Соло для шпаги

– Отправь людей на пристань и на все выезды из города. Они не должны уйти.

– Будет сделано!

Как только за одним из его ближайших помощников закрылась дверь, де Бернье сгреб пачку писем со стола, прошел к камину и безжалостно бросил их на тлеющие угли. А после того как они вспыхнули, стал наблюдать за огнем, тщательно перемешивая старые бумаги кочергой. Увы, это были не те письма, ради которых стоило рисковать вступать в противоборство с такой влиятельной фигурой, как маркиз де Сальвери, потому оставлять их при себе было недопустимо.

Надо срочно искать нужные бумаги, перевернуть вверх дном весь город, но непременно раздобыть их! Нельзя упускать такой шанс пробиться в фавориты принца Роберта, тем более что тот в одночасье может перескочить через две ступени в очереди за нугулемской короной.

– Подумать только: Смычок и Бельчонок встали у меня поперек дороги! Дожил! – угрюмо усмехнулся командор, зачарованно наблюдая, как последние листки бумаги превращаются в пепел. – Что ж, поглядим, на сколько их хватит.





Глава 3




Восточный ветер стянул дымовую завесу с поля боя, обнажив улепетывающую со всех ног нугулемскую пехоту. Справедливости ради стоило отметить, что в этом спешном отступлении и пикинеры, и аркебузиры в большинстве своем не спешили расстаться с оружием.

– Смотри, Рауль, – граф Серж де Сен-Мар протянул руку, указывая племяннику в сторону отчаянно старающихся добраться до перелеска зеленых мундиров, – сейчас появятся остроухие и устроят форменную мясорубку.

– Но, дядя, – у молодого Рауля де Людоня азартно блестели глаза в предвкушении первого настоящего боя, – если их настигнут в поле, то подмога не успеет.

– Да и бес с ней, с пехотой, – легко согласился де Сен-Мар, – главное, чтобы эльфы увлеклись преследованием.

Словно в подтверждение слов графа, нугулемцы стали массово валиться на землю, настигаемые длинными эльфийскими стрелами, а вскоре из клубов порохового дыма появились стремительные гибкие фигуры в переливающихся плащах. Скорость, с которой они на бегу выпускали в сторону противника огромное количество стрел, была просто невероятной.

Регулярных нугулемских частей в этом деле в долине с эльфийским названием Акутель практически не было. Северные бароны действовали на свой страх и риск при молчаливом согласии властей: проучить слишком много позволявших себе в последнее время эльфов было нужно, но втягиваться в полноценную войну страна пока была не готова. Королевство еще не оправилось от болезненного поражения от Эскарона трехгодичной давности. Собственно говоря, именно тогда страна эльфов Анкилон и активизировалась, отняв у Нугулема две большие горные долины и отодвинув границу чуть не на сто километров южнее.

Сами долины были практически не заселены и использовались скорее в качестве буферной зоны между нугулемским севером и Анкилоном. Но их потеря привела к тому, что теперь воспрянувшие духом остроухие постоянно беспокоили уже непосредственно земли северных баронов.

Когда-то давно эти самые бароны были храбры и воинственны, а их отряды многочисленны и хорошо обучены. Именно они в свое время загнали эльфов в горы и на долгие годы отбили у них охоту соваться в нугулемские поселения. Но это было давно. Сейчас же потомки тех самых героических северных землевладельцев с горем пополам собрали около двух тысяч скверно обученных бойцов, десять раз переругались при выборе предводителя и отправились «учить жизни» эльфов.

Слава богу, что губернатор де Оливарес позволил усилить этот разномастный сброд батальоном пехоты и эскадроном рейтар из кастельонского гарнизона, иначе де Сен-Мар ни за что не согласился бы примкнуть к распаленным воинственной риторикой своих сеньоров северянам. Эльфы, даром что до сих пор отдают предпочтение луку и стрелам, в состоянии нагнать страху на неподготовленных вояк. А вот имея в рядах войска регулярные части, можно попытать воинского счастья и дать получить первый боевой опыт племяннику.

