Спорим, влюбишься? [Первая книга]
Часть 27 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– О сестре просто мало кто знал, она очень мало прожила. Месяц всего. Родилась почти сразу после того, как умер старший брат. Мама специально забеременела, чтобы ребенок стал донором для Артема, – зачем я снова говорю это Мише? Это же семейное. Личное. Резко замолчала и перевела взгляд на Медведева. Но, с другой стороны, я же не навязываюсь, ему интересно, судя по выражению лица.
– Донором?
– Ну, чтобы костный мозг пересадили. У него же рак крови был. Не успели. На самом деле, родились двойняшки. Кроме сестры был как раз и средний брат. Ну а с ним ты уже знаешь, что произошло потом.
– А с сестрой-то что?
– Синдром внезапной детской смерти.
– Это что такое?
– Ребенок умирает от остановки дыхания во сне. Это, в общем, что-то неясное.
– Неясное? Твою ма…, – договорить Миша не успел. Сам замолчал на полуслове. Удивительно, но я знаю, что он хотел сказать.
– Я знаю, что было с моей мамой. Но не надо сюда приплетать сестру. Ее смерть была ненасильственной. Я это точно знаю.
– Я вообще удивлен, что тебя посвятили во все это.
– Никто меня не посвящал. Я просто люблю… подслушивать. И вообще, я не люблю эти темы.
– Было бы странно, если бы ты их любила. Извини. Давай закажем тебе что-нибудь сладкое?
– Зачем?
– Оно, как известно, поднимает настроение.
– У меня все нормально с настроением. Не переживай. Это же не вчера случилось. Ну так, куда ты меня поведешь?
– Через пять минут узнаешь, – вполне дружелюбно произнес Миша, подмигнув мне.
«Лабиринт страха» – именно так выглядит надпись на окне заведения, возле которого еще и очередь. Да уж, Миша – крайне романтичный человек. Хотя, о чем я? Это же не свидание.
– Миш, я туда не хочу.
– Я тоже. Просто трезвым я бы сюда никогда не пошел. Страшно. Я не настолько отбитый на голову, а с остатками алкашки сойдет. Я это делаю для тебя, между прочим.
– В каком смысле?
– Чтобы ты боролась со своими страхами. Там зомби, маньяки, волки и прочие, пострашнее, на минуточку, твоего отца. Начни с малого, глядишь, через месяц отца на растение пошлешь. Выстоишь свое право быть свободной. – Пойдем, – тянет меня за руку.
– После твоего признания, что ты бы туда ни за что не пошел трезвым?! – пытаюсь вырвать ладонь из его захвата.
– Я тебе признался, что я ссу не меньше тебя. После этого ты просто обязана туда пойти.
– Мне неинтересно сколько ты мочишься!
– Я вообще не это имел в виду.
– Я в курсе. Не надо употреблять при мне таких выражений. Это отвратительно.
– И все-таки в нужное место я тебя привел. Давай, наша очередь, – упираюсь до последнего, и совершенно не слушаю какой инструктаж произносит женщина. Запомнила только одно – там почти все время темнота.
– Кажется, сейчас я поняла, для чего мне нужны колготки, – цепляюсь со всей силы за Мишину руку.
– Чтобы было теплее.
– Чтобы не в штаны обделаться. Благодарю, Миша.
– Всегда, пожалуйста. Добро пожаловать, просто Мария.
Глава 20
Это же каким надо быть ненормальным человеком, чтобы добровольно подвергать себя страху? Упираюсь, что есть сил, как только перед глазами маячит стрелка «Лабиринт».
– Миша, стой. А вдруг у меня больное сердце?
– Тебя с ног до головы обследовали все врачи. Будь у тебя какие-то проблемы, с подачи твоего отца, ты жила бы в стеклянной комнате в частной больничке. Так что у тебя нет проблем с сердцем.
– Ну я туда не хочу, – отчаянно бросаю я.
