Снежное колдовство
Часть 11 из 16 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Очень смешно. — Тереза складывает руки на груди. — Там Софи, а мы…
— С ней ничего не случится, пока мы не спим, — произносит братец. — Точнее, не случится ничего хуже того, что уже случилось.
— Эрик, ты прирожденный дипломат, — цежу я.
— Никогда не претендовал. — Он потирает ладони, словно они замерзли.
Или не словно? Я чувствую, что вокруг становится ощутимо холоднее, и с наибольшей вероятностью — причиной тому этот жуткий портал, мерзость, заклинание, с которого начался весь этот кошмар.
— Поторопись, — говорю я. — Иначе мы здесь замерзнем и заснем — не от страхов, так от этой дряни.
— Как скажешь, братец.
Эрик склоняется над Шарлоттой, а я поворачиваюсь к Терезе. В ее взгляде, устремленном на Софи, настоящий страх. Глубинный, который скорее чувствуешь, чем видишь.
— Тереза, — говорю я, — мы справимся. Только вместе, так было всегда. Ты помнишь?
Она моргает и переводит взгляд на меня.
— Скажи мне, что все будет хорошо, Анри.
— Все будет хорошо, — говорю я. И сжимаю ее ледяные руки своими. Такими же ледяными.
Как раз в тот момент, когда Эрик оседает на пол.
Не знаю насчет конвульсий, но кажется, пришла пора бить его по голове. Вода оказывается очень в тему, когда братец отплевывается и приходит в себя, вид у него ну очень злой.
— Тебе доставляет удовольствие поливать меня ледяной водой перед ледяным порталом? — Он разве что зубами не стучит.
— Воды больше нет. — Я показываю на второй пустой графин. — В следующий раз и правда буду бить тебя по голове. Ты ее нашел?
— Какой там. К ней меня даже не пустило в сон.
— По-моему, у нас единственный выход, — произносит Тереза.
Она всегда была светлокожей, но сейчас и вовсе напоминает призрака. То ли дело в отсветах от портала и ели, то ли в волнениях. Жена решительно сжимает губы, а потом кивает в сторону ледяного сияния:
— Нам нужно разрушить это.
— Что? — переспрашиваю я.
— Ель. Мне кажется, заклятие зациклено на ней. Если я обрушу на нее всю мощь смерти… и превращу в тлен…
— Там Софи, — напоминаю я.
— Эрик откроет портал, сквозь который ты накроешь ее оболочкой золотой мглы. Софи не маг, сила хэандаме не причинит ей вреда. Мы уже однажды спасли ее так, ты помнишь?
Мгновение я смотрю на жену, а потом шагаю к ней, чтобы обнять, но Тереза выставляет ладонь.
— Обниматься будем потом, Анри. Сначала вытащим оттуда Софи… и уничтожим эту мерзость.
Эрик негромко кашляет.
— Что еще? — раздраженно спрашиваю я.
— Да ничего. Замерз просто.
— Портал открыть сможешь? — спрашиваю я. — Нам нужно будет действовать одновременно.
Меня награждают убийственным взглядом. Брат смотрит так, будто я только что сморозил несусветную глупость, и в данном случае сморозил — даже не фигура речи.
— На счет три, — говорит Тереза. — Мы не знаем, как отреагирует заклинание в реальности, и какие у него защитные барьеры, если оно способно так защищаться во снах, поэтому делаем все максимально быстро. Всю силу бросаем в первые мгновения.
Брат подходит ко мне и становится рядом.
Мы с Терезой переглядываемся, и она кивает.
— Три, два, раз, — говорит Эрик и открывает портал.
Зеленоватое свечение окутывает Софи, и я обрушиваю золотую мглу в разорванное пространство. В то же мгновение, как золотой кокон над дочерью смыкается, Тереза вскидывает руки. Ее силу я знаю не понаслышке, но та мощь, которая срывается с тонких пальцев, сейчас окончательно превращает гостиную в ледяной погреб. Пламя в камине гаснет с яростным треском, черные плети тьмы врезаются в ель. Окутывая ее, вгрызаются в ветви.
Как раз в то мгновение, когда из портала, раскрытого Эриком, в нас бьет холодом. Я с ужасом смотрю на то, как руки брата покрываются инеем. И мои, кажется, тоже. Я чувствую мороз, проникающий в меня, кажется, до самых костей.
