Солнце и пламя

– Так-то до твоих лесов куда ближе, чем до Халифатов, – задумчиво произнес Гарольд. – Дней десять мы на этом потеряем, не более.

– Вообще ничего не потеряем, – отмахнулась Фриша. – Мы не одни приехали, милях в трех отсюда дюжина крепких парней осталась. Мы же не знали – прибудет кто из вас сюда, нет, потому взяли с собой бойцов, чтобы, значит, если что – не с пустыми руками домой вернуться. Через два дня обоз одного купца по дороге из Талькстада пойдет, он шелк везет в Форнасион на продажу. Толстопуз этот ученый уже, владения наши обогнул по дуге, подлюка такая, но это не значит, что ему не придется заплатить лесную пошлину.

– Шелк – хороший товар, – заметила Рози. – Дорогой.

– Именно, – подмигнула ей Фриша и рассмеялась.

– Я останусь с Люсиль, – заявила вдруг Миралинда. – Хоть кем меня считайте, хоть что думайте. Не могу я ее чужим людям отдать. А если она заболеет? Или еще что-то случится? И потом – я Луаре обещание дала, его исполнять надо.

Магдалена кинула на подругу короткий взгляд, но говорить ничего не стала. Промолчала.

– Правильное решение, – одобрил ее слова Мартин, а после и Гарольд согласно кивнул. – Опять же, моим парням поможешь кое в каких вопросах. Насколько я помню, ты довольно неплохая лекарка?

– Разумно, – решил влезть в разговор и я. – Так нам всем спокойнее будет.

Отличный вариант. Отличный. А то я уж и не знал, что дальше делать стану. Отцовские чувства к этому ребенку в моей душе так и не проснулись, но свою долю ответственности за его существование я при всем этом собирался нести честно. Вот только эта доля лежала в стороне от тех путей, которыми отправятся мои друзья, и этот факт мне очень, очень не нравился.

А тут все так чудно складывается. Да и присмотрит Миралинда за маленькой Люсиль точно лучше, чем я.

– Мартин, надо будет ребятам сказать, чтобы они ее на дальней заимке поселили, у больших оврагов, – предложила Фриша. – Места там глухие, не зная дороги, никто не доберется. В лагере ей делать нечего. Да и… Ну, ты понял?

– «Да и…» – что? – уточнила Эбердин.

– Никто не любит обнаруживать в своем кармане чужую руку, – неохотно ответил Мартин. – Линдус от этого тоже не в восторге. Тем более что мы не только грабили, но и убивали. Много убивали. Купцов там, маркитантов, стражников наемных не трогали, если те сами не нарывались. Кровь лить – дело нехитрое, но если палку перегнуть, то добра не жди. Да и смысл? Тут больше себе навредишь, чем кому другому. Это как с лисой получится – если она слишком часто наведывается к крестьянину в курятник, то раньше или позже у ее норы задымятся костры. Но вот имперцев не жалели, сразу под нож пускали.

– А потом, с месяц назад, нарвались на обоз-«обманку», – невесело пробасил Жакоб. – Здорово тогда нас потрепали.

– Верно, – вздохнул Мартин. – Я ни на секунду не заподозрил ловушку. Всегда был осторожным, а тут… Короче – все бы ничего, но там помимо гвардейцев Линдуса еще и маги оказались. Аж целых четыре!

– Ого! – гукнул Фальк – Хорошо за вас взялись.

– На наше счастье, маги оказались не из лучших, – добавила Фриша, сплюнув. – Так, вчерашние ученики, без военного опыта, нам в подметки не годятся. Но две дюжины наших парней уложить успели, прежде чем мы их схомутали.

– Да, потрепали тогда шайку, – вздохнул Мартин, почесывая подбородок. – Единственный плюс – много чего эти маги порассказали перед тем, как мы их прикончили.

– Как птички щебетали! – подтвердила Фриша и облизала губы розовым язычком. – Нет, сначала молчали, героев разыгрывали, но я потом с ними поговорила: одного из четырех на глазах остальных выпотрошила, как свинью, и так они запели, так запели!