Кастельонский батальон и проявил ожидавшуюся от него стойкость. Регулярная пехота не поддалась панике и сохранила стройность рядов. На град стрел солдаты ответили метким огнем аркебуз, а попытку смять их в ближнем бою пресекла дружная работа пикинеров.

Часть эльфов завязли в попытке разобраться с неуступчивым батальоном, но большинство увлеклись преследованием баронских вояк. Еще немного – и они подставят свои фланги ожидающей в засаде кавалерии, еще немного, еще чуть-чуть… Внезапно преследователи согласованно, как по команде, развернулись и бросились наутек.

– Вот черти остроухие! – изумленно воскликнул граф и грязно выругался.

Решив, что лучше уж атаковать врага сейчас, пока он не успел отойти на первоначальные позиции, баронская кавалерия ринулась в бой. Увлеченный общим порывом, сорвался с места и Рауль.

– Стой! Рауль, назад! Не время еще, не время! – раздраженному нелепой и преждевременной атакой де Сен-Мару пришлось тоже пришпорить лошадь, дабы сильно не отстать от юного родича, приглядывать за которым он обещал брату.

Вполне предсказуемо эльфы дружно развернулись, выпустили по паре стрел в сторону приближающейся кавалерии и вновь побежали. Поскольку целили они преимущественно в лошадей вырвавшихся вперед всадников, то ряды атакующих вынуждены были замедлиться из-за возникших на пути заторов: самые быстрые скакуны валились прямо под ноги своим поотставшим собратьям.

Де Сен-Мар ловко обогнул несколько завалов, все еще стараясь не упустить из виду спину племянника. Дальше можно было не сильно спешить: теперь остроухие должны отступать до начальных позиций, под защиту своих копейщиков. Там кавалеристам волей-неволей придется замедлиться, чтобы перестроиться и постараться охватить обороняющихся с флангов. Если, конечно, не удастся с ходу опрокинуть ощетинившиеся длинными копьями ряды, но это вряд ли.

Однако нугулемцев ждал большой неприятный сюрприз. Вновь повинуясь какому-то сигналу, участвовавшие в разгоне вражеской пехоты эльфы бросились наземь, открывая защитникам рубежа обзор на приближающихся всадников. Но вместо града стрел оттуда грянул мушкетный залп! Бог ты мой! Эльфы и огнестрельное оружие! Не рухнут ли следом небеса на землю?

Но и это было еще не все! Через минуту, когда пороховой дым над эльфийскими построениями немного развеялся и отступающие бойцы королевства Анкилон добрались-таки до спасительной стены дружественных пик, со стороны горного воинства раздались выстрелы пушек! Картечь скосила первые ряды атакующей кавалерии, и графу теперь оставалось лишь молиться богу, чтобы юный Рауль уцелел в этой мясорубке.

– За мной! За мной! В обход! – крикнул де Сен-Мар ближайшим к нему всадникам и направил коня влево. Несколько десятков кавалеристов устремились за ним, уходя с линии огня за ближайший холм.

Де Сен-Мар был слишком опытен, чтобы просто повести свой маленький отряд вокруг холма, уж слишком велика там была вероятность нарваться на превосходящие силы врага. Вместо этого ведомые графом всадники прошлись прямо по склону и, совершенно неожиданно для противника, вынырнули сбоку от нацеленных на отражение атаки с фронта копейщиков.

Маленький отряд врубился в ряды эльфов, внося в них сумятицу и смерть. Здесь де Сен-Мар своими глазами увидел неприятельских аркебузиров, неумело старающихся перезарядить непривычное оружие. Будь у графа за спиной хотя бы сотня рейтар, можно было бы опрокинуть основной отряд анкилонцев, добраться до батареи и с большой долей вероятности одержать победу. Но со столь малыми силами думать нужно было не о победе, а о выигрыше максимального количества времени для своих товарищей.

Не останавливаясь ни на мгновение, де Сен-Мар прорубился к первым рядам копейщиков, сбил грудью коня четверых эльфов, еще двоим добавил шпагой по голове, абсолютно не беспокоясь за результат, и, вырвавшись в поле, помчался назад. Как раз за мгновение до этого вражеские пушки разродились очередным залпом, что давало дерзкому отряду шанс уйти безнаказанным, воспользовавшись временем перезаряжания.

