Смерть октановых богов

– Прямо в ляжку, сука! – выдавил из себя мальчик, выдирая из ноги лапу с когтями. – Теперь болеть месяц будет! Зараза!

– Давай замотаю, – предложила Ю и, не дожидаясь разрешения, наложила тугую повязку выше ран. Потом добавила: – Жить будешь. Не будешь – убью!

– Убьешь, если я умру? – уточнил зачем-то Вит, его не покидало ощущение, что в подергивающихся глазах рыси он видит мольбу и благодарность… Благодарность за то, что дети освободили зверя от зеленого рабства.

– Не то слово, как точно сказано! – кивнула Ю, а в это время корабль вздрогнул от нескольких взрывов, прогремевших неподалеку. Вовк был уже у окон.

– Вы там скоро? – уточнил мальчик у влюбленных. – У нас тут, кажется, накаляется обстановка-то! У Третьего на «Волге Дрим» совсем все плохо, раз гранаты в ход пошли.

– Идем, – согласился Вит, кое-как поднялся и направился к выходу, осторожно ступая на раненую ногу, когда Вовк крикнул:

– Стойте! Там, на «Эларе», Ал… Он… Там…

Вовк замолчал и поднял автомат, но тот не выстрелил.

– Твою ж! Помогайте! У меня закончились пули!

Вит с Ю уже стояли рядом с Вовком и смотрели через высокие оконные проемы на «Элару». Ее нос связывался с носом «Руси Великой» посредством швартовых канатов толщиной в ноги мальчиков. Рядышком был перекинут короткий трап, до которого Алу оставалось сделать пару шагов, но парень не мог. На него рявкали три здоровенные псины и прижимали к леерам. Ал защищал висевшую на спине снайперскую винтовку, которую Ю попросила взять с собой. Автомат подросток где-то обронил, а дубинка в одной руке и пика в другой вряд ли могли изменить расклад в пользу парня. Только не с таким перевесом в силе.

Средняя палуба, откуда Вит и Ю пялились на Ала, находилась выше основной на три метра, что позволяло детям оставаться незамеченными. Ю высунулась из оконного проема и кинула вниз свою пику. Минус одна псина. Вторая тоже прожила недолго – Вит снял ее из отцовского АК-74, в котором осталось еще немного патронов. Третью тварь убил Ал: псина отвлеклась на смерть товарищей и отвернулась от подростка, а он в тот же миг раздробил ей голову дубинкой. Потом повернул голову и отсалютовал «гвоздатой» битой Ю и Виту.

– Давай уже! – крикнула Ю. – Перебирайся к нам! Пора заканчивать этот балаган!

Ал кивнул и быстро перебежал по трапу на «Русь Великую». Дети встретили его на вертикальном трапе, ведущем с нижней палубы на верхнюю. Осталось пройти по коридору, в котором ранее поджидала рысь, и подняться по другому трапу выше. Еще два подъема, и дети окажутся у капитанского мостика, с которого будет очень удобно стрелять по альбатросу.

Но путь наверх оказался непростым. Там, в небе, альбатрос, наблюдающий за общей картиной битвы, очевидно, заметил некую странность. И он направил больше зверей именно на многострадальную «Волгу».

Вит стукнул очередного кошака по голове дубинкой и с силой метнул мимо себя обмякшее тело. Черно-зеленая туша скатилась по крутому вертикальному трапу. Ю посмотрела на него снизу и вопросительно развела руками. Мол, поаккуратнее. Но Виту было не до аккуратности. Следом за кошаком на него прыгнул хорь. Выставил перед собой мощные лапы с длинными и острыми когтями, собираясь нашинковать ими мальчика, но внезапно отлетел в сторону. Его место занял защитник «Волги», сменившийся полчаса назад с поста Первого, Се Осипов.

– Че как долго? – сразу же наехал мальчик. – Мы тут войну воюем, а они ходят где-то, экскурсии водят.

– Се, есть такое место, куда тебя еще не посылали? – спросил Вит, взбираясь на палубу. Се ухмыльнулся и протянул руку.

– Везде уже бывал, – довольно сообщил Осипов. – Куда только ни посылали! Мадам!

– Ой, Се, отвали! – недовольно буркнула Ю, отвергая руку мальчика. – Мы тут пришли поработать немножко винтовками. Удобную крышу покажешь?