– Чего она с ними творила! Даже мне не по себе стало, – громко шепнул Карлу Жакоб. – Кровищи было ужас сколько!

– Так и пользы не меньше! – назидательно произнес Мартин. – И самое главное – этот старый пес Альдин в том году нам абсолютно верный расклад дал. Настолько, что я засомневался в том, что это была лишь его догадка. Сдается мне, он что-то знал еще тогда. Повторю – не догадывался, не предполагал, а точно был уверен в сказанном. Или это даже не знания были, а и вовсе хороший и большой план, в котором все мы, включая наставника, упокой боги его душу, лишь маленькая деталька. Короче – Братство под руководством патриарха Туллия и Орден Истины во главе с аж самим иерархом уже отбыли в сторону Медона. Если немного точнее – границ бывших королевств Фольдштейна и Сезии. Старые владения Меллобара теперь не рубеж между людьми и эльфами, а глубокий тыл. Император велел этой парочке вернуть захваченные территории, выбить ушастых за Луанну, а в идеале – уничтожить их всех, включая его эльфийское величество. Дескать – земля для людей, эльфы на ней лишние. А если они с поставленной задачей не справятся, то, выходит, зря Братство и Орден народный хлебушек едят. Ну а кто покажет лучшие успехи, того императорская власть обласкает и возвысит над остальными.

– То есть, выходит, нам можно вообще ничего не делать? – хмыкнула Рози. – Получается, мы все зря тут собрались? Что вы на меня так смотрите? Они же теперь станут друг друга поедом есть, а победителя в этом противостоянии не будет. Его Линдус сразу по возвращении уничтожит.

– Так-то оно так, но нам с этого всего радости никакой, – протянул к костру руки Мартин. – Знаешь, де Фюрьи, у меня очень мало принципов. Их, можно сказать, вовсе нет. Наследственность, да и то, чем я до обучения у Ворона занимался, их появлению не способствовали, потому я дорожу тем, что имею. И главное правило, которому я следую, – никогда никому ничего не прощать. Никогда я от него не отклоняюсь. Никогда.

– Совсем-совсем? – уточнил, усмехнувшись, Гарольд.

– В любом правиле есть исключения, – не стал отводить взгляд Мартин. – Наша с тобой кровь смешалась в боях, когда мы плечом к плечу стояли, и все взаимные долги смыла, так что бывшие разногласия теперь не в счет. Но эти крысы должны заплатить как за то, что они сделали с нашим учителем, так и за смерть моих… Наших друзей. Мне заплатить, а не какому-то там Линдусу.

– Нам, – поправил его Фальк.

– Нам, – согласился Мартин. – Потому мы здесь. Да и вы, полагаю, тоже.

– Как-то так, – пробасил Карл.

– Мне вообще больше идти некуда, – сообщил присутствующим Монброн. – Я теперь бездомный. Титул – и тот стал условностью. Нет королевства – нет сословной знати, все пришло к абсолютному нулю. Шпага, десяток золотых, племянница и вы – вот все, что осталось от прежней жизни. Больше ничего нет.

– А как же месть? – напомнил ему Мартин. – Про нее что не сказал?

– Так это уже часть меня самого, – пояснил Гарольд. – С таким же успехом можно руки и ноги в список включить. Правда, не вполне ясно, чем заниматься после того, как все, кто должен, получат по заслугам. Впору в наемники идти или вон к тебе в шайку проситься.

– Если живы будем, что-нибудь придумаем, – заверила его Рози. – Вы лучше мне скажите – с этой вот писклявой мы все решили? Отправляем ее к этим… Как их… Большим оврагам?

– Как отец решит, – уставился на меня Гарольд. – Что молчишь, Эраст?

– Не с собой же малую тащить? – откашлявшись, произнес я. – Тем более что Миралинда согласна с ней остаться. Чужим людям ее не доверишь, это ясно, но тут душа спокойна будет. У всех, не только у меня. И ты, Монброн, не делай вид, что, мол, «груз с плеч сбросил, теперь мне все едино».

