Сотканная из тумана
Часть 13 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нина?
Это действительно оказалась она. Нина вынырнула из темноты внезапно, Саша с трудом сдержала вскрик.
– Какого черта ты туда пошла? – зло зашипела она. – В туалет одна боюсь, а на дорогу – нет?
Но Нина, казалось, даже не услышала, о чем она толковала. Схватила Сашу за руку и потащила к дороге.
– Пойдем, там что-то слышно!
Шуршание на дороге усилилось, как будто тот, кто его издавал, приближался. И вдруг в ночной тишине раздался длинный, утробный вой. Он не был похож на собачий, хотя Саша не считала себя таким уж экспертом. Даже в темноте было видно, как Нина дрожит от ужаса. Саша почувствовала, что на смену страху приходит восторг. Кажется, они становятся свидетелями того, зачем приехали. Она уже собралась послушно шагнуть за Ниной ближе к дороге, но внутренний голос напомнил, что она обещала Войтеху вести себя разумно. Саша остановилась и удержала Нину.
– Нам лучше вернуться в дом.
– Почему? Мы же за этим приехали! Мы можем снять это на телефон.
– Мы приехали не для того, чтобы стать жертвами этого существа. Ваня установил камеры, наверняка они уже все снимают. Завтра посмотрим.
Нина заметно огорчилась, хотя Саше и показалось, что на ее лице промелькнуло облегчение. Девочка как будто тщательно старалась показать себя бесстрашным исследователем, но отчаянно при этом боялась.
В Саше же все еще боролись любопытство с обещанием, когда шум приблизился внезапно резко. Только что казалось, что он еще далеко, и вот уже его отчетливо слышно прямо за калиткой, а резко поднявшийся ветер гонит по дороге опавшую листву, вздымая ее вверх, крутя в воздухе, отшвыривая от себя.
Плотная пелена тумана показалась из-за угла, пригвоздив обеих девушек к месту. Туман плыл по дороге, то чуть вздымаясь вверх, то снова стелясь по самому грунту. Он казался таким густым, что, когда вырос прямо перед калиткой, дом напротив словно исчез. Саша смотрела на этот туман, и ей казалось, что она видит в нем переливающуюся в свете фонарика фигуру. Это зрелище завораживало, не давало отвести взгляд, словно гипнотизировало.
– Саша! Нина!
Голос Матвея Гавриловича вывел обеих из ступора.
– Бежим! – скомандовала Саша, дернув Нину за руку.
Туман словно получил команду: свернул во двор, просочился через забор и погнался за девушками.
Порог, на котором стоял Матвей Гаврилович, внезапно показался так далеко, как будто находился на другом берегу Камы, а то, что приближалось к ним, двигалось гораздо быстрее, чем они. В какой-то момент Саша даже подумала, что она все еще спит и это сон, потому что ничем другим не могла объяснить, почему бежала так медленно.
И все же они успели. Она вскочила в сени первая, Нина сразу за ней. Матвей Гаврилович захлопнул дверь, и в то же мгновение снаружи в нее что-то ударилось. Нина взвизгнула и влетела через распахнутую дверь в дом. Саша же как будто снова впала в ступор. Она слышала ветер сразу за дверью, видела клубящуюся дымку тумана на пороге через небольшое окошко сбоку от двери, но разглядеть в нем больше никого не могла.
– Это оно? – стараясь унять бешено бьющееся сердце, спросила Саша.
Матвей Гаврилович, продолжавший держать дверь, хотя в нее больше никто не бился, коротко кивнул.
– Идите в дом, Саша. Не стоило вам выходить в одиночестве на улицу ночью. Я плохо вижу в темноте, вдруг не разглядел бы вас возле калитки и запер дверь, решив, что вы выходили в туалет и забыли запереться?
Саша виновато кивнула и уже собралась последовать за Ниной, но внимательнее посмотрела на Матвея Гавриловича, замечая то, на что сразу внимания не обратила. Вместо пижамы на нем был чуть ли не парадный костюм: брюки с тщательно выглаженными стрелками, рубашка, сверху – довольно старое, но еще приличное пальто. Саше показалось, что даже волосы лежат не так, как обычно: несколько длинных прядей справа налево укрывали лысину. Если бы время не приближалось к трем часам ночи, она была бы уверена, что доктор только что вернулся откуда-то. Если бы он услышал на улице шум и вышел посмотреть, куда подевались его гостьи, уж наверное он бы просто накинул куртку на пижаму, как это сделали они с Ниной.
