Сотканная из тумана

Теперь пришла очередь Дементьева задумчиво курить.

– А место это можете показать? – спросил он.

– Только завтра. Темнеет уже, а я в лес в темноте теперь не сунусь. Пока оно там.

Дементьев понимающе кивнул.

– Тогда завтра я попрошу вас отвести нас туда. Посмотрим, может, что интересное увидим. А что насчет смерти вашей свояченицы, как я понимаю?

Андрей снова понурился, затянулся длинно, выпустил в воздух сизую струю и смотрел на нее, пока она не растворилась в воздухе.

– Нюша была не совсем нормальная. Не помню, как точно называется диагноз, но она как дитя малое была. Когда Ларкины родители умерли, она ее к себе забрала, сестра все же. Нюша в тот день грибы собирала, далеко не уходила. Ларка не разрешала, да она и сама боялась. Несколько лет назад ушла так, заблудилась, три дня искали. МЧС приезжало, еле нашли. Та опушка, где ее нашли, от нас далеко, но Алена Степанова говорила, что видела ее. Ходила, ходила, а потом вдруг пропала. Алена решила, что она домой ушла. Только вечером нашли уже. Алена дома была, но ничего не слышала. Если и напал на Нюшу кто, то она даже не кричала.

– А сами-то вы что думаете? Какое животное это могло бы сделать?

Андрей пожал плечами, бросил окурок на землю и растоптал его ногой.

– Не знаю я таких. Вы сюда приехали разбираться, вы и разбирайтесь.

Взяв с Андрея обещание, что завтра часов в одиннадцать утра он отведет их в лес на то место, где все произошло, Дементьев попрощался с хозяином и направился к выходу со двора.

– Владимир Петрович, Пашку там если увидите, кликните домой, – попросил Андрей. – Надо дальше помогать.

Дементьев пообещал так и сделать. Пашку он действительно увидел. Тот с еще одним парнишкой, чуть постарше на вид, сидел во дворе, казалось, брошенного дома и с увлечением что-то вырезал из большого полена. Дементьев уже остановился, чтобы передать мальчишке слова отца, но передумал. Пусть поиграет ребенок, он ведь мог его и не увидеть.





* * *


Ужинать собрались в доме у доктора Матвея Гавриловича. Как все поняли, они с Ильей Пантелеевичем были старыми приятелями и не упускали случая посидеть вместе. Жена старосты давно умерла, доктор никогда не был женат, а сейчас, на фоне происходящих событий, два старика были только рады приобщиться к расследованию.

Стол накрыли в просторной кухне, где легко умещались шесть человек. У Матвея Гавриловича уже были припасены кое-какие заготовки для общего ужина, поэтому с помощью Нины и Саши приготовить его удалось довольно скоро. Правда, Саша помогала там, где точно нельзя ничего испортить, а Нина лишь нарезала салат и сварила картошку. Подготовленную к запеканию в печи тушку кролика она даже трогать не стала и за столом постаралась сесть подальше от блюда с мясом, ела исключительно овощи.

– Вегетарианка, что ли? – подозрительно прищурился Ваня, глядя на то, как девушка даже не стала поливать вареную картошку растопленным сливочным маслом.

Нина кивнула.

– Эх, выпороть бы вас, Ниночка, – добродушно проворчал старый доктор, – за такие дела. Мясо надо есть, это источник белка! Саша, вы-то хоть не страдаете подобной дуростью?

Саша, в этот момент как раз отрезавшая себе огромный ломоть кроличьего мяса, стараясь захватить аппетитно выглядящую запеченную корочку, только многозначительно хмыкнула. Свежий деревенский воздух пробудил в ней аппетит, поэтому к мясу она щедро добавила и картошки, и салата. Даже удивительно, насколько вкусными могут быть самые простые блюда!

– Правильно, – похвалил доктор. – Мясо надо есть, особенно женщинам. Как же вы детей будете вынашивать, на овощах-то? – последний вопрос адресовался Нине.

– Отстаньте от нее, Матвей Гаврилыч, – велел Ваня, накладывая себе гору еды побольше Сашиной. Он всегда был любителем поесть. – Нам больше достанется, вырастет – поумнеет. Лилька – это сестра моя, двойняшка – тоже в юности любила себя диетами изводить. Женщины, что с них взять.

