Сокол и Ворон

– Тише, тише, – его схватили, прижали крылья к телу, подняли резко над землёй. Это был человек.

Он развернул сокола к себе, не давая вырваться.

– Не трепыхайся, я друг.

Чёрные большие глаза, тёмные волосы и нос точно клюв. Мужчина стоял совершенной голый, и только вороново перо было вдето в его волосы.

– Почему ты не обращаешься? Я же вижу, кто ты, – он прищурил чёрные глаза. – И зачем летел прямо в город? Защита сожгла бы тебя, ты же знаешь?

Милош не мог ответить и только вырывался. Его крыло было сломано, а силы иссякли, но проклятие всё равно заставляло стремиться назад в Совин.

Ворон-оборотень осмотрел его, не отпуская.

– Ты проклят, брат, теперь я вижу. Не бойся, я заберу тебя с собой. Подальше от этих стен. Придётся, значит, отложить мои дела. Видишь ли, я летел в столицу. Тебе туда не попасть, пока ты в птичьем обличье, но я на многое способен. И тебя тоже научу, только пойдём со мной, – он подошёл к краю берега, откуда были видны рыбачьи жилища у реки. – Сначала, правда, найдём мне одежду.





Мёртвые болота


Вскоре снова пошёл дождь. Недружелюбные просторы болот не имели конца, но под навесом рядом с костром Вячко ощущал себя чуть лучше. Он жевал суховатую лепёшку и пытался понять, что делать дальше.

Югра временами посматривала на княжича с усмешкой в глазах и следила за костром, чтобы тот не потух. Её брат, назвавшийся Олоко, вернулся с очередной охапкой еловых веток и положил их на навес, заделывая небольшие щели.

– Значит, ты был в Запретном лесу, – сказала Югра.

Вячко кивнул, догадался, что девушка имела в виду Великий лес. Он не скрывал своего любопытства, разглядывая Югру. Его спасители ничем не походили на людей, которых он прежде встречал. Между собой они говорили на незнакомом языке. Роста оказались невысокого, они еле доставали Вячеславу до груди. Кожа у обоих была смуглая, в желтизну, глаза тёмные и узкие, носы длинные и широкие. Брат и сестра носили похожие меховые одежды, из оружия предпочитали луки и короткие ножи, а чёрные волосы заплетали в косы, и это тоже было чудно для Вячко, что мужчина и женщина носили одинаковые причёски. Всё в них было чужое: и черты лица, и речь, и одежда, но они были добры к незнакомцу, которому спасли жизнь.

Вытащив княжича из трясины, Югра и Олоко провели его к своему лагерю. Они рассказали, что жили севернее на болотах, а в этих местах охотились.

– Земли зелёной воды опасны, – угрюмо заметил Олоко. – Зачем ты пришёл к нам?

– Я не шёл к вам, а пытался пройти в Великий, как ты говоришь Запретный лес, но духи завели меня на болота. – Вячко положил последний кусок лепёшки в рот и отряхнул руки.

Югра с недоверием посмотрела на него.

– Зачем?

– Кто же поймёт нечистых духов?

– Зачем тебе в Запретный лес?

– Я ищу одного человека, который туда пошёл, – размыто ответил Вячеслав.

– Зачем? – настойчиво повторила Югра.

– Мне так повелел сделать отец.

Девушка наклонила голову чуть набок, задумываясь над его словами и, поразмышляв, молча кивнула. Олоко тоже одобрил:

– Отец – это важно.

Молодой охотник присел рядом под навесом. Двигался он тихо, даже Вячко было нелегко услышать его шаги, хотя он нередко сидел в засаде, научился слышать за стоном ветра свист стрелы, узнавать человеческие шаги по дрожи земли и самому оставаться незаметным. Но Олоко передвигался так ловко, что Вячко было непросто за ним уследить, и это заставляло сердце холодеть в груди. С трудом княжич заставил себя убрать руку от рукояти меча, но положил его подле себя.

– Вы живёте на болотах одни?

– С нами Ики, – ответила Югра.

Она осталась сидеть под дождём, накинув на голову капюшон. Когда Вячко, переживая за свою спасительницу, спросил, не боялась ли она простудиться, девушка улыбнулась и пояснила, что толстый олений мех спасал от любой непогоды.

– Где же вы здесь нашли оленей?

– Не здесь. Далеко, – сказал Олоко вместо сестры.

– В деревне у Нижи, – пояснила Югра.

– Так вы бывали в Ниже? – обрадовался Вячко.

– Да. Ты оттуда?

– Нет, вовсе нет, но много слышал об этом городе. Каков он?


– Большой, – простодушно сказала Югра.

Вячко хоть ни разу и не бывал в Ниже, но от брата знал, что из всех городов Ратиславии этот был самым маленьким и ограничивался детинцем и скромным посадом за стенами. Но, наверное, жителям болот, которые ни разу не бывали в Златоборске или хотя бы в Новисаде, Нижа могла показаться огромной.

Олоко поделился с ним зажаренной змеёй. Вячко с опаской принял угощение, решиться откусить он никак не мог.