Матвей Гаврилович будто понял, что от расспросов его отделяет ровно один Сашин вдох, потому как подтолкнул ее к двери и торопливо последовал за ней.
– Ложитесь спать, – велел он, вешая пальто на крючок и не глядя больше на Сашу. – Все равно вы сейчас ничего сделать не сможете.
Саша кивнула, молча отправившись в свою комнату. Что-то ей подсказывало, что доктор все равно не расскажет ей, где был. Завтра своими наблюдениями она поделится с друзьями, а пока следовало лечь спать. Вторая ночь без сна не пройдет для нее бесследно.
Прежде чем забраться в постель, она подошла к окну и осторожно отодвинула занавески. Темноту на улице развеивал лишь свет луны, и в нем с трудом проглядывался стелющийся по земле туман. Но теперь он выглядел обычным, как будто пришел с реки, чтобы с первыми лучами солнца уйти обратно. В нем не было ничего пугающего или завораживающего. Саша попробовала позвонить Ване и Дементьеву, но телефон не пожелал находить сеть: здесь она была еще хуже, чем во дворе. Взять с собой передатчик, с помощью которых они общались в подобных случаях, она не подумала. Оставалось надеяться, что они наблюдали за всем по камерам. Положив телефон возле подушки, Саша повернулась на бок, подложила ладони под щеку и уставилась в окно. Луна спряталась за набежавшими тучами, на улице стемнело, и незваный гость больше никак себя не проявлял. То ли ушел в другое место, то ли уже где-то тихо пил кровь из своих жертв.
«Главное, чтобы не человеческих», – промелькнула в засыпающем мозгу последняя связная мысль.
Глава 7
1 ноября 2015 года
Пермский край
– Да как вы могли ничего не видеть? Оно же шло откуда-то с вашей стороны!
– Айболит, не шуми. Без тебя голова болит.
Саша растерянно замолчала, сверля взглядом спину Вани. Утром, едва только рассвело и вся деревня начала потихоньку оживать, она тоже вскочила с постели, собираясь выяснить, что произошло ночью. Первым делом Саша обошла вокруг дома, выискивая следы того, кто так напугал ее и Нину. К сожалению, двор Матвея Гавриловича даже поздней осенью был покрыт травяным ковром, на котором не осталось следов. Грязно-серая, высохшая трава, никогда в жизни не видевшая газонокосилки, была примята, но ими или кем-то другим, выяснить не представлялось возможным. Лишь в одном месте под кухонным окном, где у доктора располагалось нечто вроде дикой клумбы, беспорядочно заросшей цветами летом, а сейчас представлявшей собой голую землю, Саше удалось найти след. Он действительно был похож на собачий или волчий, только принадлежал очень крупной особи. Сашу даже в дрожь бросило, когда она представила, что могла встретиться ночью лицом к лицу с этим зверем.
Закончив со своим двором, она направилась в дом, где остались Ваня и Дементьев. Деревня уже жила своей обычной утренней жизнью: люди копошились во дворах, дети еще спали. День обещал быть солнечным, хоть и немного прохладнее, чем накануне. Красновато-желтое солнце уже почти наполовину показалось из-за края леса, зажгло верхушки деревьев, разлило багряные краски, однако легкий туман еще стелился по воде, а прохладный утренний ветерок разносил по окрестностям влажный запах осеннего леса. Ничто не напоминало о ночном происшествии.
Добравшись до дома Ильи Пантелеевича, Саша с удивлением обнаружила, что проснулся только хозяин дома, а бравые исследователи дрыхнут без задних ног. Пришлось будить.
– Как тебя Дворжак только терпит? – ворчал Дементьев, отхлебывая из чашки горячий чай, морщась и дуя на него перед следующим глотком.
– Роса на траве еще не высохла, а ты уже будишь честных людей, – вторил ему Ваня.
