Смутные времена Лепрозория
Часть 21 из 98 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И в деревушке паучих-провидиц Ясинэ остановилась возле домика одной из них. Все остальные были особенными — то запущенные землянки, то черные угловатые домики с котлом перед домом, в котором кипело и бурлило странно пахнущее варево, то розовые домишки, на крыльце которых стояли таблички с целым списком чудодейственных средств. Вывески вокруг пестрели самым разным спасением — и от проблем с пищеварением, и от тяжелых травм, и от любви, и для любви, для удачи, для чужого горя. С гарантией ответов о будущем, с обещанием помощи и всяческого содействия самого Самсавеила…
Домик же, у которого замерла Ясинэ, коротко гласил — «гадаю на картах и рунах».
И больше никто здесь на рунах, наверное, не гадал.
К тому же, в этот домик не стремились огромные толпы народа.
Ясинэ постучалась костяшками указательного пальца и приоткрыла дверь.
— Свободны? — спросила она, заходя внутрь.
— Для тех, кому есть, чем платить, я всегда свободна, — донесся мягкий вкрадчивый голос из глубины.
Все вокруг было увешано черными косичками из паутины. Они свисали с потолка до самого пола, и нельзя было различить ничего вокруг, только пробираться наощупь.
— Трех черных нек будет достаточно для ответа на любой мой вопрос? — Ясинэ запустила руку под оби и вытащила теплые монеты.
— Для начала хватит и одной, — отозвалась провидица.
Постепенно из глубины выступил стол, а паутинные косы остались позади.
За столом сидела паучила и тасовала в руках старые засаленные карты. Черные волосы ее были собраны в множество маленьких косичек и завязаны в узел на затылке. Дополнительные ряды глаз были спрятаны за волнами косичек, а хелицеры спилены, что при некотором отдалении паучиха казалась вовсе не паучихой. А когда она опустила ресницы, скрыв черные глаза, то сходство с соклановцами стали выдавать лишь закованные в броню кисти рук.
— Я больше доверяю рунам, — промолвила Ясинэ, присаживаясь на деревянный стул с алой подушечной.
— Как будет угодно, — кивнула молодая паучиха и, отложив стопку карт шапкой наверх, достала из-под стола мешочек с камнями. — Какой вопрос вас мучает?
— Я хочу найти одного близкого мне человека, Еву, — помедлив, сказала Ясинэ и, облокотившись лопатками на спинку стула, положила одну неку на стол перед собой.
Как мне ее найти? Где она?
Все не то… Все неправильно.
— Когда я найду ее?
Паучиха развязала мешочек, наклонилась над ним и как будто прошептала камням вопрос.
А затем высыпала на стол целую горсть аметистов и принялась рассматривать те, что не удержались на верхушке горы и рассыпались по столу.
— Ты много раз будешь проходить рядом с ней, но не заметишь этого и не узнаешь ее. Как и она не узнает тебя, — она вытянулась, разглядывая руну, что отскочила практически Ясинэ в руки. — Но однажды тебе повезет. И лишь в твоих руках ухватить за этот шанс или навсегда его упустить.
— Когда?!
Еще одна нека тут же легла рядом с первой.
Провидица нахмурилась и, вытянув руку, разрушила горку рун.
— О, — вздохнула она, — очень нескоро. Ты устанешь жить, скитаться и искать.
Ясинэ закусила губу и откинулась на стуле.
Провидица же сгребла руны обратно в мешок.
Вместе с ними исчезли и черные неки.
— Сумею ли я победить? — прошептала Ясинэ, кладя на стол третью неку.
Паучиха достала из мешочка руну и положила на середину стола.
Она была совершенно пустой.
#9. Либо, вмещаясь в век, боль умалится пусть
Запас пантов подходил к концу. Да и, признаться, они уже успели надоесть.
В округе Оленей кроме них и не было ничего вкусного или хотя бы интересного.
Край как край. Не считая того, что рядом и над головой постоянно проносятся рога, и первые сутки инстинктивно уворачиваешься от них и стараешься ходить безлюдными дорогами.
Ясинэ потратила почти неделю, блуждая по лесам и степям. Искать Еву порывалась лишь несколько раз, да и то быстро возвращала священное масло на пояс и шла дальше.