– Верно. – Фальк подошел к малышке, снова дремлющей на руках нашей подруги, и сделал ей «козу», совершенно не озаботившись тем, что Люсиль ее не видит. – У-у-у-у-у! Дядюшка Карл сразу полюбил эту кроху. Знаете, я, пожалуй, ее своей наследницей сделаю. Мне же какая-то часть папашиных владений все одно отойдет? Других детей в нашей компании не предвидится, пусть она все и получит после моей смерти. Подрастет – все не бесприданница будет.

– Не самая плохая идея, – задумчиво сообщила всем Магдалена. – Лучше уж ей мои деньги достанутся, чем сестрицам с их мужьями. Вряд ли мой родитель разорился, наша семья, хвала богам, золото не близ престолов зарабатывает, а на торговле зерном и мясом. Чем хуже политическая обстановка в Рагеллоне, тем лучше у него идут дела. Вот только как бумаги на это все оформить? И где?

Рози ничего не стала говорить, хотя как раз ей-то было чем похвастать в этой ситуации. Ясное дело, что семейное состояние, несомненно, неприлично увеличившееся за последнее время за счет предательств, убийств и разрешенного законом разбоя, со свистом пролетело мимо ее точеного носика, но в Халифатах осталось много всего такого, что позволило бы не то что Люсиль, но и всем остальным еще долго не думать о хлебе насущном.

Но она молчала, не вступая в беседу. Как видно, сильно на меня обиделась.


И когда все угомонились, не отвела меня в сторонку, чтобы отвести душу в ругани. Даже утром, когда мы пустились в путь, знай только беседовала с Эбердин, что-то тихонько у нее спрашивая.

Впрочем, я, привычный к подобным переменам ее настроения, не сильно обращал на все это внимание. Меня больше занимала беседа, которую вели Мартин и Гарольд.

– Какую-то часть пути мы спокойно можем проделать не по холмам, а по нормальной дороге, – втолковывал новоявленный атаман лесных разбойников Монброну. – Поверь, это так. В ином трактире найдешь неприятностей больше, чем на торном пути из Форнасиона в Талькстад.

– Не знаю, не знаю, – морщился Гарольд. – Раньше путешествие по прямым дорогам в этих краях для нас всегда заканчивалось заварушкой.

– Раньше нас тут все с фонарями искали, – заметила Фриша, запахивая поплотнее плащ, поскольку денек нынче выдался по погоде не сильно весенний. Вроде и солнышко в небе стояло, а холод при этом был такой, что пальцы замерзали. – А сейчас мы никому не нужны, просто потому что никто про нас уже не помнит.

– Да ладно? – то ли возмутилась, то ли обрадовалась Магдалена.

– Под юбкой прохладно, – парировала простолюдинка. – Первые месяцы чернецы сновали по этим землям изрядно, это да. И нас искали, и других магов из числа тех, кто смог улизнуть во время резни. Иные даже находили!

Троица разбойников разразилась смехом, из которого следовало, что ничегошеньки хорошего удачливых поисковиков явно не ждало.

– Так вот, – отсмеявшись, продолжил уже Мартин. – Она права – искали. А потом – прекратили. Уцелей тогда Ворон – возможно, волна не схлынула бы, он для них был очень опасен. Наш учитель, кто бы что ни говорил, много дел даже в бегах мог натворить. Ну а так – что мы им? Кучка недоучек, которые под какие-то камни, что та ящерка, забились и сами нос оттуда не высунут. Что ты морщишься, де Фюрьи? Так и есть. Вы в лесах, мы в лесах, Монброн вон вообще за морями.