Оба выглядели не просто невыспавшимися, а откровенно помятыми, и ночью ничего не слышали и не видели, хотя собирались по очереди следить за камерами. Причину этого Саша выяснила уже тогда, когда Нина ушла в библиотеку, Дементьев отправился выяснять, не случилось ли чего ночью в деревне, староста тоже ушел по каким-то своим делам, а они с Ваней вдвоем остались дома, чтобы посмотреть ночные записи.
– Да это все Пантелеич, – признался Ваня, хмуро склонившись над ноутбуком. Саша, задавшая возмущенный вопрос, стояла прямо за его спиной. – Пришли домой, а он еще своей настойки вытащил. По рюмашке хлопнули – и все, только ты утром и разбудила.
– Офигеть исследователи, – пробормотала Саша. – Тебе плохо не станет?
– Если б могло, уже бы стало, – хохотнул Ваня, активно щелкая клавишами. – Сходи лучше на кухню, принеси молока. На столе банка стоит.
Саша помнила, как в самый первый раз, когда они, тогда еще почти незнакомые между собой любители аномальных явлений, отправились на поиски целителя в сибирской тайге, и Ваня, желая выудить информацию у местных мужиков, выпил лишнего. Тогда наутро ей пришлось делать ему укол, однако сегодня он выглядел вполне бодро, потому она решила не переживать. Молча принесла из кухни банку, на две трети заполненную молоком с упругой пенкой сверху, и кружку и протянула Ване. Тот проигнорировал кружку, отхлебнул прямо из банки. Саша как завороженная следила за движением кадыка при каждом глотке, отстраненно понимая, что молоко только из-под коровы, даже не кипяченое. Ваня заметил ее взгляд, перестал пить и протянул ей банку, в которой еще оставалось немного молока.
– Будешь?
– Оно ведь даже не кипяченое.
– Тьфу на тебя, дитя цивилизации, – беззлобно фыркнул Ваня, залпом допил остатки и поставил банку на край стола. – А я вот однажды продам квартиру и перееду в деревню. Буду вот так молоко по утрам пить, петухов слушать.
– Да ты пока квартиру не продал, хотя в Питер переехал. В деревню он переедет, как же, – фыркнула Саша.
– Вот возьму и перееду!
– Аня за тобой не поедет.
– В Питер же поехала.
– Так не за тобой же. Она тебя даже главным на это дело не назначила.
Ваня недобро посмотрел на Сашу.
– Мстишь?
– Глупо было бы не воспользоваться, – честно призналась та.
Предыдущие три года Ваня часто бесил ее придирками к Войтеху и неуместными шутками, порой крайне обидными, поэтому она действительно не могла не воспользоваться его слабостью: какими-то чувствами к директору Института. Саша пока не решалась назвать это влюбленностью, уж слишком давно и хорошо знала Ваню Сидорова.
– Иди сюда, будем видюшки смотреть, язва, – вздохнул Ваня.
– Кто бы говорил!
На первой камере, закрепленной в соседском дворе, где жил пчеловод Степан с женой, ничего интересного не оказалось. Ваня промотал ее на быстрой скорости, замедлив лишь незадолго до того времени, когда, по словам Саши, что-то появилось в их дворе. Но даже если там действительно что-то было, то на эту камеру оно не попало. Дом доктора находился у реки, на другом конце деревни.
– Давай поделим записи, – предложил Ваня, потягиваясь в неудобном кресле. – А то мы так до вечера будем их смотреть и все равно пропустим что-нибудь важное. Мало ли когда и где эта хрень вышла из леса.
Саша открыла второй ноутбук и устроилась рядом. Меланхоличный просмотр записей, на которых ничего не происходило, навевал сон, и оба уже почти клевали носом. Возле дома доктора камеры не устанавливали, поскольку в том конце деревни раньше ничего не происходило, и только теперь Ваня раздосадованно подумал, что следовало поставить там хоть пару камер. Пусть они не будут передавать трансляцию онлайн на его компьютер, поскольку он настроил вайфай ближе к лесу, откуда и появлялось неизвестное существо, но лучше бы иметь возможность просмотреть записи.
Саша уже почти задремала, когда на экране мелькнула какая-то тень. Мелькнула и мгновенно пропала.
– Что это было? – Саша тут же выпрямилась в кресле, бестолково глядя на клавиатуру и не зная, как промотать запись обратно.
– Покажи.
