Слышащий

– Может, он из тюряги сбежал? Или ваще каторжник?

– Да не-е, не ка-аторжник он! – возразил Фидо, на южный манер растягивая слова. – У тех робы в полоску!

– Ну тогда чё за форма-то, а? – нетерпеливо спросил Монти.

– Да откуда мне знать? – пожал плечами Хлыщ. – Может, он билетер в кинотеатре?

– Ниггер-билетер? Да ты гонишь! Разве есть кинотеатры для черномазых? Слыханное ли дело?! – Никто Монти не ответил, поэтому он продолжал: – И как тогда он, по-вашему, оказался тут в своей форме билетера посреди ночи?

– Да наплевать на форму! Я знаю, как можно переплюнуть тех парней из Сент-Таммани! – сказал Хлыщ и скомандовал: – Снимайте с него трусы и носки!

– Да не буду я трогать его вонючие труселя!

– Тогда свали! Я сам все сделаю! Тащи из тачки мешок!

– Мешок? На кой ляд он тебе?

– Неси, что велено, и лишних вопросов не задавай, усек?

Кертис услышал, как кто-то залез в кузов и поволок оттуда мешок. Что-то оглушительно загремело. Хлыщ сдернул с Кертиса нижнее белье и носки.

«Господи, как так произошло, что я посреди ночи валяюсь голым на земле?!» – в отчаянии подумал юноша.

– Одежду кидайте в кузов! И ботинки тоже! – раздавал приказы Хлыщ. – Монти, давай сюда мешок. Ниггера тащите вон к тому вагону!

Кертиса подхватили под мышки и куда-то поволокли. Правым глазом он увидел, как луч фонарика выхватил из темноты рельсы.

«Все сплошь сорняками заросли, – промелькнула у него мысль, – до станции, видать, не близко».

– Вот сюда, сюда! – приговаривал Хлыщ. – Открывайте дверь!

Взвизгнула проржавевшая дверь вагона.

– Внутрь затаскивайте!

Кертиса подняли и бросили на пол.

– Так-так, вон к той стене!

Пленника поволокли по полу, сколоченному из грубо отесанных досок. Походя кто-то ухитрился ткнуть его кулаком в ребра. Наконец Кертиса швырнули к стене. Хлыщ посветил фонариком, и все трое застыли, любуясь проделанной работой.

– Так, где мешок? – спросил Хлыщ. – Сюда его давайте, а сами дуйте вон из вагона!

– Ты чего это задумал, а?

– Вешать ниггера мы не будем – хлопотно, да и не ново! А вот змей выпустить – другое дело! Они нашего черномазого вмиг уму-разуму научат! Давайте, валите уже! Я вытряхиваю гремучек!

– Хлыщ, да ты спятил! Чё, всех сразу? Двенадцать штук? А как же Гремучее родео? Наверняка среди них есть наша счастливая змейка, которая поможет выиграть главный приз!

– Вот наш главный приз! Да и кто помешает нам вернуться, скажем, через сутки и забрать гремучек, а? Но даже если что-то пойдет не так, я всегда могу наловить новых! А теперь валите уже, сколько раз повторять!

– Ну, Хлыщ! Во голова! Опупенно придумал! – воскликнул Монти и аж хрюкнул от восторга. – За сутки черномазый точно скопытится, мамкой клянусь!

– Ага! – отозвался его дружок. – Вот уж потеха так потеха!

Воцарилась зловещая тишина. Кертис лежал и напряженно вслушивался, что же будет дальше. Хлыщ зашуршал джутовым мешком, и на пол с глухим стуком попадали одна за другой змеи. От треска их погремков, раздававшегося со всех сторон, по спине Кертиса поползли мурашки.

– Пора баиньки, ниггер!

– Смотри, как бы тебя комары не покусали, – сказал Фидо и крякнул, довольный своей шуткой.

