Спаси меня от холода ночи
Часть 7 из 14 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Испустив протяжный вздох, отодвигаю от себя телефон. Вот теперь можно идти в магазин. Мне надо двигаться. А когда вернусь домой, сделаю еще одну чашку кофе и позвоню маме.
* * *
Снаружи меня встречает синее небо, и, несмотря на дующий с моря прохладный ветерок, я решаю не подниматься обратно за курткой. Сейчас около половины третьего. Как летит время, когда сидишь на кухне и ждешь, пока сестра подаст весточку. Я неторопливо пересекаю улицу и на пару минут облокачиваюсь бедрами о каменную стену. Море темно-зеленое, ближе к горизонту оно приобретает глубокий синий оттенок. Над головой слышны крики чаек, далеко-далеко эти элегантные авиаторы стремглав пикируют в волны.
Проведя пальцами по поросшей мхом шершавой поверхности стены, наконец отрываюсь от нее и иду вперед, сначала вдоль набережной, а потом сворачиваю направо к центру деревни. Улицы здесь в основном вымощены булыжником, а некоторые переулки настолько узкие, что, проходя по ним, можно касаться руками стоящих напротив зданий.
Жители Каслданнса гордятся своей деревенькой. Первым, что бросилось в глаза, когда Дин год назад привез меня сюда, оказалась расцветка домов. Винно-красный, небесно-голубой, песочно-желтый – даже в дождливые дни Каслданнс излучает безмятежное спокойствие. Окна с белыми решетчатыми переплетами и деревянные двери придают немногочисленным магазинчикам дружелюбный вид, и один только взгляд на них всякий раз повышает мое настроение. Конечно, в Каслданнсе нет многого, что в Талламоре казалось само собой разумеющимся. Нет кинотеатра, бутиков с одеждой и обувью, да даже магазина с электроникой или крупного супермаркета нет.
Зато есть продуктовый магазинчик рядом с пропитанной сигаретным дымом сувенирной лавкой Фергаса, а напротив притулился скромный рыбный магазин, вплотную прижавшись к владению Мими Фитцджеральд, где можно купить все мыслимые предметы повседневного обихода – от лески до табака и ежедневной газеты. Хозяйка в данный момент занята сортировкой журналов и машет мне, когда я прохожу мимо.
– Здравствуй, Сиенна.
Эта седая женщина в годах обожает броские цвета. Сегодня губы Мими накрашены розовой помадой, и ее цвет лишь на самую малость не сочетается с оранжевым платком, который она повязала на шею.
– Здравствуй, – машу в ответ, тяну на себя дверь в продовольственный магазин и под звон колокольчика над входом ныряю внутрь.
Мими всегда рада поболтать, но в большинстве случаев я этого избегаю. Тут любят обсуждать, как поживают сыновья, сестры, дедушки, а я на эту тему рассказала уже максимум, который готова была открыть. Что мои родители вместе с младшей сестрой живут в Талламоре. Что Пиппа в будущем однозначно станет художницей, настолько же успешной, насколько красиво она рисует. И что, кроме них, у меня больше нет близких родственников.
В целом здесь все слишком вежливы, чтобы докапываться из любопытства, но приветливо-ненавязчивое население Каслданнса, похоже, сходится во мнении, что о моем прошлом еще много чего стоит выяснить. И Мими придерживается этой точки зрения с любезной, но твердой настойчивостью.
– Привет, Сиенна. За чем сегодня пришла?
Прогулявшись по тесным проходам, я уже набрала с полок овсяные хлопья, молоко, шоколад, сахар и тостовый хлеб, и теперь Шивон протягивает мне через прилавок яблоки, картофель, яйца и связку морковки. Ей, наверное, еще нет тридцати, ростом она еще ниже меня, с длинными русыми волосами и очень пышными формами. Как-то в «Брейди» она жаловалась мне, что все мужики пялятся исключительно на ее декольте и жирную задницу. Ее слова, не мои. Тогда она слегка перепила, потому что рассердилась на своего парня, который тоже иногда заглядывается на чужие декольте.
Шивон – дочь Орлы, которой принадлежит магазин и, по всей видимости, девушка в дальнейшем возьмет все дела на себя. Я как раз ищу кошелек, когда она нарочито небрежно спрашивает:
– Слушай, а этот Нилл вчера в «Брейди»… с какого числа он начинает работать?
