Снова дембель

– Без проблем, уже ухожу. Я все сказал и все передал. Деньги и текст оставляю, вдруг вы еще передумаете. Только одного не учли в своих расчетах. Взрыв и радиация будут не настоящими. Всего лишь инсценировка. А вот земли ваши они заберут по-настоящему. До свидания. Может быть, я загляну после седьмого декабря.

Хозяин дома ничего не ответил, но и про деньги больше не напоминал, молча закрыл за мной дверь, выставив на улицу.





Интерлюдия


Два часа ночи. 27 ноября 1988 года.

Город Лениноран. Дом Исы Гумбарова



За столом хозяин дома и еще один человек, в котором знающие люди легко опознали бы Разима Бешлы-оглы, поэта и лидера местного демократического движения по совместительству. Разговор идет на талышском языке.

– Ты все слышал. Что ты думаешь? Что делать?

– У нас есть выбор?

– Да! Есть выход – послать их к иблису! Не люблю, когда меня используют втемную, – вспылил хозяин дома.

– А если это правда?

– Этого не может быть, потому что не может быть никогда!

– Ты сам не веришь в то, что говоришь. Как мы будем смотреть в глаза людям, если это окажется правдой, а мы ничего не сделаем, чтобы предотвратить.

– Шайтан их всех побери! Напечатаешь статью, дальше что? Ты веришь Алиеву? Я – нет.

– Мы ничего не теряем. Ничем не рискуем, выполняя их просьбу.

– Кого их? Мы даже не знаем, кто послал этого сосунка.

– Ты думаешь, он из КГБ? Слишком молод. К тому же он, похоже, действительно из Ленинграда, разговор у него странный, не местный. И мыслит непривычно. Не забывай, я все же писатель, манера речи – это первое, что воспринимаю при знакомстве.

– И что в нем необычное? Наглый и самоуверенный тип. Никакого уважения к старшим. Не пороли родители в детстве.

– Непростой парнишка. Кого попало с таким поручением не послали бы. И что самое удивительное, он задание выполнил. И вообще слишком многое знает.

– Не преувеличивай. Простой посредник. Вызубрил послание и передал.

– Может, и так. Но этот молокосос смог переубедить самого Ису Гумбарова, – усмехнулся Разим. – Редко кто на моей памяти мог убедить самого Каменного Льва[4].

– Глупое прозвище. Не называй меня так. Представляю, что будет, когда номер выйдет. Читатели же разнесут нашу редакцию по кирпичам.

– И это подтверждает мою догадку, что текст составлен настоящими профессионалами. Идеально точно просчитана реакция местных жителей. Десять рублей за полчаса на халяву – тут весь город выстроится в очередь. Может, в клуб всех отправлять, там места больше? Посадим Намика, пусть разбирается с толпой.

– Один он не справится. Придется тебе тоже с ним сидеть. Деньги ты кому доверишь?

– Чем дольше думаю об этом, тем страшнее мне становится. Здесь каждый момент продуман. Сфотографировать десять тысяч рублей и вставить в статью – это меня просто пугает. Будет настоящее столпотворение и смертоубийство. И это не КГБ – теперь я точно в этом уверен. Зачем приписка, что отправлять письма желательно из соседних районов? Единственное объяснение – чтобы не заблокировали рассылку. Но зачем комитетским самим себе мешать?

– Может, для того, чтобы ты озадачился этим вопросом, вместо того чтобы спать в три часа ночи. Завтра будет сложный день. Пора спать. И хорошо, что ты дома не появляешься, прав я оказался, пасут тебя, иначе тебе пришлось бы с ним в одиночку разговаривать.





Глава 17




Теперь от меня ничего не зависит. Сделал все, что смог, и даже больше. Теперь остается только ждать, если Иса не совсем дурак и сделает в точности по плану, который я ему подробно расписал в приложении к статье, то внимание к будущему землетрясению обеспечено.

Если не вдаваться в подробности, то план выглядит так:

1. На днях в редакцию нашей газеты, опираясь на старый пастуший посох, зашел убеленный сединами старец Исмаил и поведал о грядущем землетрясении. Кто он и откуда явился, так и осталось загадкой. На все вопросы он лишь печально вздыхал и ответствовал, что знание это печально и тяжкое бремя для него, он не может больше хранить в себе, знание сжигает его изнутри. Предотвратить неизбежное он не в силах, большие начальники его слушать не хотят и ничего делать не желают, чтобы спасти несчастных людей. Поэтому он решил обратиться к простому народу напрямую.