Бива за спиной привлекал внимания оленят, и Ясинэ, покусывая панты и слизывая с них кровь, не могла отделаться от мысли, что эти вкусные рожки могли принадлежать этим детям. Странное ощущение. Но вкусные панты.
Похрустывая последним из них, Ясинэ вышла к шумной речке и глянула вниз с обрыва. Быстрый поток уносил через весь округ Выдр все, до чего мог добраться. Проплывали целые деревья и, спотыкаясь на порогах, кружились, будто они всего лишь веточки. Листья сбивались в кучи и торопились прижаться хоть к какому-нибудь берегу. Мелькали рыбы.
Что-то странно било по воде, будто шлепало и дергалось в бурном потоке.
Свесившись с самого края обрыва, Ясинэ принялась выискивать глазами источник незнакомого и чужеродного звука.
И нашла.
Цепляясь за хрупкие скользкие ветки, в воде барахталась девчонка. Совершенно молча.
Ева?!
Стянув с себя оби, Ясинэ скинула все слои тяжелого кимоно, усадила поверх него паука и с разбегу прыгнула в горную реку.
Ледяная вода тут же пронзила все тело, будто сжав его в тисках.
Ясинэ вынырнула, откинула с лица волосы и, отталкивая от себя всякий мусор, стала озираться. Вот бы эта девчонка хоть голос подала, нет же — молчала, как рыбешка.
Ниже по течению показалась детская рука и тут же исчезла. Ясинэ поплыла к ней, продираясь сквозь мокрые ветки и листья, так и норовившие прилипнуть к телу.
— Держаться можешь? — крикнула она и схватила девочку за руку под водой.
Но ей никто не ответил. Ясинэ обняла девочку за пояс и подкинула немного повыше, перехватывая под бедра. За ней потянулось какое-то тряпье, слишком тяжелое, чтобы быть просто тканью. Вытащив из мокрых ножен на ноге нож, Ясинэ обрезала тряпки.
Девчонка свесилась с плеча бездыханной куклой.
Но сердце билось.
Вместе с ней Ясинэ торопливо догребла до очередного порога и подтянулась за торчащие из склона корни деревьев. Закинула девчонку на самый верх и забралась сама.
Прильнула ухом к груди, по привычке прижав пальцы под горлом. Сердце билось. И вместе с ним — жизнь, единственная.
Зажав пальцами нос, Ясинэ вдохнула в ледяные губы воздух и всем весом придавила ребра. Повторила. И еще раз… И еще.
Пока девчонка не закашляла, сворачиваясь в комок.
Ясинэ утерла губы и села рядом с ней, разглядывая.
Крохотные ушки, изящное округлое личико, маленькие пальчики и широкий треугольный хвост…
— Первый раз вижу выдру, которая не умеет плавать, — фыркнула Ясинэ и, подхватив девочку на руки, направилась вверх по течению в поисках оставленных вещей.
Паук увлеченно строил убежище, расположившись под одной из складок кимоно.
Ясинэ усадила девочку на землю и принялась раздевать. На ноге до синевы была стянула какая-то тряпка, и пришлось снова достать нож, чтобы справиться с ней окончательно.
— Ты же кошка, да? — подала голос девочка и закашляла.
Ясинэ кивнула и, раздев девочку, укрыла ее дзюбаном.
— Я сразу узнала, ты как шисаи у нашего алтаря, — шмыгнула носом маленькая выдра. — А ты колдовать умеешь?
— Немного… Но это не «колдовство»…
Достав из оби шенбяо, Ясинэ отошла от девочки подальше и начала раскручивать груз возле себя. Провела по веревке энергию Самсавеила, и груз вспыхнул лиловым огнем.
Обычно священный огонь не грел, а сразу сжигал, но если сосредоточиться на нем и как бы обратиться к нему, можно было как бы попросить его греть. Как бы. Это чувство повеления было едва уловимым, оно отличалось от банальной воли. Хочешь взять камень — берешь. Хочешь сделать костер побольше — берешь и кидаешь дров. Хочешь сделать священный огонь теплым… как будто притворяешься, что реально это делаешь, но все равно чувствуешь и понимаешь, что происходит это само. Как будто делаешь вид, что огонь теплеет сам, по «собственной воле».
Волосы и вещи высыхали, пока вокруг металось лиловое пламя на кончике груза шенбяо.
