Смерть на фестивале

– А здесь я не удивлен совсем, это для Лолы вообще нормальная ситуация. Правда? – Он подвинулся к Лоле, обнял за талию и поцеловал в щеку.

– Что же делать, если работа у меня такая? – буркнула Лола, вспомнив, как ее на пару отчитывали мама и Капелини.

Никола смаковал вино, прислушиваясь к пению птиц, и журналистки застыли в ожидании.

– Было несколько версий у полиции в связи со смертью Ванессы, одна из них связана с работой ее отца Сабрино, – начал бывший следователь.

Лола боялась раскрыть рот, чтобы не спугнуть Капелини, который без каких-либо просьб и подсказок приступил к рассказу. Она только слушала и услужливо подливала вино. Не успела она сделать незаметный знак Дане, чтобы не встревала, как та выпалила:

– Это у какой полиции, у итальянской? То есть она все-таки занималась этим делом?

– Скажем так – начала расследование, – невозмутимо проговорил Капелини. – Семья Мацоли заявление написала под неусыпным руководством адвоката, Лола своими репортажами из России всю Италию взбаламутила, поэтому официальные органы обязаны ответить. Так вот, – Капелини обвел глазами присутствующих и не спеша продолжил, – там у них в Сицилии местная мафия Долину Храмов к рукам прибрала, а на этот музей под открытым небом, как выяснилось, государство выделяет неимоверно огромные суммы, большая часть из которых идет в карман боссу. А тут нашелся честный человек и про это безобразие написал куда следует. Заподозрили почему-то отца Ванессы. Возможно, потому, что он сразу занял жесткую позицию и на допросах, что знал, рассказал: про «мертвые души», про реставрацию, которая ведется только по документам или делается по завышенным тарифам, про свадьбы, которые устраивают в Долине за сумасшедшие деньги, которые все оседают у мафии, и много еще о чем.

– Никогда бы не подумала, что на историческом комплексе так можно руки нагреть, – удивилась Лола.

– Я видел эти цифры – суммы выделяются необоснованно гигантские. Этим тоже занялась налоговая полиция.

– А бедная девушка тут при чем?

– Клан мафиози, уверенный, что Сабрино на них капнул, решил действовать через его единственную дочку: или похитить, или для начала припугнуть хорошенько, чтобы ее папаша знал, с кем связался. Когда у киногруппы в Долине Храмов съемки были, они Ванессу там прижать попытались, но что-то им помешало.

– Мы и об этом ничего не знали, да, Лол? – уточнила Дана.

– Не все же время вам впереди паровоза бежать, – назидательно проговорил Никола. – Ванесса об этом случае родителям сама рассказала, а отец догадался, откуда ноги растут. – Никола провел рукой по волосам, собираясь с мыслями. Журналистки слушали, затаив дыхание. – Был еще один подозреваемый у нашей полиции.

– Ого! А это кто такой? – опять не удержалась Дана.

– Отец бывшего жениха девушки, Соссио. – Капелини сделал паузу, взял за хвостик клубничку, отправил ее в рот. – Он действительно связан с мафией, но к смерти Ванессы не имеет никакого отношения. Единственное, что его интересовало, – это работа для сына в киногруппе, где она трудилась. Не хотел он свое чадо к себе в Долину устраивать – понимал, что рано или поздно за ними придет полиция, а у Ванессы, которую он никогда в расчет не брал, считая, что его мальчик мог и получше найти, вдруг такие возможности открылись.

– Так значит, все-таки Алессио! – прошептала Дана, повернувшись к Лоле. – Обошла нас Бобриха на этот раз.

Никола сделал большой глоток, с удовлетворением прислушался к вкусу, откинулся на спинку стула.

– Так и быть, сниму у вас камень с души. Напутала журналистка с первого канала с убийцей.

– Как! – вскрикнули Дана и Лола одновременно.

– Очень просто. Алессио Джакомелли – близкий приятель Консоли, который тоже родом из Сицилии, был настолько потрясен его смертью, что счел, причем небезосновательно, что он виновен в его гибели, о чем и заявил во всеуслышание. Но это вовсе не значит, что он и есть убийца.

– Так кто же?! – опять не удержалась Дана.

– Результаты аутопсии читали?

– Да… – протянула она.

– Там все четко сказано.

