Смертельный турнир
Часть 17 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я отпрянула от Вереса, как от огня. Припала к стене, приложила руку ко рту, нервно засмеялась. Тренер бросил на меня быстрый взгляд, повернулся к Имсену.
— Да. Сатьяна немного перебрала, но я присмотрю за ней.
Капитан втянулся обратно.
Замотала головой, все еще трясясь в нервном хохоте. Хагос, это какая-то ерунда. Я и правда набралась, да так сильно, что странные вещи стали мерещиться. Например, что Верес хочет поцеловать меня.
Он шагнул ко мне, желая помочь отлепиться от стены. Выставив перед собой руку в жесте отрицания, с трудом промямлила:
— Наверное, ты прав. Пойду-ка лучше домой.
— Провожу тебя.
Тон не предполагал возражений, я и не стала зря тратить время, только пожала плечами: мол, делай как знаешь.
Харчевня находилась близко от академии, и мы решили идти пешком. Вернее, я настояла. Недолгая прогулка поможет проветрить голову, а темнота и теснота кабинки извозчика — плохие друзья для девушки, которая по пьяни чуть не набросилась на парня с поцелуями.
И у меня вообще-то есть Карин.
Запоздалое раскаяние отрезвило почти сразу, и пятидесяти шагов не успели пройти. Точно, хагосовы твари, Карин. Нельзя заглядываться на всяких дурацких голубоглазых парней. Сначала нужно поговорить с ним. Поговорить и сказать… что хочу расстаться.
Погрузившись в невеселые мысли, почти забыла, что иду не одна. Вздрогнула, когда ночную тишину прорезал голос Вереса:
— Хочу тебе кое в чем признаться. — Такое начало насторожило. Подозрительно глянула на спутника, а он продолжал: — На самом деле… меня правда зовут Ярен. Здесь я под чужим именем. Только об этом никто не должен знать.
Даже в темноте, которую ничуть не рассеивали редкие фонари, было заметно, сколь пристально он смотрит. Согласно покивала, хотя признание ошарашило. Хагос, и этот притворяется кем-то другим? Но хотя бы обман направлен не на меня.
Блеснула догадка.
— Это как-то связано со шпионом?
— Подробнее сказать не могу, но да, связано.
Внутри что-то довольно заурчало. Значит, не соврал. Даже наоборот. Только мне сказал правду, тем самым отличив от всех. Доверился. Это было до мурашек приятно.
— Хорошо, не буду расспрашивать, — изрекла великодушно.
Он тихо усмехнулся:
— Премного обяжешь.
Некоторое время шли молча. Я думала о Ярене, о том, что он скрывает, почему вынужден так поступать. А потом мне захотелось чем-то ответить на его откровенность. Наверное, сидр не до конца выветрился из головы, потому что единственным, показавшимся подходящим, стало признание:
— Я была замужем.
Ярен не удивился, и у меня неприятно заныло сердце. Так и думала, что он в курсе. Какие еще слухи обо мне ходят? Впрочем, Хагос с ними, не хочу этого знать.
— Какой он был? — тихо спросил Ярен. — Твой муж.
Какой? Вопрос смутил. А еще казалось странным рассказывать о Хене кому-то. Тряхнула головой.
— Не знаю. Дело в том, что все, что я знала о нем, оказалось неправдой.
Грудь стиснуло от застарелой обиды. Трудно говорить о сокровенном и засевшем так глубоко внутри. И вообще зря я начала. А если Ярен попросит рассказать подробнее?
Но он после недолгой паузы спросил:
— Ты его ненавидишь? Злишься?
Еще один нелегкий вопрос. Ответила, медленно подбирая слова:
— Знаешь… сначала ненавидела и злилась, потом поняла, что просто была наивной дурочкой, было бы странно не воспользоваться. Так что некого винить, кроме себя.
Он ничего не ответил, смотрел в сторону. Потом вдруг протянул руку, нашел мою ладонь, крепко сжал. Остановился, заставив и меня притормозить, и серьезно сказал:
— Ты заслуживаешь куда лучше, чем он.
От прикосновения меня опять кинуло в жар, побежали мурашки. Я зажмурилась, чтобы не смотреть в лицо, потому что бездна его глаз затягивала меня с головой.
— Хагос!
