Снежить

– Неделю назад на побережье, на старом маяке.

– А… а остальное? – Голос Эрхана дрогнул.

Тучников виновато покачал головой.

– Мы искали. Мои люди осмотрели там все, но ничего не нашли, никаких следов. Буран был, Эрхан. Помнишь? Три дня техника выйти не могла.

Эрхан молча кивнул.

– Полицию вызывали? – спросил Волков.

– И судмедэксперта, – добавил Чернов.

– Нет… – Тучников снова покачал головой, на сей раз в его движениях не чувствовалось ни вины, ни неловкости. – Решили разбираться сами.

– А родным сообщили?

– У него не было никого, кроме Хаси. – Эрхан сглотнул, а потом злым, полным решимости голосом сказал: – Я найду этого гада! Найду и убью!

Вероника, до этого стоявшая неподвижно, высвободила руку из хватки Веселова и подошла к каталке почти вплотную, замерла, склонила голову набок. Арина тоже так делала, когда искала информацию, когда искала поток…

– Он не подошел, – сказала она едва слышно. – Он не подошел, и его… выбросили.

– Для чего не подошел? – спросил Веселов, ощупывая шею.

Она покачала головой.

– Это единственное, что я чувствую, что знаю наверняка. Этот человек, Ясавэй, не подошел. И его пес тоже не подошел.

– А Алисия? – спросил Ник и шагнул к Веронике.

– А Алисия подошла, – сказала та, не оборачиваясь, и тут же поправила сама себя: – Подошла бы, если бы не ты.

– Разрез очень точный и очень аккуратный. – Голос Чернова звучал ровно, по-профессиональному равнодушно. Волков глянул на него с уважением. Доведись, они бы сработались. – Я бы сказал, хирургический.

– Необязательно. – Тучников покачал головой. – Для того чтобы… – он осекся. – Для этого не нужно быть хирургом, достаточно быть охотником. Эрхан, скажи.

Эрхан молча кивнул.

– Как он умер? – Волков посмотрел на Тучникова. – Есть на теле какие-то…

– Ничего, – Тучников не дал ему договорить. – Никаких смертельных ран.

Никаких смертельных ран, кроме отрезанной головы…

– Он умер от переохлаждения, – сказала Вероника тихо. – И его пес тоже. Оба…

– Ты уверена? – Глупый вопрос. Если Вероника такая же, как его Арина, то она уверена.

– Да, – ответила она просто.

– Наверняка ясно только одно. – Гальяно подходить к каталке не стал, но и по карманам больше не шарил. – Ясно, что все это дело рук человека. Считайте, маньяка, возможно, серийника, но точно человека. И Алисию похитил не призрак, а человек.

С этим доводом Волков был полностью согласен. Да, они видели и пережили много страшного и странного, но охотника Ясавэя и его пса убил человек. Убил, а потом таким вот чудовищным образом надругался над телами.

– Вы должны увидеть остальных… – Тучников осторожно накрыл тело простыней. – Прежде чем делать какие-то выводы, нужно увидеть всю картину целиком.

… Картина была страшной. Картина была сюрреалистичной. Существа, заточенные в ледовый плен, не были людьми. Человеческие тела, звериные головы, но не пришитые. Точно, не пришитые. Эти волчьи, медвежьи, лисьи, оленьи и птичьи головы были продолжением человеческих тел. Гармоничным и органичным продолжением. Не люди и не звери – боги, покинувшие египетские пески и заблудившиеся в полярных льдах. Всего девять. Волков пересчитал несколько раз для надежности.

– Мы провели углеродный анализ, – голос Тучникова звучал глухо, будто бы он сам не верил в то, о чем говорил. – Этим телам больше четырех тысяч лет. В вечной мерзлоте они сохранились идеально.

– Я не вижу швов. – Чернов подошел вплотную к глыбе с заточенным в ней человеком-медведем, коснулся пальцами гладкой поверхности и тут же отдернул руку, словно обжегся.

