Сопротивляйся мне

— О. Не знаю, надо подумать. Ты не будешь против?

Он вновь улыбается.

— Анжелика, я буду только за, если ты найдешь близких по духу людей. Ты больше не в Республике, здесь нет твоей сумасшедшей бабки. И ты можешь делать что хочешь. Общаться с кем хочешь. Просто при этом будь умненькой. Сама ведь знаешь, что нужно себя беречь, — не шляться ночами хер пойми где и с кем. Если тебе нужно будет посоветоваться или потребуется помощь — ты всегда можешь обратиться ко мне или к кому-то из семьи.

— Хорошо, спасибо, — киваю я. Я теперь Дымарская, этой фамилией можно прикрываться как щитом.

— К вопросу о детях мы вернемся тогда через год-полтора, когда ты выучишься. Пока… — он бросает на меня взгляд, от которого волоски на коже дыбом, — трогать тебя не буду. К этому времени постарайся как-то настроиться. Я тоже… постараюсь, — он хмурится, и меня кидает в пот. — Чтобы процесс получился приятным.

Честно говоря, я впервые задумываюсь о том, что могла ему не понравиться и он больше не хочет меня. Уходит в другую комнату спать не потому, что тестирует меня. А просто не хочет спать со мной.

Оу.

— Конечно, — поспешно киваю я.

— И еще один момент, — говорит Владимир. Нам только-только принесли чай. — Раз мы живем как соседи, ты вольна делать что хочешь. Лазить по твоим телефонам, подлавливать тебя, караулить или что-то в этом роде я не собираюсь. Мне по херу. Я дал тебе второй шанс на свадьбе и доверяю. Но имей в виду, Анжелика, — он делает паузу, и я замираю в ожидании, — если я или кто-то другой узнает о твоей интрижке с каким-то левым мужиком, если мне об этом скажут или даже намекнут, я вышвырну тебя на улицу в тот же день без копейки денег. Это как со взятками. Брать можешь, но если застукают — то пздц всему. С виду мы примерная благочестивая семья.

— Да я и не собираюсь, — пожимаю плечами. Я хочу получить профессию и начать зарабатывать. Это самое главное.

— Год — это много. Мы всего лишь люди. Захочешь слевачить — сделай так, чтобы никто не узнал, и пользуйся резинкой. Либо не делай совсем. Позорить я себя никому не позволю.

Я опускаю глаза, обдумывая его слова.

— Ты умная девочка, только очень в себе неуверенная, — произносит он. — Будь смелее. Вот даже сейчас я говорю, ты молча слушаешь. Если не согласна — спорь, сопротивляйся. У нас ведь диалог, а выходит так, что я читаю монолог под аккомпанемент твоих кивков, — договаривает он скучающим голосом.

Ему со мной скучно, и это почему-то взрывает изнутри.

— Сопротивление не всегда бывает уместно, — произношу я осторожно, сомневаясь. — А еще оно чревато.

— Согласен. Но а как же тогда эволюция, естественный отбор? Мы выжили только благодаря тому, что развили в себе способность к сопротивлению. Без ожесточенной, яростной борьбы мы не сдаемся ни одной бактерии, ни одному вирусу. Мы боремся за жизнь до конца. Каждый день на клеточном уровне наш иммунитет сражается с агрессивной окружающей средой и побеждает. Твой иммунитет — часть тебя. Это ты сама.

— Моя иммунка под угрозой, ты ведь знаешь, — мои губы начинают дрожать, и я делаю глоток воды. Он сорвал пластырь и плеснул кислоты на открытую рану, на мою болевую точку. — Если я не буду получать помощь, я просто… без лекарств я не смогу давать отпор ни бактериям, ни вирусам. Я не могу без помощи.

— О твоей защите я позабочусь. Что мне нужно взамен — я озвучил. Сделка, — он пожимает плечами.

— А ты сможешь так жить? Без любви? Воспитывать общих детей, создавать видимость семьи.

— Вполне. А ты?

— Не знаю.

— Я тебя умоляю! Двадцать один год ведь ты как-то протянула с Гловачами! — хмыкает он. — Врать и терпеть — это твое.