Теплая рука разжалась, оставив смутное чувство потери. Я открыла глаза и увидела перед собой широкую спину, а в небе — силуэты сотканных из беззвездной тьмы гончих.
Их было шесть, по трое с каждой стороны. Огромные, медленно плывущие по воздуху, окутанные шлейфом тоски, ужаса и отчаяния. Они не торопились, уверенные, что загнали добычу в ловушку.
Это были не просто твари, а одни из самых опасных, охотящихся стаей, действовавших как единый организм.
В лицо дохнуло леденящим запахом смерти.
— С двумя справишься? — резко спросил Ярен.
— Да.
Сердце забилось сильнее, но усилием воли я заставила себя успокоиться. Подумаешь, твари в городе, завтра будем выяснять, как они здесь очутились, как прорвались через защитный барьер. Сейчас нужно их уделать. Я знаю, как с ними сражаться, изучала, их слабые места — живот и шея. Я в курсе, что смертелен любой их укус, и знаю, как этого не допустить.
И со мной мой Хранитель.
Взмахнула рукой, призывая его.
Только вместо отклика на меня навалилась глухая чернильная пустота. Словно между реальностью и миром Хранителя возникла непреодолимая стена, и мой призыв бьется в нее, не в состоянии пробить.
Хагос, что за!..
И тут я вспомнила. Такое уже было.
Было, когда на меня напали в зале, вызвав под предлогом встречи с Хеном… Когда пытались убить. Значит, и эти твари здесь неспроста. Их натравили на меня — и тот, кто натравил, позаботился о том, чтобы я не могла воспользоваться Хранителем.
Меня бросило в озноб, выступил ледяной пот. Безоружная, против двух тварей… Не только не смогу помочь Ярену, я утащу его на дно. Пусть некоторое время можно отбиваться магией, но без меча силы быстро кончатся. Единственный выход — бежать. Если мы бросимся в разные стороны, возможно, они растеряются. Возможно, кто-то один из нас выживет.
— Меч! — обернувшись через плечо, крикнул Ярен страшным голосом.
Его собственный меч полыхал во мраке, бросая отблески на лицо.
Я закричала в ответ:
— Не могу призвать его! Надо разделиться!
Теперь он повернулся полностью, а вокруг нас закручивался вихрь, создавая плотную стену. Твари бросались на нее и, взвизгивая, отлетали. Я узнала одно из защитных заклинаний, но надолго его не хватит, это лишь отсрочка.
— Не знаю, в чем дело, — старалась перекричать рев ветра, — будто глухая стена!
Ярен выругался сквозь зубы, глянул на небо — твари выстраивались клином. Кажется, решили пожертвовать одной псиной, чтобы проникнуть к нам. Вот чем опасен общий разум: ему не страшно лишиться составной части, он живет, пока жива последняя из них. Впрочем, если они подождут еще немного, им даже жертвовать никем не придется: защитный вихрь истончался на глазах.
Хотела повторить, что надо разделиться, но не успела. Ярен схватил меня за руку и сорвался с места.
Я приложила все силы, чтобы не отставать. Бежала со всех ног, хоть и недоумевала зачем. Ладно если бы была людная улица — но мы на горной дороге с редко расставленными фонарями, по обеим сторонам лес и лишь кое-где попадались полуразвалившиеся сараюшки. Если мы и заберемся в такое укрытие, никто нам не поможет. Даже наоборот, резоннее оставаться на дороге, есть шанс, что появится какая-нибудь загулявшая компания студентов.
Но Ярен целеустремленно слетел с дороги и, безжалостно разрубая путавшую ноги траву, бросился к темной коробке заброшенного дома. Ногой проломил дверь, ввалился в обнимку со мной и буквально в последний момент поставил щит. Первая из гончих с глухим воем ударилась о золотистую полупрозрачную стену, следом подоспели другие. Черные морды грызлись, пытаясь попасть внутрь, но защита пока держалась.
Внутри было темно. Я зажгла светляк, и мрак отступил к стенам безжалостно пожранного сыростью и плесенью помещения, давно оставленного людьми. Прогнивший пол держался на честном слове, а кое-где и не держался: из зияющих черных дыр доносилось попискивание крыс.
