Снова умереть
Часть 41 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Той женщине, что могла бы его опознать?
— Она была все равно что мертва. Любой другой турист, оказавшийся в подобном положении в буше, мужчина или женщина, не продержался бы и двух дней, и уж точно меньше двух недель. Она должна была там умереть.
— И почему не умерла?
— Сила воли? Удача? — Он пожал плечами. — Чудо.
— Ты виделся с этой женщиной, — проговорил Габриэль. — Что ты о ней думаешь?
— Прошло несколько лет с тех пор, как я допрашивал ее. Сейчас ее фамилия не Джейкобсон, а ДеБрюн. Она вышла замуж за гражданина Южной Африки. Мне она запомнилась как… ничем не примечательная. Таким было мое впечатление, и, говоря начистоту, я был удивлен. Я прочитал ее показания и знал, что она едва выжила. Я ожидал увидеть суперженщину.
Джейн нахмурилась.
— Считаете, ее показания не были правдой?
— То, что она шагала среди диких слонов? Что две недели пробиралась через буш без еды и оружия? Что выживала, питаясь лишь травой и стеблями тростника? — Он покачал головой. — Неудивительно, что поначалу полиция Ботсваны сомневалась в ее истории. Пока не подтвердилось, что семеро иностранцев не явились на свои обратные международные рейсы. Они поговорили с пилотом, который прилетел за туристами в буш и спросили его, почему он не сообщил о том, что их не было. Он сказал, что ему позвонили и сообщили, что вместо этого они отправились обратно в Маун по дороге. Прошло еще несколько дней, прежде чем полиция Ботсваны, наконец, поняла, что Милли Джейкобсон говорит правду.
— Тем не менее, похоже, Вы сомневаетесь.
— Потому что когда я встретился с ней, она показалась мне немного, вроде как… проблемной.
— В смысле?
— Затворницей. Не особо общительной. Она живет в маленьком городке сельского типа, у ее мужа есть ферма. Она почти никогда не выезжает из своего района. Отказалась приехать в Кейптаун для допроса. Мне пришлось отправиться в Тоувс-Ривер, чтобы встретиться с ней.
— Мы отправляемся туда завтра, — сказал Габриэль. — Только так она согласилась с нами увидеться.
— Это прекрасная дорога. Чудесные горы, фермы и виноградники. Но прекрасна лишь дорога. Ее муж — большой суровый африканер,[106] который никого к ней не подпускает. Пытается защитить, как я думаю, но он ясно дает понять, что не хочет, чтобы полиция расстраивала его жену. Прежде чем вам удастся с ней поговорить, сначала придется пройти проверку у него.
— Я это полностью понимаю, — согласился Габриэль. — Это то, что сделал бы любой муж.
— Запер бы свою жену у черта на куличках?
— Обеспечил бы ей безопасность, насколько возможно. Если исходить из того, что она согласна. — Он бросил взгляд на Джейн. — Потому что, знает Бог, не каждая жена на это согласится.
Хэнк рассмеялся.
— Очевидно, вы двое расходитесь по этому вопросу.
— Потому что Джейн слишком часто рискует, черт возьми.
— Я коп, — возразила Джейн. — Как я должна ловить плохих парней, если ты запрешь меня ради безопасности? А именно так, похоже, этот парень и поступает со своей женой. Прячет ее от всей страны.
— И вам сначала придется иметь дело с ним, — добавил Хэнк. — Объясните, насколько важно, чтобы его жена оказала вам содействие. Убедите его, что это не будет представлять для нее никакой опасности, потому что это все, что его беспокоит.
— А его не беспокоит, что прямо сейчас Джонни Постхумус может убивать других людей?
— Он не знаком с этими жертвами. Он защищает свою собственную, и вам придется заслужить его доверие.
— Думаешь, Милли станет с нами сотрудничать? — спросил Габриэль.
— Только до известной степени, да и можно ли ее за это винить? Подумайте о том, чего ей стоило выйти живой из Дельты. Когда проходишь через столь суровое испытание, то прежним уже не станешь.