— Анри! — Крик Терезы совершенно не вяжется с цветом ее глаз, сейчас угольно-черных. Мне казалось, в такие моменты она всегда больше по ту сторону, в своей магии Смерти, но нет.
Она сейчас бросится ко мне, я это вижу, поэтому кричу:
— Не останавливайся!
И кажется, это ее отрезвляет. Тьма собирается вокруг нее такой мощью, что сила хэандаме начинает бурлить в крови сама по себе. Мир подергивается алой дымкой, а золота вокруг становится больше. В ту минуту, когда я понимаю, что эта сила заполняет меня целиком, что она сейчас хлынет сквозь меня и зацепит Терезу — уничтожая ее магию, выжигая ее изнутри — сознание гаснет.
Последней жуткой мыслью становится мысль: я не справился.
Тереза
В миг, когда Анри падает, мое сердце перестает биться. Здесь, на грани, где у меня всего два цвета — белое и черное, всегда существовало согревающее меня золото, но сейчас оно меркнет. Сбывается мой самый главный, мой самый невыносимый страх.
— Тереза! — кричит Эрик. — Я ее держу! Давай быстрее!
Я понимаю, что он говорит про Софи, и понимаю, что странная сила Эрика — его двойственная сила — только она сейчас не позволила мне уничтожить собственную дочь. Моя магия смерти, которая способна уничтожить весь мир, это проклятие, с которым я в него пришла…
— Тереза! Тереза!
Я не смотрю на него, только на упавшего Анри, его ладони покрыты инеем, заползающим под манжеты рубашки. На смертоносные ленты, льющиеся с моих рук. В тот миг, когда я уже готова их отдернуть, до меня доносится крик:
— Ты им нужна! Только ты сможешь уничтожить эту дрянь, или она уничтожит всех нас!
У Эрика на виске бешено бьется жилка.
— Твоя семья, Тереза. Ты им нужна.
Эти слова отпечатываются в сознании, и я шепчу их замерзающими губами, чтобы разбить ледяные шипы страха, вырастающие прямо внутри меня. На ладонях собирается сила, сила, с которой я однажды противостояла Евгении. Нечто глубокое, темное, черное, отделяющее меня от мира живых, настолько, насколько это возможно. Ель, которая обвита моими лентами, это вовсе не ель. Это заклятие, его плетение собрано в десятки неразрывных узлов, чтобы его расплести, потребуются сутки, а то и двое.
Или холод, черный, глубинный, собирающийся в моем сердце.
Смерть.
Я отзываю ленты, они с шипением отползают к моим ногам, Эрик что-то кричит, но я уже не слышу.
Направляя магию в ключевые узлы заклинания, пускаю от них смерть по сосудам плетения. Это — большее, что я могу сделать, это — а еще обрушить на него тьму, рвущуюся сквозь меня в мир.
Мгновение ничего не происходит, а потом плетение начинает биться, как придавленная ногой змея. Оно искажается, неровный бесцветный свет бьет по глазам, вытягивая из меня последние силы. Я знаю, что именно этого заклятие и ждет — моего страха. Не дождется.
Смерть — это я, или я — это она. Сейчас верно и то, и другое.
И это меня стоит бояться.
В тот миг, когда я об этом думаю, плетение рвется.
Все.
Одновременно. С шипением взрывается, оседая искрами тлена, гаснущими на глазах пылью.
— Тереза! — голос Эрика. — Тереза!
Сколько раз он сегодня назвал меня по имени — не перечесть.
Необычная мысль тем не менее возвращает меня, меня, а не Смерть, для которой не существует преград и препятствий. Никакого страха…
Страхи…
— Анри!
Я широко распахиваю глаза, моргаю на раскрывающийся яркими красками мир и бросаюсь к мужу.
Как раз в тот момент, когда он морщится и садится на полу.
— Анри!
Я врезаюсь в него, как в первый раз, или это он обнимает меня, как впервые. Дыхание перехватывает, я впиваюсь поцелуем в его губы, чтобы дышать им, чувствовать кончиками пальцев, всем телом, всем сердцем.
— Эрик! — слышу я вскрик Шарлотты.
Следом в себя приходят Кристоф и Кристиан, Софи изумленно приподнимает голову: все ее платье и волосы в серой пыли — то есть в том, что осталось от ели, заклинания и подарков. На месте закрывшегося портала кружатся искристые снежинки.