– И даже доведу! – Се сделал воображаемый реверанс. – Вам срочно или чайку сначала?

Учитывая, что творилось на верхней палубе «Волги», ни о каком чае и речи быть не могло. Ю хмуро посмотрела на паренька и неодобрительно покачала головой: мол, нехорошо шутить, когда смерть гуляет по палубе. Но Се лишь ухмыльнулся и махнул рукой, приглашая детей за собой.

– Лучше умереть с улыбкой, – только и пробормотал он.

Вит на мгновение задержался у трапа и огляделся. Верхняя палуба, как и нижние, была обита толстыми листами железа по периметру. За ними удобно было прятаться. Но между листами имелись зазоры, чтобы человеку можно было выглянуть и прицелиться. Через них и проникали зеленые твари, которые карабкались по борту корабля с наваренными штырями, используя острые прутья и нанизанных на них мертвых сородичей как перекладины лестницы. Взбирались, продирались через узкие щели и нападали на защищавших корабль людей.

Неподалеку женщина сражалась с кошкой и побеждала. Юркое животное, пока поднималось, повредило лапы, а посему припадало к палубе при каждом шаге. А тетенька, ловко орудуя «гвоздатой» дубинкой, наносила по животине удар за ударом. На кошачьей морде уже кровоточило множество ран. Здесь исход был предрешен, если, конечно, через щель не заявится подмога.

В другом углу два подростка, помогая друг другу, отбивались от хоря. Задними конечностями он застрял меж листов и пытался достать людей длинными лапами с острыми когтями. Но парни, заменяя один другого, по очереди наносили удары то острой арматурой-пикой, то наточенным пожарным топором. В какой-то момент тварь взвыла от невыносимой боли и задергалась, пытаясь высвободиться из капкана, а одна из передних лап осталась лежать на палубе. Чудовище, бешено завывая, клацало зубами и размахивало оставшейся лапой, почти не понимая, что творится вокруг, когда пацан перевернул топор и острым шипом раздробил хорю голову.

Тем временем со стороны кормы раздался взрыв, и Вит пригнулся и обернулся. На палубе лежал мужчина и дико орал, держась за ноги. За обрубки ног… Лист железа, за которым он прятался, медленно накренился и со скрипом упал вниз. На леера тут же запрыгнул серо-зеленый волк, обнажил желтые, обильно смоченные слюной острые клыки и спрыгнул к жертве. Тварь не собиралась убивать человека, по крайней мере, не сразу. Волк явно хотел почувствовать переполнявший беднягу ужас, поэтому очень медленно крался к нему. Мужчина орал от страха, глядя на подходящего монстра, но сделать ничего не мог. Обрубки ног не позволяли вскочить и бежать. Конечно, от потери крови бедняга вот-вот лишится сознания и умрет, но матерый волчара успеет насладиться человеческим мучением и страхом. Тварь подошла, поставила огромную мохнатую лапу на грудь мужчины, прижала жертву к полу и лизнула страшную рану. Тот заорал громче и вдруг дернулся, закатив глаза. И никто не помог, еще с десяток человек по периметру вели каждый свою битву. Каждый либо отбивался, либо нападал. Ничто не отвлекало от скорой смерти – своей или врага, – ни один звук не проникал внутрь невидимого кокона, под которым у каждого шла своя война. Вит дернулся было в сторону бедняги, поднимая дубинку, но голос Ю остановил его.

– Вит! Какого лешего?

– Я это… – мальчик показал на волколака, грызущего человека, но Ю замотала головой.

– Вит! Если мы не остановим ту птичку, – девочка показала на альбатроса, ныряющего в черных тучах, – то скоро нас всех будут живьем дожевывать твари! Пойдем! Осталось недолго!

И Вит пошел, вернее, побежал. Он просто определил главную цель и об остальном старался не думать. Он бы закрыл глаза и уши, но не мог без них обойтись во время бойни, в которую превращалось сражение с тварями. Если их не остановить, то защитники долго не выдержат. Надо дать шанс Зорьке отогнать зеленых, а то она надрывалась, издавая дикие вопли, но на животных они не действовали. Альбатрос все еще парил высоко в небе и, словно издеваясь, иногда выныривал из черных туч. Если они не уничтожат эту птицу, то смерти остальных защитников окажутся бессмысленными. Они – дети – должны остановить это звериное безумие! И Вит побежал к рубке, куда уже вскарабкались остальные.