2. Старец назвал точную дату и время катастрофы и призвал людей в этот день покинуть свои дома, чтобы спастись. Произойдет катастрофа 7 декабря утром, после того, как солнце поднимется на две ладони над горизонтом. (В десять часов утра. – Примеч. редактора газеты.)


3. Сам муалим Исмаил слишком стар, здоровьем очень слаб, дальней дороги не осилит и не может предупредить лично об опасности тех, кому она грозит. Поэтому он отдает все свои сбережения, десять тысяч рублей, для того, чтобы спасти хоть кого-нибудь. И обращается к жителям Ленинорана, чтобы они срочно писали письма и слали телеграммы в города и села, предупреждая друзей, родственников и просто всех знакомых об опасности.

За каждое отправленное письмо старец распорядился выдавать по три рубля и за каждую отправленную телеграмму по пять рублей.

4. В подтверждение серьезности его слов редакция сделала фотографию этих денег (десять тысяч рублей выложить веером на столе – будет смотреться внушительно).

5. Все, кто хотят помочь людям, обращайтесь в редакцию. Здесь можно написать письмо, получить конверт, бумагу и ручку, а также деньги за уже отправленное послание.



С одной стороны, жалко выбрасывать деньги на ветер, доходов у меня не предвидится в ближайшее время, с другой стороны: так честнее, средства добыты откровенно криминальным способом, и моя совесть почему-то протестует против их присвоения.

Честно говоря, со своей собственной совестью я мог бы договориться и умыкнуть рублей двести на нужды голодающей автороты. Но спохватился слишком поздно! Не мог я вручить Исе Гумбарову 9800 руб, это все равно, что подарить любовнице автомобиль с разбитой фарой или привезти в подарок из Греции початую бутылку «Метаксы».

Если бы поэт был дома, я бы провернул хитрый психологический трюк и попросил бы взаймы у него сто рублей с возвратом. Он, конечно, удивился бы, что я не взял себе ни рубля, имея на руках десять тысяч, но именно такой поступок убедил бы его в моей честности. Писатели, как люди возвышенные и оторванные от реальности, тем более фанатики, любят такие красивые, благородные жесты.

Но Гумбаров точно не понял бы таких странных движений и заподозрил бы, что кто-то решил закрысятить копейку себе лично. Да и не сложился у нас разговор для такого захода.

Особо отметил, что тем, кто отправит предупреждение в Армению, лимит повышен до пяти писем в день, иначе будут писать только своим. А это лишние пять-десять рублей. Пришлось к списку городов, к Спитаку, Кировокану и Ленинокану добавить пару азербайджанских райцентров недалеко от армянской границы. Иначе местные националисты не дадут провести акцию, да и сам Гумбаров не сильно горит желанием помогать соседям. Вражда с армянами, к сожалению, уже перешла в стадию кровной.

К слову, даже врать не пришлось, землетрясение почувствуют во всех соседних странах: и в Грузии, и в Турции, и даже здесь тряхнет немного.

Могу поспорить, что против соблазна нежданного халявного заработка местные жители не устоят, и через пару дней в редакции будет настоящее столпотворение, и дикие километровые очереди, процесс ведь не быстрый.

Опять же, подозревая, что уровень владения русским языком у большинства местных жителей ниже плинтуса, я порекомендовал отсылать не письма, а вырезки из газеты с пророчеством Исмаила. Тут двойная выгода: газета вызывает больше доверия, и отсебятины не будет.

В конце добавил несколько практических рекомендаций, как правильно продвигать акцию. Посоветовал отпечатать двойной тираж и пустить мальчишек по городу, чтобы бесплатно раздавали всем подряд.

На следующий день обязательно сфотографировать гигантскую очередь и этой картинкой сопроводить следующую статью о небывалом ажиотаже и интересе к пророчеству. Отправить по сотне экземпляров в соседние районы, чтобы раздать бесплатно, и если есть возможность, распространить статью по линии Народного Фронта в Баку. Они или сами перепечатают, у них должны быть свои издания, это я точно помню, или в республиканские СМИ пропихнут новость. Пусть даже в раздел курьезов – фотографии гигантской очереди и десяти тысяч рублей скажут сами за себя. Нам любой пиар на руку.