Маленькая выдра таращилась во все свои огромные глаза. Она даже дрожать перестала. А когда Ясинэ принялась сушить ее вещи, водя рукой со священным огнем над ними, сдавленно пропищала:
— Это же богохульно, — и накрыла рот ладошкой.
Ясинэ усмехнулась:
— У меня другой бог.
Девочка непонимающе нахмурилась, но промолчала.
Домик же, у которого замерла Ясинэ, коротко гласил — «гадаю на картах и рунах».
И больше никто здесь на рунах, наверное, не гадал.
К тому же, в этот домик не стремились огромные толпы народа.
Ясинэ постучалась костяшками указательного пальца и приоткрыла дверь.
— Свободны? — спросила она, заходя внутрь.
— Для тех, кому есть, чем платить, я всегда свободна, — донесся мягкий вкрадчивый голос из глубины.
Все вокруг было увешано черными косичками из паутины. Они свисали с потолка до самого пола, и нельзя было различить ничего вокруг, только пробираться наощупь.
— Трех черных нек будет достаточно для ответа на любой мой вопрос? — Ясинэ запустила руку под оби и вытащила теплые монеты.
— Для начала хватит и одной, — отозвалась провидица.
Постепенно из глубины выступил стол, а паутинные косы остались позади.
За столом сидела паучила и тасовала в руках старые засаленные карты. Черные волосы ее были собраны в множество маленьких косичек и завязаны в узел на затылке. Дополнительные ряды глаз были спрятаны за волнами косичек, а хелицеры спилены, что при некотором отдалении паучиха казалась вовсе не паучихой. А когда она опустила ресницы, скрыв черные глаза, то сходство с соклановцами стали выдавать лишь закованные в броню кисти рук.
— Я больше доверяю рунам, — промолвила Ясинэ, присаживаясь на деревянный стул с алой подушечной.
— Как будет угодно, — кивнула молодая паучиха и, отложив стопку карт шапкой наверх, достала из-под стола мешочек с камнями. — Какой вопрос вас мучает?
— Я хочу найти одного близкого мне человека, Еву, — помедлив, сказала Ясинэ и, облокотившись лопатками на спинку стула, положила одну неку на стол перед собой.
Как мне ее найти? Где она?
Все не то… Все неправильно.
— Когда я найду ее?
Паучиха развязала мешочек, наклонилась над ним и как будто прошептала камням вопрос.
А затем высыпала на стол целую горсть аметистов и принялась рассматривать те, что не удержались на верхушке горы и рассыпались по столу.
— Ты много раз будешь проходить рядом с ней, но не заметишь этого и не узнаешь ее. Как и она не узнает тебя, — она вытянулась, разглядывая руну, что отскочила практически Ясинэ в руки. — Но однажды тебе повезет. И лишь в твоих руках ухватить за этот шанс или навсегда его упустить.
— Когда?!
Еще одна нека тут же легла рядом с первой.
Провидица нахмурилась и, вытянув руку, разрушила горку рун.
— О, — вздохнула она, — очень нескоро. Ты устанешь жить, скитаться и искать.
Ясинэ закусила губу и откинулась на стуле.
Провидица же сгребла руны обратно в мешок.
Вместе с ними исчезли и черные неки.
— Сумею ли я победить? — прошептала Ясинэ, кладя на стол третью неку.
Паучиха достала из мешочка руну и положила на середину стола.
Она была совершенно пустой.
#9. Либо, вмещаясь в век, боль умалится пусть
Запас пантов подходил к концу. Да и, признаться, они уже успели надоесть.
В округе Оленей кроме них и не было ничего вкусного или хотя бы интересного.
Край как край. Не считая того, что рядом и над головой постоянно проносятся рога, и первые сутки инстинктивно уворачиваешься от них и стараешься ходить безлюдными дорогами.
Ясинэ потратила почти неделю, блуждая по лесам и степям. Искать Еву порывалась лишь несколько раз, да и то быстро возвращала священное масло на пояс и шла дальше.
Бива за спиной привлекал внимания оленят, и Ясинэ, покусывая панты и слизывая с них кровь, не могла отделаться от мысли, что эти вкусные рожки могли принадлежать этим детям. Странное ощущение. Но вкусные панты.
