Снежинки на его трицепсах
Часть 13 из 32 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
А после смотрела на то, с какой скоростью увеличивается сумма в будущем чеке, и на мгновение даже устыдилась мысли, что, наверное, не стоило выбрасывать деньги от “крали”.
На четырех с половиной тысячах фармацевт остановилась и озвучила: — Картой или наличными?
— А более дешевых аналогов нет‘? — чувствуя себя совершенно неловко, робко поинтересовалась я.
Провизор смерила меня долгим взглядом, затем Ворошилова, который почти заснул на стуле, и как-то недобро прищурилась: — Аналоги есть, но мне теперь что, из-за вас весь чек перебивать?!
Вот ненавижу хамок, я уже собиралась заставить ее отменить покупку, когда Данилу вновь затрясло. Пришлось экстренно принимать решение: — Наличными, и побыстрее, — скрепя сердце, я вытащила из чужого бумажника единственную банкноту в пять тысяч и отдала аптекарше.
Полученной сдачи хватило бы на такси, но я не могла самостоятельно транжирить последние деньги “незваного гостя”.
В каком-то полузабытьи я довела его до остановки, где мы сели на прямой автобус до моего домишки. Всю дорогу Данила дремал, а я понимала, что мало того, что не смогу его никуда прогнать, но теперь придется поработать еще и сиделкой, потратив на это свой законный выходной, а завтра, возможно, даже взять отгул.
В общем, ситуация неимоверно бесила, но бросить на произвол судьбы больного человека я тоже не могла.
Вот такая, наверное, я дура, Алиса Селезневская. Спасая моржа, познакомилась с миллионером, а теперь приходится спасать уже этого… Я покосилась на спящего Данилу, у которого по алым губам разбежались трещины от мороза, и постаралась просто выдохнуть.
В конце концов, я от этого точно не расклеюсь.
Уже перед самой остановкой Ворошилов проснулся. Долго тер глаза, смотрел на окружающую обстановку с видом, будто попал на съемки “Кошмара на улице вязов”, и сейчас вместо кондуктора мимо прошел Фредди Крюгер.
— Какой-то дурной сон, — едва слышно пробормотал он и тут же умолк.
Зато зайдя в дом, Данила неожиданно оживился. Повесил старую куртеху, в которой кутался все это время, потянулся к своему холодному пальто и радостно меня оповестил, посвистывая легкими при каждом вдохе: — О, высохло! Ну все, прощай, Алиса. Я пойду!
Вначале не поверила. Решила, что жаром ему мозг повредило, но когда Данила действительно оделся и решительно двинулся на выход, буквально за рукав втащила его обратно.
— Ну уж нет. В таком состоянии я вас никуда не отпущу. Костьми лягу, но из дома вы не выйдете!
— Серьезно? — его бровь взлетела в удивлении. — Ты меня сейчас типа запираешь‘?
— Я вам сейчас типа не даю сдохнуть от бронхита.
В итоге моей бурной деятельности, Ворошилов был раздет до майки, вновь укутан в одеяла, напоен лекарствами и даже чаем с вареньем.
И теперь финальным аккордом я изучала инструкцию по введению антибиотиков в ягодичную мышцу. Точнее, уколы ставить я умела в совершенстве, но делала это обычно только животным, но даже будучи “почти специалистом” предпочитала прочесть все, что писалось в длинном монускрипте внутри упаковки с ампулами.
— и так три раза в день, — подвела вслух я и потянулась за шприцом. Ватки и спиртовые салфетки уже были под рукой, осталось только сообщить радостные новости “пациенту”. — Ложитесь на живот, Данила Сергеевич. Последний, но немаловажный этап ждет вас.
Мужчина посмотрел на меня настороженно, и, кажется, только сейчас до него дошло, что упаковка с кучей шприцов была куплена не потому, что я ночами люблю играть в “медсестру”.
— У тебя очень кровожадный взгляд, Алиса, — заметил он. — Что ты задумала‘?
— Я? Абсолютно ничего. Лишь выполняю предписания вашего доктора. Уколы в ягодицу три раза в день в течение семи дней минимум. Так что ложитесь. — Я надломила стеклянную верхушку ампулы. — Будьте уже мужчиной!
В глазах Данилы мелькнуло подобие страха, я же почувствовала себя садистом.
Где-то внутри заворочалось нехорошее желание “как всадить укольчик со всей дури”, но я тут же отругала себя за эту малодушную мысль и в наказание больно прикусила зубами щеку.