Ваня подтянул стул к ней поближе и защелкал клавишами. Тень снова мелькнула на экране, но ни один из них не успел ее разглядеть. Пришлось покадрово пересматривать момент, чтобы вычленить тот, где перед камерой мелькнула рука с длинными тонкими пальцами.
– Интересно, – пробормотал Ваня, переключаясь на другие окна. – Что это у нас за камера? Хм, так я и думал…
– Что за камера? – с любопытством спросила Саша.
– Последняя по улице. В том конце один обитаемый дом, там живет девушка, которая не захотела с Ниной разговаривать, помнишь? Парни, которые помогали мне ставить камеры, сказали, что у нее из живности вообще ничего нет, даже кота, поэтому наша чупакабра туда и не захаживает.
– Рука явно женская. Интересно, что она делала на улице в… – Саша посмотрела на таймер внизу экрана, – без четверти три ночи.
– Давай дальше посмотрим, возможно, будет видно.
И действительно, несколько секунд спустя девушка появилась на экране полностью, как будто до этого она шла не по дороге, а вдоль забора, потому и мелькнула перед камерой только ее рука. В черно-серой ночной съемке нельзя было разглядеть нелепость ее наряда, о которой Ване рассказывали Сергей и Ярослав, поэтому девушка казалась весьма обычной, даже довольно симпатичной.
Ваня вытащил карту деревни, которую еще вчера нарисовал вместе с Ильей Пантелеевичем. Синими точками здесь были отмечены установленные камеры.
– Что ты ищешь? – тут же поинтересовалась Саша.
– Пытаюсь понять, откуда она шла, раз попала всего на одну камеру, – пояснил Ваня, что-то рисуя на карте простым карандашом. Как чуть позже поняла Саша, обозначал площадь съемки. – Смотри, – наконец позвал он. – Если бы она шла от центра деревни, то попала бы на эти камеры. Если бы шла из леса, то на эти. Выходит, она появилась примерно в этом районе, – Ваня обвел карандашом два двора на противоположной от ее дома улице. – И скорее всего вышла из этого двора, как раз задела камеру, а потом поднялась на дорогу и уже направилась к себе.
Это действительно оказалась она. Нина вынырнула из темноты внезапно, Саша с трудом сдержала вскрик.
– Какого черта ты туда пошла? – зло зашипела она. – В туалет одна боюсь, а на дорогу – нет?
Но Нина, казалось, даже не услышала, о чем она толковала. Схватила Сашу за руку и потащила к дороге.
– Пойдем, там что-то слышно!
Шуршание на дороге усилилось, как будто тот, кто его издавал, приближался. И вдруг в ночной тишине раздался длинный, утробный вой. Он не был похож на собачий, хотя Саша не считала себя таким уж экспертом. Даже в темноте было видно, как Нина дрожит от ужаса. Саша почувствовала, что на смену страху приходит восторг. Кажется, они становятся свидетелями того, зачем приехали. Она уже собралась послушно шагнуть за Ниной ближе к дороге, но внутренний голос напомнил, что она обещала Войтеху вести себя разумно. Саша остановилась и удержала Нину.
– Нам лучше вернуться в дом.
– Почему? Мы же за этим приехали! Мы можем снять это на телефон.
– Мы приехали не для того, чтобы стать жертвами этого существа. Ваня установил камеры, наверняка они уже все снимают. Завтра посмотрим.
Нина заметно огорчилась, хотя Саше и показалось, что на ее лице промелькнуло облегчение. Девочка как будто тщательно старалась показать себя бесстрашным исследователем, но отчаянно при этом боялась.
В Саше же все еще боролись любопытство с обещанием, когда шум приблизился внезапно резко. Только что казалось, что он еще далеко, и вот уже его отчетливо слышно прямо за калиткой, а резко поднявшийся ветер гонит по дороге опавшую листву, вздымая ее вверх, крутя в воздухе, отшвыривая от себя.
Плотная пелена тумана показалась из-за угла, пригвоздив обеих девушек к месту. Туман плыл по дороге, то чуть вздымаясь вверх, то снова стелясь по самому грунту. Он казался таким густым, что, когда вырос прямо перед калиткой, дом напротив словно исчез. Саша смотрела на этот туман, и ей казалось, что она видит в нем переливающуюся в свете фонарика фигуру. Это зрелище завораживало, не давало отвести взгляд, словно гипнотизировало.