Нахмурившись, поднимаю глаза. Шивон вчера не появлялась в пабе. Впрочем, меня не удивляет, что эта новость уже распространилась по всей округе.
– На неделе перед первым июня.
– Ну и? Какой он? – Она не торопится отсчитывать мне сдачу. – Милый?
– Да. – И поскольку Шивон продолжает испытующе на меня смотреть, все еще сжимая в ладони мою сдачу, добавляю: – Он очень приятный парень.
В итоге она, усмехнувшись, двигает монеты в мою сторону.
– Судя по слухам, он тот еще красавчик. Это правда?
В нерешительности я так и замираю с тканевой сумкой в руках. Ну не создана я для такого рода разговоров.
– Да, он довольно симпатичный.
– Везет тебе, – подмигивает мне Шивон.
Она не всерьез, скорее всего, это шутка, но тем не менее я смущаюсь. Особенно при мысли о прошлой ночи. Больше всего мне хочется сказать Шивон, что я не планирую при первой же возможности набрасываться на Нилла. Я вообще не заинтересована в отношениях ни с кем, тем более с несвободным мужчиной.
Спустя несколько секунд я, как могу, отвечаю на заговорщицкую улыбку Шивон, прощаюсь и сбегаю из магазина.
Перед дверью чуть не сталкиваюсь с Айрин.
– Упс! – вырывается у меня.
– Ой! – одновременно со мной восклицает Айрин. – Сиенна! – добавляет она. – Как у тебя дела?
– Хорошо, а у тебя?
Я буквально заставляю себя стоять на месте, а не через плечо на ходу выкрикивать этот вопрос. И в тот же миг решаю, что время пришло. Сейчас я просто буду стоять и болтать посреди улицы, как абсолютно нормальный человек, а не уносить ноги, как обычно. Дин скоро уедет, и мне надо уже попытаться наладить общение с кем-нибудь. А Айрин на самом деле неплохая девчонка.
– У меня тоже все хорошо. В смысле, если Шивон сейчас не продаст мне пастернак, то все станет уже не так уж замечательно. Потому что я пообещала своим постояльцам приготовить сегодня на ужин вегетарианское рагу.
Айрин откидывает назад свои рыжие волосы. В Каслданнсе она держит «Морские ветры», единственную гостиницу в деревне, а также управляет маяком на Кэйрахе, небольшом острове, расположенном всего в нескольких милях от материка. С недавнего времени там тоже могут останавливаться отдыхающие.
– А без пастернака не получится?
– Нет, получится, конечно. Но тогда оно будет просто вкусным, а не восхитительным, – смеется она. – Хотя я уже заранее уверена, что одному типу, который сейчас у меня живет, еда не понравится, как ни крути. А вот жена у него очень милая, без понятия, как она его терпит. Он ноет и ноет, а она просто стоит рядом и участливо улыбается. Наверное, я обыщу их комнату, когда они куда-нибудь поедут: может, она что-то принимает?
Откровенно говоря, не так уж и сложно присоединиться к смеху Айрин. Без сомнения, я единственная официантка на свете, которой трудно знакомиться с новыми людьми.
Хотя… это не так. Знакомиться с людьми легко. А вот подпустить их к себе по-настоящему близко – это проблема.
– Какие у тебя планы на сегодня? – спрашивает Айрин.
Я медлю, и внезапно повисает неприятная пауза. Со мной часто такое происходит, но Айрин не из тех людей, которые беспокоятся по такому поводу. Я уже не раз это в ней отмечала. Большинство бы, вежливо попрощавшись, спустя пару секунд улизнули в магазин, она же продолжает стоять и с интересом смотреть на меня.
– Ничего особенного, я… хотела немного прибраться. А вечером опять в «Брейди». – О да. Моя жизнь. Увлекательная и захватывающая. Нет.
– Может, выпьем вместе кофе?
– Эмм… когда?
– Прямо сейчас? Мне только нужно быстренько купить продукты для ужина. Ты не против минут пять подождать?
– Ну… нет, не против. – Нервно перевешиваю авоську с правой на левую руку и обратно.
– Ладно, тогда я сейчас вернусь.
Айрин тоже встречают колокольчики, и еще до того, как захлопывается дверь, она исчезает между стеллажами. Ну что ж. Проект «Новые друзья» продвигается вперед семимильными шагами. Вместо того чтобы ощущать неловкость, стоило бы порадоваться. Поскорее бы оставить позади первые шаги. Когда с кем-то знакомишься, как правило, задаешь ему вопросы. А мне не хочется обсуждать, откуда я и почему переехала из Талламора. Если честно, мне вообще не хочется обсуждать ничего, что касается первых девятнадцати лет моей жизни, кроме разве что сестренки.