– Вы не видите швов, потому что их нет. – Тучников кривовато усмехнулся. – Мы провели не только углеродный, но и генетический анализ. Это не люди. Вернее, уже не совсем люди. Очень сложный геном…

– И вот это уже точно не дело рук маньяка, – сказал Гальяно. – Слишком масштабно для простого человека.

– Теперь вы понимаете причину моего беспокойства. – Тучников отошел на несколько шагов от ледяных глыб. – Людей похищают. Людей убивают. И я хочу узнать, связаны ли убийства вот с этим всем. И еще… – Лицо его окаменело, в глазах зажегся упрямый огонь. Теперь Волков понимал, почему он достиг того, чего достиг. Теперь Волков знал про этого человека чуточку больше. – Я хочу найти и остановить эту тварь.

– Изловим и обезвредим, Туча! – Гальяно уже пытался шутить, наверное, начал приходить в себя. – Только давай для начала выйдем на свежий воздух. Как-то здесь… неуютно.






Чернов




Нина волновалась. Конечно, она волновалась уже тогда, когда провожала его на севера, но сейчас это было что-то особенное. Они с Темкой смотрели на Чернова с экрана ноутбука, очень внимательно смотрели, словно не верили, что вот он уже на Крайнем Севере и с ним все хорошо.

– Ты как? – Нина улыбалась, но лишь потому, что так нужно, чтобы не напугать Темку.

– Отлично, Нина. Я сниму вам потом, как здесь все красиво. – Он тоже врал, потому что так нужно, потому что родных ни пугать, ни тревожить нельзя. – А у вас там как? Елка стоит?

– Елка стоит. Что с ней станется?

По ту сторону экрана приключилась какая-то возня, и Темку перед монитором сменил Сущь. Сущь тоже смотрел очень внимательно, по-человечески. Разве что не говорил. Ничего, пройдет всего каких-то тридцать лет и три года – и заговорит.

– Мне неспокойно, – сказала Нина, обнимая Сущь за шею и оглядываясь. – Мне сны снятся, Вадим. Нехорошие сны.

Вот уже и ей сны снятся. Мало ему Шипичихи. У той дурные предчувствия, у Нины тоже… всякое.

– Ерунда, – сказал Чернов строго и уверенно. – Чушь и ерунда, Нина! Мы уже в Хивусе. Передохнем пару дней и вернемся. Вы с Темкой и соскучиться не успеете.

– Мы уже соскучились, Вадим.

Сущь кивнул, соглашаясь с хозяйкой, клацнул зубами, а потом попытался лизнуть монитор. Несмышленое какое-то существо. Несмышленое и славное. Даже не верится, что через тридцать лет и три года…

– Там опасно. – Нина теперь говорила шепотом, наверное, Темка был где-то поблизости.

– Тут безопасно. – Нет, он не злился. На Нину у него злиться не получалось. Но и успокаивать он не умел, не было у него таких талантов.

На мгновение Нина исчезла из поля зрения, кажется, за чем-то потянулась, а когда вернулась, в ее руке был альбомный лист.

– Смотри, – сказала она так же шепотом. – Смотри, что нарисовал Темка.

Темка нарисовал существо. Человеческое туловище, медвежья голова. На туловище – медицинский халат. На шее – красная веревка… Приплыли…

– Фантазии. – Чернов очень старался, чтобы голос звучал ровно. – У него возраст такой, сама понимаешь.

Сущь снова кивнул, соглашаясь с ним насчет фантазий и возраста.

– Может, сказку какую прочитал. – Он задумался, вспоминая сказки. – Про трех медведей!

– Вадим, не надо. – Нина аккуратно сложила рисунок, сунула его куда-то. – Не надо со мной так… как с обычной…

– Ты необычная. – Он не дал ей договорить. – Необыкновенная. – Он даже улыбнулся, хотя рисунок Темки словно выжгли у него на сетчатке, а в ушах звенел голос той твари, которую Ник назвал Снежитью, обещание ее звенело.

– И Шипичиха говорит…

– Шипичиха много разного говорит! – Чернов оборвал ее уже резко, с раздражением. Не хватало ему этих… дамских истерик и предчувствий! – Нина, я тут не один, нас тут целая банда. И у всех головы на месте. Разве только насчет Гальяно у меня есть сомнения.