Медведеву же хоть бы хны на мой страх. Он извиняюще улыбнулся девушке-контролеру, стоящей перед входом в этот самый лабиринт и тут же наклонился ко мне.
– Назови мне хоть одну реальную причину того, почему мы не должны туда идти, – прошептал мне на ухо и тут же отпрянул.
– Я не испражняюсь в чужих местах, – так же шепотом произношу я.
– Штаны – твои, колготки считай уже тоже, так что это не чужое место. Какай себе на здоровье.
– Дурак, – вскидываю руку, дабы хорошенько двинуть ему в плечо, но Миша успевает перехватить мою ладонь. Сжимает ее и, не мешкая, открывает дверь. Тянет меня за собой и как только мы оказываемся внутри очень темного помещения, отпускает мою руку и подталкивает вперед. Теперь Миша находится позади меня.
– А почему я первая?
– Потому что у меня нет колготок, просто Мария. Я – сразу в штаны. Не хочу так позориться.
– Хочешь я свои сниму, и ты их наденешь?
– Иди уже давай.
– Ну давай уйдем, пожалуйста.
– Шестьсот рублей уплачено. С ума сошла? – наигранно возмущается Медведев, подталкивая меня.
– Я тебе их верну.
– Ты еще ни рубля не заработала. Вернет она.
– А, кстати, когда я получу деньги за свой труд?
– Когда пройдешь лабиринт. Маш, иди уже.
– Давай вместе, в смысле синхронно за руку?
– Проход маленький, не видишь, что ли? Не поместимся. Ты первая, я настаиваю. Учись бороться со своими страхами.
Несмотря на темноту, общие очертания «лабиринта» видны благодаря мигающему изредка свету. И здесь действительно очень узкие проходы. Такая махина как Медведев с трудом один пролезет, не говоря уже о том, чтобы за ручку со мной.
Аккуратно ступаю вперед под завывающие загробные звуки. Запах здесь не слишком приятный. Да и какие-то свисающие сальные тряпки с потолка дико раздражают, а не пугают. Грязные ведь. Вообще ощущения странные. Не могу сказать, что скелеты вокруг пугают. Страшно скорее от неизвестности того, что же будет дальше.
На повороте ожидала чего-то реально страшного. Сердце забилось так, словно сейчас выпрыгнет. Резко свернула, выставив руку вперед, и наткнулась на какое-то качающееся чудище из шкафа. Ерунда какая-то. И это страшно? В чем же подвох?
Только я об этом подумала на очередном повороте, как меня коснулось нечто сверху. Вскрикнула, но тут же успокоилась, поняв, что это всего лишь скелетная «рука».
– То есть тут такая ерунда будет до конца? Ты за что шестьсот рублей заплатил, Миша?
– Тысячу двести на двоих, – насмешливо произносит позади Медведев.
– Лучше бы шаверму и сахарную вату купили.
– Вот с твоей первой зарплаты и купишь.
Только я пожаловалась на «не страшно», как колготки приготовились к первой порции «продуктов страха». Перед нами прошмыгнуло какое-то живое не бутафорское чудище и громко стукнуло какой-то веревкой или ремнем по стене. Звук оглушающий. Вдобавок включилось что-то наподобие фена. Я дернулась вперед так, словно всю жизнь занималась бегом.
– Ужас.
Еле перевожу дыхание, остановившись перед очередной неизведанной комнатой. Бесит, что я отчетливо слышу, как смеется Миша. Почему он не испугался, пугающего нас совершенного точно живого человека, одетого не пойти во что, а я чуть не наделала в штаны?
– Может, теперь ты пойдешь первым?
– Ни в коем случае. Дамы вперед. Ты что не знаешь классического этикета?
– Да иди ты.
– Куда?
– На растение, – буркнула и снова настороженно направилась вперед.
