Словно в раю
Часть 24 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Это словно…. Небольшое пламя. С маленькой кочергой.
Она широко раскрыла глаза. Маркус не винил её. Он сам не понимал, что имеет в виду.
Она наклонилась, нахмурилась с тревогой и снова приложила руку к его лбу:
– Ты снова стал горячим.
Маркус попытался улыбнуться. Кажется, ему удалось это сделать одной стороной рта:
– Разве я не был таким до этого?
– Нет, – честно ответила Онория. – А сейчас ты горячий.
– Он приходит и уходит.
– Жар?
Он кивнул.
Губы Онории напряглись, и она стала выглядеть старше. Не старой, она не могла выглядеть старой. Но она казалась озабоченной. Волосы у неё такие же, как раньше, они уложены в обычный свободный узел. И двигается Онория так же, в своей манере.
Но глаза у неё стали другие. Как будто темнее. Её глаза были словно прикованы к его лицу. Это ему не понравилось.
– Можно мне ещё воды? – спросил он. Он никогда прежде не испытывал такой сильной жажды.
– Разумеется, – быстро ответила Онория, наливая воду из графина в чашку.
Он выпил её залпом, снова слишком быстро и утёрся тыльной стороной ладони.
– Температура, возможно, снова поднимется, – предупредил он.
– Лихорадка. – Это был не вопрос, а утверждение.
Он кивнул:
– Я подумал, тебе следует знать.
– Я не понимаю, – сказала Онория, принимая стакан из его дрожащей руки. – Ты был совершенно здоров, когда я видела тебя в последний раз.
Маркус попытался вздёрнуть бровь без уверенности в успехе.
– О, хорошо, – признала она. – Не совсем здоров, но ты явно выздоравливал.
– У меня был кашель, – напомнил он.
– Я знаю. Я просто не думаю…. – Она издала самокритичное фырканье и покачала головой. – Что я говорю? Я не разбираюсь в болезнях. Я даже не знаю, почему решила, что смогу ухаживать за тобой. Я вообще не думала.
Маркус не представлял, о чём она говорит, но по какой-то необъяснимой причине её слова сделали его счастливым.
Она села в кресло рядом с ним:
– Я просто приехала. Пришло письмо от миссис Уэзерби, и я даже не задумалась о том, что я ничем тебе не могу помочь. Я приехала, вот и все.
– Ты помогаешь мне, – прошептал Маркус. Так оно и есть.
Он уже почувствовал себя лучше.
Глава 9
На следующее утро Онория проснулась от боли. Шея затекла, спина болела, а левая нога совершенно онемела. Ей было жарко, и она обливалась потом, что помимо очевидного неудобства, заставляло её чувствовать себя крайне непривлекательной. И даже благоухающей. Под «благоухающей» она подразумевает….
О, чёрт, она знает, о чём речь, и любой человек в радиусе пяти футов также поймет, в чём дело.
Онория закрыла окно после того, как Маркус заснул. Ей было мучительно больно это делать, такой поступок противоречил здравому смыслу. Но ей не хватило уверенности, чтобы нарушить указания доктора и оставить окно открытым.
Онория пошевелила ногой и поморщилась, когда ощутила, как маленькие иголочки впиваются в плоть. Проклятие, как же она ненавидит, когда затекают ноги. Девушка наклонилась, чтобы растереть ступню, пытаясь восстановить циркуляцию крови, но от этого всю нижнюю часть ноги словно охватило огнём.
Зевая и постанывая, девушка встала, пытаясь не обращать внимания на зловещий хруст в суставах. Именно по этой причине люди не спят в креслах, подумалось ей. Если она проведёт здесь следующую ночь, то уляжется на полу.
Хромая, Онория подошла к окну, чтобы раздвинуть занавеси и впустить немного света. Маркус ещё спал, и ей не хотелось, чтобы свет был ярким, но она ощущала сильную потребность увидеть его. Цвет его кожи, круги под глазами. Что делать с этой информацией, Онория ещё не знала, но она ни в чём не была уверена с тех пор, как вошла в эту комнату прошлой ночью.
И ей требовалась причина для того, чтобы выбраться из этого проклятого кресла.
Девушка раздвинула занавеси, прищурившись от утреннего света. Было ещё рано, на небе оставались розовые и персиковые облачка, и туман струился по лужайкам.