– Зато у меня вот что есть, – Илья Пантелеевич вытащил из-за пазухи стеклянную бутылку без этикетки, в которой обычно продавалась водка, но сейчас в нее была налита какая-то темная жидкость, и торжественно водрузил на стол. – Вино домашнее, на сливах. Вкусное, не оторваться. И вегетарианцам можно.

– Нам бы дело обсудить еще, – возразила Саша, с сомнением разглядывая содержимое бутылки.

– Обсудим, – заверил ее Ваня. – Хорошая стопка совещанию не помеха.

– Дворжака на тебя нет.

– Вот именно. В кои-то веки никто над душой не висит со своей минералкой.

– Он никогда не заставлял тебя ее пить.

– Да мне хватало одного вида, как он ее пьет! Весь аппетит пропадал.

Назвав напиток вином, Илья Пантелеевич явно преуменьшил количество градусов в нем. Саша едва только пригубила настойку, как поняла, что это самая настоящая водка со вкусом слив. Больше всего она напоминала сливовицу – напиток, которым как-то угощала ее мама Войтеха, когда они ездили к ним на прошлое Рождество. Только Мартина Дворжакова хотя бы не пыталась выдать его за вино, честно предупредив, что градусов в нем еще больше, чем в водке.

Саша воровато огляделась и, убедившись, что никого не заботит, допьет она до конца или нет, поставила рюмку обратно. Нина даже пробовать не стала, только понюхала, скривилась и тоже отставила в сторону. Зато мужчины выпили по полной.

Алкоголь пробудил и без того неспящий аппетит, поэтому некоторое время за столом висела тишина, нарушаемая лишь звяканьем вилок. Кролик оказался удивительно нежным и сочным, картошка – вкуснейшей, рассыпчатой. Такую не купишь в городе, за ней нужно выезжать хотя бы в пригород.

– Так, давайте все-таки вспомним о деле, – велел Дементьев, когда первый голод был утолен, а Илья Пантелеевич налил уже по второй рюмке. – Разговаривал я сегодня с вашим охотником, Андреем, и он сказал мне пару интересных вещей.

Дементьев подробно пересказал слова Андрея, заострив внимание на том факте, что охотник совсем не помнил, как стемнело, когда шел к поляне, а также не мог объяснить, почему потратил столько времени на дорогу к деревне.

– Похоже на какие-то провалы во времени, – тут же высказал версию Ваня. – Но тогда это должно быть как-то связано с вашей чупакаброй, потому что провалы во времени и появление неизвестного науке животного – слишком странное совпадение.


– Что-то я не помню, чтобы Войта упоминал, что чупакабру может сопровождать такое явление, – возразила Саша.

– Так, может, это и не чупакабра вовсе? Мы ухватились за эту версию, а на самом деле стоило бы ее отбросить и рассматривать другие. Уж слишком много фактов не ложится в версию с ней. Дворжак не упоминал и о том, что она может окружать себя туманом и нападать на людей. Кстати, Володя, про туман Андрей ничего не говорил?

– Ничего, – качнул головой тот. – Но он вообще мало что помнит. А насчет чупакабры я с тобой согласен. Никогда не стоит зацикливаться на одном подозреваемом, можно упустить важные детали, зато подогнать под свою версию что угодно, сфабриковать доказательства, так сказать.

– В ком-то проснулся бывший следователь? – рассмеялась Саша. – Но вообще я тоже согласна. Уж больно не походит это на чупакабру. Все же очевидцы ее обычно видят, описывают как существо, похожее то на собаку, то на кенгуру, то на рептилию. А тут ее и не видел никто. Столько нападений, а очевидцев нет.

– Более того, Андрей был рядом со своей собакой, но все равно ничего не помнит, – кивнул Дементьев, быстро прожевывая кусок мяса, потому что как раз успел положить его в рот, пока Саша говорила. – Хотя должен был. Дворжак, кажись, провалы в памяти от встречи с чупакаброй тоже не упоминал.

Доктор внезапно встрепенулся, отставил в сторону рюмку с настойкой и посмотрел на Илью Пантелеевича.

– А помнишь, Илья, что он говорил, когда мы только принесли его в кабинет?

Староста на секунду задумался, а затем кивнул.

– Он говорил что-то про длинные руки, – медленно, вспоминая, произнес он. – Кривые пальцы и красные глаза.