— С ней ничего не случится, пока мы не спим, — произносит братец. — Точнее, не случится ничего хуже того, что уже случилось.
— Эрик, ты прирожденный дипломат, — цежу я.
— Никогда не претендовал. — Он потирает ладони, словно они замерзли.
Или не словно? Я чувствую, что вокруг становится ощутимо холоднее, и с наибольшей вероятностью — причиной тому этот жуткий портал, мерзость, заклинание, с которого начался весь этот кошмар.
— Поторопись, — говорю я. — Иначе мы здесь замерзнем и заснем — не от страхов, так от этой дряни.
— Как скажешь, братец.
Эрик склоняется над Шарлоттой, а я поворачиваюсь к Терезе. В ее взгляде, устремленном на Софи, настоящий страх. Глубинный, который скорее чувствуешь, чем видишь.
— Тереза, — говорю я, — мы справимся. Только вместе, так было всегда. Ты помнишь?
Она моргает и переводит взгляд на меня.
— Скажи мне, что все будет хорошо, Анри.
— Все будет хорошо, — говорю я. И сжимаю ее ледяные руки своими. Такими же ледяными.
Как раз в тот момент, когда Эрик оседает на пол.
Не знаю насчет конвульсий, но кажется, пришла пора бить его по голове. Вода оказывается очень в тему, когда братец отплевывается и приходит в себя, вид у него ну очень злой.
— Тебе доставляет удовольствие поливать меня ледяной водой перед ледяным порталом? — Он разве что зубами не стучит.
— Воды больше нет. — Я показываю на второй пустой графин. — В следующий раз и правда буду бить тебя по голове. Ты ее нашел?
— Какой там. К ней меня даже не пустило в сон.
— По-моему, у нас единственный выход, — произносит Тереза.
Она всегда была светлокожей, но сейчас и вовсе напоминает призрака. То ли дело в отсветах от портала и ели, то ли в волнениях. Жена решительно сжимает губы, а потом кивает в сторону ледяного сияния:
— Нам нужно разрушить это.
— Что? — переспрашиваю я.
— Ель. Мне кажется, заклятие зациклено на ней. Если я обрушу на нее всю мощь смерти… и превращу в тлен…
— Там Софи, — напоминаю я.
— Эрик откроет портал, сквозь который ты накроешь ее оболочкой золотой мглы. Софи не маг, сила хэандаме не причинит ей вреда. Мы уже однажды спасли ее так, ты помнишь?
Мгновение я смотрю на жену, а потом шагаю к ней, чтобы обнять, но Тереза выставляет ладонь.
— Обниматься будем потом, Анри. Сначала вытащим оттуда Софи… и уничтожим эту мерзость.
Эрик негромко кашляет.
— Что еще? — раздраженно спрашиваю я.
— Да ничего. Замерз просто.
— Портал открыть сможешь? — спрашиваю я. — Нам нужно будет действовать одновременно.
Меня награждают убийственным взглядом. Брат смотрит так, будто я только что сморозил несусветную глупость, и в данном случае сморозил — даже не фигура речи.
— На счет три, — говорит Тереза. — Мы не знаем, как отреагирует заклинание в реальности, и какие у него защитные барьеры, если оно способно так защищаться во снах, поэтому делаем все максимально быстро. Всю силу бросаем в первые мгновения.
Брат подходит ко мне и становится рядом.
Мы с Терезой переглядываемся, и она кивает.
— Три, два, раз, — говорит Эрик и открывает портал.
Зеленоватое свечение окутывает Софи, и я обрушиваю золотую мглу в разорванное пространство. В то же мгновение, как золотой кокон над дочерью смыкается, Тереза вскидывает руки. Ее силу я знаю не понаслышке, но та мощь, которая срывается с тонких пальцев, сейчас окончательно превращает гостиную в ледяной погреб. Пламя в камине гаснет с яростным треском, черные плети тьмы врезаются в ель. Окутывая ее, вгрызаются в ветви.
Как раз в то мгновение, когда из портала, раскрытого Эриком, в нас бьет холодом. Я с ужасом смотрю на то, как руки брата покрываются инеем. И мои, кажется, тоже. Я чувствую мороз, проникающий в меня, кажется, до самых костей.