— Все! — резюмировала я через какое-то время, убирая иглу от мужской задницы, на которой нет-нет, а все равно хотелось задержаться взглядом. Уж слишком идеальная.
— Что значит “все”? А укол? — Данила удивленно приподнялся на локтях и попытался заглянуть себе за спину, будто действительно рассчитывал разглядеть след от инъекции. — Я ничего не почувствовал.
Пришлось пожать плечами.
— Тут два варианта: либо я медсестра от бога, либо у вас шкура бронтозавра.
Выбирайте любой! — с этими словами я выбросила шприц в урну и ушла мыть руки.
— А теперь лежите, болейте. Мне еще дела по хозяйству делать!
Оставив “пациента” рядом с печкой, я действительно двинулась работать. За всем произошедшим я совсем потеряла счет времени, а между тем нужно было приготовить что-то на ужин, причем не только себе, но и гостю, да и дом прибрать.
И если с готовкой все было более-менее просто, я просто быстро сделала зажарку и покидала в кастрюлю все для щей, оставив суп на маленьком огне томиться, то при уборке меня ждал сюрприз.
На глаза попалось то самое приглашение в клуб “Зевс”.
Оно валялось в предбаннике, никем не замененное, и стоило мне его поднять, как я едва не обмерла, прочитав ставшее теперь знакомым имя: Вероника Вронская.
Невеста Данилы Ворошилова.
Ну и как, черт возьми, все это понимать?
Ситуация становилась еще запутаннее.
Первой реакцией было спросить у самого Данилы, что за ерунда, собственно, но едва подошла к его креслу, поняла: больной спит без задних! Крепко, и разбудить можно только выстрелом в упор!
— Ладно, потом спрошу, — решила я, забрасывая приглашение в карман передника.
Уборку удалось завершить довольно быстро, а подопечный все не просыпался.
Спал он в том же кресле, и мне снова становилось его жаль.
Прогнать это нехорошее чувство я решила звонком “другу”, а именно, набрала начальницу. Та долго не отвечала, но когда все-таки сняла трубку, была на удивление вежлива:
— Алисочка, ты? Хорошо, что позвонила. Завтра выходишь не вечером, а с утра.
Сама понимаешь, моржу уход нужен, он от тоски лежит, пастами еле шевелит.
— Конечно, приеду с утра.
— Но в расчетном листе этого времени не будет, — сразу добавила мегера. — Это я тебе на уступку иду, чтобы ты могла со своим подопечным побыть. Понимаю ведь, что переживаешь. Ну, все, пока.
Ответа от меня уже не требовалось, в телефоне раздались характерные короткие гудки. И мне бы злиться на нее, но я вдруг поняла, что и сама примчалась бы к Гоше с самого утра. Я тосковала по подопечному и действительно очень переживала за него.
Ворошилов тихо застонал, привлекая внимание.
Я подошла к нему ближе, тронула лоб рукой и недовольно поморщилась. Горячий.
Мелькнула мысль вызвать скорую и избавиться от незваного гостя, перепоручив заботы о нем другим людям, специалистам. Только вот у Ворошилова полиса не было. Как и мозгов, судя по всему. Я никогда раньше не общалась с богатыми людьми, бизнесменами и иже с ними настолько близко, но всегда была уверена, что все они — люди умные, с кучей запасных счетов и потайных ходов на случай непредвиденных жизненных трудностей.
И вот мне бог послал на порог одного из них. Без средств к существованию, без плана на жизнь, в мокром пальто и с обструктивным бронхитом. Хотелось поднять глаза к небу и громко выкрикнуть: “За что?!” но тут увидела, как приоткрылись пересохшие губы спящего Данилы и, прогнав глупости из головы, пошла на кухню.
— М-м-м, — отворачиваясь, говорил Ворошилов спустя пять минут, — что это за гадость?
— Ромашку заварила, — отвечала я, приставляя кружку к его губам. — Пейте, кому говорят. Температура не пройдет, если у вас жидкости нет в организме.
Жаропонижающие не подействуют, понимаете? Сейчас ромашку, потом просто воды принесу.
— Зачем тебе это? — выпив пару глотков, спросил он, пристально глядя на меня. — Суетишься вокруг, выхаживаешь меня. Чего ты хочешь? Это ведь не просто так.
— Какой же вы… — отмахнулась. — допейте и чашку на стол поставьте. Пойду отдохну. Через пару часов снова будем делать укол.
— Алиса, — он позвал меня, когда я уже закрывала дверь в комнату, — спасибо.
Правда, спасибо тебе.
