Сотня

– Хочет, наверное, но зачем оно мне, если там нет тебя?

– Я не хочу, чтоб ты поставила на своей жизни крест только потому, что я не могу быть ее частью,– Люк пробежал пальцами по руке Гласс и внезапно посерьезнел.– Ты не жалеешь, что мы остановили тебя той ночью?

Люка, поскольку он был жителем престижного механико-инженерного блока, обычно не привлекали к дежурствам на КПП, но однажды вечером это все-таки произошло. И именно в тот вечер Гласс припозднилась, возвращаясь домой после занятий с Уэллсом.

– Ты шутишь? – Она подняла голову и поцеловала его в щеку. Вкуса его кожи оказалось достаточно, чтобы ее тело вспыхнуло, как в огне. Губы Гласс заскользили в сторону, поднялись от его подбородка к уху.– Это было самое лучшее решение в моей жизни – нарушить в ту ночь комендантский час.– Он слегка вздрогнул от ее слов, и она улыбнулась.

На Фениксе комендантский час соблюдался не слишком строго, но в тот вечер ее остановили два охранника. Один из них попортил Гласс крови, вначале проверив сканером ее большой палец, а потом привязавшись с неприятными вопросами. Второй охранник в конце концов вступился за нее и настоял на том, чтобы проводить ее остаток пути.

– А лучшее решение в моей жизни – проводить тебя в ту ночь до дому,– пробормотал Люк.– Хотя мне все время хотелось поцеловать тебя, и это было пыткой.

– Ну тогда, наверно, нам лучше наверстать упущенное,– шепнула Гласс.

Ее губы, дразня, шевелились совсем близко от его губ. Их поцелуи становились все более страстными, Люк, положив руку на ее затылок, запустил пальцы ей в волосы. Гласс забралась к нему на колени, ощущая у себя на талии надежные руки, которые не давали ей упасть.

– Я люблю тебя,– прошептал Люк ей на ухо.

Неважно, сколько раз она слышала эти слова, они все равно неизменно вызывали в ней трепет. Гласс отстранилась, чтобы восстановить дыхание, сказала:

– Я тоже тебя люблю,– а потом снова поцеловала его. Ее рука переместилась на талию Люка, туда, где между брючным ремнем и задравшейся рубашкой образовалась полоска голой кожи.

– Нужно сделать паузу,– сказал Люк, нежно отводя ее руку в сторону. В последние несколько недель им все труднее становилось сдерживаться.

– Не хочу,– Гласс с лукавой улыбкой снова потянулась губами к его уху.– И потом, это же мой день рождения.

Люк рассмеялся, а потом, крякнув, поднялся на ноги, продолжая удерживать Гласс в объятиях.

– Поставь меня! – хихикнула Гласс, дрыгая в воздухе ногами.– Что ты делаешь?

Люк сделал несколько шагов к двери:

– Доставляю тебя в Обменник. Попробую махнуть не глядя на девушку, от которой не будет столько неприятностей.

– Эй,– Гласс изобразила негодование и затарабанила кулаками по его груди,– отпусти меня немедленно!

Он отвернулся от двери и спросил:

– Так ты будешь хорошо себя вести?

– Что? Так это я виновата в том, что ты слишком горяч, чтобы убрать от меня свои ручищи?

– Гласс,– предостерегающе сказал он.

– Ладно, я обещаю.

– Хорошо,– Люк вернулся в глубь комнаты и мягко опустил ее на диван.– Потому что мне будет очень стыдно, если я не вручу тебе подарок.

– А что за подарок? – спросила Гласс, усаживаясь.

– Пояс верности,– очень серьезно ответил Люк,– для меня. Я его в Обменнике нашел. Стоит целое состояние, но ради того, чтобы предохранить…

Гласс ударила Люка в грудь, а он рассмеялся, обнял ее и с широкой улыбкой сказал:

– Прости.– Люк полез было в карман и приостановился.– Только я не упаковал, оно без бантика, и все такое…

– Ничего.

Он вытащил из кармана какой-то предмет и протянул его ей на раскрытой ладони. Блестящий золотой медальон.

– Люк, он прекрасен,– прошептала Гласс, потянувшись, чтобы взять подарок. Ее пальцы пробежали по изящным граням вещицы, и глаза девушки расширились: – Это же земная работа!

Люк кивнул.

– Судя по надписи, так и есть.– Он взял медальон из ее рук.– Можно я…

Теперь кивнула Гласс, и Люк шагнул ей за спину, чтобы застегнуть замочек. Она вздрогнула, ощутив руки любимого у себя на шее, когда он сдвигал ее волосы в сторону. Гласс могла только догадываться, сколько стоила подобная роскошь,– чтобы купить медальон, Люк, наверно, истратил все свои сбережения. Хоть он и служил охранником, излишков у него никогда не водилось.

