Сокол и Ворон
Часть 55 из 123 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Дурнота нахлынула на неё с новой силой, она покачнулась и точно бы упала, не удержи её Вячко.
Неторопливо они продвигались дальше по лесу. Чёткие следы остались на земле, и даже Дара смогла представить, как человек вырывался, цеплялся пальцами за мох и листья. Кто бы ни тащил несчастного, он был чудовищно силён.
– Почему никто не кричал? – удивилась Дара. – Мы должны были бы услышать…
– Он не мог, – Вячко показал в сторону. – Гляди.
Среди зелени мха багровел окровавленный ошмёток, и не сразу Дара поняла, что это вырванный язык. Оцепенев, она отвела взгляд.
– И всё же кричать он мог, мычать, как немой, – ком подступил к горлу. – Если только лес не хотел…
Вячко удивлённо на неё покосился.
– Лес хотел это скрыть?
Она раздражённо передёрнула плечами.
– Мне неизвестны желания и мысли лешего.
Навий мир по-прежнему оставался чужим, непонятным. Он опутывал крепко-накрепко, запутывал в свои сети, но к тайнам леса не подпускал.
След привёл их к краю оврага. Пришлось спускаться. Скользя по склону вниз, Дара и Вячко хватались за ветви кустов, чтобы удержаться от падения. Они громко дышали и оба ругались себе под нос. Никто не смотрел по сторонам, только на землю перед собой. Сырая почва, размытая утренним дождём, чавкала, норовила ускользнуть из-под ног.
Дара остановилась неожиданно, опёрлась о ствол дерева, рукой махнула Вячко, привлекая внимание.
– Смотри, – с трепетом проговорила она, пальцем указала вниз.
На дне оврага среди опавшей листвы и луж у подножия трёх сросшихся ольх лежал мужчина в просторных одеждах. Раскинув руки, глядел он на сокрытые за листвой небеса. Тёмные глаза его потухли. Меч так и остался в ножнах, не пригодившись своему хозяину.
Над мужчиной склонилась дева со смоляными волосами. Растрёпанная, одетая лишь в разодранную холщовую рубаху, она водила бледными, зеленоватыми руками по груди мертвеца.
Вячко схватился за рукоять меча, но Дара его остановила.
– Обожди, – прошептала она.
Дева вскинула голову, заслышав голос. Зелёные глаза сияли ярче листвы по весне, окровавленные губы растянулись в оскале, обнажили острые зубы. Она зашипела, яростно зарычала и попятилась, ухватила добычу, потащила назад.
Зашуршала листва, заворчала земля, и корни деревьев разверзлись. Под ними чернел глубокий провал. Дева жадно заурчала, утаскивая с собой тело в убежище. Корни извивались, словно гадюки в змеином гнезде. Сверкнули зелёные глаза из темноты, прежде чем ольхи снова плотно запечатали проход.
Всё стало так, будто ничего и не было. Только кровь на опавшей листве напоминала о случившемся.
Вячко вздрогнул то ли от отвращения, то ли от страха перед навьим духом.
– И ты госпожа над этой тварью?
– Духи никому не подчиняются, разве что другим богам и лешему, – недовольно пояснила Дара. – Не смотри с таким укором. Я сама впервые увидела лесавку.
С детства Ждана пугала Дару сказками о лесных девах, которые похищают малых ребят и вскармливают ядовитым молоком из своих грудей. Якобы тогда обращался ребёнок в нечистого духа и не помнил более человеческой жизни. Невестами лешего звали лесавок в народе.
Лесных ведьм тоже считали жёнами лесного Хозяина. Он был царём в Навьем царстве и в Яви среди людей, вот и невест выбирал из живых и мёртвых девок.
Дару пробрал озноб.
– Кто был этот человек? – Она постаралась увести разговор в сторону, лишь бы не думать о проходе, что скрылся за корнями ольхи, за тварью, спрятавшейся там. – Раньше я не видела никого подобного.
И только произнеся это вслух, она поняла, что ошиблась. Тавруй был так же смугл, черты его лица были так же резки.
– Думаю, он из вольных городов, из степей.
– И как называется народ, который там живёт?
– У них нет единого народа. В вольных городах много племён. Они говорят, что между ними нет родства, хотя все верят, что были рождены луной.
– Луной? – с ехидством переспросила Дара. – Вот уж глупость какая. Они, наверное, совсем дикари, раз не знают ничего о Создателе?
Вячко улыбнулся:
– Слуги Создателя с тобой бы согласились.
