Сокровище государя

– Это – правильно! – Киске негромко рассмеялся и почесал оттопыренное ухо. – Так и думал, что ты все верно поймешь. В общем, о Карле Нойзе я должен знать всё. С кем торгует, чем торгует, где что почем берет – всё. Раз в три дня будешь составлять для меня подробный отчет. Нынче – вторник, так что в пятницу встречаемся здесь, в это же время.

– Понял.

– Ну, вот и славненько. Ты тут доедай… а мне пора.

Прощаясь, Михаэль поднялся на ноги. Кое-что вспомнив, вскочил и Никита:

– Господин Киске! Вы обещали мне помочь с жильем.

– Ах да… – старший приказчик задумчиво обернулся на пороге и неожиданно нахмурился. – А что, старый Нойзе уже не сдает покои на третьем этаже? Это было бы лучше.

– Ничуть не лучше! – резко возразил Бутурлин. – Они там все за мной следят!

– А, ну, если та-ак… Здесь неподалеку есть Крепостная улица. Там – доходный дом некоего Мика Райза. Синий такой, с белыми окнами. Мика и спросишь. Скажешь, что от меня.

Уже к вечеру Бутурлин съехал от надоедливого скряги-купца, поселившись в общих покоях на четвертом этаже доходного дома. Хозяин просил недорого – и то пришлось занять у Михаэля… Марта, зараза, обчистила все карманы!

Да и черт с ней, не жалко! Сбежала и сбежала… Главное – не пришлось убивать…



Под четвертый – жилой – этаж владелец доходного дома хитроумно переделал чердак, и получившиеся покои теперь сдавал в наем за весьма приемлемую цену таким вот, как и Якоб, нищебродам-приказчикам-подмастерьям, с утра и до позднего вечера трудившимся на своих алчных хозяев. Сюда приходили только спать, ну, еще гужевались по воскресеньям. В город уже просочились самые зловещие слухи о плывущем по Двине реке неисчислимом московитском войске, ведомом самим царем! Беженцы в ужасе рассказывали о взятии русскими варварами Динабурга! А это уж совсем рядом.

Еще поговаривали, что командующий, господин Магнус Делагарди, дабы не распылять силы, вовсе не думает оборонять пригороды – посады или, как их здесь именовали – форштадт. Просто оставит их врагу и будет оборонять лишь городские стены – благо там имелось, что оборонять и чем обороняться. Многие обыватели уже бежали из города в Швецию, впрочем, большинство все же надеялось на помощь королевского флота.

Насчет же форштадта Бутурлин всерьез опасался – как бы их сами обороняющиеся не сожгли, чтоб неприятелю не стало, где укрыться. Так частенько делали, а в предместье как раз и располагалось подворье для русских купцов, куда Никите Петровичу необходимо было наведаться как можно скорее – взять у купцов выделенные на операцию деньги и полностью изменить все свое существование! Хватит уже. Постоянная работа и низкое общественное положение не давало возможности подобраться ко всем рижским тайнам. А потому – бедный ниенский приказчик Якоб Меллинг должен был исчезнуть или вообще умереть, а вместо него появился бы некто совсем иной… Деньги. Нужны деньги! Ну и… тогда можно будет подумать и о личном.



Дом Фрица Майнинга Никита отыскал быстро, казначей братства «черноголовых» проживал невдалеке от Рижского замка, в одном из зажиточных трехэтажных домов. Бутурлин даже видел Анну! Правда, так, мельком – пока не подходил, опасаясь выдать себя раньше времени. Да, наверное, и не нужно было подходить, совсем не нужно – кто знает, какая сейчас Анна? Вдруг да выдаст? Последние два года приучили Бутурлина сомневаться во всем. Внешний вид Аннушки ему как-то не очень понравился – юная женщина выглядела какой-то осунувшейся и бледной, да и грустноватой тоже. Хотя ее платье из дорогой переливчатой ткани, с брабантскими кружевами и шелковыми вкладками на рукавах, стоило, как добрая лошадь.

Ладно. С Анной – потом. Сначала – дело. Получит деньги и переродится из приказчика… в некую, куда более значительную, фигуру.

Приказчик, конечно, мог бы уехать по хозяйским делам, скажем, куда-нибудь в Ревель или Нарву… Однако хитроумный господин Киске явно заподозрил бы неладное и проверил бы все сведения у купца, тем более это так легко сделать! Не-ет, с отъездом не выйдет… Тогда несчастному Якобу придется-таки погибнуть в пригородных лесах, угодив в лапы разбойников… или – русских!



– На русское подворье? – удивился во время очередной встречи Михаэль. – Говоришь, должны? И много?

– Три риксдалера.

– Х-хэ! Однако да, для тебя и это деньги. Что ж, дружище Якоб, поезжай. Но, предупреждаю, будь осторожен – вроде и недалеко от города, а места там гиблые. Да и на самом подворье лучше без важного дела не соваться. Его арендует некий Юрий Стрис – про талеры ему не говори ни слова. Скажи, мол, просто хозяин послал к русским по делам.

– Так и сделаю, друг Михаэль! Спасибо.

– Как вернешься, обо всем доложишь в подробностях.

– Обязательно!

Что касаемо Юрия Стриса (или Стрижа, как говорили русские), то о нем Бутурлина предупреждал еще Ордин-Нащокин, настоятельно советовавший опасаться сего господина. Ну, опасаться Бутурлин никого не собирался, однако… имел в виду.



Будучи в образе приказчика, «Якоб Меллинг» высмотрел на торговой площади русских торговцев и до подворья добрался на их возу за малую толику медях. Ехали не так уж и долго – миновали Пороховую башню, ворота, перекатились по временному деревянному мосточку через недавно вырытый канал, перевалили через вал, а уж там, от сторожки, было рукой подать.