— Анри! — Крик Терезы совершенно не вяжется с цветом ее глаз, сейчас угольно-черных. Мне казалось, в такие моменты она всегда больше по ту сторону, в своей магии Смерти, но нет.
Она сейчас бросится ко мне, я это вижу, поэтому кричу:
— Не останавливайся!
И кажется, это ее отрезвляет. Тьма собирается вокруг нее такой мощью, что сила хэандаме начинает бурлить в крови сама по себе. Мир подергивается алой дымкой, а золота вокруг становится больше. В ту минуту, когда я понимаю, что эта сила заполняет меня целиком, что она сейчас хлынет сквозь меня и зацепит Терезу — уничтожая ее магию, выжигая ее изнутри — сознание гаснет.
Последней жуткой мыслью становится мысль: я не справился.
Тереза
В миг, когда Анри падает, мое сердце перестает биться. Здесь, на грани, где у меня всего два цвета — белое и черное, всегда существовало согревающее меня золото, но сейчас оно меркнет. Сбывается мой самый главный, мой самый невыносимый страх.
— Тереза! — кричит Эрик. — Я ее держу! Давай быстрее!
Я понимаю, что он говорит про Софи, и понимаю, что странная сила Эрика — его двойственная сила — только она сейчас не позволила мне уничтожить собственную дочь. Моя магия смерти, которая способна уничтожить весь мир, это проклятие, с которым я в него пришла…
— Тереза! Тереза!
Я не смотрю на него, только на упавшего Анри, его ладони покрыты инеем, заползающим под манжеты рубашки. На смертоносные ленты, льющиеся с моих рук. В тот миг, когда я уже готова их отдернуть, до меня доносится крик:
— Ты им нужна! Только ты сможешь уничтожить эту дрянь, или она уничтожит всех нас!
У Эрика на виске бешено бьется жилка.
— Твоя семья, Тереза. Ты им нужна.
Эти слова отпечатываются в сознании, и я шепчу их замерзающими губами, чтобы разбить ледяные шипы страха, вырастающие прямо внутри меня. На ладонях собирается сила, сила, с которой я однажды противостояла Евгении. Нечто глубокое, темное, черное, отделяющее меня от мира живых, настолько, насколько это возможно. Ель, которая обвита моими лентами, это вовсе не ель. Это заклятие, его плетение собрано в десятки неразрывных узлов, чтобы его расплести, потребуются сутки, а то и двое.
Или холод, черный, глубинный, собирающийся в моем сердце.
Смерть.
Я отзываю ленты, они с шипением отползают к моим ногам, Эрик что-то кричит, но я уже не слышу.
Направляя магию в ключевые узлы заклинания, пускаю от них смерть по сосудам плетения. Это — большее, что я могу сделать, это — а еще обрушить на него тьму, рвущуюся сквозь меня в мир.
Мгновение ничего не происходит, а потом плетение начинает биться, как придавленная ногой змея. Оно искажается, неровный бесцветный свет бьет по глазам, вытягивая из меня последние силы. Я знаю, что именно этого заклятие и ждет — моего страха. Не дождется.
Смерть — это я, или я — это она. Сейчас верно и то, и другое.
И это меня стоит бояться.
В тот миг, когда я об этом думаю, плетение рвется.
Все.
Одновременно. С шипением взрывается, оседая искрами тлена, гаснущими на глазах пылью.
— Тереза! — голос Эрика. — Тереза!
Сколько раз он сегодня назвал меня по имени — не перечесть.
Необычная мысль тем не менее возвращает меня, меня, а не Смерть, для которой не существует преград и препятствий. Никакого страха…
Страхи…
— Анри!
Я широко распахиваю глаза, моргаю на раскрывающийся яркими красками мир и бросаюсь к мужу.
Как раз в тот момент, когда он морщится и садится на полу.
— Анри!
Я врезаюсь в него, как в первый раз, или это он обнимает меня, как впервые. Дыхание перехватывает, я впиваюсь поцелуем в его губы, чтобы дышать им, чувствовать кончиками пальцев, всем телом, всем сердцем.
— Эрик! — слышу я вскрик Шарлотты.
Следом в себя приходят Кристоф и Кристиан, Софи изумленно приподнимает голову: все ее платье и волосы в серой пыли — то есть в том, что осталось от ели, заклинания и подарков. На месте закрывшегося портала кружатся искристые снежинки.