Порекомендовал обязательно отправить письма в редакции крупных армянских газет, министерств и организаций. Сразу, возможно, не поверят, но волна слухов, которая дойдет чуть позже, ляжет уже на хорошо подготовленную почву.

Все что в моих силах я сделал. Информационная бомба обязательно рванет, в этом нет никаких сомнений. Все остальное от меня уже не зависит. Кто поверит, тот получит шанс на спасение. Надеюсь, что таких людей будет большинство.

Закончив с рекламной акцией, неожиданно обнаружил, что у меня нет никаких идей и планов по дальнейшему пребыванию в этой исторической альтернативе. Пока был жесткий временной лимит, была цель помочь жертвам землетрясения, об этом не задумывался, на это просто не было времени. Тем более что это совпало с первыми неделями службы, когда и так проблем предостаточно.

Теперь же груз ответственности с моих плечей снят, инфильтрация и вживание в историческую реальность тоже прошли успешно, и, наконец, возник вопрос, озвученный гражданином Чернышевским еще в прошлом веке: «Что делать-то?»

На дворе закат перестройки и, не к ночи упомянутой, «гласности». К слову, эти понятия уже вышли из моды, и их редко кто употребляет кроме штатных пропагандистов в партийных СМИ. Впрочем, традиции так быстро не исчезают, и летеха наш толкает речи на политинформации, под копирку слизанные с материалов XXVII съезда КПСС и XIX партийной конференции. Именно так, по номерам и называются. Вчера целый вечер выносил мозг чтением брошюр с одноименными названиями. Я с ностальгией вспомнил позавчерашнее чтение газеты «Правда» – там хоть осмысленные фразы иногда встречались.

По идее, я должен все это знать, но хоть убей, ничего не помню. Радует, что сослуживцы в подавляющем большинстве тоже ничего не знают об этих величайших событиях в жизни страны.

Советский Союз стремительно катится под откос, но окружающие дружно делают вид, что ничего не меняется, и толкают лозунги из семидесятых годов в невероятном количестве, словно мифический «застой» и не заканчивался никогда.

Если с военной службой и обустройством более или менее разобрался, то с идеологией у меня серьезный затык. А без глобальной идеи нет смысла вообще затевать переустройство этого мира целиком и конкретно этой страны в частности.

К концу девяностых коммунистическая идея выдохлась, потеряла свежесть и популярность в массах. Как ни странно, на рубеже двухтысячных интерес к социализму в разы выше, чем в эту историческую эпоху, но это скорее психологическая реакция на кошмар девяностых.

Сейчас же наблюдается тотальное разочарование, в принципе неисправимое в ближайшей перспективе. По всей стране вводятся карточки на продукты, исчезли из продажи основные продукты питания и многие товары повседневного спроса, что было немыслимо при Брежневе. Скрытая инфляция уже раскручивает маховик цен, налицо разгул бандитизма и формирование первых ОПГ. Конечно, в сравнении с ельцинскими временами сейчас тишь и благодать, а братки пока еще не поднялись выше уровня обычной уголовной шпаны, но вектор «развития» однозначно сформировался. Идет жесткая дискредитация Коммунистической партии, а поскольку в данный момент это синоним госвласти, то и государство стремительно теряет авторитет. Не сказать, что КПСС – образец порядочности и аскетизма, но все же черной краской мажут с перебором. В основном за сталинские репрессии и за льготы со спецпайками, содержимое которых олигарх районного масштаба в мое время постеснялся бы прислуге подарить. Рижские шпроты и бутылка кизлярского коньяка – это привилегии? Не смешите собачку моей бывшей любов… э-э-э… знакомой, у нее пачка корма дороже стоила. У собачки, а не у девицы, понятное дело.

Сильно упрощая, есть два способа проведения реформ: демократический и авторитарный. Первый подразумевает активную разъяснительную и просветительскую работу, привлечение широких народных масс к процессу управления, делегирование полномочий и прочую, приятную для уха истинного демократа, ерунду. На самом деле, опираться не на кого. Уровень экономического и юридического образования советского человека можно охарактеризовать как святая простота и детская непосредственность в одном флаконе.