Дверь вагона с лязгом захлопнулась. Змеи затихли. Снаружи донесся удаляющийся хохот троицы. Через минуту взревел двигатель, и пикап, разбрасывая в стороны гравий, сорвался с места. А затем все смолкло.

Вдруг Кертис услышал, как где-то в темноте вагона заскользили в поисках укромного местечка змеи.

«Ох, как бы этим укромным местечком не стал мой труп, – подумал юноша. – Мерзкие твари непременно найдут меня, это вопрос времени. Господи, если Фидо не обсчитался, сейчас тут ползает двенадцать гремучих змей! С минуты на минуту хоть одна да наткнется на меня, и тогда я умру в страшных муках от яда, медленно распространяющегося по телу».

:Нилла, – позвал Кертис, прекрасно понимая, что ответа не дождется: адская боль мешала ему сосредоточиться.

«Люденмер, должно быть, уже мертв… И что теперь будет с Ниллой и Маленьким Джеком? Отличный из меня получился рыцарь в сияющих доспехах, ничего не скажешь!»

Кертису очень хотелось горько усмехнуться, а затем, может быть, даже всплакнуть, но лицо саднило так сильно, что от этой идеи пришлось отказаться.


«С другой стороны, – размышлял он, – что я могу? Остается только лежать и ждать, когда одна из змей найдет меня, угрожающе затрещит хвостом, а затем вонзит ядовитые клыки».





Глава 23




– Они повернули на юг, – сказал Пэрли. – Видимо, пытаются выйти к дороге.

– Надо отрезать им путь и снова прижать к озеру, – отозвалась Джинджер, сжимая в одной руке фонарик, а в другой револьвер сорок пятого калибра. – Я думаю, что сопляки уже на последнем издыхании: не ели, не спали толком – скоро захнычут и сдадутся нам на милость.

Пэрли согласно покивал. Памятуя о том, как несколько минут назад чуть не оставил в луже липкой грязи правый ботинок, он осторожно продвигался вперед и светил фонарем исключительно на землю. От дождя все развезло: стоило только поднять ногу, как след от подошвы сразу же заполняла вода. Тут и там среди высокой травы и кустов ежевики попадались места с особенно черной грязью. Их Пэрли опасался больше всего: «Черт его знает, а вдруг трясина!»

– Мы должны схватить спиногрызов до рассвета, – сказала Джинджер. Она шла чуть впереди, но, как и Пэрли, ступала очень осмотрительно. – Дотащим до тачки и рванем в Мексику.

– А может, черт с ними? – не удержался от вопроса Пэрли, которого вновь одолели сомнения. – Вряд ли ребятишки отсюда выберутся, – прибавил он.

«Как бы нам самим тут не заблудиться! – подумал Пэрли. – Хотя, пока мы держимся берега, всегда отыщем дорогу обратно», – успокоил он себя и глянул на небо: тучи немного разошлись, и сквозь дымку тускло сияли звезды, но луны видно не было.

– Ну так что? Ты уверена, что стоит за ними гоняться? – не унимался Пэрли.

– Без них ничего не получится. Даже если Люденмер и ниггер сдохли, то вопрос с копами остается открытым. Да они изрешетят нас, как гребаных Бонни и Клайда. А вот если на заднем сиденье у нас будут сопляки, то вряд ли копы осмелятся палить! Или ты не согласен? – спросила женщина подельника.

– Согласен, – отозвался тот.

Однако Пэрли никак не оставляла мысль, что они отклонились от изначального плана похищения и теперь мстят сильным мира за жизненные невзгоды Джинджер. Судя по всему, покойный неандерталец не соврал. Хотя кто его знает…

Джинджер начала забирать влево, пытаясь отрезать детям путь к дороге.

– Так это правда, – спросил Пэрли, решившись проверить рассказ Донни, – что у тебя когда-то был ребенок?

Она не ответила.

– Твой племянник поведал мне на досуге любопытную историю, якобы… – продолжал Пэрли.