Отсюда пейзаж выглядел прелестно, такой свежий и нежный, и Онория снова приоткрыла окно. Она даже прижалась лицом к образовавшейся щели, вдыхая влажную прохладу.
Но ей нужно заняться делом. Поэтому она сделала шаг назад и повернулась, намереваясь проверить рукой лоб Маркуса, чтобы узнать, не вернулась ли лихорадка. Но не успела она сделать и шага, как он повернулся во сне и ….
Боже милостивый, разве у него было такое красное лицо прошлой ночью?
Онория поспешно подошла, ковыляя на своих всё ещё затёкших ногах. Маркус выглядел ужасно красным и опухшим, на ощупь его кожа оказалась сухой и потрескавшейся.
И горячей. Пугающе горячей.
Онория быстро подбежала к кувшину с водой. У неё не было ни полотенец, ни платков, поэтому она просто намочила ладони и приложила к его щекам, чтобы немного охладить. Поскольку это решение явно не относилось к числу удачных, девушка бросилась к ящикам комода, поочерёдно открывая их, пока не нашла то, что она приняла за платок. И лишь развернув сей предмет гардероба для того, чтобы окунуть в воду, она поняла, что это нечто совершенно иное.
О, Господь милосердный. Она собирается положить Маркусу на лицо его «невыразимые».
Онория ощущала, как пылает её лицо, пока она выжимала излишек воды и приближалась к его постели. Она пробормотала извинения, хотя Маркус вряд ли мог её услышать или оскорбиться её поступком, и приложила мокрую ткань к его лбу.
Он тут же начал метаться и ворочаться, издавая странные, беспокойные звуки, нечто среднее между рычанием и словами, произнося фразы без начала и конца. Онория расслышала «прекратите», и «нет», но ей также послышались «помогите», «морской ангел» и «сходни».
И совершенно точно она слышала, как он произнёс «Дэниел».
Удерживая слёзы, она отошла от постели, чтобы переставить ближе кувшин с водой. К её возвращению Маркус сбросил мокрую ткань. Когда она попыталась вернуть примочку на место, он оттолкнул её.
– Маркус, – сурово сказала Онория, несмотря на то, что знала, что он её не слышит. – Ты должен позволить мне помочь тебе.
Но он продолжал сражаться с ней, бросаясь во все стороны, пока она не оказалась практически сидящей на нём, чтобы удержать его на месте.
– Прекрати, – рявкнула Онория, когда он снова толкнул её. – Тебе. Меня. Не. Победить.
Она сильно ударила Маркуса локтем в плечо:
– И под этим я имею в виду, что моя победа означает твою победу.
Маркус внезапно дёрнулся, и они стукнулись головами. Онория вскрикнула от боли, но продолжала держать его.
– О, нет-нет, – выдавила девушка. – Я имею в виду, что тебе не удастся умереть.
Используя свой вес, чтобы удержать Маркуса на месте, она протянула руку к кувшину с водой, пытаясь снова намочить ткань.
– Ты возненавидишь меня завтра, когда поймёшь, что я кладу сейчас тебе на лицо, – сказала она ему, шлёпая ткань обратно ему на лоб. Она не собиралась быть с ним грубой, но Маркус не давал ей возможности действовать нежно.
– Успокойся, – медленно говорила Онория, передвигая ткань ему на шею. – Я обещаю, что ты почувствуешь себя лучше, если станешь вести себя спокойнее.
Она снова обмакнула ткань в воду:
– Что просто бледнеет в сравнении с тем, насколько лучше станет мне.
В следующий раз ей удалось положить мокрую ткань ему на грудь, которая была голой, что Онория уже давно перестала замечать. Кажется, Маркусу это не понравилось. Он сильно толкнул её, и девушка кувырком отлетела в дальний угол кровати, со стуком свалившись на пол.
– О, нет, не смей, – пробормотала Онория, собираясь с силами. Но прежде чем она успела добраться до кувшина с водой, Маркус высунул ногу из-под простыней и попал ей прямо в живот. Девушка упала, выставив руки вперёд в отчаянной попытке удержать равновесие, прежде чем снова свалиться на пол. Не подумав, она ухватилась за первый же предмет, с которым столкнулась.
Маркус завопил.