Но зато я поняла, почему Ярен притащил нас сюда. На открытом пространстве мы были беззащитны, тут же гончие не могут напасть на нас всей кодлой. Окна забиты досками, единственная дверь затянута защитой. Но рано или поздно защита лопнет, и рассчитывать придется только на себя. Если Хранитель так и не ответит на призыв, временное укрытие станет ловушкой.
Ярен повернулся ко мне:
— А теперь выкладывай. Что ты пила, ела? Что от кого принимала в подарок или взаймы? Участвовала в каких-нибудь ритуалах?
Я замотала головой. Сжала руки, чувствуя глубинную нервную дрожь. Без меча ощущала себя улиткой, потерявшей раковину: голой, с дрожащим желе вместо тела.
— Ничего такого не было… ела и пила то же, что и все. Днем все было нормально.
Гончие визжали и бесновались снаружи. У двери остались двое, остальные, видимо, облетали дом в поисках отверстия, чтобы пробраться внутрь. В оконную щель просунулись оснащенные кинжальными когтями лапы из беззвездного мрака. Я отпрыгнула, машинально воззвала к мечу и… снова уткнулась в глухую пустоту.
— Погоди, стой смирно, дай проверить.
Ярен, опустив сияющий серебром меч, приблизился, из его левой ладони полился золотистый свет. Целительская магия? Да нет, он же боевик. Но я не знала такого заклинания у боевиков, больше всего оно походило на диагностику.
Сделала себе зарубку на память — спросить, что это за чары. Если мы, конечно, выживем. Но парень действовал спокойно, не проявляя страха, и мне стало казаться, что он обязательно что-нибудь придумает. С отчаянной надеждой уставилась в его сосредоточенное лицо.
Рука, из которой лился золотой поток, остановилась напротив моей груди. Ярен нахмурился, и в следующий миг я вскрикнула от боли: висящий на шее амулет раскалился, засиял алым сквозь одежду. Поспешно сдернула медальон с шеи и вздрогнула, увидев, как из него черными змейками струится мрак.
Ярен выдернул артефакт из моих пальцев, подбросил в воздух и поймал кончиком меча. Цепочка скользнула по лезвию, остановилась у гарды. Приблизив покачивающийся амулет к глазам, парень нахмурился.
— Это он? — спросила прерывающимся голосом.
Кожу на груди, где ее касался медальон, все еще жгло.
— Да. Сатьяна немного перебрала, но я присмотрю за ней.
Капитан втянулся обратно.
Замотала головой, все еще трясясь в нервном хохоте. Хагос, это какая-то ерунда. Я и правда набралась, да так сильно, что странные вещи стали мерещиться. Например, что Верес хочет поцеловать меня.
Он шагнул ко мне, желая помочь отлепиться от стены. Выставив перед собой руку в жесте отрицания, с трудом промямлила:
— Наверное, ты прав. Пойду-ка лучше домой.
— Провожу тебя.
Тон не предполагал возражений, я и не стала зря тратить время, только пожала плечами: мол, делай как знаешь.
Харчевня находилась близко от академии, и мы решили идти пешком. Вернее, я настояла. Недолгая прогулка поможет проветрить голову, а темнота и теснота кабинки извозчика — плохие друзья для девушки, которая по пьяни чуть не набросилась на парня с поцелуями.
И у меня вообще-то есть Карин.
Запоздалое раскаяние отрезвило почти сразу, и пятидесяти шагов не успели пройти. Точно, хагосовы твари, Карин. Нельзя заглядываться на всяких дурацких голубоглазых парней. Сначала нужно поговорить с ним. Поговорить и сказать… что хочу расстаться.
Погрузившись в невеселые мысли, почти забыла, что иду не одна. Вздрогнула, когда ночную тишину прорезал голос Вереса:
— Хочу тебе кое в чем признаться. — Такое начало насторожило. Подозрительно глянула на спутника, а он продолжал: — На самом деле… меня правда зовут Ярен. Здесь я под чужим именем. Только об этом никто не должен знать.
Даже в темноте, которую ничуть не рассеивали редкие фонари, было заметно, сколь пристально он смотрит. Согласно покивала, хотя признание ошарашило. Хагос, и этот притворяется кем-то другим? Но хотя бы обман направлен не на меня.
Блеснула догадка.
— Это как-то связано со шпионом?
— Подробнее сказать не могу, но да, связано.