— Угу, — только и ответила, сохраняя каменное выражение лица. Я не верила в его
“правда”, как и он не верил в мою бескорыстность. Такие, как Ворошилов, не исправлялись. Вот и он просто ждал случая, чтобы снова встать на ноги и отомстить всем и каждому. Я видела в его взгляде непоколебимую уверенность, он и не думал сдаваться.
И тут приходилось думать о самом нехорошем: помогая Даниле, сама рою яму для океанариума и всех его обитателей. Это терзало меня, душило, заставляло постоянно сомневаться в правильности собственных поступков. Но иначе поступить я просто не могла.
— Прорвемся, — шепнула самой себе, приближаясь к окну и разглядывая заснеженный пейзаж во дворе. — Выхода-то все равно нет, а человечность никто не отменял. Только вперед, Селезневская, и ни о чем не жалей.
Глава 11
Данила Ворошилов.
День ее выходного прошел как в тумане. Я часто проваливался в сон, а когда просыпался, мечтал снова уснуть — настолько неказистой была реальность.
Болезнь поедала меня изнутри, и это был не бронхит, поставленный дорогим доктором, а ненависть. Я ненавидел всех тех, кто заставил влачить столь жалкое существование. Начиная от главного бухгалтера и заканчивая Вронской. Маленькая дрянь посмела оскорбить меня и Алису, и она тоже должна была ответить.
План медленно проявлялся в моей голове, как фотография в затемненном помещении. Ему нужно было время, чтобы обрести четкие очертания и краски, но в целом я уже представлял, как и что буду делать.
Да, меня опустили на самое дно, но они забыли, кто я и какими знаниями владею. Я с легкостью воспроизводил в памяти все схемы ухода от налогов Вронского, помнил, какие нехорошие штуки проворачивал в свое время Куйбышинский — правая рука будущего, но несостоявшегося тестя, знал, где можно найти матушку моего ненаглядного бухгалтера, а уж ее он всегда боготворил…
Все упиралось в финансы. Первое, что мне было нужно — хороший адвокат, и второе — звонок Артему из коллекторской фирмы, парни которого могли бы выбить бабло из любого… И Куйбышинский — не исключение. Этот урод заплатит любые деньги, чтобы я молчал и не подставлял его, он же сам с удовольствием подставит Вронского…
Хотя, конечно, намного лучше было найти средства со стороны, чтобы не рисковать и не наезжать на Куйбышинского раньше времени.
Очередной приступ кашля заставил отвлечься от планов на ближайшее будущее.
На четырех с половиной тысячах фармацевт остановилась и озвучила: — Картой или наличными?
— А более дешевых аналогов нет‘? — чувствуя себя совершенно неловко, робко поинтересовалась я.
Провизор смерила меня долгим взглядом, затем Ворошилова, который почти заснул на стуле, и как-то недобро прищурилась: — Аналоги есть, но мне теперь что, из-за вас весь чек перебивать?!
Вот ненавижу хамок, я уже собиралась заставить ее отменить покупку, когда Данилу вновь затрясло. Пришлось экстренно принимать решение: — Наличными, и побыстрее, — скрепя сердце, я вытащила из чужого бумажника единственную банкноту в пять тысяч и отдала аптекарше.
Полученной сдачи хватило бы на такси, но я не могла самостоятельно транжирить последние деньги “незваного гостя”.
В каком-то полузабытьи я довела его до остановки, где мы сели на прямой автобус до моего домишки. Всю дорогу Данила дремал, а я понимала, что мало того, что не смогу его никуда прогнать, но теперь придется поработать еще и сиделкой, потратив на это свой законный выходной, а завтра, возможно, даже взять отгул.
В общем, ситуация неимоверно бесила, но бросить на произвол судьбы больного человека я тоже не могла.
Вот такая, наверное, я дура, Алиса Селезневская. Спасая моржа, познакомилась с миллионером, а теперь приходится спасать уже этого… Я покосилась на спящего Данилу, у которого по алым губам разбежались трещины от мороза, и постаралась просто выдохнуть.
В конце концов, я от этого точно не расклеюсь.
Уже перед самой остановкой Ворошилов проснулся. Долго тер глаза, смотрел на окружающую обстановку с видом, будто попал на съемки “Кошмара на улице вязов”, и сейчас вместо кондуктора мимо прошел Фредди Крюгер.
— Какой-то дурной сон, — едва слышно пробормотал он и тут же умолк.
Зато зайдя в дом, Данила неожиданно оживился. Повесил старую куртеху, в которой кутался все это время, потянулся к своему холодному пальто и радостно меня оповестил, посвистывая легкими при каждом вдохе: — О, высохло! Ну все, прощай, Алиса. Я пойду!