Проходит пара минут, и Айрин вновь выбегает на улицу.
– Итак, куда пойдем? К тебе или ко мне? – Ей не удается скрыть ухмылку, как и мне самой. – Ничего, что срочно надо положить в холодильник, я не покупала, поэтому можем спокойно идти к тебе, – продолжает она, – это ближе.
– Отлично, – отвечаю я так, словно каждый день приглашаю гостей в свою маленькую квартирку.
На обратном пути Айрин весело щебечет о своих нынешних постояльцах, причем у нее даже о том брюзге выходит рассказывать так, что к нему начинаешь испытывать легкую симпатию. К моменту, когда мы поравнялись с пабом, перед глазами предстает образ ворчливого пожилого мужчины, а не озлобленного пессимиста, как его явно тоже можно было бы описать. Айрин любит людей. На моей памяти она еще никогда не высказывалась о ком-то с ненавистью или пренебрежением.
– О, как красиво! – восклицает Айрин, переступая порог квартиры. Я улыбаюсь. Чуть ранее она лишь бросила беглый взгляд через приоткрытую дверь в спальню, а теперь проходит в комнату, поглаживает ладонью серое одеяло с кружевами и поворачивается вокруг своей оси. – А у тебя тут очень уютно.
Ее эмоции заразительны. Поэтому я щелкаю выключателем на оплетающей изголовье моей кровати гирлянде, хотя ее красноватые огоньки почти не видны при дневном свете. Но мне нравится, что лампочки на гирлянде сделаны в виде сердечек и то, что это подарок Пиппы на последний день моего рождения, причем врученный лично в руки. Я оплатила сестре дорогу сюда, и мы прекрасно провели время вдвоем: обедали, болтали и смеялись, в какой-то момент Пиппа даже расплакалась от избытка чувств. А потом мы вместе спали на моей кровати. На следующий день после завтрака она вернулась в Талламор. Прощаясь со мной, она снова плакала. Я тоже не сдержалась.
До сих пор это был ее единственный визит в Каслданнс.
– Эта комната тебе подходит, – заявляет Айрин.
– Потому что я уютная? – интересуюсь я, на что ее губы расплываются в широкой ухмылке.
– Нет, потому что она похожа на сокровище, спрятанное над «Брейди», и мне почему-то кажется, что ты сама такая же, – невозмутимо отзывается Айрин. У этой девушки определенно талант заставлять подобные фразы звучать абсолютно нормально. Если бы я произнесла нечто в таком духе, смахивало бы на притворство или сарказм.
Айрин идет на кухню, и я следую за ней.
– Маленькая, но симпатичная, – комментирует она.
– Да, так и есть. И то и другое. – Включаю кофеварку и засыпаю в фильтр молотый кофе. – Будешь молоко или сахар? И может, кусок яблочного пирога?
– Яблочный пирог? Откуда он у тебя? Я все буду. – Только что выглянувшая из окна на задний двор Айрин придвигает к себе белый деревянный стул.
Помимо пирога выставляю на стол молоко, сахар, пару тарелок и тянусь к ящику со столовыми приборами, чтобы достать вилки.
– Выглядит вкусно. Сама испекла?
– Да, позавчера. – Я аккуратно отрезаю два кусочка и переношу их на тарелки.
После первого укуса Айрин прикрывает глаза.
– Господи, как здорово! Тебе надо не официанткой работать, а открыть здесь кондитерскую и продавать пироги. Ты собираешься остаться в Каслданнсе? Я бы стала постоянной покупательницей!
С улыбкой я прислоняюсь к кухонному шкафчику возле кофемашины, которая в это время кашляет и шипит, как дряхлый паровоз, прогоняя воду через фильтр.
– В данный момент меня отсюда никуда не тянет.
Айрин облизывает вилку.
– Что ты добавляла в тесто? Ваниль?
– Тертые бобы тонка, – отвечаю я.
– Что это вообще такое?
Выудив с полки баночку с бобами тонка, устраиваюсь за столом рядом с Айрин. Кондитерская. Мне нравится, как это звучит, пусть я и отдаю себе отчет, что эта идея из разряда «однажды я открою небольшой книжный магазинчик» или «как бы мне хотелось завести лошадь». Однако на какой-то миг она меня цепляет.