Внутри что-то довольно заурчало. Значит, не соврал. Даже наоборот. Только мне сказал правду, тем самым отличив от всех. Доверился. Это было до мурашек приятно.
— Хорошо, не буду расспрашивать, — изрекла великодушно.
Он тихо усмехнулся:
— Премного обяжешь.
Некоторое время шли молча. Я думала о Ярене, о том, что он скрывает, почему вынужден так поступать. А потом мне захотелось чем-то ответить на его откровенность. Наверное, сидр не до конца выветрился из головы, потому что единственным, показавшимся подходящим, стало признание:
— Я была замужем.
Ярен не удивился, и у меня неприятно заныло сердце. Так и думала, что он в курсе. Какие еще слухи обо мне ходят? Впрочем, Хагос с ними, не хочу этого знать.
— Какой он был? — тихо спросил Ярен. — Твой муж.
Какой? Вопрос смутил. А еще казалось странным рассказывать о Хене кому-то. Тряхнула головой.
— Не знаю. Дело в том, что все, что я знала о нем, оказалось неправдой.
Грудь стиснуло от застарелой обиды. Трудно говорить о сокровенном и засевшем так глубоко внутри. И вообще зря я начала. А если Ярен попросит рассказать подробнее?
Но он после недолгой паузы спросил:
— Ты его ненавидишь? Злишься?
Еще один нелегкий вопрос. Ответила, медленно подбирая слова:
— Знаешь… сначала ненавидела и злилась, потом поняла, что просто была наивной дурочкой, было бы странно не воспользоваться. Так что некого винить, кроме себя.
Он ничего не ответил, смотрел в сторону. Потом вдруг протянул руку, нашел мою ладонь, крепко сжал. Остановился, заставив и меня притормозить, и серьезно сказал:
— Ты заслуживаешь куда лучше, чем он.
От прикосновения меня опять кинуло в жар, побежали мурашки. Я зажмурилась, чтобы не смотреть в лицо, потому что бездна его глаз затягивала меня с головой.
— Хагос!
Теплая рука разжалась, оставив смутное чувство потери. Я открыла глаза и увидела перед собой широкую спину, а в небе — силуэты сотканных из беззвездной тьмы гончих.
Их было шесть, по трое с каждой стороны. Огромные, медленно плывущие по воздуху, окутанные шлейфом тоски, ужаса и отчаяния. Они не торопились, уверенные, что загнали добычу в ловушку.
Это были не просто твари, а одни из самых опасных, охотящихся стаей, действовавших как единый организм.
В лицо дохнуло леденящим запахом смерти.
— С двумя справишься? — резко спросил Ярен.
— Да.
Сердце забилось сильнее, но усилием воли я заставила себя успокоиться. Подумаешь, твари в городе, завтра будем выяснять, как они здесь очутились, как прорвались через защитный барьер. Сейчас нужно их уделать. Я знаю, как с ними сражаться, изучала, их слабые места — живот и шея. Я в курсе, что смертелен любой их укус, и знаю, как этого не допустить.
И со мной мой Хранитель.
Взмахнула рукой, призывая его.
Только вместо отклика на меня навалилась глухая чернильная пустота. Словно между реальностью и миром Хранителя возникла непреодолимая стена, и мой призыв бьется в нее, не в состоянии пробить.
Хагос, что за!..
И тут я вспомнила. Такое уже было.
Было, когда на меня напали в зале, вызвав под предлогом встречи с Хеном… Когда пытались убить. Значит, и эти твари здесь неспроста. Их натравили на меня — и тот, кто натравил, позаботился о том, чтобы я не могла воспользоваться Хранителем.
Меня бросило в озноб, выступил ледяной пот. Безоружная, против двух тварей… Не только не смогу помочь Ярену, я утащу его на дно. Пусть некоторое время можно отбиваться магией, но без меча силы быстро кончатся. Единственный выход — бежать. Если мы бросимся в разные стороны, возможно, они растеряются. Возможно, кто-то один из нас выживет.
— Меч! — обернувшись через плечо, крикнул Ярен страшным голосом.
Его собственный меч полыхал во мраке, бросая отблески на лицо.
Я закричала в ответ:
— Не могу призвать его! Надо разделиться!