Не сразу он добавил:
– В вольных городах поклоняются Аберу-Окиа, сестре-тени.
– Разве можно поклоняться матери всех бесов? – Вопрос её остался без ответа.
Вячко пожал плечами:
– Пойдём.
Дара не стала спорить и пошла за ним.
По следам на земле они нашли место, где лесавка настигла свою жертву. Поляну для ночёвки погибший выбрал удачно: днём её грело солнце, а густые кусты оберегали от ветра. Одну ошибку допустил чужеземец: свою постель он расстелил не на голой земле, а на ровной и сухой крыше каменной домовины. Откуда ему было знать, что он осквернил святилище лесных духов? А быть может, он намеренно так поступил и желал унизить чужих богов, когда заснёт при свете луны, которой поклонялся?
– Он был один, – хмуро заметил Вячко, осмотрев нехитрые пожитки убитого.
Дара сбросила шерстяное покрывало с крыши домовины на землю. Подумала и свернула, решив взять с собой. В лесной землянке с каждым днём становилось прохладнее.
– И что с того? – равнодушно спросила она.
– Купцы и наёмники не путешествуют одни, – рассуждал Вячко. – И не ночуют в лесах, уходя с дороги.
– Он мог опасаться разбойников.
– Или предпочёл скрываться по другим причинам.
Что-то переменилось в Вячко. Худой и грязный оборванец заговорил с удивительной уверенностью. Он расправил плечи и будто даже стал выше. Потрёпанная одежда висела на нём мешком, но двигался Вячко так решительно, что это внушало непривычный трепет.
Дара нахмурилась. В ногах всё ещё сохранялась слабость, и она присела на землю, подложив под себя покрывало.
– И кто он тогда?
– Лазутчик.
Слово было Даре незнакомо, но она не подала виду. Вячко наклонился, поднимая сломанную деревянную клетку.
– Видишь?
– Клетка. И что с того?
– В таких держат птиц. В вольных городах передают сообщения при помощи голубей. Наверно, он посылал вести о том, что видел по пути. Недалеко отсюда должна быть граница Ратиславии.
Что-то во взгляде Дары выдало её, и Вячко объяснил:
– Скорее всего, он докладывал степным государям о защите границ, чтобы знать, в чём наша слабость.
Юноша отбросил клетку в сторону и пошёл вперёд. Дара поколебалась, но последовала за ним, прихватив одеяло.
Вскоре в просветах между деревьями стала видна лесная дорога. Её размыло, и пришлось идти по самому краю, чтобы не перепачкаться в грязи.
– Не знаешь, далеко ли мы от Нижи? – спросил Вячко.
Дара пожала плечами. Она плохо представляла, где стоял город Нижа, слышала только, что недалеко от Мёртвых болот и границы со степями.
Они остановились на перекрёстке.
– Дальше я пойду этой дорогой, – между тем решил её спутник. – Прощай, Дарина.
На мгновение он задержал на ней взгляд, легко кивнул, развернулся и пошёл по дороге прочь из леса. Дара осталась на месте, глядя ему вслед.
В душу прокралось сомнение. Оно пахло надеждой и было тёплым, как свежий хлеб из печи. Лес вокруг оставался спокойным, а дорога вела из него прочь к человеческим поселениям. Дара могла теперь сбежать от Хозяина. Она могла освободиться.
Как велико оказалось искушение! Всё это время Дара не осознавала, как радостно общаться с людьми, и вдруг одиночество снова обрушилось на неё. Опять остаться в лесу? Потеряться среди духов и зверей? Дара хотела вернуться домой, она мечтала обнять сестру и деда. Да просто поговорить с Вячко хоть ещё лучину, даже этому она была бы рада, как величайшему подарку.
Но Вячко не успел уйти далеко.
Ветер донёс запах дыма. Дара принюхалась, пытаясь угадать, не тот ли это дымок, что обычно вьётся из печных труб деревенских домов. Но нет. Пахло гарью и кровью.
Чёрные столбы взмыли над лесом, рассекая молочный туман. Взволнованно замолчали птицы и звери, скрылись среди желтеющей листвы. Тишина, что нависла над землёй, была гулкой, оглушающей.
Вячко обернулся на Дару, точно желая убедиться, что она тоже видела дым.
– Деревня горит, – произнесла она негромко.
– Уверена?
Он не мог видеть то же, что и Дара. Каждое дерево, каждая травинка застонали от боли. Земля вокруг была живой, единой, и вся она корчилась в муках от того, что происходило на опушке леса.