– Саша! Нина!
Голос Матвея Гавриловича вывел обеих из ступора.
– Бежим! – скомандовала Саша, дернув Нину за руку.
Туман словно получил команду: свернул во двор, просочился через забор и погнался за девушками.
Порог, на котором стоял Матвей Гаврилович, внезапно показался так далеко, как будто находился на другом берегу Камы, а то, что приближалось к ним, двигалось гораздо быстрее, чем они. В какой-то момент Саша даже подумала, что она все еще спит и это сон, потому что ничем другим не могла объяснить, почему бежала так медленно.
И все же они успели. Она вскочила в сени первая, Нина сразу за ней. Матвей Гаврилович захлопнул дверь, и в то же мгновение снаружи в нее что-то ударилось. Нина взвизгнула и влетела через распахнутую дверь в дом. Саша же как будто снова впала в ступор. Она слышала ветер сразу за дверью, видела клубящуюся дымку тумана на пороге через небольшое окошко сбоку от двери, но разглядеть в нем больше никого не могла.
– Это оно? – стараясь унять бешено бьющееся сердце, спросила Саша.
Матвей Гаврилович, продолжавший держать дверь, хотя в нее больше никто не бился, коротко кивнул.
– Идите в дом, Саша. Не стоило вам выходить в одиночестве на улицу ночью. Я плохо вижу в темноте, вдруг не разглядел бы вас возле калитки и запер дверь, решив, что вы выходили в туалет и забыли запереться?
Саша виновато кивнула и уже собралась последовать за Ниной, но внимательнее посмотрела на Матвея Гавриловича, замечая то, на что сразу внимания не обратила. Вместо пижамы на нем был чуть ли не парадный костюм: брюки с тщательно выглаженными стрелками, рубашка, сверху – довольно старое, но еще приличное пальто. Саше показалось, что даже волосы лежат не так, как обычно: несколько длинных прядей справа налево укрывали лысину. Если бы время не приближалось к трем часам ночи, она была бы уверена, что доктор только что вернулся откуда-то. Если бы он услышал на улице шум и вышел посмотреть, куда подевались его гостьи, уж наверное он бы просто накинул куртку на пижаму, как это сделали они с Ниной.
Матвей Гаврилович будто понял, что от расспросов его отделяет ровно один Сашин вдох, потому как подтолкнул ее к двери и торопливо последовал за ней.
– Ложитесь спать, – велел он, вешая пальто на крючок и не глядя больше на Сашу. – Все равно вы сейчас ничего сделать не сможете.
Саша кивнула, молча отправившись в свою комнату. Что-то ей подсказывало, что доктор все равно не расскажет ей, где был. Завтра своими наблюдениями она поделится с друзьями, а пока следовало лечь спать. Вторая ночь без сна не пройдет для нее бесследно.
Прежде чем забраться в постель, она подошла к окну и осторожно отодвинула занавески. Темноту на улице развеивал лишь свет луны, и в нем с трудом проглядывался стелющийся по земле туман. Но теперь он выглядел обычным, как будто пришел с реки, чтобы с первыми лучами солнца уйти обратно. В нем не было ничего пугающего или завораживающего. Саша попробовала позвонить Ване и Дементьеву, но телефон не пожелал находить сеть: здесь она была еще хуже, чем во дворе. Взять с собой передатчик, с помощью которых они общались в подобных случаях, она не подумала. Оставалось надеяться, что они наблюдали за всем по камерам. Положив телефон возле подушки, Саша повернулась на бок, подложила ладони под щеку и уставилась в окно. Луна спряталась за набежавшими тучами, на улице стемнело, и незваный гость больше никак себя не проявлял. То ли ушел в другое место, то ли уже где-то тихо пил кровь из своих жертв.
«Главное, чтобы не человеческих», – промелькнула в засыпающем мозгу последняя связная мысль.
Глава 7
1 ноября 2015 года
Пермский край
– Да как вы могли ничего не видеть? Оно же шло откуда-то с вашей стороны!
– Айболит, не шуми. Без тебя голова болит.