– Так, может, тогда мы и в горы не полезем? – предложила Магдалена. – Прямо по дорогам, по трактам…

– Не получится, – покачал головой Мартин. – Это здесь они безопасны – ни постов, ни дозоров. Ну минуем Талькстад, свернем на старую Нирскую дорогу, потом Раухские холмы минуем – и все, тишина-покой кончились, там все по-другому обстоит. Так-то, кто хотел свалить в эльфийские владения, еще осенью-зимой туда подался, – это факт. Но и сейчас народ нет-нет да и рванет куда подальше от новых порядков, особенно из бывших герцогств, их-то Империя последними начала под себя гнуть. Ну я говорил уже про это. Линдусу такое, ясное дело, ни к чему, он же не дурак и понимает, что все, кто бежит отсюда, потом с оружием в руках против него встанут. Вот и ловят их там со всем усердием и прилежанием. Причем почти все отряды застав из хороших вояк состоят, большей частью гвардейцев Айронта, да еще и маги при них имеются, из Светлого Братства. И даже следопыты – это на тот случай, если отряд беглецов через заставу все же прорвется. Места там населенные, тишком пройти сложно будет. Да и местные жители таких, как мы, высматривают в оба глаза. Видок, сообщивший о беглецах из Империи, хорошую награду от короны получает.

– К тому же так быстрее, – добавил Жакоб. – Сами же говорили, что время поджимает. Мы только по Нирской дороге будем недели две-три шкандыбать, пыль глотать. Горы не пряник, перевал Карах не сахар, но зато оттуда мы прямо в Долину Ста Роз спустимся.

– Даже не то что поджимает, а… – Монброн поморщился. – Если мы пожалуем к эльфам после того, как Туллий с чернецами начнут давать им жизни, то нам и слова могут не дать сказать, просто нашпигуют стрелами как шпионов Империи, да и все.

– Они подобное и до прихода имперцев проделать в состоянии, – язвительно заметила Рози. – Без особых сомнений. Эльфы не жалуют людей.

– Не жалуют, – подтвердил Мартин. – Но на службу берут куда охотней, чем раньше. Им нравится, когда одни человеки других за их интересы убивают. И полезно, и удобно, и для самолюбия приятно. Ушастые те еще сволочи, это всем известно. Если бы наши интересы не совпадали, их глотки я бы резал с неменьшей охотой, чем служителей Ордена Истины. Хотя если нам повезет и мы выберемся из этой истории целыми, то я десяток-другой эльфов напоследок непременно порешу. На сладкое.

– Благая идея, – чуть пришпорил лошадь Эль Гракх. – Я в этом деле с тобой. Никогда они мне не нравились. У нас в Панте, если кто не знает, с давних времен имеет место быть эльфийское поселение, одно-единственное на все побережье. Два десятка семей там с давних времен проживает, сады яблоневые они держат.

– Эльфийские яблоки из Панта, – мечтательно прищурилась Рози. – Один из самых дорогих товаров Рагеллона. Они даруют исцеление от массы болезней и возвращают женщинам украденную прошедшими годами красоту.

– Дорогие небось? – щелкнула языком Фриша.

– Пятьсот мер золота, – хмыкнула Рози. – Непонятно? Яблоко клали на ювелирные весы, цена составляла пятьсот мер от его первоначального веса.

– Это у вас, – мрачно буркнул Эль Гракх. – А у нас за них платили кровью. Эльфы никогда не лезли в драку, но что они творили с теми, кто залезал в их сад! Ладно воры, их не жалко. Но они даже для детей снисхождения не делали, хотя те просто по малолетству глупили. Смелость проверяли или на подначки велись, как оно водится в юные годы. Ясно же, что нет в них корысти! И все равно – сдирали заживо с мальчишек кожу или отдавали на съедение красным муравьям, а головы потом на колья ограды, стоящей вокруг сада, надевали. Родители их тела просили, чтобы по обряду похоронить, так они отдавали им пару костей, как для издевки. И не придерешься ведь, все по закону: хозяин может поступать с пойманным в его владениях вором так, как сочтет нужным, и не будет за это наказан властями. Да и владетели Панта не дали бы их тронуть – они получали корзину яблок ежегодно, не считая немалой пошлины с общины.

Много разного я про ушастых слышал, но этот рассказ впечатлял. К славным существам едем на службу наниматься, таких работодателей у нас еще, пожалуй, не было.

