Снегурочка для папы

Девочки ненадолго утаскивают меня в фотозону, чтобы сделать общие фотки, но на самом деле — чтобы посплетничать о Саше. Ничего не говорю, не пытаюсь соврать, будто бы у нас уже есть отношения. Просто отмалчиваюсь и загадочно улыбаюсь, чем еще больше подогреваю интерес. Потом мы усаживаемся на свои места, начинает звенеть посуда, официанты снуют по залу, разнося порционные закуски, становится шумно и забавно. Такое многоголосие. Шеф торжественно награждает сотрудников, особенно отличившихся в уходящем году, дарит им что-то, жмет руки. Долго вещает о том, какие мы молодцы, хотя для этого был придуман целый бизнес-завтрак на следующий день. Наконец, звучит тост, и публика заметно веселеет.

Банкет разбавляют награждения от спонсоров и даже развлекушки с розыгрышем призов. Градус официоза понижается с повышением общего градуса у публики, и вот уже великие менеджеры зажигают под каверы на то, что каждый день слушают в офисе, а особенно «горячие» товарищи на спор открывают шампанское ножом.

Мне тоже хорошо. После какого-то по счету бокала я ловлю общее состояние своих коллег и сама не замечаю, как оказываюсь чуть ли не в центре толпы и прекрасно отплясываю, забыв о высоких каблуках. И Саша неожиданно оказывается рядом. Конечно, он не танцует, но наблюдает. Следит за мной и заставляет меня только еще больше улыбаться и самозабвенно двигаться под музыку.

Боже, артисты зачем-то начинают наигрывать какой-то медляк, и меня чуть ли не мгновенно прижимают к себе. Без спроса. Просто раз — и всё. Теперь я танцую с ним, двигаясь плавно и не спеша. Его руки на талии или даже чуть ниже — вялая попытка контролировать ситуацию заканчивается, не начавшись.

Саша молчит. Он просто обнимает меня и мерно качает в такт. А, ну конечно, я знаю эту песню, и хлопья снова летят наверх. Сколько людей вокруг? Я не помню. Их нет. Есть только мы вдвоем. Плевать, почему и зачем, и плевать, что будет завтра. Сейчас я танцую с ним медляк, и сердце скачет как после марафона.

Вечер выходит долгим, и каблуки успевают натереть мне ноги. К концу капризничаю как маленький ребенок и умоляю разрешить мне пойти босиком, но Саша останься адекватным и не дает мне этого сделать. Мы едем в лифте молча, стоя по разным сторонам, и смотрим друг на друга, словно сейчас видим впервые. Мне кажется, у меня уже все выветрилось, хотя в голове слегка шумит. Я долго роюсь в сумочке, пытаясь отыскать ключ-карту, а Саша все это время стоит у меня за спиной. И обнимает за талию! Как будто так и должно быть. Как будто нет в этом ничего странного. И если бы сейчас меня спросили, какое у меня новогоднее желание, я бы сказала, не раздумывая: поцеловать его.

Меня чуть-чуть пошатывает, когда в коридоре номера я развязываю туфли, но потом я с блаженством опускаю уставшие ноги в мягкие тапочки. Пока я сижу и рефлексирую, Саша быстро отправляется в ванную. Реально быстро, ведь парни всегда делают это шустрее. Потом приходит и моя очередь, я выуживаю рубашку из сумки и прямо так, в платье, ухожу умываться. Стираю макияж, чищу зубы. Переодеваюсь. Впервые думаю о том, что стоило выбрать какую-нибудь домашнюю пижаму поскромнее, с енотами или лисичками, а не атласный трындец с черным кружевом. Но мозгов видимо с возрастом больше не стало. Платье и косметичку оставляю прямо в ванной, завтра, хотя уже и сегодня, буду сумку собирать.

Смело, насколько могу, шагаю в комнату.

Да, на мне просто ночная сорочка. Да, она с кружевом, но он вообще-то уже видел меня в купальнике, и чем его удивишь?

Но нет. Удивлен. Смотрит на меня так странно, хотя… ничего странного. Как надо, так и смотрит.

А потом щелкает выключателем, и в номере резко темнеет. Дневная сказка закончилась. Я медленно и почти на полупальцах подхожу к окну — единственному источнику света в этом пространстве, а Саша снова становится за моей спиной.