– Донни всегда был треплом, – перебила его Джинджер. – Сначала навесит людям лапши на уши, а потом наслаждается зрелищем.

– Так, значит, у тебя не было детей?

Джинджер снова промолчала. А затем поинтересовалась:

– Когда это вы успели побеседовать с Донни за жизнь, а?

– Пока ты спала.

– По-моему, ты чего-то недоговариваешь!

Пэрли не хотел вспоминать ночной эпизод с ножом, но желание все прояснить не отпускало его.

– Донни рассказал мне… что у тебя случился нервный срыв, когда погиб твой сын…

Джинджер резко развернулась и направила луч света прямо ему в лицо.

– Слушай внимательно, потому что повторять дважды я не собираюсь! – выкрикнула она с такой яростью, что Пэрли всерьез перепугался. – Донни – гребаный лжец, и за свой длинный язык он уже поплатился. Этот жалкий ублюдок давно напрашивался, так что его смерть была лишь делом времени. Из-за его тупости и полнейшей неспособности подчиняться простым приказам мы оказались в полной жопе. Да, ты прав, нам не следовало брать Донни на дело. Но если бы мы поступили по-твоему, то погорели бы уже на том телефонном звонке! Еще вопросы есть?

– Ладно-ладно, – примирительно отозвался Пэрли, хотя внутри у него все сжалось в тугую пружину, готовую выстрелить в любое мгновение. – Ты только фонариком мне в глаза не свети, ладно? Тебе ведь не нужен слепой напарник!

– Хорош трепаться, – сказала Джинджер и опустила фонарик. – Сопляки где-то совсем рядом: шагов двести, не больше. Им, кстати, гораздо сложнее продираться по этой грязи босиком, так что скоро мы их настигнем. И внимание: ответ на твой вопрос! Да, они нужны нам позарез: без них мы до мексиканской границы просто не доберемся. Надеюсь, я удовлетворила твое любопытство?

– Сойдет, – ответил он и мысленно добавил: «Во всяком случае, пока…»

Пэрли двинулся следом за сообщницей, и тут ему в голову пришла мысль: «А что, если незаметно достать из кобуры пушку, прострелить Джинджер башку, забрать все бабки и свалить в Мексику?» Он начал было развивать эту соблазнительную идею, но его тут же одолели сомнения: «Хотя, черт бы ее побрал, насчет сопляков эта рыжеволосая бестия все же права. Без них валяться нам на асфальте продырявленными, как решето. Подвиги Бонни и Клайда, конечно, достойны восхищения, но вот закончить, как эта знаменитая парочка, мне совсем не улыбается. Ладно, спешить не будем: отправить Джинджер на тот свет всегда успеется. Но доверять ей ни в коем случае нельзя: она ведь в психушке лежала, а это кое о чем говорит! Что там у стервы на уме, одному черту известно! Если Джинджер все-таки надумает ехать в Мексику, то нельзя быть уверенным, что однажды она не всадит мне нож в спину. Заграбастать все двести пятнадцать кусков самой очень заманчиво. Поэтому предательство Джинджер можно считать делом времени. И именно поэтому пуля в затылок сейчас – это чистейшей воды самооборона…»

– Что бы ты там ни замышлял, – не оборачиваясь, сказала вдруг Джинджер, – советую забыть. Дело в том, Пэрли, что думаешь ты очень громко. Ты разве не знал?

– Я думаю, как бы нам не провалиться в трясину! Надо быть осмотрительнее, – внутренне содрогнувшись от подобной проницательности, ответил он.

– Вот именно, милый, надо быть осмотрительнее!

Пэрли тут же стер подкинутую богатым воображением яркую картинку – точно в комиксах про детектива Трейси, – как пуля навылет пробивает череп Джинджер. Вместо этого он представил, как встретится с сопляками Люденмера: «Намну ублюдкам бока для острастки и весь обратный путь буду волочить их за шкирку по этой мерзкой грязи!»