Теперь он повернулся полностью, а вокруг нас закручивался вихрь, создавая плотную стену. Твари бросались на нее и, взвизгивая, отлетали. Я узнала одно из защитных заклинаний, но надолго его не хватит, это лишь отсрочка.
— Не знаю, в чем дело, — старалась перекричать рев ветра, — будто глухая стена!
Ярен выругался сквозь зубы, глянул на небо — твари выстраивались клином. Кажется, решили пожертвовать одной псиной, чтобы проникнуть к нам. Вот чем опасен общий разум: ему не страшно лишиться составной части, он живет, пока жива последняя из них. Впрочем, если они подождут еще немного, им даже жертвовать никем не придется: защитный вихрь истончался на глазах.
Хотела повторить, что надо разделиться, но не успела. Ярен схватил меня за руку и сорвался с места.
Я приложила все силы, чтобы не отставать. Бежала со всех ног, хоть и недоумевала зачем. Ладно если бы была людная улица — но мы на горной дороге с редко расставленными фонарями, по обеим сторонам лес и лишь кое-где попадались полуразвалившиеся сараюшки. Если мы и заберемся в такое укрытие, никто нам не поможет. Даже наоборот, резоннее оставаться на дороге, есть шанс, что появится какая-нибудь загулявшая компания студентов.
Но Ярен целеустремленно слетел с дороги и, безжалостно разрубая путавшую ноги траву, бросился к темной коробке заброшенного дома. Ногой проломил дверь, ввалился в обнимку со мной и буквально в последний момент поставил щит. Первая из гончих с глухим воем ударилась о золотистую полупрозрачную стену, следом подоспели другие. Черные морды грызлись, пытаясь попасть внутрь, но защита пока держалась.
Внутри было темно. Я зажгла светляк, и мрак отступил к стенам безжалостно пожранного сыростью и плесенью помещения, давно оставленного людьми. Прогнивший пол держался на честном слове, а кое-где и не держался: из зияющих черных дыр доносилось попискивание крыс.
Но зато я поняла, почему Ярен притащил нас сюда. На открытом пространстве мы были беззащитны, тут же гончие не могут напасть на нас всей кодлой. Окна забиты досками, единственная дверь затянута защитой. Но рано или поздно защита лопнет, и рассчитывать придется только на себя. Если Хранитель так и не ответит на призыв, временное укрытие станет ловушкой.
Ярен повернулся ко мне:
— А теперь выкладывай. Что ты пила, ела? Что от кого принимала в подарок или взаймы? Участвовала в каких-нибудь ритуалах?
Я замотала головой. Сжала руки, чувствуя глубинную нервную дрожь. Без меча ощущала себя улиткой, потерявшей раковину: голой, с дрожащим желе вместо тела.
— Ничего такого не было… ела и пила то же, что и все. Днем все было нормально.
Гончие визжали и бесновались снаружи. У двери остались двое, остальные, видимо, облетали дом в поисках отверстия, чтобы пробраться внутрь. В оконную щель просунулись оснащенные кинжальными когтями лапы из беззвездного мрака. Я отпрыгнула, машинально воззвала к мечу и… снова уткнулась в глухую пустоту.
— Погоди, стой смирно, дай проверить.
Ярен, опустив сияющий серебром меч, приблизился, из его левой ладони полился золотистый свет. Целительская магия? Да нет, он же боевик. Но я не знала такого заклинания у боевиков, больше всего оно походило на диагностику.
Сделала себе зарубку на память — спросить, что это за чары. Если мы, конечно, выживем. Но парень действовал спокойно, не проявляя страха, и мне стало казаться, что он обязательно что-нибудь придумает. С отчаянной надеждой уставилась в его сосредоточенное лицо.
Рука, из которой лился золотой поток, остановилась напротив моей груди. Ярен нахмурился, и в следующий миг я вскрикнула от боли: висящий на шее амулет раскалился, засиял алым сквозь одежду. Поспешно сдернула медальон с шеи и вздрогнула, увидев, как из него черными змейками струится мрак.
Ярен выдернул артефакт из моих пальцев, подбросил в воздух и поймал кончиком меча. Цепочка скользнула по лезвию, остановилась у гарды. Приблизив покачивающийся амулет к глазам, парень нахмурился.
— Это он? — спросила прерывающимся голосом.
Кожу на груди, где ее касался медальон, все еще жгло.