— Скажи, это нормально так делать? У меня ведь не железные нервы. Я не могу держать себя в руках, — очень тихо, но с прямым посылом говорит мне.

— Так не держи, — отвечаю быстрее, чем думаю.

Дневная сказка закончилась. А будет ли ночная?

Разрешаю делать все, на что он решится. В конце концов, мы взрослые люди, мы свободны в своих решениях, мы свободны по жизни, кто и за что нам выскажет? Я знаю его всего несколько дней, но как же он нравится мне! Даже за этот короткий промежуток времени и наше непродолжительное общение. Даже при том, что за стенами этой базы отдыха у каждого своя жизнь и свои обстоятельства. Всё это где-то там, а мы здесь. И нас двое, двое тех, кто хочет только одного...

Опять его руки на моей талии, а носом зарывается в волосы, которые еще пахнут шампунем и средствами для укладки. На инстинктах так хочу прижаться к нему, почувствовать его...

— У тебя давно не было мужчины? — вдруг спрашивает. И пусть вопрос этот не очень приятный, я понимаю, почему он звучит. Меня же выдают мои взгляды, мои движения, мурашки на моих руках.

— Да. С февраля.

— Черт, как ты жила?

— Не жила, — всё, что могу сказать. Действительно, так и есть: жить я начинаю только сейчас, в эту минуту, когда тело расцветает от его прикосновений.

Полоска кружева ползет вверх по коже, освобождая пространство для НЕГО. Саша погружается в процесс изучения меня, а сам проводит носом по шее. Я бы хотела видеть его лицо в отражении стекла, но увы, штора мешает и не дает мне сделать этого. Да, ощущения так острее, но мне нужны его глаза и его улыбка, катастрофически нужны. Разворачиваюсь, и тут же меня подталкивают назад, к окну, заставляя почувствовать холод через тонкую ткань штор.

— Саш, ты... — но я не могу ничего сказать, потому что на меня буквально обрушиваются с поцелуем.

Так вот он какой — наш первый поцелуй. Жадный, горячий, вкусный и долгий. И разрывать его совсем не хочется. Я не пытаюсь сравнить это с чем-то, что было в моей жизни раньше, ведь я точно знаю, что Саша ни на кого похож. Я лишь хочу, чтобы это не заканчивалось, чтобы звуки моего удовольствия и дальше тонули в терпком поцелуе, а его плечи были якорем в этом шатающемся мире.

Я забыла, что значит отдавать всю себя, когда этого хочет другой человек. Забыла, как разрываться на миллиард новогодних огней от того счастья, которое переполняет. Саша, отодвинув себя на второй план, старается для меня. Он это имел в виду, когда говорил, что мне должно понравиться всё? Тогда я понимаю, почему его заявления были такими уверенными.

— Саш...

— Полетала?

Боже, да. Я как праздничный фейерверк, разорвалась сотнями искр за эти несколько минут.

Я всё еще обнимаю его, не желая отпускать, и смотрю в глаза. Почему в них тянет, как в омут? И омут этот точно не тихий...

— Как в сказке, — шепчу одними губами.

— Давай ложиться спать?

В смысле, блин, спать? Все только начинается, нет? Мы еще даже до главного не дошли!

— Зачем? Разве...

Он отрицательно качает головой.

— На этом всё, Кир.

— Почему?

— Потому что завтра ты начнешь сомневаться, действительно ли мы оба этого хотели или я просто воспользовался тобой и моментом. Начнешь анализировать, как мы до этого дошли и стоило ли вообще. Девушка после ночи со мной не должна думать о таком. Поэтому не здесь и не сейчас.

— И что это значит?

Наклоняется и совершенно невинно, нежно целует в лоб.


— Посмотрим.

— Это странно.

— Ты все поймешь, Кир, когда подумаешь об этом завтра. Я знаю, ты не из девочек не один раз, поэтому я делаю так. Ты поймешь.

— Хорошо, пойдем спать, — да, я говорю это расстроенным голосом, потому что все равно понять не могу.

Ладно. Не мне судить, почему он так решил, но спорить смысла не вижу. Еще чего не хватало — мужика уговаривать. Он вообще мне ничего не должен, как и я ему. Это ведь был просто уговор.