— Некоторые люди стали бы лишь сильнее, — сказала Джейн.
— Некоторые и вовсе не выжили бы. — Хэнк покачал головой. — Боюсь, сейчас Милли больше похожа на призрака.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Несмотря на все, что Милли Джейкобсон вынесла в буше, она не вернулась к привычному комфорту Лондона, а поселилась в маленьком городке в долине реки Хекс в Западно-Капской провинции.[107] Если бы Джейн в одиночку пережила две адские недели в дикой природе, уворачиваясь от львов и крокодилов, обмазываясь грязью и поедая корни и траву, она бы прямиком направилась домой в свою кровать, в собственный район со всеми его городскими удобствами. Но Милли Джейкобсон, книготорговец из Лондона, родившаяся и выросшая в городе, отринула все, что знала, все, кем была, и стала жить в отдаленном городке Тоувс-Ривер.
Смотря в окно автомобиля, Джейн, безусловно, могла понять, что так привлекло Милли в этой сельской местности. Она видела горные ландшафты, реки и фермерские хозяйства, окрашенные в сочные цвета лета. Все в этой стране казалось ей самобытным, от перевернутых наоборот времен года до северного направления солнца, и когда они описали кривой поворот, Джейн внезапно почувствовала головокружение, словно мир перевернулся с ног на голову. Она закрыла глаза, выжидая, когда все перестанет вращаться.
— Великолепное местечко. Даже домой не хочется, — сказал Габриэль.
— До Бостона далековато, — пробормотала она.
— Да и до Лондона тоже. Но я понимаю, почему она не хочет возвращаться.
Джейн открыла глаза и покосилась на многочисленные виноградники, на фрукты, созревающие на солнце.
— Ну, ее муж родом отсюда. Люди идут на безумства ради любви.
— Вроде того, чтобы собрать вещи и переехать в Бостон?
Она посмотрела на него.
— Ты когда-нибудь об этом жалел? О том, что уехал из Вашингтона, чтобы быть со мной?
— Дай-ка подумать.
— Габриэль.
Он засмеялся.
— Я должен жалеть о том, что женился и получил самого чудесного ребенка в мире? Сама-то как думаешь?
— Думаю, множество мужчин не принесли бы такой жертвы.
— Продолжай почаще это повторять. Благодарная жена никогда не повредит.
Она снова взглянула на пролетающие мимо виноградники.
— К слову о благодарности, мы крупно задолжали маме за то, что она сидит с Реджиной. Думаю, стоит отправить ей коробку южноафриканского вина. Ты же знаешь, как сильно мама и Винс любят… — Она замолчала. Теперь, когда вернулся папа, в жизни Анджелы больше не было Винса Корсака. Она вздохнула. — Никогда не думала, что скажу это, но я скучаю по Корсаку.
— Очевидно, твоя мама тоже.
— Я плохая дочь, раз хочу, чтобы папа вернулся к своей потаскушке и оставил нас в покое?
— Ты хорошая дочь. Для своей матери.
— Которая меня не слушает. Она пытается осчастливить всех, кроме самой себя.
— Это ее выбор, Джейн. Ты должна уважать его, даже если и не понимаешь.
Так же, как она не понимала выбора Милли Джейкобсон затаиться в этом отдаленном уголке страны, так далеко от всего и всех, что она когда-либо знала. По телефону Милли ясно дала понять, что не приедет в Бостон, чтобы помочь следствию. У нее были четырехлетняя дочь и муж, которым она нужна, стандартные приемлемые отговорки, которыми женщина оправдывает свое нежелание признать реальные причины: она ужасно боится мира. Хэнк Андриссен назвал Милли призраком и предупредил их о том, что им ни за что не удастся вытащить ее из Тоувс-Ривер. Да и муж Милли никогда бы этого не допустил.