— Да, но это не значит, что я не мечтала о счастье! — я говорю громче.

— Я при всем желании не могу стать для тебя Орловым, — он разводит руками, и я осекаюсь. Меня резанула его эмоция. И упоминание Тараса. Градус разговора повышается. — Тут уж извини.

— А если ты меня опозоришь? — я вздергиваю подбородок и нападаю сама. — Тоже без копейки окажешься на улице? Или тебе можно что угодно?

Он застывает, потом я вновь вижу легкую улыбку на его губах. Мне хочется ее поощрить, ведь он так редко искренне улыбается! Но я держу себя в руках и смотрю строго. Отличная проверка возможностей моего сопротивления.

— Все эти правила, разумеется, касаются и меня тоже, — отвечает Владимир примирительно. — Не волнуйся, ни словами, ни действиями я тебя не обижу и не унижу. Ты моя жена, забота о тебе — моя первостепенная задача. В Москву я тебя, увы, отпустить не могу, но всё остальное в рамках города — сделаю.

— Тогда я хочу, чтобы ты был самим собой. Не Орловым. Твои условия меня устраивают, Владимир. Браки по любви — это сказка. У нас будет хорошая семья, построенная на уважении. Я очень хочу учиться, работать, завести подруг. Чуть позже — детей. Это именно то, о чем я всегда мечтала. Я тебя не подведу.

Он кивает, делает очередной глоток чая.

— Очень надеюсь.





Глава 32





— Как ты вообще их терпишь?! — закатывает глаза Дарина, когда я сажусь к ней в машину. — Привет!

— Привет! Кого именно? — отвечаю настороженно. «Крета» трогается, и я пристегиваюсь.


Почти неделя прошла с нашего свидания с Владимиром, сегодня воскресенье. За это время я успела выйти на учебу, пообщаться с преподавателями, утвердить список предметов, которые мне нужно сдать для допуска к сессии. Пара курсовых, реферат. Трудно — да. Но реально. Саша обещала помочь с задачами.

На часах начало десятого, мы с Дариной едем в школу танцев. У меня будет первое пробное занятие.

— Их всех! — закатывает глаза невеста Сергея. — Эмильку Санну, ее приставучую дочь Леру и толпу детей! Я бы скорее повесилась, чем согласилась жить с ними под одной крышей.

Я напрягаюсь. Возможно, это тест.

— Нормально всё. Они очень милые, — говорю с улыбкой.

Дарина легонько толкает меня в плечо.

— У тебя нимба над головой, случайно, нет? Ты такая лапочка, ну просто ангелочек! — смеется она. — Сергей тоже предлагал пожить у родителей первое время, но я отказалась категорически! Мы бы поубивали друг друга в первую же неделю. В итоге живем в недостроенном доме. Параллельно делаем ремонт. Ну и что? Зато нет никого лишнего.

Я пожимаю плечами и улыбаюсь. Неужели я нашла союзника? Человека, который хоть немного меня понимает! Хотелось бы верить! В этой семье у нас равные права, мы обе новенькие. Будет разумно, если мы станем поддерживать друг друга. Тем более что в будущем нам предстоит соседствовать окна в окна.

— На самом деле я и правда немного устаю от Леры. Она приходит практически каждый день поболтать, — соглашаюсь я.

— И говорит только о детях и своих операциях! Словно это кому-то интересно. Я понимаю ее мужа. На месте Дениса тоже бы сбегала при каждом удобном случае.

— Но ведь это и его дети тоже, — пожимаю я плечами.

— Ты просто не в курсе. — Дарина останавливает машину у шлагбаума, достает из бардачка карточку. До фитнес-клуба ехать всего минут десять, мы почти на месте. — Она обманом его на себе женила. Специально забеременела в восемнадцать лет. А куда ему деваться? Папа у нее прокурор. Дэн женился. Потом сразу второй ребенок. Третий у них случайно получился, я помню, как Лера ходила-страдала. Но мне кажется, это кара такая. За ложь. Ты бы видела ее после третьих родов. Ужас! Толстая, бесформенная, лицо опухшее и вечно замученное. Только и ждала, чтобы ей кто-то помог. А никто ведь не обязан! Сейчас немного себя хоть в порядок привела. Я сразу сказала, что помогать ей не собираюсь. Я на такое не подписывалась!