– Оно приходит из воды. – Она словно бы его не слышала. Не хотела слышать. – Я просыпаюсь посреди озера, кругом снег и лед, а передо мной – полынья. Я не вижу ничего, Вадим, но знаю, что оно там… под водой. И мне так страшно, что оно выберется… Выплеснется.

Час от часу не легче… Как оно… Как эта тварь могла дотянуться до Темной воды и до Нины? Как такое вообще возможно?

– И Сущь беспокоится. – Нина снова обхватила Сущь за мощную шею, прижалась щекой к косматой морде. – Он будит меня по ночам своим воем, выдергивает из этого сна, не позволяет ему продолжиться. Понимаешь? А Темке… – Она говорила быстро, будто боялась, что он откажется ее слушать. Откажется слушать весь этот… бред. – А Темке снится белый медведь. Мертвый. Мертвый медведь, Чернов! – Она повысила голос, но тут же перешла на шепот. – У него нет одного глаза, а на шее веревка с человечками. У человечков звериные головы. Они дергаются на этой веревке, словно хотят убежать, но у них ничего не получается.

В висках заломило. Тварь дотянулась не только до Нины, но и до малого. Плохо дело! Надо с тварью что-то решать. И как можно скорее. А Нину нужно успокоить.

– Ерунда, – сказал он своим особенным тоном. Таким тоном он разговаривал только с подчиненными, а с родными старался не злоупотреблять. – Тут все спокойно и все хорошо. Никаких медведей, никаких прорубей, никаких человечков на веревке. – Кроме Веселова, но про Веселова можно не рассказывать. – Я вернусь через пару дней, и все ваши кошмары закончатся. – Да, к тому времени они уже разберутся с этой… Снежитью, и кошмары закончатся. – Ты меня поняла, Нина? – Пожалуй, с начальственным тоном он малость переборщил, потому что Нина вздрогнула, как-то даже поникла.

– Я поняла, – сказала она вежливо. Ох, не к добру эта вежливость! В семье такие реверансы – последнее дело. Значит, обиделась, но не подает виду. Она ж там гордая, и все дела. А он тут ничего не понимает и вообще мужлан.

Вообще-то, никогда у них с Ниной так не было, чтобы она гордая, а он мужлан, но думать так Чернову было спокойнее. Пусть лучше злится и обижается, чем боится. Ничего, они потом со всем разберутся. Сначала тут разберутся, а потом и там.

– Нина, мне нужно идти, – соврал он. – Гальяно собирает какой-то брифинг. Или что он там собирает… – Короче, до связи.

– До связи, Вадим. – Она улыбалась вежливо и отстраненно. Так вежливо и так отстраненно, что захотелось плюнуть на все и рвануть домой, к Темной воде и своей семье.

Он бы и рванул, если бы знал, что это решит проблему. Вот только не решит. После того, что рассказала ему Нина, проблему нужно решать радикально. И не там, а здесь.

Перед тем как экран погас, в кадр снова сунулся Сущь, успел-таки облизать монитор на прощание. Чернов подумал вдруг, что у него нет ни одной фотки этой дивной зверюшки. Показал бы Волкову, похвастался. Блэк, конечно, крутой пес, призрак и все дела. Но и его Сущь – парень хоть куда. Даже сейчас. А через тридцать лет и три года затмит всех псов и всех призраков.

Мысль была какая-то несерьезная, но успокаивающая. Приятно знать, что через тридцать лет и три года ты станешь хозяином настоящего монстра, страшного снаружи, доброго внутри. А пока перед сном у него еще есть время на то, чтобы осмотреть Алисию, переговорить с Тарой, глянуть на Веселова. Все они, кроме Веселова, уже почти здоровы, но глянуть все равно нужно. Просто так, для успокоения души.

Медицинский корпус располагался на самой окраине поместья, но Чернов запомнил дорогу, поэтому сопровождающего вызывать не стал. Да и хотелось ему прогуляться в одиночестве, пройтись по сорокаградусному морозцу, проветрить мозги.