Именно муж первым встретил их на крыльце, когда они с Габриэлем подъехали к ферме, и взгляд на его красное лицо сказал Джейн о том, что впереди их ждет испытание. Кристофер ДеБрюн был крупным мужчиной устрашающего вида, как и описывал его Хэнк. Он был старше Милли на десять лет, его светлые волосы уже наполовину поседели, он стоял, скрестив руки, словно глухая стена мышц, удерживающая захватчиков. Когда Джейн и Габриэль вышли из своего арендованного автомобиля, он не спустился по ступенькам, чтобы поприветствовать их, ожидая, пока непрошеные гости подойдут к нему сами.
— Мистер ДеБрюн? — уточнил Габриэль.
В ответ последовал лишь кивок.
— Я специальный агент Габриэль Дин из ФБР. Это детектив Джейн Риццоли из департамента полиции Бостона.
— Они отправили вас двоих в такую даль?
— Это расследование затрагивает государственные и международные интересы. Поэтому задействованы разные ведомства.
— И вы считаете, все сводится к моей жене.
— Мы считаем ее ключом ко всему делу.
— И как это касается меня?
«Двое мужчин и слишком много проклятого тестостерона», — подумала Джейн. Она шагнула вперед, и ДеБрюн сердито посмотрел на нее, словно решая, как дать отпор женщине.
— Мы проделали долгий путь, мистер ДеБрюн, — спокойно проговорила она. — Прошу, можно нам поговорить с Милли?
С минуту он разглядывал ее.
— Она поехала за нашей дочерью.
— А когда она вернется?
— Через некоторое время. — Он неохотно раскрыл входную дверь. — Можете войти. Сначала мне нужно кое о чем предупредить.
Они проследовали за ним в фермерский дом, и Джейн увидела широкие дощатые полы и массивные потолочные балки. У этого дома была история в самом его каркасе: от перил, обтесанных вручную до старинных голландских плиток на камине. ДеБрюн не предложил им ни кофе, ни чая, бесцеремонно показав рукой на диван. Сам он устроился в кресле перед ними.
— Здесь Милли чувствует себя в безопасности, — сказал он. — Вместе мы построили хорошую жизнь на этой ферме. У нас есть дочь. Ей всего четыре года. А теперь вы хотите все изменить.
— Она могла бы все изменить в нашем расследовании, — сказала Джейн.
— Она была все равно что мертва. Любой другой турист, оказавшийся в подобном положении в буше, мужчина или женщина, не продержался бы и двух дней, и уж точно меньше двух недель. Она должна была там умереть.
— И почему не умерла?
— Сила воли? Удача? — Он пожал плечами. — Чудо.
— Ты виделся с этой женщиной, — проговорил Габриэль. — Что ты о ней думаешь?
— Прошло несколько лет с тех пор, как я допрашивал ее. Сейчас ее фамилия не Джейкобсон, а ДеБрюн. Она вышла замуж за гражданина Южной Африки. Мне она запомнилась как… ничем не примечательная. Таким было мое впечатление, и, говоря начистоту, я был удивлен. Я прочитал ее показания и знал, что она едва выжила. Я ожидал увидеть суперженщину.
Джейн нахмурилась.
— Считаете, ее показания не были правдой?
— То, что она шагала среди диких слонов? Что две недели пробиралась через буш без еды и оружия? Что выживала, питаясь лишь травой и стеблями тростника? — Он покачал головой. — Неудивительно, что поначалу полиция Ботсваны сомневалась в ее истории. Пока не подтвердилось, что семеро иностранцев не явились на свои обратные международные рейсы. Они поговорили с пилотом, который прилетел за туристами в буш и спросили его, почему он не сообщил о том, что их не было. Он сказал, что ему позвонили и сообщили, что вместо этого они отправились обратно в Маун по дороге. Прошло еще несколько дней, прежде чем полиция Ботсваны, наконец, поняла, что Милли Джейкобсон говорит правду.
— Тем не менее, похоже, Вы сомневаетесь.
— Потому что когда я встретился с ней, она показалась мне немного, вроде как… проблемной.
— В смысле?
— Затворницей. Не особо общительной. Она живет в маленьком городке сельского типа, у ее мужа есть ферма. Она почти никогда не выезжает из своего района. Отказалась приехать в Кейптаун для допроса. Мне пришлось отправиться в Тоувс-Ривер, чтобы встретиться с ней.