Так оно и вышло. Пушкари были заняты загрузкой пороха и ядер, а аркебузиры не сразу справились с замешательством, в итоге граф быстро вывел своих кавалеристов из-под удара. Но сам задержался в месте наибольшего скопления тел нугулемцев.

– Рауль! Рауль! – надсаживая голос, кричал Серж де Сен-Мар, мечась по полю боя и всматриваясь в груды бездыханных и еще подающих признаки жизни тел.

Нужно было торопиться, ибо граф слышал уже резкие команды эльфийских командиров и видел, как главный полк анкилонской армии двинулся вперед. Через несколько минут он окажется в досягаемой близости для вражеских стрел, а там и копейщики подоспеют с обычной пехотой, неплохо владеющей наррашем – эльфийским аналогом шпаги.

– Дядя! – наконец раздался где-то рядом сдавленный крик.

– Рауль, я здесь!

Де Сен-Мар спрыгнул с коня и быстро стянул с племянника бездыханное тело незнакомого всадника. Правая нога юноши оказалась придавлена убитой под ним лошадью. Напрягая все силы, Серж приподнял удерживающий Рауля на земле лошадиный круп, позволяя тому освободить ногу. Слава богу, она была цела, и графу не пришлось тащить Рауля на себе, такое промедление могло погубить обоих.


– Быстро! – Де Сен-Мар вернулся в седло и помог усесться позади себя племяннику. – Уходим!

– Дядя, а как же сражение? – наивно спросил Рауль, оглядываясь на груды нугулемских тел, разбросанных вокруг.

– Нет больше никакого сражения, Рауль! Эльфы победили!

– Мы не ожидали, что у них будут пушки!

– Мы много чего не ожидали! – проворчал граф, направляя коня на юг, в сторону спасительной дубовой рощи.

Эльфов не так много, чтобы вести речь о полноценном вторжении, скорее всего, они ограничатся упреждающим набегом на ближайшие деревушки и вернутся в свои долины. Де Сен-Мар же уедет как минимум в Кастельон, а то и в Уэску, где присутствуют настоящие нугулемские войска. Под началом же бестолковых баронов он больше воевать не собирается.

– Откуда у Анкилона огнестрельное оружие – это вовсе даже не вопрос, – размышлял вслух граф, имея в виду союзнические отношения остроухих с Аллорией и Эскароном. – Но вот кто не только заставил упрямых эльфов взяться за него, отложив в сторону традиционный лук со стрелами, но и обучил передовым методам боя? Плохо дело, здесь малыми силами теперь не обойтись.





Глава 4




Задерживаться на пожарище я не стал. Долги убийцам моих друзей выплачены, но сдается мне, что наемники из Ожерского легиона не просто заметают следы после очередного грязного дела, а мстят за уже пострадавших этой ночью товарищей. Свой кодекс чести они чтут безоговорочно, и тут я с ними полностью согласен: многие остерегаются связываться с людьми де Бернье именно из-за этого стайного принципа, обещающего гарантированное возмездие за убитых легионеров. Проблема лишь в том, что я только что хорошенько приумножил счет, который мне постараются предъявить наемники. Так что оставаться в Кантадере теперь для меня смерти подобно.

Придется покинуть полюбившийся город и вновь отправиться в свои бесконечные скитания. На радость родственничкам де Вилья! Впрочем, мой первый порыв выяснить с дражайшими кузенами отношения уже давно иссяк, и в Кантадере я оставался скорее от неимения своей крыши над головой, чем от желания извести под корень род де Вилья. Так что решение уносить ноги далось мне достаточно просто, гораздо сложнее было определиться с выбором направления бегства.

И вот здесь я мог дать полную свободу своей фантазии, ведь можно было с одинаковым успехом отправиться хоть на юг, хоть на запад или восток. Можно даже на север двинуться, но там не так уж далеко до эльфийской границы, где сейчас слишком неспокойно. Впрочем, может, это и к лучшему: в том направлении меня станут искать в последнюю очередь.