Сердце Онории забилось с удвоенной силой, и она выпустила то, что оказалось его ногой. Оставшись без опоры, она упала на пол, сильно ударившись правым локтем.
– Ай, – вскрикнула она, ощутив, как электрические спазмы пронеслись до самых кончиков пальцев. Каким-то образом Онория поднялась, прижимая локоть к боку. Звук, который издал Маркус….
Он был нечеловеческим.
Маркус продолжал всхлипывать, когда она наклонилась над кроватью. Он дышал тяжело и часто, так делают люди, испытывающие сильную боль.
– Что случилось? – прошептала Онория. Это не лихорадка, а нечто более серьёзное.
Нога Маркуса. Она схватила его за ногу.
И в этот момент она ощутила липкую влагу на своей ладони.
Всё ещё прижимая к себе пострадавший локоть, Онория повернула свободную руку ладонью вверх.
Кровь.
– О, Боже.
С неприятным чувством в желудке, она сделала шаг к Маркусу. Она не хотела его напугать, он уже дважды повалил её на пол. Но кровь…. Это не её кровь.
Она широко раскрыла глаза. Маркус не винил её. Он сам не понимал, что имеет в виду.
Она наклонилась, нахмурилась с тревогой и снова приложила руку к его лбу:
– Ты снова стал горячим.
Маркус попытался улыбнуться. Кажется, ему удалось это сделать одной стороной рта:
– Разве я не был таким до этого?
– Нет, – честно ответила Онория. – А сейчас ты горячий.
– Он приходит и уходит.
– Жар?
Он кивнул.
Губы Онории напряглись, и она стала выглядеть старше. Не старой, она не могла выглядеть старой. Но она казалась озабоченной. Волосы у неё такие же, как раньше, они уложены в обычный свободный узел. И двигается Онория так же, в своей манере.
Но глаза у неё стали другие. Как будто темнее. Её глаза были словно прикованы к его лицу. Это ему не понравилось.
– Можно мне ещё воды? – спросил он. Он никогда прежде не испытывал такой сильной жажды.
– Разумеется, – быстро ответила Онория, наливая воду из графина в чашку.
Он выпил её залпом, снова слишком быстро и утёрся тыльной стороной ладони.
– Температура, возможно, снова поднимется, – предупредил он.
– Лихорадка. – Это был не вопрос, а утверждение.
Он кивнул:
– Я подумал, тебе следует знать.
– Я не понимаю, – сказала Онория, принимая стакан из его дрожащей руки. – Ты был совершенно здоров, когда я видела тебя в последний раз.
Маркус попытался вздёрнуть бровь без уверенности в успехе.
– О, хорошо, – признала она. – Не совсем здоров, но ты явно выздоравливал.
– У меня был кашель, – напомнил он.
– Я знаю. Я просто не думаю…. – Она издала самокритичное фырканье и покачала головой. – Что я говорю? Я не разбираюсь в болезнях. Я даже не знаю, почему решила, что смогу ухаживать за тобой. Я вообще не думала.
Маркус не представлял, о чём она говорит, но по какой-то необъяснимой причине её слова сделали его счастливым.
Она села в кресло рядом с ним:
– Я просто приехала. Пришло письмо от миссис Уэзерби, и я даже не задумалась о том, что я ничем тебе не могу помочь. Я приехала, вот и все.
– Ты помогаешь мне, – прошептал Маркус. Так оно и есть.
Он уже почувствовал себя лучше.
Глава 9
На следующее утро Онория проснулась от боли. Шея затекла, спина болела, а левая нога совершенно онемела. Ей было жарко, и она обливалась потом, что помимо очевидного неудобства, заставляло её чувствовать себя крайне непривлекательной. И даже благоухающей. Под «благоухающей» она подразумевает….
О, чёрт, она знает, о чём речь, и любой человек в радиусе пяти футов также поймет, в чём дело.
Онория закрыла окно после того, как Маркус заснул. Ей было мучительно больно это делать, такой поступок противоречил здравому смыслу. Но ей не хватило уверенности, чтобы нарушить указания доктора и оставить окно открытым.
Онория пошевелила ногой и поморщилась, когда ощутила, как маленькие иголочки впиваются в плоть. Проклятие, как же она ненавидит, когда затекают ноги. Девушка наклонилась, чтобы растереть ступню, пытаясь восстановить циркуляцию крови, но от этого всю нижнюю часть ноги словно охватило огнём.