Ал уже расчехлил снайперскую винтовку. Она, как и у Ю, оказалась обернута белыми тряпками и выглядела так же грозно. И он поднял ее вверх, не дожидаясь остальных и выискивая жертву среди туч. Ю только принялась расчехлять свою СВД. Се и Вовк дубинами сшибали пытающихся забраться на рубку тварей. Причем Вовк казался каким-то рассеянным. Он, пока замахивался, чуть не ударил дубинкой Ю. Девочка лишь покачала головой и отошла, понимая, что во время боя возможно что угодно. Но Вит видел, что брат как-то по-особенному трепещет и нервничает не в пример больше. Неужели готов взорваться вновь? И… и… применить свои необычные способности?

В это время раздался первый выстрел. Ал не желал ждать…

Старая Варва, защищающая «Мир» и отбивающаяся от хоря длинными и загнутыми наподобие крюков арматурами, с удивлением застыла, когда зверь ни с того ни с сего отступил. Не от испуга, не от боли, что удивительно, ведь зеленые сами по себе отступать не умеют. Хорь отпрыгнул назад, осклабился, мол: «Погоди!» и повернул голову куда-то в сторону Первого, потом взвыл и сиганул с борта теплохода вниз, где промчался меж жилых фургонов к «Руси Великой».

– Эй! Куда? – с досадой крикнула старая рыбачка. – Мы с тобой еще не закончили!

И Варва, проследив траекторию твари, быстро побежала по палубе теплохода. Надо перебраться на «Элару», а потом на «Русь». Звери отступали, но отступали не к себе на комбикормовый завод, а именно к «Руси Великой». Что бы там ни происходило, оно имело важные последствия, а поэтому бабушка должна быть там, чтобы понять, что творится, и помочь отбить толпу зеленых от Ледяного города.

– Эй, Сем! Давай со мной!

– Куда? Они только что отступили!


– Не отступили, Сем! Не отступили!

– А что тогда? – обеспокоенно уточнил четырнадцатилетний Ко.

– Они концентрируют силы на «Руси»!

– Но зачем?! – удивился Сем.

– Не знаю! Но там теперь нужны мы! «Русь» – звено нашего пентагона! Если она рухнет, то и тварям будет легче проникнуть к кунгам, фургонам и твоему ржавому рыболовному корыту! Поэтому давай за мной!

– Понял!

– Понял! – повторил за ним Ко.

И в подтверждение слов старой Варвы над Ледяным городом разнесся истошный звон корабельной рынды. Там, на Первом, люди принимали неравный бой, там враг почему-то сконцентрировал все силы. И освободившиеся люди потянулись с корабля на корабль, чтобы попасть на «Волгу». Сейчас судьба единственного корабля могла решить и их собственные. Но все упиралось во время. Люди, хоть и торопились, но были не в пример медленнее зверей, к тому же их траектория ограничивалась палубами кораблей. А еще много уставших и раненых, они шли много медленнее, поэтому у людей на «Руси» не оставалось шансов. Их должны смять и стереть в порошок объединившиеся твари.

А все потому, что Ал выстрелил и промахнулся. Альбатрос, видимо, понял, чего хотят люди, и разъярился. Пустил оставшиеся силы, чтобы разделаться с детьми, а с остальными потом – когда не останется людей, способных добраться до него. Вит потом гадал, что помешало птице отлететь на безопасное расстояние? Всего несколько взмахов огромными крыльями, и она вне досягаемости снайперских винтовок. Но нет, альбатрос продолжал нырять в тучи именно в том месте, где и раньше. Может, его влияние на зверей внизу тоже зависело от приближения? И альбатрос сейчас летал на пределе своих возможностей, причем на одинаковом расстоянии как от зеленых, так и от комбикормового завода. Видно, связь требовалась и с властителем рабских звериных душ.

