненосец, – сменил тему Того.
– Морской бой – не только точный расчет, но и череда случайностей. Еще два ваших фугаса попали почти в одну точку в носовой оконечности «Осляби», прямо по ватерлинии, а дополнительное бронирование «Пересветов» все-таки было немного кустарным. Поэтому несколько плит просто-напросто сорвало с подкладки и броненосец начал набирать воду. Плюс, в погоне за мореходностью наши инженеры увеличили высоту борта сверх разумных пределов. Помпы не справлялись, крен увеличивался и возникла серьезная опасность опрокидывания. В результате мой заместитель приказал оставить корабль. «Пересвет», к слову, мы до базы тоже не довели, как Вы могли заметить.
– С другой стороны, вы, потеряв два броненосца, приобрели три, – пожал плечами Того.
– Нам повезло, что некоторые англичане оказались более рациональны, чем подданные Японского императора. И гибель «Микасы»… К слову, о роковых случайностях… Мы рассчитывали, что «Ретвизан» и «Полтава» добьются попадания уже третьим залпом, но не ожидали такого эффекта… Так вот, гибель флагмана, а затем «Ивами» оказалась для команд «Сагами» и «Суо» несколько… шокирующей… И у них был пример «Мисимы».
– Я понял, что именно Вы имели в виду под этой рациональностью. Какова дальнейшая судьба изменников и мятежников? Смею почтительно заметить, – взгляд адмирала Того стал жестким, – что эти… люди на момент проявления ими своей «рациональности» и убийства ими японских офицеров находились под юрисдикцией Ямато.
– В настоящее время я несу за них ответственность как за военнопленных. Я приказал разместить их отдельно от ваших моряков, чтобы избежать эксцессов. А что до их послевоенной судьбы… Полагаю, это станет одним из вопросов на мирных переговорах.
– Могу ли попросить Вас о любезности? Я хотел бы представить свои предложения по этому вопросу моему Императору.
– Только в том случае, если я буду уверен, что Вы не коснётесь некоторых иных… деталей. К сожалению, я не могу рисковать.
– Вы имеете в виду тот факт, что…
– Чем дольше англичане уверены, что вскоре на их коммуникации выйдет не один, а сразу три «Пересвета», тем быстрее закончится война. Мы не можем допустить утечку информации, касающейся именно этой военной хитрости.
– Я понимаю Вашу точку зрения, Макаров-сан. Но это значит, что…
– Увы, Того-сан. «Такасаго» действительно прорвался через наш крейсерский отряд, но потерял бОльшую часть артиллерии, а радиотелеграф был разбит еще до прорыва. Его скорость в результате полученных при прорыве повреждений не превышала пятнадцати узлов и сегодня утром два вспомогательных крейсера адмирала Рейценштейна перехватили ваш крейсер в сотне миль от Иокогамы. Часть ваших людей была спасена и скоро мы доставим их сюда, где вы сможете поговорить с ними.
– Благодарю, господин адмирал. Полагаю, скорейшее окончание войны и в наших интересах. «Если ты не можешь быстро выиграть войну, возможно, имеет смысл быстро ее проиграть». Хорошо, я предоставлю Вам письмо в незапечатанном конверте и обязуюсь не упоминать о том, что «Ослябя» и «Пересвет» остались здесь. К слову… Я бы посоветовал устроить на ушедших в Атлантику «Богатырях» парусиновый обвес поверх лееров в носу, чтобы визуально увеличить высоту полубака. Один из моих офицеров опознал ваши броненосцы именно по этой примечательной черте – высокому борту.
– Не за что, господин адмирал, мы оба просто выполняем свой долг. И благодарю за совет.
– Что вы собираетесь делать с трофейными «Канопусами»?
– Англичанам мы их не вернем совершенно точно. Полагаю, переделаем по образцу «Дунканов» – с двумя четырехорудийными башнями в девять и четыре дюйма и турбинами нового образца, что позволит сделать из них недурные крейсеры, которые смогут прослужить в первой линии хотя бы пять-десять лет. А дальше… Флоты всех ведущих держав станут совершенно другими.
Адмирал Того задумался. То, что Макаров-сан делится с ним своими стратегическими планами, тоже должно было что-то значить… Возможно, русские желают, чтобы Япония, восстанавливая свой флот, с самого начала ориентировалась именно на эту совершенно иную концепцию? Это неизбежно: островная держава без флота – колония, а колонизировать Ямато русские явно не собираются и вряд ли мечтают, чтобы это сделал кто-то другой.
– Полагаю, Вы правы. Знаете, господин Макаров, большинство наших кораблей так и не успели задействовать свои шестидюймовки. Ваша идея насчет уменьшения количества среднекалиберных пушек на «Пересветах» была правильной, но вам следовало бы компенсировать их отсутствие увеличением числа противоминных орудий.