В том же, что меня будут искать, я совершенно не сомневался. У графа де Бернье медвежья хватка и недюжинный ум, несомненно, он сопоставит факты и поймет, кому обязан срывом своих планов в Кантадере. Я слишком хорошо знаю эту публику, чтобы просто залечь на дно и надеяться, что вскоре все само собой успокоится.

Известно ли людям графа о моем монтерском периоде жизни? Ответ может быть любым, но лучше исходить из тех соображений, что известно. Потому напрямую в Эскарон я отправиться не рискну, а вот, сделав крюк в сторону севера, пожалуй, попробую.

Неисповедимы пути господни! Судьба словно насильно подталкивает меня в сторону страны, с которой меня связывают наиболее теплые воспоминания. Как ни крути, а та часть детства, которую я считаю счастливой, прошла в Эскароне, да и до получения этого проклятого письма о баронском наследстве я вполне хорошо себя ощущал в Монтере. Вот и отправлюсь туда. Рене Орлов не откажет в протекции старому знакомцу, а учитывая, что сам он теперь уважаемый человек и даже граф, да еще и на хорошем счету у могущественного начальника департамента безопасности королевства графа де Бюэя, проблема обустройства на новом-старом месте и вовсе выглядит пустячным делом. И есть еще один важнейший довод в пользу Эскарона: люди де Бернье там вне закона, им туда хода нет.

Размышлял я на тему выбора направления бегства из Кантадера на ходу, пробираясь по темным улицам к речному порту. Во-первых, нужно было как можно скорее покинуть район, в который уже начали стягиваться стражники, пожарные и простые зеваки. Во-вторых, от порта можно было двинуться к северной заставе, а можно и напроситься на отправляющееся вверх по реке судно, благо денег у меня на такие путешествия теперь хватает. Если смотреть по карте, то ближайший путь к цели моего путешествия лежал на восток, но, к большому сожалению, там дорогу преграждали горы, которые легче обойти, нежели продираться через редкие перевалы. Так что выбор невелик: либо на юг до морского порта по суше или по реке, либо на север, через города Энсенадо, Уэска и Кортиана.

Однако же, дойдя до улицы Ливаро, я остановился как вкопанный.

– Смычок, ну не дурак ли ты? – спросил я сам у себя, для пущей убедительности стукнув себя кулаком по лбу.

Какой порт? Какая северная застава? Если уж на кону стоят такие деньги, то люди де Бернье взяли под наблюдение все выходы из города еще днем, чтобы Бельчонок не смог ускользнуть. Нельзя соваться ни туда, ни туда, если жить хочу! А я пока на тот свет не спешу.

Я свернул вправо, пересек маленький парк позади монастыря Святого Антония, перебрался через остатки старой городской стены и оказался в темном и неприглядном районе Триана, населенном преимущественно городской беднотой и наемными работниками с окрестных ферм. Гулять здесь в темное время суток чужакам не рекомендуется – как по причине большой вероятности быть убитым и ограбленным, так и из-за возможности свернуть себе шею, угодив в темноте в канаву с нечистотами. Зато через Триану можно выйти из Кантадера прямо в поля, минуя все заставы и посты стражи.

Я не часто бывал здесь, но повадки местных обитателей были мне прекрасно знакомы. Потому, едва заслышав сзади осторожные шаги, небрежно бросил через плечо:

– Крысам на корм пущу, канальи!

Подействовало. Еще десяток шагов ночные охотники следовали за мной, оценивая реальность угрозы, потом отстали. И правильно сделали, ибо в противном случае все вышло бы ровно так, как я и обещал. Не по зубам я местным грабителям.

Миновав перекресток с главной местной достопримечательностью – трактиром «У Марии», в котором отродясь никакой Марии не было, я осторожно спустился в овраг. А поднявшись на его противоположный склон, уже очутился на окраине ржаного поля. Здесь город заканчивался.