Вначале не поверила. Решила, что жаром ему мозг повредило, но когда Данила действительно оделся и решительно двинулся на выход, буквально за рукав втащила его обратно.
— Ну уж нет. В таком состоянии я вас никуда не отпущу. Костьми лягу, но из дома вы не выйдете!
— Серьезно? — его бровь взлетела в удивлении. — Ты меня сейчас типа запираешь‘?
— Я вам сейчас типа не даю сдохнуть от бронхита.
В итоге моей бурной деятельности, Ворошилов был раздет до майки, вновь укутан в одеяла, напоен лекарствами и даже чаем с вареньем.
И теперь финальным аккордом я изучала инструкцию по введению антибиотиков в ягодичную мышцу. Точнее, уколы ставить я умела в совершенстве, но делала это обычно только животным, но даже будучи “почти специалистом” предпочитала прочесть все, что писалось в длинном монускрипте внутри упаковки с ампулами.
— и так три раза в день, — подвела вслух я и потянулась за шприцом. Ватки и спиртовые салфетки уже были под рукой, осталось только сообщить радостные новости “пациенту”. — Ложитесь на живот, Данила Сергеевич. Последний, но немаловажный этап ждет вас.
Мужчина посмотрел на меня настороженно, и, кажется, только сейчас до него дошло, что упаковка с кучей шприцов была куплена не потому, что я ночами люблю играть в “медсестру”.
— У тебя очень кровожадный взгляд, Алиса, — заметил он. — Что ты задумала‘?
— Я? Абсолютно ничего. Лишь выполняю предписания вашего доктора. Уколы в ягодицу три раза в день в течение семи дней минимум. Так что ложитесь. — Я надломила стеклянную верхушку ампулы. — Будьте уже мужчиной!
В глазах Данилы мелькнуло подобие страха, я же почувствовала себя садистом.
Где-то внутри заворочалось нехорошее желание “как всадить укольчик со всей дури”, но я тут же отругала себя за эту малодушную мысль и в наказание больно прикусила зубами щеку.
— Все! — резюмировала я через какое-то время, убирая иглу от мужской задницы, на которой нет-нет, а все равно хотелось задержаться взглядом. Уж слишком идеальная.
— Что значит “все”? А укол? — Данила удивленно приподнялся на локтях и попытался заглянуть себе за спину, будто действительно рассчитывал разглядеть след от инъекции. — Я ничего не почувствовал.
Пришлось пожать плечами.
— Тут два варианта: либо я медсестра от бога, либо у вас шкура бронтозавра.
Выбирайте любой! — с этими словами я выбросила шприц в урну и ушла мыть руки.
— А теперь лежите, болейте. Мне еще дела по хозяйству делать!
Оставив “пациента” рядом с печкой, я действительно двинулась работать. За всем произошедшим я совсем потеряла счет времени, а между тем нужно было приготовить что-то на ужин, причем не только себе, но и гостю, да и дом прибрать.
И если с готовкой все было более-менее просто, я просто быстро сделала зажарку и покидала в кастрюлю все для щей, оставив суп на маленьком огне томиться, то при уборке меня ждал сюрприз.
На глаза попалось то самое приглашение в клуб “Зевс”.
Оно валялось в предбаннике, никем не замененное, и стоило мне его поднять, как я едва не обмерла, прочитав ставшее теперь знакомым имя: Вероника Вронская.
Невеста Данилы Ворошилова.
Ну и как, черт возьми, все это понимать?
Ситуация становилась еще запутаннее.
Первой реакцией было спросить у самого Данилы, что за ерунда, собственно, но едва подошла к его креслу, поняла: больной спит без задних! Крепко, и разбудить можно только выстрелом в упор!
— Ладно, потом спрошу, — решила я, забрасывая приглашение в карман передника.
Уборку удалось завершить довольно быстро, а подопечный все не просыпался.
Спал он в том же кресле, и мне снова становилось его жаль.
Прогнать это нехорошее чувство я решила звонком “другу”, а именно, набрала начальницу. Та долго не отвечала, но когда все-таки сняла трубку, была на удивление вежлива:
— Алисочка, ты? Хорошо, что позвонила. Завтра выходишь не вечером, а с утра.
Сама понимаешь, моржу уход нужен, он от тоски лежит, пастами еле шевелит.
— Конечно, приеду с утра.
— Но в расчетном листе этого времени не будет, — сразу добавила мегера. — Это я тебе на уступку иду, чтобы ты могла со своим подопечным побыть. Понимаю ведь, что переживаешь. Ну, все, пока.