Мальчик ударил дубинкой по черепу пытавшуюся взобраться на палубную надстройку кошку, раскроил ей голову. Следующим был хорь, он подпрыгнул и благополучно бы приземлился на рубку, но Вит арматурой проткнул ему шею. Жаль, заостренная пика осталась в трупе. Еще немного, и трупов под командной надстройкой скопится достаточно, чтобы серые падальщики и волколаки спокойно забрались к детям. Вот тогда настанет настоящее веселье. Только Вит не был уверен, что для их пятерки что-то еще останется. Се, Вит и Вовк с остервенением отбивали атаки напирающих тварей, которых почему-то становилось все больше, словно от каждого смертельного удара твари делились надвое и вновь бросались в бой. А Ал и Ю по очереди стреляли из снайперских винтовок в альбатроса, но пока безуспешно.

И все понимали: долго так продолжаться не может! У пятерых детей не получится вечно противостоять натиску злобных монстров. Как только волколаки и псы доберутся до крыши, маленьких защитников порвут на части. Вит чувствовал – долго сопротивляться они не сумеют. Усталость наливала мышцы тяжестью, хотелось все бросить и прыгнуть в пасть очередному зверю, но позади находились Вовк и Ю – два самых дорогих на свете человека, поэтому надо было стоять, держаться… надо было выдержать этот последний раунд несправедливой и кровавой игры. Вит краем глаза видел, как где-то далеко, наверное, в другой вселенной, к ним на помощь бегут люди с остальных кораблей. Но медленно, слишком медленно… Гора трупов вот-вот позволит волколакам допрыгнуть до крыши, и…

И в этот момент время застыло. На доли секунды, на очень маленькое, почти неуловимое мгновение, но оно позволило Виту понять, что случилось.

Вот серый падальщик – огромная серая псина – понял, что сможет достать до детей, и прыгнул на Вовка. Вит закричал и развернулся, кидая в сторону пса дубину. И увидел, как с другой стороны крыши волколак потащил Се за ногу, а тот не шевелился. Темно-красный кровавый след протянулся за ним. Другой волколак толкнул Ала в спину и попытался ухватить за голову. Лишь Ю была спокойна – несмотря на бойню вокруг, она целилась из винтовки в белую птицу, только что вынырнувшую из черной тучи. Альбатрос так низко опустился к земле, что оказался метров на десять ближе, а значит…

Вовк закричал! Серый падальщик вцепился зубами мальчику в бок, и тут… все твари обмякли. Вовк изогнулся дугой и опять вырубил всех врагов в радиусе двадцати метров. Остальные, поджав хвосты, попытались ретироваться с верхней палубы. Людям оставалось стрелять вдогонку и кидать топоры и дубины. Жалкие остатки армии врага спрыгивали с теплохода на лед и драпали в сторону Рыбинска. Альбатрос же разъяренно замахал крыльями и кинулся вниз, пытаясь восстановить влияние на зеленых, но Ю ухмыльнулась и нажала на спусковой крючок. Второй за сегодня альбатрос дернулся и начал, кувыркаясь, падать.

Вит рухнул на жесткую крышу капитанской рубки. Силы покинули его, мир кружился и вертелся волчком, но оставались еще Ю и Вовк. Вит пересилил усталость, валившую с ног и пытавшуюся утащить мальчика в сон прямо здесь, на крыше, и посмотрел на брата и будущую жену. Удивительно, но Ю стояла на ногах – насколько же вынослива эта девочка! Она слабо улыбнулась Виту и подняла большой палец. Все в порядке! Взгляд скользнул дальше. Вовк скидывал с себя тушу облезлого пса. Когда это получилось, мальчик, скривившись от боли, сел и, отыскав взглядом Вита, улыбнулся брату какой-то болезненной, вымученной улыбкой, а потом пошатнулся и упал навзничь.

Вит подскочил, словно усталость сняли некие колдовские силы, и в мгновение оказался рядом с братом. Пошевелил его, закричал на него, ударил по бледным щекам, но мальчик остался неподвижен. Вит обернулся к Ю, и девочка все поняла. Она скомандовала пришедшим с других кораблей людям, и они бережно стащили мальчика с палубной надстройки и понесли на «Мир», где жил доктор. Оставшиеся мужчины и женщины, мальчики и девочки принялись добивать обездвиженных Вовком животных.