Политэкономия здесь преподается только в институтах, да и то в сочетании с научным марксизмом-ленинизмом. Эти два предмета обычно идут вместе. И честно говоря, лучше бы эту ахинею вообще не преподавали, поскольку к экономике ни то, ни другое не имеет никакого отношения. Политэкономия больше похожа на религиозное учение о светлом будущем и темном капиталистическом прошлом.

В итоге девяносто девять процентов населения абсолютно девственно экономически безграмотно, поскольку никогда не училось этому, да это и не входило в задачи государства. Оставшийся один процент – это профессиональные экономисты, руководители заводов и узкая прослойка госслужащих в исполнительной власти. Но и с ними не все ладно, поскольку они специалисты только по советской экономике, а она практически не совместима с общемировой – капиталистической. Ни одному директору завода здесь в голову мысль не приходит, что его продукцию могут не купить и что она может быть неконкурентоспособна. Тут главная задача: произвести, а какой ценой и нужно ли оно кому-нибудь, то в лучшем случае министерство волнует.

Ладно бы экономика, так и юридически советский человек крайне плохо образован и подготовлен к жизни. Школа дает прекрасные знания в химии, физике, биологии и географии. Даже высшую математику и основы матанализа в старших классах учат.

Получается, советский человек неплохо и всесторонне образован. Но абсолютно безграмотен в ключевых аспектах социальной жизни: он не умеет обращаться с финансами и слабо разбирается в законах (за исключением Уголовного кодекса).

Советскую власть это устраивало, и социалистический образ жизни не требовал этих знаний. Общество социальной справедливости не подразумевает экономических споров между гражданами и государством, а инвестиции и финансовые операции вообще плохо сочетаются с коммунистическими идеалами. Вроде бы все логично, но только до того момента, как наступает кризис идеологии. И здесь выясняется, что народ, который плохо разбирается в экономике и законах, – это лакомый объект для грабежа и оболванивания. Нигде в мире не было такой жуткой идиотской приватизации, только в странах бывшего СССР.

Именно поэтому сейчас к власти прямой дорогой идут откровенные болтуны, популисты, на которых пробы ставить негде, демагоги высшей пробы и просто всякая шваль.

И никакая просветительская работа не поможет. Наверное, прививку от популизма могут дать только годы нищеты, безработицы и бег по граблям каждые четыре года на выборах. Но и тогда лишь малая часть людей прозреет, начнет думать, считать и анализировать самостоятельно. Не факт, что в правильном направлении начнет думать, но с ними хотя бы можно будет вести диалог, а не общаться на уровне лозунгов.

Сейчас же спорить на экономические темы просто не с кем. Тут директоры заводов понятия не имеют, что такое акционирование и на фига оно сдалось. Что тогда говорить о простых работягах, которых заботит отсутствие масла в магазине и трехчасовая очередь за мясом. И их судить не за что, до 1990 года жизнь от них этих знаний не требовала.

С другой стороны, экономические и юридические знания реально портят мировоззрение человека. Может, поэтому и было в советских людях что-то такое доброе и светлое, что нельзя измерить деньгами и прописать в Гражданском кодексе. Та самая щедрость и открытость, благородство души. Все то, что мы потеряли в веке следующем. Обменяли на нужные и полезные знания о депозитах и валютных курсах.

Все это лирическое отступление, чтобы немного пояснить расклад сил, идей и возможностей в окружающем мире.

«Демократический» путь развития несомненно имеет свои достоинства. Просвещение и опора на широкие массы – это единственно верное решение в исторической перспективе. Но сражаться на этом поприще со всей демократической сворой, плотно оккупировавшей это направление, выше моих скромных возможностей. Не стоит забывать, что за спиной Ельцина будут американцы и европейцы с их безграничными валютными кошельками. А также вся желтая пресса и модная телевизионная тусовка, типа Листьева и его компании.

Есть, конечно, государственные и партийные СМИ, но никто не гарантирует их лояльность. Гласность их тоже развратила, и теперь там тоже скрытое вольнодумство цветет махровым цветом. Без жесткого контроля толку от них не будет, а это значит, что все равно приходим ко второму варианту. Что-то реально изменить и выстоять в схватке с «демократами» может лишь сильная авторитарная власть.