Саша растерянно замолчала, сверля взглядом спину Вани. Утром, едва только рассвело и вся деревня начала потихоньку оживать, она тоже вскочила с постели, собираясь выяснить, что произошло ночью. Первым делом Саша обошла вокруг дома, выискивая следы того, кто так напугал ее и Нину. К сожалению, двор Матвея Гавриловича даже поздней осенью был покрыт травяным ковром, на котором не осталось следов. Грязно-серая, высохшая трава, никогда в жизни не видевшая газонокосилки, была примята, но ими или кем-то другим, выяснить не представлялось возможным. Лишь в одном месте под кухонным окном, где у доктора располагалось нечто вроде дикой клумбы, беспорядочно заросшей цветами летом, а сейчас представлявшей собой голую землю, Саше удалось найти след. Он действительно был похож на собачий или волчий, только принадлежал очень крупной особи. Сашу даже в дрожь бросило, когда она представила, что могла встретиться ночью лицом к лицу с этим зверем.
Закончив со своим двором, она направилась в дом, где остались Ваня и Дементьев. Деревня уже жила своей обычной утренней жизнью: люди копошились во дворах, дети еще спали. День обещал быть солнечным, хоть и немного прохладнее, чем накануне. Красновато-желтое солнце уже почти наполовину показалось из-за края леса, зажгло верхушки деревьев, разлило багряные краски, однако легкий туман еще стелился по воде, а прохладный утренний ветерок разносил по окрестностям влажный запах осеннего леса. Ничто не напоминало о ночном происшествии.
Добравшись до дома Ильи Пантелеевича, Саша с удивлением обнаружила, что проснулся только хозяин дома, а бравые исследователи дрыхнут без задних ног. Пришлось будить.
– Как тебя Дворжак только терпит? – ворчал Дементьев, отхлебывая из чашки горячий чай, морщась и дуя на него перед следующим глотком.
– Роса на траве еще не высохла, а ты уже будишь честных людей, – вторил ему Ваня.
Оба выглядели не просто невыспавшимися, а откровенно помятыми, и ночью ничего не слышали и не видели, хотя собирались по очереди следить за камерами. Причину этого Саша выяснила уже тогда, когда Нина ушла в библиотеку, Дементьев отправился выяснять, не случилось ли чего ночью в деревне, староста тоже ушел по каким-то своим делам, а они с Ваней вдвоем остались дома, чтобы посмотреть ночные записи.
– Да это все Пантелеич, – признался Ваня, хмуро склонившись над ноутбуком. Саша, задавшая возмущенный вопрос, стояла прямо за его спиной. – Пришли домой, а он еще своей настойки вытащил. По рюмашке хлопнули – и все, только ты утром и разбудила.
– Офигеть исследователи, – пробормотала Саша. – Тебе плохо не станет?
– Если б могло, уже бы стало, – хохотнул Ваня, активно щелкая клавишами. – Сходи лучше на кухню, принеси молока. На столе банка стоит.
Саша помнила, как в самый первый раз, когда они, тогда еще почти незнакомые между собой любители аномальных явлений, отправились на поиски целителя в сибирской тайге, и Ваня, желая выудить информацию у местных мужиков, выпил лишнего. Тогда наутро ей пришлось делать ему укол, однако сегодня он выглядел вполне бодро, потому она решила не переживать. Молча принесла из кухни банку, на две трети заполненную молоком с упругой пенкой сверху, и кружку и протянула Ване. Тот проигнорировал кружку, отхлебнул прямо из банки. Саша как завороженная следила за движением кадыка при каждом глотке, отстраненно понимая, что молоко только из-под коровы, даже не кипяченое. Ваня заметил ее взгляд, перестал пить и протянул ей банку, в которой еще оставалось немного молока.
– Будешь?
– Оно ведь даже не кипяченое.
– Тьфу на тебя, дитя цивилизации, – беззлобно фыркнул Ваня, залпом допил остатки и поставил банку на край стола. – А я вот однажды продам квартиру и перееду в деревню. Буду вот так молоко по утрам пить, петухов слушать.
– Да ты пока квартиру не продал, хотя в Питер переехал. В деревню он переедет, как же, – фыркнула Саша.
– Вот возьму и перееду!
– Аня за тобой не поедет.
– В Питер же поехала.