– Значит, криминалисты оказались правы, это самоубийство! И вовсе не мы, а Бобриха будет объяснять зрителям свою, мягко сказать, оплошность! – радостно заявила Лола.

– У меня информация, что Алессио уже был под подозрением у полиции, значит, в чем-то он виновен? – осведомилась Дана.

– Удивительно, как вам удается получать сведения! До сих пор не пойму! – «Вот и хорошо, что не поймешь», – подумала Лола, но промолчала. – Верно, – продолжил Никола, – по посещениям педо- и порносайтов его вычислил специальный отдел полиции.

– Да, да, мне так и сказали, что здесь дело касается растления малолетних! – напомнила Дана.

– Так вам все уже известно, я так понимаю? – Капелини недовольно поморщился.

– Ничего нам не известно! – всполошилась Лола и толкнула под столом подругу. – Если б не ты, мы бы так и сидели в полном неведении!

– Ну уж конечно, сидели бы вы! Наверняка помчались бы куда-нибудь информацию добывать. А так и нестись никуда не надо, «приедет Капелини – выведаем у него все новости». И подругу на подмогу позвала, чтобы помогла со мной справиться. – Никола хмыкнул и отломил пармеджано.

Журналистки переглянулись.

– Скажешь тоже, я что, не могу просто так Дану в гости пригласить?

– Можешь, конечно, только это не тот случай.

– Если честно, я вообще запуталась теперь. Алессио был другом Консоли, но тот сам наложил на себя руки, и непонятно почему. А каким боком здесь Ванесса завязана? Или это совсем другая история?

– Продюсер и хозяин ресторана оба из Сицилии, но на самом деле они открылись друг для друга не так давно. Педофилы – скрытный народ и обычно работают в одиночку, – пояснил Капелини. – Вы же знаете, сколько эмигрантов прибывает в Лампедузу и в Сицилию, и среди них полно детей без родителей.

– Но их всех проверяют и помещают в специальные лагеря для беженцев, – заявила Дана.

– Проверяют взрослых, а детей, скажем так, пытаются проверить. Да и как это можно сделать, если даже возраст записывают со слов самих ребят, которые, как правило, стараются убавить себе несколько лет.


– Помните репортаж, который сделали корреспонденты «Гиен», где показали, как запросто уходят и возвращаются, когда им вздумается, беженцы из таких пересыльных пунктов и насколько они там бесконтрольны? – заметила Лола.

– Помню, конечно, но здесь не в этом дело. Алессио Джакомелли устраивал детские утренники у себя в ресторане, а для маленьких беженцев это мероприятие было бесплатным. Он даже прослыл великим благотворителем. А Консоли приглашал мальчиков на сьемки, тоже вполне официально. Он еще приходил в ресторан на эти праздники каждое воскресенье, когда они работали над фильмом в Сицилии, а иногда приезжал специально из Рима.

– То есть они таким образом приглядывали себе ребятишек? – уточнила Лола.

– Совершенно верно, – подтвердил Никола.

– Вот черт! Гадость-то какая! – негодующе произнесла Дана.

– Полиция Джакомелли засекла уже через интернет и даже подставу ему устроила, так что его арест был уже делом решенным. А вот по поводу Консоли никаких подозрений не было, только во время допроса открылось.

– Так, может, этот Алессио Джакомелли наговорил на продюсера, чтобы вину с себя снять?

– Нет, к сожалению, да и не отказался он ни от чего, а скорее даже наоборот, рассказал многое, что без него мы не узнали бы никогда и что совсем не свидетельствовало в его пользу.

– Тогда получается, что продюсер покончил с жизнью из-за своего влечения к мальчикам, от которого не мог избавиться, хотя понимал, что это великий грех? – предположила Лола.

– Верно! Другого варианта просто не вижу, – согласилась Дана.

– Только Ванесса здесь совсем ни при чем! – Лола была в замешательстве.

Капелини дал им выговориться, молча посмотрел вдаль, о чем-то задумавшись, бросил в рот очередную клубнику.

– Нет, вовсе не от тяжести своего мерзкого непреодолимого желания он наложил на себя руки, а от невыносимого страха, что его убийство раскроют, ну а по ходу выяснится и все остальное, – очнувшись от дум четко проговорил он.

– Его убийство?! – хором воскликнули девушки.

– Да, убийство Ванессы, – с ударением произнес Никола.