– Плохая охота. Зверь пугаться, бежать, – невесело рассказал Олоко, кивая на змею.

– Чего пугаться?

– Думаю, тебя, – с укором в узких глазах ответил Олоко.

Югра хихикнула, садясь к ним под навес. Были они с братом юны, не старше самого Вячеслава.

– Вячко сказал, что он на болоте только один день, – произнесла девушка. – Не в нём дело.

– А в чём?

Югра пожала плечами, что под её толстой шубой было плохо заметно.

– Духи недовольны, лес беспокоен. Болото это чувствует, вот и звери волнуются.

– Вы знаете, из-за чего это происходит?

– Ты был в лесу, ты и скажи, – хмыкнула Югра.

Вячко осторожно откусил немного от жареной змеи. Слышал он, что и змей, и жуков, и даже крыс ели в вольных городах, но всегда жалел людей, которые, верно, от крайней бедности и скудности земли употребляли в пищу мерзких гадов.

– Какие волосы, – сказала Югра, бесцеремонно накрутив на палец курчавую прядь Вячеслава. – Как огонь. Никогда таких не видела.

Её косы были черны словно уголь, на взгляд они казались жёсткими и тонкими.

– У ваших людей не бывает рыжих волос? – спросил Вячко. На Благословенных островах ратиславцев называли «красными» потому, что Злата и дружинники, которые пришли с ней к Императору, почти все были рыжеволосыми.

– Нет, таких не бывает, – печально произнесла Югра, отвернувшись к костру.

Скоро дождь прекратился. Втроём они легли спать под навесом, но ночь выдалась беспокойной и шумной. Вячко привык дремать насторожённо, будучи готовым проснуться в любой момент. Мир вокруг был нов и неизведан, и он подумал, что вовсе не заснёт. Но болота измотали его. Вдалеке выли волки, и Вячко понял, что болота не так бесконечны, как ему показалось. Где-то недалеко начинались поля или леса, волки не стали бы забредать глубоко в топи.

На болотах воздух был влажный, и эта влага прокрадывалась под одежду, просачивалась под кожу, пробиралась до самых костей. Не помогали близость костра и шерстяной плащ, от которого теперь воняло тиной и гнилью. За один день болото пропитало насквозь одежду, волосы и кожу. Вячко приснилось, что он сам стал частью топей, оброс тёмно-зелёным мхом и обратился в старую корягу, погружающуюся в трясину.

Он проснулся, почуяв опасность. Приподнялся, вгляделся в темноту. Хрустело дерево, пожираемое пламенем. Олоко сидел у огня, следил, чтобы тот не потух. Было мирно, спокойно, и Вячко посчитал, что ошибся в своих предчувствиях.

Не сразу за искрами костра он распознал золотые всполохи далеко на востоке.

– Уже рассвет? – тихо спросил он, не желая разбудить Югру.

Она лежала рядом, скрутившись в клубок, и казалась совсем маленькой. В своей огромной шубе девушка походила на медвежонка. Вячко улыбнулся собственным мыслям. Медведь – бурый и грозный – прежде красовался на знамени его рода. Говорили, когда Ярополк и Злата заложили Златоборск, лесной царь в обличье медведя явился к ним, давая своё позволение на строительство города. Ратиславцы посчитали это за благой знак. Не зря говорили, что только сильнейший из чародеев мог обратиться в медведя.

Но прошло много зим с тех пор. На знамени златоборских князей появилось кайло, окружённое солнечным светом, – знак Императорского рода, чья кровь текла в старших сыновьях Великого князя. Ярополк должен был править Ратиславией после отца, его род стал бы первым.

Вячко взглянул на небо, мерцающее на востоке.

– Светает, – повторил он, но Олоко вновь притворился, что не расслышал его слов. – Разбудить Югру?

Они собирались выдвигаться на рассвете, чтобы к концу дня успеть добраться до домика на болотах. Олоко и Югра сказали, что их дед мог бы помочь Вячко найти дорогу к Великому лесу. Это показалось странным, ведь старик вряд ли знал болота хуже своих внуков, но княжич согласился. Вряд ли охотники спасли его жизнь, чтобы после погубить.

– Не надо, – остановил Олоко, когда Вячко потянулся к Югре. – Пусть спит.

– Но уже рассвет.

– Нет, – Олоко поворошил ветви в костре. Отсыревшие, они плохо горели.

Вячко вновь взглянул на восток, но небо стало тёмным. Он прищурился, не веря собственным глазам. Неужто показалось?

– Но свет… я же видел…

– Это зелёная башня, – сказал Олоко. – Она порой светится.

– Башня? – Княжич никогда не слышал ни о чём подобном, хотя немало книг прочитал в годы своего учения, умнейшие мужи с Благословенных островов говорили с ним о других государствах и дальних землях. Пусть многое Вячко забыл, но светящуюся башню бы точно запомнил.

– Она за горами, – пояснил Олоко. – Далеко. Птица день летать и ещё ночь. Но свет яркий, иногда видно.

– Я никогда не слышал об этом, – слова охотника взволновали Вячко. – Расскажи.