Свернула в очередной лабиринт, как вдруг справа от меня крайне неожиданно выпрыгнул человек с бензопилой…
***
Я читала про поступки невменяемых людей. Но все это, если быть откровенной, мне казалось ерундой. Просто, так люди оправдывали свою жестокость. Никогда не считала себя злой или жестокой. Да чего уж там, я бы и не подумала, что смогу в принципе ударить человека, не говоря уже о том, чтобы избить.
– Донором?
– Ну, чтобы костный мозг пересадили. У него же рак крови был. Не успели. На самом деле, родились двойняшки. Кроме сестры был как раз и средний брат. Ну а с ним ты уже знаешь, что произошло потом.
– А с сестрой-то что?
– Синдром внезапной детской смерти.
– Это что такое?
– Ребенок умирает от остановки дыхания во сне. Это, в общем, что-то неясное.
– Неясное? Твою ма…, – договорить Миша не успел. Сам замолчал на полуслове. Удивительно, но я знаю, что он хотел сказать.
– Я знаю, что было с моей мамой. Но не надо сюда приплетать сестру. Ее смерть была ненасильственной. Я это точно знаю.
– Я вообще удивлен, что тебя посвятили во все это.
– Никто меня не посвящал. Я просто люблю… подслушивать. И вообще, я не люблю эти темы.
– Было бы странно, если бы ты их любила. Извини. Давай закажем тебе что-нибудь сладкое?
– Зачем?
– Оно, как известно, поднимает настроение.
– У меня все нормально с настроением. Не переживай. Это же не вчера случилось. Ну так, куда ты меня поведешь?
– Через пять минут узнаешь, – вполне дружелюбно произнес Миша, подмигнув мне.
«Лабиринт страха» – именно так выглядит надпись на окне заведения, возле которого еще и очередь. Да уж, Миша – крайне романтичный человек. Хотя, о чем я? Это же не свидание.
– Миш, я туда не хочу.
– Я тоже. Просто трезвым я бы сюда никогда не пошел. Страшно. Я не настолько отбитый на голову, а с остатками алкашки сойдет. Я это делаю для тебя, между прочим.
– В каком смысле?
– Чтобы ты боролась со своими страхами. Там зомби, маньяки, волки и прочие, пострашнее, на минуточку, твоего отца. Начни с малого, глядишь, через месяц отца на растение пошлешь. Выстоишь свое право быть свободной. – Пойдем, – тянет меня за руку.
– После твоего признания, что ты бы туда ни за что не пошел трезвым?! – пытаюсь вырвать ладонь из его захвата.
– Я тебе признался, что я ссу не меньше тебя. После этого ты просто обязана туда пойти.
– Мне неинтересно сколько ты мочишься!
– Я вообще не это имел в виду.
– Я в курсе. Не надо употреблять при мне таких выражений. Это отвратительно.
– И все-таки в нужное место я тебя привел. Давай, наша очередь, – упираюсь до последнего, и совершенно не слушаю какой инструктаж произносит женщина. Запомнила только одно – там почти все время темнота.
– Кажется, сейчас я поняла, для чего мне нужны колготки, – цепляюсь со всей силы за Мишину руку.
– Чтобы было теплее.
– Чтобы не в штаны обделаться. Благодарю, Миша.
– Всегда, пожалуйста. Добро пожаловать, просто Мария.
Глава 20
Это же каким надо быть ненормальным человеком, чтобы добровольно подвергать себя страху? Упираюсь, что есть сил, как только перед глазами маячит стрелка «Лабиринт».
– Миша, стой. А вдруг у меня больное сердце?
– Тебя с ног до головы обследовали все врачи. Будь у тебя какие-то проблемы, с подачи твоего отца, ты жила бы в стеклянной комнате в частной больничке. Так что у тебя нет проблем с сердцем.
– Ну я туда не хочу, – отчаянно бросаю я.
Медведеву же хоть бы хны на мой страх. Он извиняюще улыбнулся девушке-контролеру, стоящей перед входом в этот самый лабиринт и тут же наклонился ко мне.
– Назови мне хоть одну реальную причину того, почему мы не должны туда идти, – прошептал мне на ухо и тут же отпрянул.