Айрин открывает крышку и принюхивается.
* * *
Снаружи меня встречает синее небо, и, несмотря на дующий с моря прохладный ветерок, я решаю не подниматься обратно за курткой. Сейчас около половины третьего. Как летит время, когда сидишь на кухне и ждешь, пока сестра подаст весточку. Я неторопливо пересекаю улицу и на пару минут облокачиваюсь бедрами о каменную стену. Море темно-зеленое, ближе к горизонту оно приобретает глубокий синий оттенок. Над головой слышны крики чаек, далеко-далеко эти элегантные авиаторы стремглав пикируют в волны.
Проведя пальцами по поросшей мхом шершавой поверхности стены, наконец отрываюсь от нее и иду вперед, сначала вдоль набережной, а потом сворачиваю направо к центру деревни. Улицы здесь в основном вымощены булыжником, а некоторые переулки настолько узкие, что, проходя по ним, можно касаться руками стоящих напротив зданий.
Жители Каслданнса гордятся своей деревенькой. Первым, что бросилось в глаза, когда Дин год назад привез меня сюда, оказалась расцветка домов. Винно-красный, небесно-голубой, песочно-желтый – даже в дождливые дни Каслданнс излучает безмятежное спокойствие. Окна с белыми решетчатыми переплетами и деревянные двери придают немногочисленным магазинчикам дружелюбный вид, и один только взгляд на них всякий раз повышает мое настроение. Конечно, в Каслданнсе нет многого, что в Талламоре казалось само собой разумеющимся. Нет кинотеатра, бутиков с одеждой и обувью, да даже магазина с электроникой или крупного супермаркета нет.
Зато есть продуктовый магазинчик рядом с пропитанной сигаретным дымом сувенирной лавкой Фергаса, а напротив притулился скромный рыбный магазин, вплотную прижавшись к владению Мими Фитцджеральд, где можно купить все мыслимые предметы повседневного обихода – от лески до табака и ежедневной газеты. Хозяйка в данный момент занята сортировкой журналов и машет мне, когда я прохожу мимо.
– Здравствуй, Сиенна.
Эта седая женщина в годах обожает броские цвета. Сегодня губы Мими накрашены розовой помадой, и ее цвет лишь на самую малость не сочетается с оранжевым платком, который она повязала на шею.
– Здравствуй, – машу в ответ, тяну на себя дверь в продовольственный магазин и под звон колокольчика над входом ныряю внутрь.
Мими всегда рада поболтать, но в большинстве случаев я этого избегаю. Тут любят обсуждать, как поживают сыновья, сестры, дедушки, а я на эту тему рассказала уже максимум, который готова была открыть. Что мои родители вместе с младшей сестрой живут в Талламоре. Что Пиппа в будущем однозначно станет художницей, настолько же успешной, насколько красиво она рисует. И что, кроме них, у меня больше нет близких родственников.
В целом здесь все слишком вежливы, чтобы докапываться из любопытства, но приветливо-ненавязчивое население Каслданнса, похоже, сходится во мнении, что о моем прошлом еще много чего стоит выяснить. И Мими придерживается этой точки зрения с любезной, но твердой настойчивостью.
– Привет, Сиенна. За чем сегодня пришла?
Прогулявшись по тесным проходам, я уже набрала с полок овсяные хлопья, молоко, шоколад, сахар и тостовый хлеб, и теперь Шивон протягивает мне через прилавок яблоки, картофель, яйца и связку морковки. Ей, наверное, еще нет тридцати, ростом она еще ниже меня, с длинными русыми волосами и очень пышными формами. Как-то в «Брейди» она жаловалась мне, что все мужики пялятся исключительно на ее декольте и жирную задницу. Ее слова, не мои. Тогда она слегка перепила, потому что рассердилась на своего парня, который тоже иногда заглядывается на чужие декольте.
Шивон – дочь Орлы, которой принадлежит магазин и, по всей видимости, девушка в дальнейшем возьмет все дела на себя. Я как раз ищу кошелек, когда она нарочито небрежно спрашивает:
– Слушай, а этот Нилл вчера в «Брейди»… с какого числа он начинает работать?
Нахмурившись, поднимаю глаза. Шивон вчера не появлялась в пабе. Впрочем, меня не удивляет, что эта новость уже распространилась по всей округе.
– На неделе перед первым июня.