– Вон оно, подворье, – обернувшись, возница указал кнутом на невысокое здание, красневшее кирпичом на повертке, за тоненькими осинками и ольхою.

Это еще, похоже, считалось пригородом, дальше же, совсем рядом, начинался смешанный лес. Густой и, по виду, непроходимый, он тянулся по всему побережью до самой Эстляндии. Сразу же за подворьем шумели высокие дубы и березы, тянулись к небу золотистые липы, и хмурые ели шевелили мохнатыми лапами, словно желая схватить любого, кто неосторожно сунется в чащу.

– Места тут недобрые, – подгоняя лошадь, поцокал языком возница. – Шалят.

Сидевший рядом торговец в узком и длинном кафтане нехорошо усмехнулся, показав редкие желтые зубы:

– Не только в лесу шалят. И на подворье – бывает. Хозяин, Юрий Стриж, сволочь редкая. Многие беды от него терпим, а съехать нельзя – не по закону. Ну, теперь уж скорей бы съехать, а то не ровен час, схватят да в тюрьму! С Россией-то нынче – война.

– Так чего же вы ждали-то? – хмыкнул Бутурлин. – Давно надо было убраться!

– Так мы ж купцы! До последнего торговать будем… Вот, видно, сегодня последний день и был.



Проехав во двор, охраняемый хмурыми рейтарами в давно не чищенных кирасах, купцы, сунув солдатам денежку, принялись распрягать лошадей. Никита же тотчас проскользнул в двери, оказавшись в узенькой темной прихожей:


– Гутен таг! Есть кто?

– А кто тебе нужен-то?

– Амос Сергеев, негоциант из Пскова…

– Ну, я Сергеев. По лестнице вон, подымайся, ага.

Наверху оказалось две комнаты – большая и малая, узкая, как пенал. Туда-то и прошел визитер, ориентируясь на голос.

Купец Амос Сергеев оказался еще довольно молодым человеком лет тридцати. Одетый в куцый немецкий кафтан, с окладистой рыжеватой бородкой и смышленым взглядом, он поднялся со скамьи навстречу гостю.

– Чем могу?

– Я – Якоб Меллинг из Ниена… Нет ли у вас, любезнейший, рыбьего зуба, только не желтого, а как слоновая кость?

– Рыбий зуб? Как не быть! Не знаю, как слоновая кость, но белого поглядим.

Услыхав пароль, купец тут же сказал отзыв и, приложив палец к губам, плотно прикрыл дверь.

– Тсс, человече! Тут и стены уши имеют, а уж двери-то – и подавно. Слава богу, Стриж покуда в отъезде. Тсс!

Немного постояв у двери, Амос накинул на плечи плащ и, приглашающе махнув рукой, загрохотал по лестнице вниз.

– Тесновато тут у вас, – спускаясь следом, хмыкнул Никита Петрович.

Купец негромко рассмеялся:

– А то ж! Наверху, почитай, две клетушки. Одна – ты видел – на двоих человек – но тут обычно и пять, и шесть обретаются. Ну и вторая – на полдюжины, там и двадцать бывало.

– В тесноте, да не в обиде!

– Как раз в обиде. За постой хозяин полталера в неделю дерет! И за каждую лошадь – по гривне, и летом, и зимой. Жаловались на него в рат – да покуда бесполезно.

– Ну, дай Бог, скоро Рига нашей будет.

– Дай-то Бог! – миновав двор, Амос наскоро перекрестился и направился к рябиновой рощице, что начиналась почти сразу же от дороги.

– Скоро нас всех, русских, хватать зачнут, – на ходу бросил торговец. – Удивляюсь, как еще не начали.

Бутурлин тряхнул головой:

– Так съезжайте! Чего теперь ждать-то?

– Так тебя, мил человеце, и ждал, – замедлив шаг, купец повернул голову и усмехнулся. – Нешто можно Афанасия Лаврентьича приказанье не выполнить? Вот и ждал.

– А не дождался бы?

– Как арестовать пришли бы – сразу б и сбег, – признался Амос. – У меня на Двине-реке лодчонка запрятана. Сегодня на ней и рвану.

– С Богом, – улыбнулся Никита Петрович.

– Ну, все, мил человеце. Пришли. Ты тут постой на сторожке.

Привезенные деньги ушлый купец, конечно же, на подворье не хранил, а закопал невдалеке, вот здесь, в рощице, меж корней старой рябины.

– Тут полста ефимков, плюс еще перстни, кольца… – вытащив из земли небольшой сундучок, торговец откинул крышку. – Думаю, должно хватить.

– Хватит, – забирая сундучок, покивал Бутурлин. – Тем более до прихода царева войска не долго осталось ждать. А там, даст Бог, и Рига – наша.

– Дай Бог, – охотно поддакнув, купец посветлел лицом. – Ужо отольются тогда все наши обиды. А Стрижа этого – на рябине вздернем.

Сказать по правде, сундучок с деньгами и кольцами несколько смущал Бутурлина, лоцман как-то не подумал о том, что денег может оказаться так много. Не особо-то тяжело, конечно, но неудобно, приметно… А в поясной кошель не влезет. Эх, надо было хоть мешок с собой прихватить…

– Амос Сергеевич, друже! У тебя котомочки какой-никакой не сыщется?

– Да сыщется. Посейчас вон, на подворье зайдем.

– А стражники? Вдруг да про сундук спросят?

– Не спросят, – успокоил купец. – Привыкли уже. Купцы мы или кто?



Торговец оказался прав, на сундучок рейтары не обратили никакого внимания, как, собственно говоря, и на вошедших. Все трое стражей, расположившись возле старой рассохшейся бочки, азартно метали кости.