— Мы отправляемся туда завтра, — сказал Габриэль. — Только так она согласилась с нами увидеться.
— Это прекрасная дорога. Чудесные горы, фермы и виноградники. Но прекрасна лишь дорога. Ее муж — большой суровый африканер,[106] который никого к ней не подпускает. Пытается защитить, как я думаю, но он ясно дает понять, что не хочет, чтобы полиция расстраивала его жену. Прежде чем вам удастся с ней поговорить, сначала придется пройти проверку у него.
— Я это полностью понимаю, — согласился Габриэль. — Это то, что сделал бы любой муж.
— Запер бы свою жену у черта на куличках?
— Обеспечил бы ей безопасность, насколько возможно. Если исходить из того, что она согласна. — Он бросил взгляд на Джейн. — Потому что, знает Бог, не каждая жена на это согласится.
Хэнк рассмеялся.
— Очевидно, вы двое расходитесь по этому вопросу.
— Потому что Джейн слишком часто рискует, черт возьми.
— Я коп, — возразила Джейн. — Как я должна ловить плохих парней, если ты запрешь меня ради безопасности? А именно так, похоже, этот парень и поступает со своей женой. Прячет ее от всей страны.
— И вам сначала придется иметь дело с ним, — добавил Хэнк. — Объясните, насколько важно, чтобы его жена оказала вам содействие. Убедите его, что это не будет представлять для нее никакой опасности, потому что это все, что его беспокоит.
— А его не беспокоит, что прямо сейчас Джонни Постхумус может убивать других людей?
— Он не знаком с этими жертвами. Он защищает свою собственную, и вам придется заслужить его доверие.
— Думаешь, Милли станет с нами сотрудничать? — спросил Габриэль.
— Только до известной степени, да и можно ли ее за это винить? Подумайте о том, чего ей стоило выйти живой из Дельты. Когда проходишь через столь суровое испытание, то прежним уже не станешь.
— Некоторые люди стали бы лишь сильнее, — сказала Джейн.
— Некоторые и вовсе не выжили бы. — Хэнк покачал головой. — Боюсь, сейчас Милли больше похожа на призрака.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Несмотря на все, что Милли Джейкобсон вынесла в буше, она не вернулась к привычному комфорту Лондона, а поселилась в маленьком городке в долине реки Хекс в Западно-Капской провинции.[107] Если бы Джейн в одиночку пережила две адские недели в дикой природе, уворачиваясь от львов и крокодилов, обмазываясь грязью и поедая корни и траву, она бы прямиком направилась домой в свою кровать, в собственный район со всеми его городскими удобствами. Но Милли Джейкобсон, книготорговец из Лондона, родившаяся и выросшая в городе, отринула все, что знала, все, кем была, и стала жить в отдаленном городке Тоувс-Ривер.
Смотря в окно автомобиля, Джейн, безусловно, могла понять, что так привлекло Милли в этой сельской местности. Она видела горные ландшафты, реки и фермерские хозяйства, окрашенные в сочные цвета лета. Все в этой стране казалось ей самобытным, от перевернутых наоборот времен года до северного направления солнца, и когда они описали кривой поворот, Джейн внезапно почувствовала головокружение, словно мир перевернулся с ног на голову. Она закрыла глаза, выжидая, когда все перестанет вращаться.
— Великолепное местечко. Даже домой не хочется, — сказал Габриэль.
— До Бостона далековато, — пробормотала она.
— Да и до Лондона тоже. Но я понимаю, почему она не хочет возвращаться.
Джейн открыла глаза и покосилась на многочисленные виноградники, на фрукты, созревающие на солнце.
— Ну, ее муж родом отсюда. Люди идут на безумства ради любви.
— Вроде того, чтобы собрать вещи и переехать в Бостон?
Она посмотрела на него.
— Ты когда-нибудь об этом жалел? О том, что уехал из Вашингтона, чтобы быть со мной?
— Дай-ка подумать.
— Габриэль.
Он засмеялся.