Когда намечал себе маршрут, думал в этом месте постоять пару минут, глядя на ночной город. Так сказать, попрощаться с Кантадером. Однако, повернувшись, обнаружил, что отсюда смутно видны лишь ближайшие трущобы Трианы да далекие огоньки расположенных на горе богатых вилл. Сплюнув с досады, я отправился прямо по ржаному полю в сторону севера, стараясь при этом немного забирать левее, чтобы утром выйти к дороге на север, в сторону города Энсенадо.

Впрочем, на сегодня я счел свою задачу выполненной и, завернувшись в плащ, завалился спать прямо в поле. Думаю, что банда графа де Бернье завтрашний день точно должна потратить на мои поиски внутри Кантадера, так что нет никакого смысла сбивать ноги в темноте, тем более что денек выдался беспокойный, а силы мои не беспредельны. Лучше отдохнуть сейчас, в месте, где меня гарантированно не найдут, чем потерять бдительность от усталости на дороге.

Кантадер – еще не север Нугулема, но здесь уже чувствуется дыхание предгорий, а по ночам воздух прилично остывает даже в середине лета. К утру не то чтобы стало холодно, но после знойного дня и душного вечера утренняя свежесть оказалась прекрасным бодрящим средством, чтобы разбудить меня еще до восхода солнца.

Быстро сделав с десяток разминочных движений, чтобы согреться, я направился в сторону дороги. Почти сразу мне повезло встретить крестьянина на телеге, спешащего по утренней прохладе вернуться из города в свою деревню. За медную монету он любезно согласился подвезти меня до постоялого двора в селе Сабадель и поведал новости о странном переполохе в Кантадере и наемниках, которые совместно с городской стражей проверяют всех выезжающих из города.

Я изобразил неподдельный интерес, чтобы потешить самолюбие рассказчика, и полностью поддержал его утверждение, что при короле Хуане Добром такого безобразия не происходило. Хотя откуда мне знать, как было при короле Хуане, если он правил еще до моего рождения? Жаль, что о ночных происшествиях мой попутчик не имел ни малейшего представления, завалив меня россказнями о чем угодно, только не об интересующих меня событиях. Это было странно, поскольку обычно слухи такого рода распространяются быстрее ветра. Было похоже на то, что де Бернье настолько серьезно относится к этому делу, что убедил городского алькальда де Стефано действовать в своих интересах.

Липкие щупальца страха проникли в мою душу, заставив невольно оглянуться в сторону удаляющегося Кантадера. Что же такого украл Бельчонок, что наемники готовы ради этого перерыть сверху донизу большой город? Или ими движет только лишь месть за убитых товарищей?

Месть тоже важна, это для Ожерского легиона вопрос престижа, но на силовую поддержку завершения сделки с Мигелито были изначально брошены слишком большие силы. Что-то тут не так. И ответ может крыться в тех письмах, что Бельчонок вручил мне бонусом к оплате моих услуг. Придя к такому выводу, всю оставшуюся дорогу до Сабаделя я с трудом сдерживал желание ознакомиться с содержимым писем немедленно.

Со словоохотливым возницей мы распрощались у постоялого двора «Еловая шишка». Его деревня располагалась в стороне от большой дороги, и он предпочел продолжить путь, не задерживаясь здесь на стаканчик вина. Я же оплатил комнату, заказал завтрак в номер и велел в течение часа меня не беспокоить.

За чтение писем принялся прямо за едой, терпеть дольше не было мочи. Дважды останавливался из-за охватывавшего меня чувства стыдливости – чтение подобных писем для меня все равно что подглядывание в замочную скважину. Неприлично. Да и ничего необычного в них не было, просто любовная переписка молодого дворянина и замужней женщины. Причем, судя по пожелтевшей бумаге и выцветшим чернилам, истории этой было как минимум пара десятков лет, так что нельзя было даже быть уверенным, что ее участники еще живы и находятся в добром здравии.

Но любопытство и желание пролить свет на причины наших с Бельчонком злоключений в конце концов преодолели мои моральные устои, заставив-таки дочитать чужие письма до конца.

Дворянина звали Фернандо, сеньору – София, и их любовная связь длилась не менее пяти лет. Более того, плодом этой любви стали двое сыновей! Потом любовникам пришлось расстаться, но полная трогательных слов переписка продолжалась еще много лет.