– Ну и? Какой он? – Она не торопится отсчитывать мне сдачу. – Милый?
– Да. – И поскольку Шивон продолжает испытующе на меня смотреть, все еще сжимая в ладони мою сдачу, добавляю: – Он очень приятный парень.
В итоге она, усмехнувшись, двигает монеты в мою сторону.
– Судя по слухам, он тот еще красавчик. Это правда?
В нерешительности я так и замираю с тканевой сумкой в руках. Ну не создана я для такого рода разговоров.
– Да, он довольно симпатичный.
– Везет тебе, – подмигивает мне Шивон.
Она не всерьез, скорее всего, это шутка, но тем не менее я смущаюсь. Особенно при мысли о прошлой ночи. Больше всего мне хочется сказать Шивон, что я не планирую при первой же возможности набрасываться на Нилла. Я вообще не заинтересована в отношениях ни с кем, тем более с несвободным мужчиной.
Спустя несколько секунд я, как могу, отвечаю на заговорщицкую улыбку Шивон, прощаюсь и сбегаю из магазина.
Перед дверью чуть не сталкиваюсь с Айрин.
– Упс! – вырывается у меня.
– Ой! – одновременно со мной восклицает Айрин. – Сиенна! – добавляет она. – Как у тебя дела?
– Хорошо, а у тебя?
Я буквально заставляю себя стоять на месте, а не через плечо на ходу выкрикивать этот вопрос. И в тот же миг решаю, что время пришло. Сейчас я просто буду стоять и болтать посреди улицы, как абсолютно нормальный человек, а не уносить ноги, как обычно. Дин скоро уедет, и мне надо уже попытаться наладить общение с кем-нибудь. А Айрин на самом деле неплохая девчонка.
– У меня тоже все хорошо. В смысле, если Шивон сейчас не продаст мне пастернак, то все станет уже не так уж замечательно. Потому что я пообещала своим постояльцам приготовить сегодня на ужин вегетарианское рагу.
Айрин откидывает назад свои рыжие волосы. В Каслданнсе она держит «Морские ветры», единственную гостиницу в деревне, а также управляет маяком на Кэйрахе, небольшом острове, расположенном всего в нескольких милях от материка. С недавнего времени там тоже могут останавливаться отдыхающие.
– А без пастернака не получится?
– Нет, получится, конечно. Но тогда оно будет просто вкусным, а не восхитительным, – смеется она. – Хотя я уже заранее уверена, что одному типу, который сейчас у меня живет, еда не понравится, как ни крути. А вот жена у него очень милая, без понятия, как она его терпит. Он ноет и ноет, а она просто стоит рядом и участливо улыбается. Наверное, я обыщу их комнату, когда они куда-нибудь поедут: может, она что-то принимает?
Откровенно говоря, не так уж и сложно присоединиться к смеху Айрин. Без сомнения, я единственная официантка на свете, которой трудно знакомиться с новыми людьми.
Хотя… это не так. Знакомиться с людьми легко. А вот подпустить их к себе по-настоящему близко – это проблема.
– Какие у тебя планы на сегодня? – спрашивает Айрин.
Я медлю, и внезапно повисает неприятная пауза. Со мной часто такое происходит, но Айрин не из тех людей, которые беспокоятся по такому поводу. Я уже не раз это в ней отмечала. Большинство бы, вежливо попрощавшись, спустя пару секунд улизнули в магазин, она же продолжает стоять и с интересом смотреть на меня.
– Ничего особенного, я… хотела немного прибраться. А вечером опять в «Брейди». – О да. Моя жизнь. Увлекательная и захватывающая. Нет.
– Может, выпьем вместе кофе?
– Эмм… когда?
– Прямо сейчас? Мне только нужно быстренько купить продукты для ужина. Ты не против минут пять подождать?
– Ну… нет, не против. – Нервно перевешиваю авоську с правой на левую руку и обратно.
– Ладно, тогда я сейчас вернусь.
Айрин тоже встречают колокольчики, и еще до того, как захлопывается дверь, она исчезает между стеллажами. Ну что ж. Проект «Новые друзья» продвигается вперед семимильными шагами. Вместо того чтобы ощущать неловкость, стоило бы порадоваться. Поскорее бы оставить позади первые шаги. Когда с кем-то знакомишься, как правило, задаешь ему вопросы. А мне не хочется обсуждать, откуда я и почему переехала из Талламора. Если честно, мне вообще не хочется обсуждать ничего, что касается первых девятнадцати лет моей жизни, кроме разве что сестренки.