Похрустывая последним из них, Ясинэ вышла к шумной речке и глянула вниз с обрыва. Быстрый поток уносил через весь округ Выдр все, до чего мог добраться. Проплывали целые деревья и, спотыкаясь на порогах, кружились, будто они всего лишь веточки. Листья сбивались в кучи и торопились прижаться хоть к какому-нибудь берегу. Мелькали рыбы.
Что-то странно било по воде, будто шлепало и дергалось в бурном потоке.
Свесившись с самого края обрыва, Ясинэ принялась выискивать глазами источник незнакомого и чужеродного звука.
И нашла.
Цепляясь за хрупкие скользкие ветки, в воде барахталась девчонка. Совершенно молча.
Ева?!
Стянув с себя оби, Ясинэ скинула все слои тяжелого кимоно, усадила поверх него паука и с разбегу прыгнула в горную реку.
Ледяная вода тут же пронзила все тело, будто сжав его в тисках.
Ясинэ вынырнула, откинула с лица волосы и, отталкивая от себя всякий мусор, стала озираться. Вот бы эта девчонка хоть голос подала, нет же — молчала, как рыбешка.
Ниже по течению показалась детская рука и тут же исчезла. Ясинэ поплыла к ней, продираясь сквозь мокрые ветки и листья, так и норовившие прилипнуть к телу.
— Держаться можешь? — крикнула она и схватила девочку за руку под водой.
Но ей никто не ответил. Ясинэ обняла девочку за пояс и подкинула немного повыше, перехватывая под бедра. За ней потянулось какое-то тряпье, слишком тяжелое, чтобы быть просто тканью. Вытащив из мокрых ножен на ноге нож, Ясинэ обрезала тряпки.
Девчонка свесилась с плеча бездыханной куклой.
Но сердце билось.
Вместе с ней Ясинэ торопливо догребла до очередного порога и подтянулась за торчащие из склона корни деревьев. Закинула девчонку на самый верх и забралась сама.
Прильнула ухом к груди, по привычке прижав пальцы под горлом. Сердце билось. И вместе с ним — жизнь, единственная.
Зажав пальцами нос, Ясинэ вдохнула в ледяные губы воздух и всем весом придавила ребра. Повторила. И еще раз… И еще.
Пока девчонка не закашляла, сворачиваясь в комок.
Ясинэ утерла губы и села рядом с ней, разглядывая.
Крохотные ушки, изящное округлое личико, маленькие пальчики и широкий треугольный хвост…
— Первый раз вижу выдру, которая не умеет плавать, — фыркнула Ясинэ и, подхватив девочку на руки, направилась вверх по течению в поисках оставленных вещей.
Паук увлеченно строил убежище, расположившись под одной из складок кимоно.
Ясинэ усадила девочку на землю и принялась раздевать. На ноге до синевы была стянула какая-то тряпка, и пришлось снова достать нож, чтобы справиться с ней окончательно.
— Ты же кошка, да? — подала голос девочка и закашляла.
Ясинэ кивнула и, раздев девочку, укрыла ее дзюбаном.
— Я сразу узнала, ты как шисаи у нашего алтаря, — шмыгнула носом маленькая выдра. — А ты колдовать умеешь?
— Немного… Но это не «колдовство»…
Достав из оби шенбяо, Ясинэ отошла от девочки подальше и начала раскручивать груз возле себя. Провела по веревке энергию Самсавеила, и груз вспыхнул лиловым огнем.
Обычно священный огонь не грел, а сразу сжигал, но если сосредоточиться на нем и как бы обратиться к нему, можно было как бы попросить его греть. Как бы. Это чувство повеления было едва уловимым, оно отличалось от банальной воли. Хочешь взять камень — берешь. Хочешь сделать костер побольше — берешь и кидаешь дров. Хочешь сделать священный огонь теплым… как будто притворяешься, что реально это делаешь, но все равно чувствуешь и понимаешь, что происходит это само. Как будто делаешь вид, что огонь теплеет сам, по «собственной воле».
Волосы и вещи высыхали, пока вокруг металось лиловое пламя на кончике груза шенбяо.
Маленькая выдра таращилась во все свои огромные глаза. Она даже дрожать перестала. А когда Ясинэ принялась сушить ее вещи, водя рукой со священным огнем над ними, сдавленно пропищала:
— Это же богохульно, — и накрыла рот ладошкой.
Ясинэ усмехнулась:
— У меня другой бог.
Девочка непонимающе нахмурилась, но промолчала.