– Так не за тобой же. Она тебя даже главным на это дело не назначила.
Ваня недобро посмотрел на Сашу.
– Мстишь?
– Глупо было бы не воспользоваться, – честно призналась та.
Предыдущие три года Ваня часто бесил ее придирками к Войтеху и неуместными шутками, порой крайне обидными, поэтому она действительно не могла не воспользоваться его слабостью: какими-то чувствами к директору Института. Саша пока не решалась назвать это влюбленностью, уж слишком давно и хорошо знала Ваню Сидорова.
– Иди сюда, будем видюшки смотреть, язва, – вздохнул Ваня.
– Кто бы говорил!
На первой камере, закрепленной в соседском дворе, где жил пчеловод Степан с женой, ничего интересного не оказалось. Ваня промотал ее на быстрой скорости, замедлив лишь незадолго до того времени, когда, по словам Саши, что-то появилось в их дворе. Но даже если там действительно что-то было, то на эту камеру оно не попало. Дом доктора находился у реки, на другом конце деревни.
– Давай поделим записи, – предложил Ваня, потягиваясь в неудобном кресле. – А то мы так до вечера будем их смотреть и все равно пропустим что-нибудь важное. Мало ли когда и где эта хрень вышла из леса.
Саша открыла второй ноутбук и устроилась рядом. Меланхоличный просмотр записей, на которых ничего не происходило, навевал сон, и оба уже почти клевали носом. Возле дома доктора камеры не устанавливали, поскольку в том конце деревни раньше ничего не происходило, и только теперь Ваня раздосадованно подумал, что следовало поставить там хоть пару камер. Пусть они не будут передавать трансляцию онлайн на его компьютер, поскольку он настроил вайфай ближе к лесу, откуда и появлялось неизвестное существо, но лучше бы иметь возможность просмотреть записи.
Саша уже почти задремала, когда на экране мелькнула какая-то тень. Мелькнула и мгновенно пропала.
– Что это было? – Саша тут же выпрямилась в кресле, бестолково глядя на клавиатуру и не зная, как промотать запись обратно.
– Покажи.
Ваня подтянул стул к ней поближе и защелкал клавишами. Тень снова мелькнула на экране, но ни один из них не успел ее разглядеть. Пришлось покадрово пересматривать момент, чтобы вычленить тот, где перед камерой мелькнула рука с длинными тонкими пальцами.
– Интересно, – пробормотал Ваня, переключаясь на другие окна. – Что это у нас за камера? Хм, так я и думал…
– Что за камера? – с любопытством спросила Саша.
– Последняя по улице. В том конце один обитаемый дом, там живет девушка, которая не захотела с Ниной разговаривать, помнишь? Парни, которые помогали мне ставить камеры, сказали, что у нее из живности вообще ничего нет, даже кота, поэтому наша чупакабра туда и не захаживает.
– Рука явно женская. Интересно, что она делала на улице в… – Саша посмотрела на таймер внизу экрана, – без четверти три ночи.
– Давай дальше посмотрим, возможно, будет видно.
И действительно, несколько секунд спустя девушка появилась на экране полностью, как будто до этого она шла не по дороге, а вдоль забора, потому и мелькнула перед камерой только ее рука. В черно-серой ночной съемке нельзя было разглядеть нелепость ее наряда, о которой Ване рассказывали Сергей и Ярослав, поэтому девушка казалась весьма обычной, даже довольно симпатичной.
Ваня вытащил карту деревни, которую еще вчера нарисовал вместе с Ильей Пантелеевичем. Синими точками здесь были отмечены установленные камеры.
– Что ты ищешь? – тут же поинтересовалась Саша.
– Пытаюсь понять, откуда она шла, раз попала всего на одну камеру, – пояснил Ваня, что-то рисуя на карте простым карандашом. Как чуть позже поняла Саша, обозначал площадь съемки. – Смотри, – наконец позвал он. – Если бы она шла от центра деревни, то попала бы на эти камеры. Если бы шла из леса, то на эти. Выходит, она появилась примерно в этом районе, – Ваня обвел карандашом два двора на противоположной от ее дома улице. – И скорее всего вышла из этого двора, как раз задела камеру, а потом поднялась на дорогу и уже направилась к себе.