Глава 20




Консоли трясло, как в ознобе, и несмотря на то что он проделал все возможное, чтобы отвести от себя подозрения, не говоря уже о заранее продуманных рассказах о ненормальном смехе Ванессы и ее психическом отклонении, его не переставали мучать жуткие сновидения. Ему еще повезло, что девушка на самом деле часто смеялась до икоты, что подтвердил актер Леоне Дзини. Консоли оставалось только раздуть эту историю, заложив сомнения в души коллег, и выдумать еще парочку рассказов про странное поведение Ванессы. А тут еще этот армянский режиссер привязался со своими предложениями, и Консоли решил переправить его к переводчице, убив сразу двух зайцев – отвязаться от Рубена и занять ту же Ванессу, у которой, как оказалось, было совсем немного работы на фестивале. Продюсеру очень хотелось, чтобы она забила себе голову делами и забыла бы все остальное.

«Ничего, ничего, – успокаивал себя Консоли, – ну, видела она мальчика в моем доме, ну и что? Может, и не узнала его, скорее всего, забыла про этот случай… А если нет? – На шее проступал холодный пот, а за воротник стекали противные струйки. – Но ведь это по большому счету ничего не значит, – вступал он в полемику сам с собой. – Что здесь особенного – пожалел, пригласил ребенка пожить у меня, отъесться? Всем известно, что я один живу…»

Но что-то не давало ему успокоиться. Особенно когда вспоминал последний телефонный разговор с Алессио.

– Откуда ты можешь знать, что она не рассказала никому?! Работа над фильмом закончилась давно, а ты ребенка у себя оставил! А главное, если бы ты процедуру усыновления попытался разыграть, а так это просто незаконно! – орал тот в трубку.

– Но ты же сам посоветовал… – пробовал оправдаться Консоли.

– Так кто же знал, что ты бестолковый такой, и шофер тебе, как положено, не подчиняется, заезжает куда ему вздумается, не говоря уже об этой Ванессе! Зачем ты только ее в аэропорт повез на служебной машине! Нравится тебе демократа из себя строить, вот и доигрался! – негодовал Алессио.

Консоли помнил, как бросил все силы на то, чтобы ребенка не хватились в лагере беженцев. Он уже несколько раз забирал, с разрешения полиции, группу ребятишек для съемок и привозил их обратно. Хорошо осведомленный и запомнивший всю процедуру, он предусмотрел все, и ему удалось при возвращении детей отвлечь полицейских, которые и так особенно не напрягались с проверкой, зная, что Консоли никогда не приезжает с пустыми руками.

– Это правда, что вы через два дня заканчиваете съемки в Долине Храмов и в Рим отчаливаете? – поинтересовался один из полицейских, принимая сумку с вином у Консоли.

– Да, верно, – подтвердил продюсер, подталкивая в проход скопом всех ребятишек. – Обещаю, что вы будете нашими почетными гостями на премьере фильма!

– Да уж конечно! Вы же в Риме будете премьеру показывать, так нас там и ждали! – отнесся скептически к предложению Консоли второй страж порядка, но заглянул в пакет с бутылками.

– Так мы и сюда фильм привезем обязательно и всей командой приедем! Будет что вспомнить, – уверенно проговорил продюсер. – Где я должен поставить подпись за группу детей?

Ему подали специальный бланк, где он расписался.

Разве кто-то мог подумать, что шофер ослушается его распоряжения и въедет в ворота, а какая-то переводчица вылезет из машины и попрется разгуливать перед его домом именно в тот момент, когда мальчишка подойдет к окну?

Проделав все, что ему посоветовал Алессио, продюсер несколько успокоился. Никто из группы не задавал ему подозрительных вопросов и, как ни приглядывался Консоли, так и не поймал ни одного вопросительного или косого взгляда, да и Ванесса вела себя как обычно.

«Может, и пронесет!» – сказал при последнем разговоре Алессио, у которого были ключи от виллы продюсера. Тот уже ехал к нему домой в Рим, чтобы не оставлять ребенка одного.

Консоли готовился к возвращению в Италию и собирал чемодан, когда позвонил Алессио.

– Мальчишка пропал! – заорал он так, что у продюсера чуть не заложило уши.

– Ты везде посмотрел? – ошалело спросил Консоли, сердце бухнуло, как огромный колокол, и больно отдалось в ребрах.