– Вот! – Доктор поднял вверх указательный палец. – Андрей еще говорил, что она сбила его с ног и напала сверху, а потом он ничего не помнит. Может быть, в этом-то и есть причина «провала во времени»? Андрей просто-напросто потерял сознание и пролежал без чувств какое-то время. Вот и успело стемнеть. Но потом это выпало из его памяти, и ему казалось, что прошла всего минута.

– Да, но почему тогда он так долго шел домой, что успело рассвести? – впервые за весь ужин подала голос Нина.

– Так потому что он пролежал без чувств почти до рассвета, – не растерялся доктор. – Лес у нас густой, в нем в сумерках темно, как ночью. А уж когда он на опушку вышел, то и увидел, что уже утро.

– Тем более идти он мог медленно, – согласился с доктором Ваня. – Чувак в обмороке провалялся несколько часов, само собой, у него слабость была. Достаточно вспомнить, как наш Войтех Ладиславович, – Ваня не удержался от смешка, – выглядит, когда очередное видение поймает. Тем более он собаку нес: и тяжело, и стресс.

– Странно только, что самого Андрея оно не покалечило, – добавила Саша, решив последовать примеру отсутствующего Войтеха и не обращать внимания на все Ванины выпады в его адрес.

– Возможно, наелось собакой? – предположила Нина.

– Вот тут еще одна странность, – вступил доктор. – У всех остальных жертв оно делало маленькое отверстие на шее или вовсе оставляло только царапины, а у Джека шея была разодрана.

– Тут одно из двух, – начал Ваня, а затем внезапно посмотрел на забытую сливовицу. – А чего это мы не пьем?

Мужчины подняли рюмки и торопливо выпили, Саша снова лишь понюхала настойку, а Нина на свою даже не посмотрела.

– Так что там одно из двух? – нетерпеливо спросила она, когда мужчины принялись с аппетитом закусывать.

Ваня быстро прожевал еду до того состояния, когда смог говорить, и продолжил:

– Либо тогда оно было очень голодно, ему не до аккуратных отверстий было, крови бы выпить, либо на Андрея и его собаку напало вовсе не то, что терроризирует деревню, а мы просто сплели в одно два разных события.

– Многовато у нас событий разных получается, – заметил Дементьев. – Не бывает так.

– А мне вот еще что интересно, – внезапно сказала Саша. Она повернулась к доктору и чуть прищурилась, как будто собиралась внимательно слушать и не пропустить ни одного слова. – Можете дословно вспомнить, что именно говорил Андрей, когда описывал того, кто напал на него.

Матвей Гаврилович почесал лысую макушку, задумался, а затем сказал:

– Она повалила меня на спину… глаза красные, пальцы длинные, кривые… Я отпихнул ее, а потом ничего не помню. Как-то так.

– Он точно говорил «она»? – уточнила Саша.

Доктор уверенно кивнул.

– Точно, я тоже помню, – подтвердил его слова Илья Пантелеевич.

Саша посмотрела на друзей, но те выглядели непонимающими.

– И что? – вслух озвучил вопрос Ваня.

– Вот представь, что на тебя напало нечто, чего ты никогда в жизни не видел, как бы ты говорил о нем?

Ваня тоже задумался, а затем медленно кивнул.

– Айболит права. – Он посмотрел на все еще непонимающего Дементьева. – Я бы говорил «оно» или «он». Но не «она». А о чупакабре тогда речи еще не шло. С чего бы Андрею говорить «она»?

– Черт знает что, – проворчал Дементьев. – С убийцами было как-то проще.

– Мне вот кажется, – медленно начала Саша, взвешивая в уме каждое слово, потому что собственная версия казалась ей фантастической, – что здесь не одно существо, а два.

– Два? – переспросил Ваня.

– Очень уж разные нападения на животных и людей. Да, у всех выпивают кровь, но у животных как будто проколы на шее, а у людей – царапины. Я успела мельком просмотреть материалы, которые прислал на ящик Сан Саныч. У Анны Севостьяновой, или Нюши, как все ее звали, три продольные царапины от уха до противоположной ключицы, достаточно глубокие, хотя я все равно плохо представляю себе, как можно выпить через них кровь. Они похожи на царапины от когтей или длинных ногтей. Это раз, как говорил Фандорин. Два: рядом с сараями, где находили мертвых животных, были следы зверя, похожего на волка. А рядом с домом деда Антона – след босой человеческой ноги.

– Кстати да, – кивнул Ваня. – Ярик с Сергеем мне тоже про какую-то Айю говорили. Дескать, она сумасшедшая, может, бродила там…