— О, я не знала, что всё именно так. Мне казалось, Лера веселая и вполне всем довольная.

— Довольная, что нашла новую жертву. Тебя. Идем, Лика, покажу тебе всё. Ты не стесняйся. Если они тебя достанут — всегда можешь позвонить мне. Накатим винца, обсудим, — улыбается она. — Я-то знаю, как сложно бывает с Дымарскими! Мы с Эмилией Санной пару раз сцеплялись уже не на жизнь, а на смерть.

Мы выходим из машины и идем к зданию. Я шучу про улицу Дымарскую, и Дарина подхватывает, рассмеявшись.

— Точно-точно! Все рядышком. Они когда-то давным-давно урвали много земли по дешевой цене. Нарезали участков, часть продали, часть себе оставили. Я сначала настаивала на том, чтобы продать землю и купить квартиру подальше. Как можно дальше! — она округляет глаза. — Но уж больно район хороший. А у тебя отличное чувство юмора, Лик.

— Спасибо, — улыбаюсь я, ощущая себя, наконец, в своей тарелке!

Время пролетает незаметно, полтора часа танцев — буквально на одном дыхании. Дарина подвозит меня до дома.

— Ты извини, заходить не буду. Судя по припаркованной машине — у вас снова Лера, — морщит она лоб. — Я ее едва перевариваю, если уж совсем честно.

— Тогда пожелай мне удачи, — смеюсь я.

— Удачи, ангелочек! Завтра вечером идем на стрейч?

— Постараюсь успеть, — соглашаюсь я. — Спишемся.

Дома, как обычно в выходные, шум и гам. Дочь Леры плачет, Эмилия Александровна пытается ее утешить. Старшие смотрят мультики в гостиной так громко, что хочется выброситься в окно. Жаль, у нас первый этаж и оборвать страдания при всем желании не получится.

— О, Лика, привет! — встречает меня Лера, выскочив в коридор. — Ты обедать будешь? Мы тут варим пельмени, — говорит она радостно.

— А где Владимир?

— Уехал куда-то, — пожимает плечами.

— Я, наверное, попозже. Мне нужно много по учебе сделать, — говорю я довольно решительно. — Завтра я должна сдать сложную контрольную, и не уверена, что успею.

— Может, хоть чаю попьем? — Лера сводит брови домиком.

— Я бы с радостью, но в другой раз, — киваю я и быстро убегаю на второй этаж, чувствуя себя победительницей. Фух! Все прошлые выходные я проторчала с семьей Владимира, считая часы до момента, когда можно будет отправиться спать. Неужели удастся спасти эти?

В своей комнате я созваниваюсь с Сашей, рассказываю про танцы. Мне безумно понравилась инструктор, ее манера и подача. Саша к танцам равнодушна, в ответ она травит пару баек про Марту, мы смеемся чуть ли не до слез. После чего я сажусь за ноутбук. Я не солгала Лере, мне действительно нужно решить одну очень сложную задачу по информатике.

Через час на сотовый падает несколько сообщений от мужа, я тут же прерываюсь и читаю. Он присылает мне две фотографии белых машин. Разных.

«Выбирай. Мне нравятся обе».

О! Мы обсуждали вчера за ужином, что хорошо бы купить еще одну машину в нашу с Владимиром семью. Эмилия Александровна высказалась, что мне следовало бы поступить в сельхоз, где работает она. Вместе бы ездили туда и обратно. Но мне удалось отстоять свой выбор, хотя дорога и правда неблизкая.

«А какую бы ты посоветовал?» — пишу ему.

«Одобряю обе. Стоят они примерно одинаково. Если хочешь, завтра вместе посмотрим вживую. Здесь скорее вопрос вкуса».

«Да, было бы здорово. Спасибо!»

Остаток дня я погружена в работу. Владимир приезжает поздно. Задерживается на первом этаже. Наверное, ужинает.

Наконец, позади меня открывается дверь. Я знаю, что это он. За две недели, что я живу в этом доме, никто ни разу не зашел ко мне в комнату без стука. Только он один.