– Идём, – поторопил Вячко.
Неторопливо они продвигались дальше по лесу. Чёткие следы остались на земле, и даже Дара смогла представить, как человек вырывался, цеплялся пальцами за мох и листья. Кто бы ни тащил несчастного, он был чудовищно силён.
– Почему никто не кричал? – удивилась Дара. – Мы должны были бы услышать…
– Он не мог, – Вячко показал в сторону. – Гляди.
Среди зелени мха багровел окровавленный ошмёток, и не сразу Дара поняла, что это вырванный язык. Оцепенев, она отвела взгляд.
– И всё же кричать он мог, мычать, как немой, – ком подступил к горлу. – Если только лес не хотел…
Вячко удивлённо на неё покосился.
– Лес хотел это скрыть?
Она раздражённо передёрнула плечами.
– Мне неизвестны желания и мысли лешего.
Навий мир по-прежнему оставался чужим, непонятным. Он опутывал крепко-накрепко, запутывал в свои сети, но к тайнам леса не подпускал.
След привёл их к краю оврага. Пришлось спускаться. Скользя по склону вниз, Дара и Вячко хватались за ветви кустов, чтобы удержаться от падения. Они громко дышали и оба ругались себе под нос. Никто не смотрел по сторонам, только на землю перед собой. Сырая почва, размытая утренним дождём, чавкала, норовила ускользнуть из-под ног.
Дара остановилась неожиданно, опёрлась о ствол дерева, рукой махнула Вячко, привлекая внимание.
– Смотри, – с трепетом проговорила она, пальцем указала вниз.
На дне оврага среди опавшей листвы и луж у подножия трёх сросшихся ольх лежал мужчина в просторных одеждах. Раскинув руки, глядел он на сокрытые за листвой небеса. Тёмные глаза его потухли. Меч так и остался в ножнах, не пригодившись своему хозяину.
Над мужчиной склонилась дева со смоляными волосами. Растрёпанная, одетая лишь в разодранную холщовую рубаху, она водила бледными, зеленоватыми руками по груди мертвеца.
Вячко схватился за рукоять меча, но Дара его остановила.
– Обожди, – прошептала она.
Дева вскинула голову, заслышав голос. Зелёные глаза сияли ярче листвы по весне, окровавленные губы растянулись в оскале, обнажили острые зубы. Она зашипела, яростно зарычала и попятилась, ухватила добычу, потащила назад.
Зашуршала листва, заворчала земля, и корни деревьев разверзлись. Под ними чернел глубокий провал. Дева жадно заурчала, утаскивая с собой тело в убежище. Корни извивались, словно гадюки в змеином гнезде. Сверкнули зелёные глаза из темноты, прежде чем ольхи снова плотно запечатали проход.
Всё стало так, будто ничего и не было. Только кровь на опавшей листве напоминала о случившемся.
Вячко вздрогнул то ли от отвращения, то ли от страха перед навьим духом.
– И ты госпожа над этой тварью?
– Духи никому не подчиняются, разве что другим богам и лешему, – недовольно пояснила Дара. – Не смотри с таким укором. Я сама впервые увидела лесавку.
С детства Ждана пугала Дару сказками о лесных девах, которые похищают малых ребят и вскармливают ядовитым молоком из своих грудей. Якобы тогда обращался ребёнок в нечистого духа и не помнил более человеческой жизни. Невестами лешего звали лесавок в народе.
Лесных ведьм тоже считали жёнами лесного Хозяина. Он был царём в Навьем царстве и в Яви среди людей, вот и невест выбирал из живых и мёртвых девок.
Дару пробрал озноб.
– Кто был этот человек? – Она постаралась увести разговор в сторону, лишь бы не думать о проходе, что скрылся за корнями ольхи, за тварью, спрятавшейся там. – Раньше я не видела никого подобного.
И только произнеся это вслух, она поняла, что ошиблась. Тавруй был так же смугл, черты его лица были так же резки.
– Думаю, он из вольных городов, из степей.
– И как называется народ, который там живёт?
– У них нет единого народа. В вольных городах много племён. Они говорят, что между ними нет родства, хотя все верят, что были рождены луной.
– Луной? – с ехидством переспросила Дара. – Вот уж глупость какая. Они, наверное, совсем дикари, раз не знают ничего о Создателе?
Вячко улыбнулся:
– Слуги Создателя с тобой бы согласились.
Не сразу он добавил:
– В вольных городах поклоняются Аберу-Окиа, сестре-тени.