А вскоре, через пару дней, мы расстались с Миралиндой и Люсиль. Их ждала дорога к переправе и лесам бывших герцогств под присмотром вооруженных до зубов крепких ребят в кожаных жилетах и черных плащах, а нам пришло время сворачивать в сторону и снова странствовать по холмам Лиройских Пустошей, на этот раз, правда, держа путь в сторону Серых Гор, на главных пиках которых, по слухам, никто никогда не бывал, поскольку те находятся выше самых высоких облаков и упираются прямиком в Престол Владык.

– Не перекармливай, – строго говорила Миралинде Эбердин. – Помни – в ней от Эраста половина, остальное от Монбронов, а они здоровы жрать в три горла.

– Эби! – поморщился Гарольд. – Что ты несешь? Когда я жрал в три горла?

– Ты – нет, – согласилась горянка. – А вот сестрицы твои… Сиживала я с ними за одним столом, видела!

Стало быть, все же помирился мой друг со своим семейством, коли его друзей снова на порог пустили. Или та опала только на меня распространялась?

– Держи. – Мартин протянул Миралинде туго набитый кошель. – Не сомневайся, тебя мои молодцы всем будут снабжать – молочко там для малой, хлебушек, крупы, мясо. Я распорядился. Но золото лишним не бывает, сама знаешь. И помни – недалеко от сторожки, в кустах, есть спуск в овраги, лаз из подпола ведет прямо к нему. Про этот отнорок никто не знает, кроме нас троих. Его Жакоб вырыл. Не поленись, найди, пролезь хоть разок, чтобы понять, что к чему. Тебе ясно?

– Семь демонов Зарху, – выругалась вдруг Рози, чем немало меня удивила. Никогда не слышал из ее уст свою любимую присловку. – На, держи!

Она протянула Миралинде один из своих перстней.

– Мне Мартин золота дал больше, чем у нас на всех в Силистрии было, – тряхнула кошелем девушка. – Куда еще это?

– Какая ты глупая, – постучала ей по лбу пальцем де Фюрьи. – Это не на продажу. Это надо будет показать в порту… Дай на ухо шепну, а то вон эти все стоят, аж рты раскрыли от любопытства!

«Эти все» – здесь она нас имела в виду. Просто бойцы Мартина деликатно ждали в сторонке, лишенные возможности слышать то, о чем ведутся речи, потому иных вариантов не имелось.

Последним прощался я. Не скажу, что сердце защемило, когда я взял на руки Люсиль, но та вдруг разулыбалась своим не сильно пока зубастым ртом, протянула ко мне маленькие ладошки, провела ими по моим щекам…

Не знаю, как называется то тепло, что разлилось внутри от этого всего. Может, это и есть пресловутые отцовские чувства? И еще. Я своего папашу знать не знал, но всегда в глубине души ненавидел за то, что его не было рядом тогда, когда он мне был нужен. Проще говоря – никогда.

И чем я теперь лучше него? Ведь могу остаться, оберегать Люсиль от бед, из которых состоит этот свет, видеть, как она растет, как в ее глазах появляется разум, радоваться маленьким победам, расстраиваться из-за неудач, и никто из моих собратьев меня не осудит, все примут такое решение как должное. Тем более что наше путешествие является безумием с любой точки зрения. В первую очередь потому, что оно не имеет какого-либо смысла, как в принципе любая месть. Подозреваю, что, кроме Монброна, никто не сможет дать связного ответа, если ему зададут простой прямой вопрос: «А вы зачем туда вообще едете?».

Больше скажу – никто даже самому себе этот вопрос не задает, чтобы не убедиться в том, что на него ответа нет. И я в том числе. За то, что случилось тогда, прошлой весной? Так давно все прогорело и пеплом подернулось.

Но вот только есть что-то большее, чем голос разума, что-то необъяснимое простыми словами. Оно – внутри, в нас, навсегда. Потому мы тут все и собрались, даже осознавая, насколько нелепы наши устремления.