— Я должен жалеть о том, что женился и получил самого чудесного ребенка в мире? Сама-то как думаешь?
— Думаю, множество мужчин не принесли бы такой жертвы.
— Продолжай почаще это повторять. Благодарная жена никогда не повредит.
Она снова взглянула на пролетающие мимо виноградники.
— К слову о благодарности, мы крупно задолжали маме за то, что она сидит с Реджиной. Думаю, стоит отправить ей коробку южноафриканского вина. Ты же знаешь, как сильно мама и Винс любят… — Она замолчала. Теперь, когда вернулся папа, в жизни Анджелы больше не было Винса Корсака. Она вздохнула. — Никогда не думала, что скажу это, но я скучаю по Корсаку.
— Очевидно, твоя мама тоже.
— Я плохая дочь, раз хочу, чтобы папа вернулся к своей потаскушке и оставил нас в покое?
— Ты хорошая дочь. Для своей матери.
— Которая меня не слушает. Она пытается осчастливить всех, кроме самой себя.
— Это ее выбор, Джейн. Ты должна уважать его, даже если и не понимаешь.
Так же, как она не понимала выбора Милли Джейкобсон затаиться в этом отдаленном уголке страны, так далеко от всего и всех, что она когда-либо знала. По телефону Милли ясно дала понять, что не приедет в Бостон, чтобы помочь следствию. У нее были четырехлетняя дочь и муж, которым она нужна, стандартные приемлемые отговорки, которыми женщина оправдывает свое нежелание признать реальные причины: она ужасно боится мира. Хэнк Андриссен назвал Милли призраком и предупредил их о том, что им ни за что не удастся вытащить ее из Тоувс-Ривер. Да и муж Милли никогда бы этого не допустил.
Именно муж первым встретил их на крыльце, когда они с Габриэлем подъехали к ферме, и взгляд на его красное лицо сказал Джейн о том, что впереди их ждет испытание. Кристофер ДеБрюн был крупным мужчиной устрашающего вида, как и описывал его Хэнк. Он был старше Милли на десять лет, его светлые волосы уже наполовину поседели, он стоял, скрестив руки, словно глухая стена мышц, удерживающая захватчиков. Когда Джейн и Габриэль вышли из своего арендованного автомобиля, он не спустился по ступенькам, чтобы поприветствовать их, ожидая, пока непрошеные гости подойдут к нему сами.
— Мистер ДеБрюн? — уточнил Габриэль.
В ответ последовал лишь кивок.
— Я специальный агент Габриэль Дин из ФБР. Это детектив Джейн Риццоли из департамента полиции Бостона.
— Они отправили вас двоих в такую даль?
— Это расследование затрагивает государственные и международные интересы. Поэтому задействованы разные ведомства.
— И вы считаете, все сводится к моей жене.
— Мы считаем ее ключом ко всему делу.
— И как это касается меня?
«Двое мужчин и слишком много проклятого тестостерона», — подумала Джейн. Она шагнула вперед, и ДеБрюн сердито посмотрел на нее, словно решая, как дать отпор женщине.
— Мы проделали долгий путь, мистер ДеБрюн, — спокойно проговорила она. — Прошу, можно нам поговорить с Милли?
С минуту он разглядывал ее.
— Она поехала за нашей дочерью.
— А когда она вернется?
— Через некоторое время. — Он неохотно раскрыл входную дверь. — Можете войти. Сначала мне нужно кое о чем предупредить.
Они проследовали за ним в фермерский дом, и Джейн увидела широкие дощатые полы и массивные потолочные балки. У этого дома была история в самом его каркасе: от перил, обтесанных вручную до старинных голландских плиток на камине. ДеБрюн не предложил им ни кофе, ни чая, бесцеремонно показав рукой на диван. Сам он устроился в кресле перед ними.
— Здесь Милли чувствует себя в безопасности, — сказал он. — Вместе мы построили хорошую жизнь на этой ферме. У нас есть дочь. Ей всего четыре года. А теперь вы хотите все изменить.
— Она могла бы все изменить в нашем расследовании, — сказала Джейн.