– Разве можно поклоняться матери всех бесов? – Вопрос её остался без ответа.
Вячко пожал плечами:
– Пойдём.
Дара не стала спорить и пошла за ним.
По следам на земле они нашли место, где лесавка настигла свою жертву. Поляну для ночёвки погибший выбрал удачно: днём её грело солнце, а густые кусты оберегали от ветра. Одну ошибку допустил чужеземец: свою постель он расстелил не на голой земле, а на ровной и сухой крыше каменной домовины. Откуда ему было знать, что он осквернил святилище лесных духов? А быть может, он намеренно так поступил и желал унизить чужих богов, когда заснёт при свете луны, которой поклонялся?
– Он был один, – хмуро заметил Вячко, осмотрев нехитрые пожитки убитого.
Дара сбросила шерстяное покрывало с крыши домовины на землю. Подумала и свернула, решив взять с собой. В лесной землянке с каждым днём становилось прохладнее.
– И что с того? – равнодушно спросила она.
– Купцы и наёмники не путешествуют одни, – рассуждал Вячко. – И не ночуют в лесах, уходя с дороги.
– Он мог опасаться разбойников.
– Или предпочёл скрываться по другим причинам.
Что-то переменилось в Вячко. Худой и грязный оборванец заговорил с удивительной уверенностью. Он расправил плечи и будто даже стал выше. Потрёпанная одежда висела на нём мешком, но двигался Вячко так решительно, что это внушало непривычный трепет.
Дара нахмурилась. В ногах всё ещё сохранялась слабость, и она присела на землю, подложив под себя покрывало.
– И кто он тогда?
– Лазутчик.
Слово было Даре незнакомо, но она не подала виду. Вячко наклонился, поднимая сломанную деревянную клетку.
– Видишь?
– Клетка. И что с того?
– В таких держат птиц. В вольных городах передают сообщения при помощи голубей. Наверно, он посылал вести о том, что видел по пути. Недалеко отсюда должна быть граница Ратиславии.
Что-то во взгляде Дары выдало её, и Вячко объяснил:
– Скорее всего, он докладывал степным государям о защите границ, чтобы знать, в чём наша слабость.
Юноша отбросил клетку в сторону и пошёл вперёд. Дара поколебалась, но последовала за ним, прихватив одеяло.
Вскоре в просветах между деревьями стала видна лесная дорога. Её размыло, и пришлось идти по самому краю, чтобы не перепачкаться в грязи.
– Не знаешь, далеко ли мы от Нижи? – спросил Вячко.
Дара пожала плечами. Она плохо представляла, где стоял город Нижа, слышала только, что недалеко от Мёртвых болот и границы со степями.
Они остановились на перекрёстке.
– Дальше я пойду этой дорогой, – между тем решил её спутник. – Прощай, Дарина.
На мгновение он задержал на ней взгляд, легко кивнул, развернулся и пошёл по дороге прочь из леса. Дара осталась на месте, глядя ему вслед.
В душу прокралось сомнение. Оно пахло надеждой и было тёплым, как свежий хлеб из печи. Лес вокруг оставался спокойным, а дорога вела из него прочь к человеческим поселениям. Дара могла теперь сбежать от Хозяина. Она могла освободиться.
Как велико оказалось искушение! Всё это время Дара не осознавала, как радостно общаться с людьми, и вдруг одиночество снова обрушилось на неё. Опять остаться в лесу? Потеряться среди духов и зверей? Дара хотела вернуться домой, она мечтала обнять сестру и деда. Да просто поговорить с Вячко хоть ещё лучину, даже этому она была бы рада, как величайшему подарку.
Но Вячко не успел уйти далеко.
Ветер донёс запах дыма. Дара принюхалась, пытаясь угадать, не тот ли это дымок, что обычно вьётся из печных труб деревенских домов. Но нет. Пахло гарью и кровью.
Чёрные столбы взмыли над лесом, рассекая молочный туман. Взволнованно замолчали птицы и звери, скрылись среди желтеющей листвы. Тишина, что нависла над землёй, была гулкой, оглушающей.
Вячко обернулся на Дару, точно желая убедиться, что она тоже видела дым.
– Деревня горит, – произнесла она негромко.
– Уверена?
Он не мог видеть то же, что и Дара. Каждое дерево, каждая травинка застонали от боли. Земля вокруг была живой, единой, и вся она корчилась в муках от того, что происходило на опушке леса.
– Идём, – поторопил Вячко.