Мир Вита вновь пошатнулся. Он обещал никогда не покидать брата – и не выполнил обещания. Он обещал защищать Вовка, и вот… тот, очевидно, ранен, а Вит не помог! Ну что за напасти последнее время? Или из тех двадцати пяти ребят, которых создал Кизляк, никому не суждено выжить? В конце концов, и с ними обоими, последними оставшимися в живых братьями, что-нибудь да случится, и они перестанут существовать? Ведь, по сути, они – неправильные дети. Родились не так, как остальные. У них нет мамы и нет папы. У них не было настоящего детства. Впрочем, настоящее детство мало у кого было. Война, которую они с братом не застали, стерла понимание правильного и настоящего. Может, поэтому они и живы? Ведь все неправильное, что представляли Вит с братом, могло появится только после Третьей мировой, когда мир остался без старых правил, когда люди решили жить так, как считают нужным. Ведь ни правила, ни законы не остановили Войну, не защитили людей от массовой гибели.

Виту оставалось лишь идти, невзирая на туман в голове и саднящую боль в ноге, за процессией, что несла Вовка в лазарет. Большие, маленькие, грубые, нежные, в крови или обмороженные – мальчика бережно несли не менее десяти пар рук; люди говорили шепотом, чтобы не потревожить его, спасшего целый город. Вит пытался отыскать взглядом Ю, но девочка осталась на «Руси». Дочери главы Ледяного города нужно было проследить, чтобы люди наладили оборону заново, иначе нападение могло повториться.

Стало тоскливо и одиноко. Хотя почему стало? Надо признать, брат всегда был и оставался единственным родным человеком Виту в этом мире. Ни отец, которого убили, ни Ю, что готовилась стать женой мальчика, ни люди, населяющие Ледяной город, не станут Соколову по-настоящему близкими. Только Вовк, а он сейчас находился в бессознательном состоянии. А шествующий позади толпы Вит оказался предателем по отношению к собственному брату… И мальчика не покидало ощущение, что предает он сам себя.



Очевидно, день не заладился с самого начала, с того момента, как заступающему на вахту Виту не понравились черные облака, очень похожие на предвестников чего-то ужасного. Потом – одинокий альбатрос и присоединившиеся к нему зеленые твари, кровавая битва… А далее, как во сне, было все хуже и хуже.

Сначала состоялся разговор с лекарем, осмотревшим Вовка. Неутешительный диагноз, поставленный врачом, лег тяжким грузом на плечи Вита. И с этим грузом он отправился к очнувшемуся брату, который рассказал, что он опять все вспомнил, добавил кое-что интересное и новое и вынудил Вита дать обещание. И тот, чувствуя себя виноватым, согласился выполнить волю мальчика – хотя бы для того, чтобы доказать самому себе, что он не предал брата, и заглушить голос разгулявшейся не на шутку совести. А потом состоялся жесткий разговор с Киром, который слышать ничего не хотел о «последнем желании Вовка, спасшего город», а, наоборот, лелеял мечту заполучить, наконец, Вита в семью. В итоге Кир выгнал мальчика из города со словами: «Да что я вожусь с этими Соколовыми?! Были бродягами, бродягами и помрут! Вали, давай, на все четыре стороны, а о Ю забудь! Навсегда забудь! Я не приму тебя обратно, выздоровеет твой брат или нет. Вали, и больше назад – ни шагу! А твоего брата я вышлю тебе навстречу, как только он поправится, пока же ваша Зорька слегка поработает. Будет своими воплями зверей распугивать. И это… Не смотри на меня так, Вит! Не смотри! Я – Кир, и я иду на поводу у твоей странной семейки уже второй год! Сначала отец твой мне отказывал, теперь – ты. Больше такого не будет!»

И не стало…

Вит попрощался с братом, положил Каина ему на грудь и велел пауку присматривать за Вовком. Попросил врача помочь близнецу, но лекарь развел руками, мол: чем могу, тем помогу. Он и так сделал много: не дал мальчику умереть. И со словами «Скоро вернусь!» Вит ушел из Ледяного города.

Белая пустыня расстилалась перед мальчиком, лишь далеко-далеко вдоль береговой линии поднимались жидкие деревца. Ничего – дойдет, а там по дороге легче будет. Вит отправился исполнять волю брата пешком – тому сейчас и теплый кунг, и опасный паук, и диковинная корова нужнее. Взял парень лишь отцовский АК-74 и «гвоздатую» дубину, а на спину подвесил несколько пик. Легкий мешок с немногочисленными съестными припасами повесил сверху. Все равно до Ярославля недалеко, успеет обернуться за неделю.