Ответа от меня уже не требовалось, в телефоне раздались характерные короткие гудки. И мне бы злиться на нее, но я вдруг поняла, что и сама примчалась бы к Гоше с самого утра. Я тосковала по подопечному и действительно очень переживала за него.
Ворошилов тихо застонал, привлекая внимание.
Я подошла к нему ближе, тронула лоб рукой и недовольно поморщилась. Горячий.
Мелькнула мысль вызвать скорую и избавиться от незваного гостя, перепоручив заботы о нем другим людям, специалистам. Только вот у Ворошилова полиса не было. Как и мозгов, судя по всему. Я никогда раньше не общалась с богатыми людьми, бизнесменами и иже с ними настолько близко, но всегда была уверена, что все они — люди умные, с кучей запасных счетов и потайных ходов на случай непредвиденных жизненных трудностей.
И вот мне бог послал на порог одного из них. Без средств к существованию, без плана на жизнь, в мокром пальто и с обструктивным бронхитом. Хотелось поднять глаза к небу и громко выкрикнуть: “За что?!” но тут увидела, как приоткрылись пересохшие губы спящего Данилы и, прогнав глупости из головы, пошла на кухню.
— М-м-м, — отворачиваясь, говорил Ворошилов спустя пять минут, — что это за гадость?
— Ромашку заварила, — отвечала я, приставляя кружку к его губам. — Пейте, кому говорят. Температура не пройдет, если у вас жидкости нет в организме.
Жаропонижающие не подействуют, понимаете? Сейчас ромашку, потом просто воды принесу.
— Зачем тебе это? — выпив пару глотков, спросил он, пристально глядя на меня. — Суетишься вокруг, выхаживаешь меня. Чего ты хочешь? Это ведь не просто так.
— Какой же вы… — отмахнулась. — допейте и чашку на стол поставьте. Пойду отдохну. Через пару часов снова будем делать укол.
— Алиса, — он позвал меня, когда я уже закрывала дверь в комнату, — спасибо.
Правда, спасибо тебе.
— Угу, — только и ответила, сохраняя каменное выражение лица. Я не верила в его
“правда”, как и он не верил в мою бескорыстность. Такие, как Ворошилов, не исправлялись. Вот и он просто ждал случая, чтобы снова встать на ноги и отомстить всем и каждому. Я видела в его взгляде непоколебимую уверенность, он и не думал сдаваться.
И тут приходилось думать о самом нехорошем: помогая Даниле, сама рою яму для океанариума и всех его обитателей. Это терзало меня, душило, заставляло постоянно сомневаться в правильности собственных поступков. Но иначе поступить я просто не могла.
— Прорвемся, — шепнула самой себе, приближаясь к окну и разглядывая заснеженный пейзаж во дворе. — Выхода-то все равно нет, а человечность никто не отменял. Только вперед, Селезневская, и ни о чем не жалей.
Глава 11
Данила Ворошилов.
День ее выходного прошел как в тумане. Я часто проваливался в сон, а когда просыпался, мечтал снова уснуть — настолько неказистой была реальность.
Болезнь поедала меня изнутри, и это был не бронхит, поставленный дорогим доктором, а ненависть. Я ненавидел всех тех, кто заставил влачить столь жалкое существование. Начиная от главного бухгалтера и заканчивая Вронской. Маленькая дрянь посмела оскорбить меня и Алису, и она тоже должна была ответить.
План медленно проявлялся в моей голове, как фотография в затемненном помещении. Ему нужно было время, чтобы обрести четкие очертания и краски, но в целом я уже представлял, как и что буду делать.
Да, меня опустили на самое дно, но они забыли, кто я и какими знаниями владею. Я с легкостью воспроизводил в памяти все схемы ухода от налогов Вронского, помнил, какие нехорошие штуки проворачивал в свое время Куйбышинский — правая рука будущего, но несостоявшегося тестя, знал, где можно найти матушку моего ненаглядного бухгалтера, а уж ее он всегда боготворил…
Все упиралось в финансы. Первое, что мне было нужно — хороший адвокат, и второе — звонок Артему из коллекторской фирмы, парни которого могли бы выбить бабло из любого… И Куйбышинский — не исключение. Этот урод заплатит любые деньги, чтобы я молчал и не подставлял его, он же сам с удовольствием подставит Вронского…
Хотя, конечно, намного лучше было найти средства со стороны, чтобы не рисковать и не наезжать на Куйбышинского раньше времени.
Очередной приступ кашля заставил отвлечься от планов на ближайшее будущее.