Сокол и Ворон

– Я бы хотела найти свою сестру. Я рассказывала про неё. Она сбежала из дома с рдзенцем и собиралась пойти в Совин. Я всё время о ней думаю и ничего не хочу больше, чем вернуть её домой. Это ты сделать можешь?

Не первый раз она повторяла, что беспокоилась о сестре. Быть может, стоило послать людей в Рдзению? Помогло бы это заслужить доверие лесной ведьмы?

– Я поговорю с Великим князем, – пообещал Вячко.

Он избегал встречи с отцом не один день. Откладывал раз за разом, придумывал новый повод занять себя делами в городе, лишь бы не показываться ему на глаза. Но, видимо, пришло время поговорить с ним. Вячко пообещал сделать это не только лесной ведьме.

Ждать следующего дня он не стал, сразу пошёл в покои Великого князя.

Холоп отца, что вечно был при нём, пригласил Вячко подождать в трапезной.

– Скоро закончится боярский совет, и Великий князь сразу придёт отужинать.

Оставалось только надеяться, что к ним не присоединится княгиня. При ней Вячко не посмел бы произнести ни слова.

– Желаешь вина или пива, княжич? – предложил холоп.

– Ничего.

Ожидание всегда казалось ему худшей мукой. Что в засаде, когда предвкушаешь схватку и не знаешь, выйдешь ли из неё живым, что перед встречей с отцом, когда готовишься снова быть обруганным, как малый ребёнок за все проступки.

Вячко долго сидел за столом. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец приоткрылась дверь.

– Млад сказал, что ты меня ждёшь. Что стряслось?

Вячко подскочил на ноги, поклонился.

– Ничего не случилось, князь. Я пришёл просто поговорить.

– О чём будешь просить?

– Я редко тебя о чём-то прошу, – он остался стоять, пока Великий князь не уселся в кресло во главе стола.

– Это правда, редко.

Холоп не отходил от них, пока прислуживал. Налил айоского вина в бокалы, нарезал хлеба и кабана. Вячко молча ел, но кусок не лез ему в горло.

– Так что хотел просить? – нетерпеливо спросил князь. После совета он выглядел слишком раздражённым, и Вячко подумал, что стоило ему прийти в другой день.

– Я сегодня разговаривал с Дариной.

– Да, слышал, что лесная ведьма днём по городу разгуливала с моим сыном, – князь хмыкнул то ли недовольно, то ли насмешливо. – Что она тебе рассказала?

– Да ничего почти, больше я говорил, показывал ей город.

– Понравился?

– Да. Ей особо не с чем сравнивать. Вряд ли она когда-то видела другие города, кроме Нижи.

Князь фыркнул возмущённо.

– Даже если не с чем сравнивать, как будто есть города краше Златоборска? Разве мы зовём не лучших зодчих и каменщиков? Да ты видел, какие бояре терема возводят в городе? Скоро княжеский дворец придётся перестраивать, чтобы не позволить им за нами угнаться.

Жареный кабан показался Вячко слишком жирным, а хлеб слишком сухим. Он подавился, когда сделал глоток воды, закашлялся. Холоп подлетел стремительно, желая помочь.

– Уйди, – княжич отстранился от него рукой. – Уйди, – прокашлял он в раздражении.

Отец отставил кубок в сторону.

– Млад, оставь нас на время, – попросил он.

Поклонившись, холоп вышел. Князь внимательно разглядывал сына.

– Так что? Вижу, не о ерунде просить пришёл.

Вячко похлопал себя по груди, прокашливаясь. Вздохнул свободно.

– Дарина попросила отправить людей на поиски её сестры.

– Что ещё?

– Как ты?..


Взгляд отца потемнел. Голубые глаза, что унаследовали все трое его сыновей, теперь показались мрачнее грозового неба. Седые кудри он зачесал ладонью со лба, открывая лицо.

– Говори, Вячко. Я слушаю.

– Я люблю Добраву.

Ни удивления, ни осуждения, ни злости. Он точно наперёд знал, зачем пришёл Вячко, но промолчал, не сказал ни слова, и юноша растерялся.

– Я люблю Добраву, – повторил он. – Всю жизнь. Понимаешь?

– Понимаю.

По коже пробежали мурашки.

– Правда?

– Думаешь, я не любил твою мать? Она была единственной женщиной, которую…

Они никогда не говорили о ней. Ни разу. Даже когда тело её в тайне увезли из столицы, а Вячко прорыдал несколько дней подряд, отец не пришёл, не сказал ни слова. Вместо этого он приказал Горыне забрать Вячко в его первый поход с дружиной. На год раньше, чем было положено.

– Тогда… ты поймёшь меня?

– Пойму, – отец смотрел прямо перед собой, и это насторожило.

Горькое гадкое чувство прокралось в душу раньше, чем Вячко успел задать свой вопрос.

– Ты разрешишь мне взять её в жёны?

– Разрешу.

У Вячко перехватило дыхание, и он успел ощутить на мгновение, как счастье накрыло с головой, но вдруг заметил, как поджал губы сердитый отец.





* * *


Было уже поздно. Дара расплела короткие волосы, сняла все украшения, кроме деревянного родового оберега, что висел на груди, когда в дверь постучал Горяй.

– Не спишь? В общем… пошли.

– Куда?

Чародей поёжился, помотал головой, пошевелил беззвучно губами, точно продолжал разговор с кем-то в своей голове. Встрепенулся и произнёс всё так же загадочно:

– Есть у меня одна мысль, как тебе помочь. Пошли.

Выходить на люди с распущенными волосами Дара не хотела, но Горяй поторопил её.

– Прикрой чем-нибудь голову. Там всё равно придётся раздеться.

– Зачем?

– Будешь одетой мыться?

– Где мыться?

– В бане, где же ещё? – Он нетерпеливо потоптался на месте. – Пошли.

Дара нахмурилась:

– Кто же ходит в баню на ночь глядя? Там анчутки.

– Глупости какие. Разве страшны ведьме анчутки? – Горяй передёрнул плечами и всучил ей в руку мешочек. – На, сама неси.

– Что там?

– Лекарства.

Быстро он прошёл по тёмным ходам княжеского терема вниз, к кухням и клетям, через поруб на улицу и дальше к княжеской бане. Чародей вжимал голову в плечи, оглядывался по сторонам и пару раз останавливался, прислушиваясь к чужим голосам. Дара не почувствовала тревогу, Горяй всегда был странным.

Никто не остановил их на улице, никто не заговорил. Чародея сторонились даже стражники.