Вит пнул серо-зеленый труп падальщика. Мертвые твари в изобилии валялись на льду Рыбинского водохранилища – следствие недавней бойни. А все-таки Вовк с его странностями опять подвел их под монастырь. Вот зачем было убивать всех тварей вокруг? Сожрали бы они детей, и никаких проблем! А теперь…

Просто лютая срань!

Чувство одиночества вновь охватило мальчика. Вит даже не стал оборачиваться на тающий в морозной дымке горизонта Ледяной город. Зачем? Кира можно понять, но он поступил несправедливо! Зачем изгонять их с Вовком? Зачем? И Ю… Вит не хотел, чтобы она из-за него ругалась с отцом. Он не встанет между Киром и его дочерью. Никогда! Сходит в Ярославль, вернется, поможет брату, вернее… двум! И уйдут они навсегда из Ледяного города. Ну их! Пусть крутятся сами в своих дурацких рыбацких общинах! А для мальчиков – свобода! Свобода и охота – до конца их дней!

Вит, хромая, взобрался на берег, с яростью втыкая носы ботинок в жесткий снег. Вылез на дорогу, определил направление и побрел в сторону Ярославля. Унылые полуразрушенные здания вокруг – Рыбинск, или то, что от него осталось. И хотя все это время рядом находились люди, городу, кроме разграбления, это не принесло ровным счетом ничего. Люди, как и раньше, только пользовались, брали от окружающего мира все, что можно, и выжимали его досуха. Склады постепенно пустели, дома без ухода разрушались, а звери потихоньку обживали новые угодья и строили в городах свою странную и необычную жизнь.

Вит остановился напротив того самого комбикормового завода, откуда сегодня велось управление силами зеленых. Высокая и несимметричная башня с темными, пустыми окнами. У широких ворот сидели волколаки, но они отступили во тьму, едва увидев мальчика. Видимо, у неведомой твари на сегодня лимит монстров был исчерпан.

– Вот бы это здание разнести к ядреной фене… – пробормотал Вит, пытаясь придумать хоть один способ, как это можно провернуть, и обернулся. Странный звук донесся со стороны водохранилища. Странный, но смутно знакомый. Где-то мальчик его уже слышал…

Снегоход «Тайга Варяг 500». Черт! Такой был только у Ю! Ей можно! Для нее снегоход собрали из тысяч неработающих, найденных на складе Рыбинского завода. Неужели она сюда за ним приехала? Зря… Он уже все решил!

Сплюснутый и обтекаемый черно-белый мотоцикл на санях и ленте взобрался по пригорку, раскидывая в стороны снег, в считаные секунды долетел до мальчика, лихо развернулся рядом и затих. Вит уже готов был дать отпор: Ю явно нервничала или даже гневалась – резкие движения девочки говорили об этом. Она вскочила со снегохода так стремительно, что сомнений не осталось – гнев наполнил Ю до краев.

– Ты! – Она быстро подошла, снимая горнолыжные очки, и резко ткнула пальцем в кожаной перчатке ему в грудь, нависнув при этом над мальчиком. Вы когда-нибудь видели четырнадцатилетних девочек? Они всяко выше тринадцатилетних пацанов, а иногда даже пятнадцатилетних. Яркие голубые глаза сверкнули гневом, и она повторила: – Ты – урод! Детеныш самого облезлого, самого вонючего кроля! Ты – липкое и зеленое дерьмо вашей этой… коровы Зорьки! Ты!.. Отродь! Нет… Хуже! Меня еще никто и никогда так не обижал!

– Ю, ты все сказала? – спросил Вит, сглотнув поднявшийся к горлу ком. – А теперь садись на снегоход и езжай домой. Я не вернусь.

– Я-то поеду! Поеду! – Девочка погрозила Соколову пальцем и вдруг вновь ударила в грудь, но уже кулаком. Потом еще и еще. Вит пошатывался, но терпел. Он ждал, когда Ю выпустит пар. – Я, сука ты такая, поеду! Только вот ты… ты, падла неблагодарная… Ты…

Она неожиданно остановилась и опустила руки и голову. Вит молча смотрел, пока у девочки не затряслись плечи, а потом характерные всхлипы не подсказали Соколову, что Ю плачет.

– Ты это… – Вит не знал, что в таких случаях делают с девочками. Он хотел успокоить Ю, но боялся что-то еще в ней сломать, как сломал только что. – Ю… Не надо…