Проходит пара минут, и Айрин вновь выбегает на улицу.
– Итак, куда пойдем? К тебе или ко мне? – Ей не удается скрыть ухмылку, как и мне самой. – Ничего, что срочно надо положить в холодильник, я не покупала, поэтому можем спокойно идти к тебе, – продолжает она, – это ближе.
– Отлично, – отвечаю я так, словно каждый день приглашаю гостей в свою маленькую квартирку.
На обратном пути Айрин весело щебечет о своих нынешних постояльцах, причем у нее даже о том брюзге выходит рассказывать так, что к нему начинаешь испытывать легкую симпатию. К моменту, когда мы поравнялись с пабом, перед глазами предстает образ ворчливого пожилого мужчины, а не озлобленного пессимиста, как его явно тоже можно было бы описать. Айрин любит людей. На моей памяти она еще никогда не высказывалась о ком-то с ненавистью или пренебрежением.
– О, как красиво! – восклицает Айрин, переступая порог квартиры. Я улыбаюсь. Чуть ранее она лишь бросила беглый взгляд через приоткрытую дверь в спальню, а теперь проходит в комнату, поглаживает ладонью серое одеяло с кружевами и поворачивается вокруг своей оси. – А у тебя тут очень уютно.
Ее эмоции заразительны. Поэтому я щелкаю выключателем на оплетающей изголовье моей кровати гирлянде, хотя ее красноватые огоньки почти не видны при дневном свете. Но мне нравится, что лампочки на гирлянде сделаны в виде сердечек и то, что это подарок Пиппы на последний день моего рождения, причем врученный лично в руки. Я оплатила сестре дорогу сюда, и мы прекрасно провели время вдвоем: обедали, болтали и смеялись, в какой-то момент Пиппа даже расплакалась от избытка чувств. А потом мы вместе спали на моей кровати. На следующий день после завтрака она вернулась в Талламор. Прощаясь со мной, она снова плакала. Я тоже не сдержалась.
До сих пор это был ее единственный визит в Каслданнс.
– Эта комната тебе подходит, – заявляет Айрин.
– Потому что я уютная? – интересуюсь я, на что ее губы расплываются в широкой ухмылке.
– Нет, потому что она похожа на сокровище, спрятанное над «Брейди», и мне почему-то кажется, что ты сама такая же, – невозмутимо отзывается Айрин. У этой девушки определенно талант заставлять подобные фразы звучать абсолютно нормально. Если бы я произнесла нечто в таком духе, смахивало бы на притворство или сарказм.
Айрин идет на кухню, и я следую за ней.
– Маленькая, но симпатичная, – комментирует она.
– Да, так и есть. И то и другое. – Включаю кофеварку и засыпаю в фильтр молотый кофе. – Будешь молоко или сахар? И может, кусок яблочного пирога?
– Яблочный пирог? Откуда он у тебя? Я все буду. – Только что выглянувшая из окна на задний двор Айрин придвигает к себе белый деревянный стул.
Помимо пирога выставляю на стол молоко, сахар, пару тарелок и тянусь к ящику со столовыми приборами, чтобы достать вилки.
– Выглядит вкусно. Сама испекла?
– Да, позавчера. – Я аккуратно отрезаю два кусочка и переношу их на тарелки.
После первого укуса Айрин прикрывает глаза.
– Господи, как здорово! Тебе надо не официанткой работать, а открыть здесь кондитерскую и продавать пироги. Ты собираешься остаться в Каслданнсе? Я бы стала постоянной покупательницей!
С улыбкой я прислоняюсь к кухонному шкафчику возле кофемашины, которая в это время кашляет и шипит, как дряхлый паровоз, прогоняя воду через фильтр.
– В данный момент меня отсюда никуда не тянет.
Айрин облизывает вилку.
– Что ты добавляла в тесто? Ваниль?
– Тертые бобы тонка, – отвечаю я.
– Что это вообще такое?
Выудив с полки баночку с бобами тонка, устраиваюсь за столом рядом с Айрин. Кондитерская. Мне нравится, как это звучит, пусть я и отдаю себе отчет, что эта идея из разряда «однажды я открою небольшой книжный магазинчик» или «как бы мне хотелось завести лошадь». Однако на какой-то миг она меня цепляет.
Айрин открывает крышку и принюхивается.