Да, я сейчас себя специально на это настраиваю, потому что другого объяснения его поступку дать не могу. Мы молча подходим к кровати каждый со своей стороны, отодвигаем покрывало, поправляем подушки, ложимся на небольшом расстоянии друг от друга и смотрим в потолок.

— Обними меня, — слышу голос и понимаю, что из нас двоих в потолок смотрю только я, а вот Саша наблюдает за мной, развернувшись полубоком.

— Интересное предложение.

— Так теплее будет, — мне опять мерещится улыбка на его губах, и я тоже разворачиваюсь к нему, но не придвигаюсь.

— То есть обниматься можно?

— Можно, — и он сам совершенно без проблем обнимает меня своими ручищами и прижимает к своей груди. — Вот так. И не думай ни о чем. Спокойной ночи, Кир.

Ну да, одно название, что спокойная. Но я не брыкаюсь, а устраиваюсь так, как получается, и действительно очень быстро проваливаюсь в сон. Слишком долгим был этот день и слишком странным. Но ведь впереди еще воскресенье…





Глава 6. Потом познакомлю




Утром я просыпаюсь от тихого голоса Саши. Разумеется, рядом со мной в кровати парня нет, он в ванной разговаривает по телефону. Как я понимаю через полминуты, с сыном. А в ванную ушел, чтобы меня не разбудить.

Пока я убеждаю себя показаться миру из-под одеяла, Саша уже заканчивает звонок, потом я слышу шум воды, может быть, он чистит зубы. Наконец, показывается мне в белоснежном отельном халате. Но этому мужчине идет даже халат.

— Доброе утро, спящая красавица, — встречает меня ласково.

— Доброе. А сколько уже времени?

— Половина десятого.

— Черт! Серьезно? Так через полчаса уже завтрак. А я еще вообще не готова...

— Вперед, — он показательно освобождает проход в ванную, и я мчу туда стрелой, даже не успевая обратить внимание, какими глазами он смотрит на меня в кружевной сорочке утром, при свете дня. А сегодня действительно светлое и ясное утро, что даже странно для конца декабря.

Шустро умываюсь, пытаюсь расчесать волосы и победить как-то свой заспанный вид. Да, когда не проводишь целый день за ноутбуком и отвечая на миллион сообщений в телефоне, мешки под глазами не так и заметны, но все-таки было шампанское, а оно еще никого на следующий день не красило. Дежурный набор: консилер, гель для бровей, увлажняющий крем — и всё, снегурочка готова.

Попутно захватываю платье и всё, что бросила ночью в ванной, чтобы затолкать в сумку, быстро переодеваюсь, и вот мы с Сашей отправляемся на бизнес-завтрак. Если честно, трудоголик во мне все еще спит, поэтому слушать рассуждения и включаться в беседу я не хочу. У меня вот — чашечка американо, круассан и сырная тарелка прямо перед моим носом. И ничего больше не надо.

Саша занимается своими делами в телефоне, что вполне логично. Ему дела «Индекса» до лампочки, а работы у всех полно. Поэтому он лишь изредка поглядывает в мою сторону и ворует камамбер у меня из-под носа.

Честно, гала-ужин намного круче бизнес-завтрака. Здесь какой-то странный формат: вроде и какие-то серьезные вопросы решаются, но все увлечены бутербродами и булочками, а не увеличением числа стран-партнеров или открытием новых крупных офисов в городах.

— У себя в компании не буду бизнес-завтраки проводить, — наклоняясь к моему лицу, шепотом говорит Саша. От него так сильно пахнет крепким кофе, что, клянусь, хочется срочно языком оценить вкус его губ.

— А ты сам такое решаешь?

Я удивлена. Вообще-то я думала, что Саша по должности немного повыше меня. Но сейчас прозвучал конкретный такой намек.

— Да. Могу сам решить.

— Ты… руководишь компанией, получается?

— Вхожу в руководящий состав, — он нахально крадет кусочек сыра со шпажки, которую я взяла для себя. Просто перехватывает из моих рук!

Мы хуже детей, честное слово. А еще мне кажется, что наш шепот слышен всем, и соседи по столику наверняка смотрят на эти странные игры.

— И где же ты работаешь?

— В одной из госкорпораций.

— Фига себе… «Промгаз»? «Нацнефть»? «Русбанк»?*