– Мне нравится,– сказала Гласс, подняв лицо к любимому и касаясь пальцами цепочки.

Люк в ответ широко улыбнулся и со словами «Я очень рад» провел рукой по ее шее, перевернув медальон. На обратной стороне была выгравирована буква «Г».

– Это ты сделал? – спросила Гласс.


Люк кивнул.

– Я хочу, чтоб даже через тысячу лет люди знали, что он принадлежал тебе,– Он нажал на медальон пальцем, легонько вдавливая золото в ее кожу.– Теперь тебе осталось только наполнить его своими собственными воспоминаниями.

Гласс улыбнулась:

– Я знаю, с какого воспоминания мне хочется начать.– Она подняла взгляд, ожидая увидеть, что Люк дурашливо закатил глаза, однако лицо его было серьезным. Их взгляды встретились, и на бесконечно долгий миг в квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь биением их сердец.

– Ты уверена? – спросил Люк, слегка наморщив лоб и проводя пальцем по внутренней стороне ее предплечья.

– Больше чем когда-либо в моей жизни.

Люк взял Гласс за руку, и девушку словно пронзил электрический разряд. Их пальцы сплелись, и без единого слова Люк увлек ее в спальню.



«Конечно же, променял Люк его на что-то»,– сказала себе Гласс. Глупо хранить такую ценную вещь, особенно после того, как она, Гласс, разбила его сердце. Но все равно от мысли об оказавшемся в Обменнике медальоне она почувствовала острый приступ горя, которое, казалось, вот-вот разорвет ее сердце пополам. К реальности девушку вернул чей-то буравящий затылок колючий взгляд. Она внутренне собралась, ожидая встретиться глазами с очередным полузнакомым человеком. Гласс обернулась, и оказалось, что она ошиблась.

Это был Люк.

Он смотрел на Гласс так долго, что она покраснела, а потом перевел взгляд на стол с украшениями. Вот он заметил медальон, и на его лице появилось непонятное выражение.

– Удивительно, что его до сих пор никто не приобрел,– сказал он негромко,– он ведь такой красивый.– Люк улыбнулся печальной мимолетной полуулыбкой.– Но, опять же, самое красивое в этом мире ранит сильнее всего.

– Люк,– начала было Гласс,– я… – Но она оборвала себя, заметив позади Люка знакомую фигуру.

Камилла стояла за прилавком с фрагментами бумажных книг и журналов, ее глаза впились в Гласс.

Бросив ей взгляд через плечо, Люк опять повернулся к Глас:

– Камилла подменяет своего отца. Он приболел.

– Очень жаль,– отозвалась Гласс. Прежде чем она успела что-то добавить к сказанному, ее отвлек шум. Поблизости кто-то спорил на повышенных тонах.

Гласс повернулась и увидела Кору, которая орала на торговку с Уолдена:

– Если вы отказываетесь продать мне это за разумную цену, мне не остается ничего другого, кроме как заявить о мошенничестве!

Женщина побледнела. Гласс не услышала ее слов, но они явно пришлись Коре по душе. Она улыбнулась и протянула большой палец для сканирования.

Гласс скривилась, сконфуженная поведением подруги.

– Прости,– сказала она,– мне надо идти.

– Подожди,– попросил Люк, касаясь ее руки.– Я волновался о тебе.– Он понизил голос: – Что ты делаешь в таком месте? Разве это не опасно?

Тревога в его голосе живительным бальзамом пролилась на израненное сердечко Гласс, но не смогла полностью прогнать боль.

– Не опасно. Меня… помиловали,– сказала Гласс, изо всех сил стараясь, чтоб ее голос не дрожал.

– Помиловали? – Его глаза округлились.– Вот это да. Я даже не думал… Это просто невероятно.– Он помолчал, как будто не знал, что еще сказать.– Знаешь, ты же никогда не говорила мне, за что тебя арестовали.

Гласс опустила глаза, борясь с непреодолимым желанием рассказать Люку всю правду. «Он заслуживает того, чтобы быть счастливым,– твердо напомнила она себе.– И он больше не твой».

– Это не имеет значения,– в конце концов сказала она.– Я просто хочу, чтоб все это осталось в прошлом.

Люк смотрел прямо на нее, и на миг Гласс подумалось, что он видит ее насквозь.

– Ну, береги себя,– произнес он наконец.

Гласс кивнула:

– Хорошо.

Она знала, что поступает правильно. Ей только хотелось бы, чтоб это не причиняло столько боли.





Глава 12

Кларк