– Я не испражняюсь в чужих местах, – так же шепотом произношу я.
– Штаны – твои, колготки считай уже тоже, так что это не чужое место. Какай себе на здоровье.
– Дурак, – вскидываю руку, дабы хорошенько двинуть ему в плечо, но Миша успевает перехватить мою ладонь. Сжимает ее и, не мешкая, открывает дверь. Тянет меня за собой и как только мы оказываемся внутри очень темного помещения, отпускает мою руку и подталкивает вперед. Теперь Миша находится позади меня.
– А почему я первая?
– Потому что у меня нет колготок, просто Мария. Я – сразу в штаны. Не хочу так позориться.
– Хочешь я свои сниму, и ты их наденешь?
– Иди уже давай.
– Ну давай уйдем, пожалуйста.
– Шестьсот рублей уплачено. С ума сошла? – наигранно возмущается Медведев, подталкивая меня.
– Я тебе их верну.
– Ты еще ни рубля не заработала. Вернет она.
– А, кстати, когда я получу деньги за свой труд?
– Когда пройдешь лабиринт. Маш, иди уже.
– Давай вместе, в смысле синхронно за руку?
– Проход маленький, не видишь, что ли? Не поместимся. Ты первая, я настаиваю. Учись бороться со своими страхами.
Несмотря на темноту, общие очертания «лабиринта» видны благодаря мигающему изредка свету. И здесь действительно очень узкие проходы. Такая махина как Медведев с трудом один пролезет, не говоря уже о том, чтобы за ручку со мной.
Аккуратно ступаю вперед под завывающие загробные звуки. Запах здесь не слишком приятный. Да и какие-то свисающие сальные тряпки с потолка дико раздражают, а не пугают. Грязные ведь. Вообще ощущения странные. Не могу сказать, что скелеты вокруг пугают. Страшно скорее от неизвестности того, что же будет дальше.
На повороте ожидала чего-то реально страшного. Сердце забилось так, словно сейчас выпрыгнет. Резко свернула, выставив руку вперед, и наткнулась на какое-то качающееся чудище из шкафа. Ерунда какая-то. И это страшно? В чем же подвох?
Только я об этом подумала на очередном повороте, как меня коснулось нечто сверху. Вскрикнула, но тут же успокоилась, поняв, что это всего лишь скелетная «рука».
– То есть тут такая ерунда будет до конца? Ты за что шестьсот рублей заплатил, Миша?
– Тысячу двести на двоих, – насмешливо произносит позади Медведев.
– Лучше бы шаверму и сахарную вату купили.
– Вот с твоей первой зарплаты и купишь.
Только я пожаловалась на «не страшно», как колготки приготовились к первой порции «продуктов страха». Перед нами прошмыгнуло какое-то живое не бутафорское чудище и громко стукнуло какой-то веревкой или ремнем по стене. Звук оглушающий. Вдобавок включилось что-то наподобие фена. Я дернулась вперед так, словно всю жизнь занималась бегом.
– Ужас.
Еле перевожу дыхание, остановившись перед очередной неизведанной комнатой. Бесит, что я отчетливо слышу, как смеется Миша. Почему он не испугался, пугающего нас совершенного точно живого человека, одетого не пойти во что, а я чуть не наделала в штаны?
– Может, теперь ты пойдешь первым?
– Ни в коем случае. Дамы вперед. Ты что не знаешь классического этикета?
– Да иди ты.
– Куда?
– На растение, – буркнула и снова настороженно направилась вперед.
Свернула в очередной лабиринт, как вдруг справа от меня крайне неожиданно выпрыгнул человек с бензопилой…
***
Я читала про поступки невменяемых людей. Но все это, если быть откровенной, мне казалось ерундой. Просто, так люди оправдывали свою жестокость. Никогда не считала себя злой или жестокой. Да чего уж там, я бы и не подумала, что смогу в принципе ударить человека, не говоря уже о том, чтобы избить.