Зевая и постанывая, девушка встала, пытаясь не обращать внимания на зловещий хруст в суставах. Именно по этой причине люди не спят в креслах, подумалось ей. Если она проведёт здесь следующую ночь, то уляжется на полу.
Хромая, Онория подошла к окну, чтобы раздвинуть занавеси и впустить немного света. Маркус ещё спал, и ей не хотелось, чтобы свет был ярким, но она ощущала сильную потребность увидеть его. Цвет его кожи, круги под глазами. Что делать с этой информацией, Онория ещё не знала, но она ни в чём не была уверена с тех пор, как вошла в эту комнату прошлой ночью.
И ей требовалась причина для того, чтобы выбраться из этого проклятого кресла.
Девушка раздвинула занавеси, прищурившись от утреннего света. Было ещё рано, на небе оставались розовые и персиковые облачка, и туман струился по лужайкам.
Отсюда пейзаж выглядел прелестно, такой свежий и нежный, и Онория снова приоткрыла окно. Она даже прижалась лицом к образовавшейся щели, вдыхая влажную прохладу.
Но ей нужно заняться делом. Поэтому она сделала шаг назад и повернулась, намереваясь проверить рукой лоб Маркуса, чтобы узнать, не вернулась ли лихорадка. Но не успела она сделать и шага, как он повернулся во сне и ….
Боже милостивый, разве у него было такое красное лицо прошлой ночью?
Онория поспешно подошла, ковыляя на своих всё ещё затёкших ногах. Маркус выглядел ужасно красным и опухшим, на ощупь его кожа оказалась сухой и потрескавшейся.
И горячей. Пугающе горячей.
Онория быстро подбежала к кувшину с водой. У неё не было ни полотенец, ни платков, поэтому она просто намочила ладони и приложила к его щекам, чтобы немного охладить. Поскольку это решение явно не относилось к числу удачных, девушка бросилась к ящикам комода, поочерёдно открывая их, пока не нашла то, что она приняла за платок. И лишь развернув сей предмет гардероба для того, чтобы окунуть в воду, она поняла, что это нечто совершенно иное.
О, Господь милосердный. Она собирается положить Маркусу на лицо его «невыразимые».
Онория ощущала, как пылает её лицо, пока она выжимала излишек воды и приближалась к его постели. Она пробормотала извинения, хотя Маркус вряд ли мог её услышать или оскорбиться её поступком, и приложила мокрую ткань к его лбу.
Он тут же начал метаться и ворочаться, издавая странные, беспокойные звуки, нечто среднее между рычанием и словами, произнося фразы без начала и конца. Онория расслышала «прекратите», и «нет», но ей также послышались «помогите», «морской ангел» и «сходни».
И совершенно точно она слышала, как он произнёс «Дэниел».
Удерживая слёзы, она отошла от постели, чтобы переставить ближе кувшин с водой. К её возвращению Маркус сбросил мокрую ткань. Когда она попыталась вернуть примочку на место, он оттолкнул её.
– Маркус, – сурово сказала Онория, несмотря на то, что знала, что он её не слышит. – Ты должен позволить мне помочь тебе.
Но он продолжал сражаться с ней, бросаясь во все стороны, пока она не оказалась практически сидящей на нём, чтобы удержать его на месте.
– Прекрати, – рявкнула Онория, когда он снова толкнул её. – Тебе. Меня. Не. Победить.
Она сильно ударила Маркуса локтем в плечо:
– И под этим я имею в виду, что моя победа означает твою победу.
Маркус внезапно дёрнулся, и они стукнулись головами. Онория вскрикнула от боли, но продолжала держать его.
– О, нет-нет, – выдавила девушка. – Я имею в виду, что тебе не удастся умереть.
Используя свой вес, чтобы удержать Маркуса на месте, она протянула руку к кувшину с водой, пытаясь снова намочить ткань.
– Ты возненавидишь меня завтра, когда поймёшь, что я кладу сейчас тебе на лицо, – сказала она ему, шлёпая ткань обратно ему на лоб. Она не собиралась быть с ним грубой, но Маркус не давал ей возможности действовать нежно.
– Успокойся, – медленно говорила Онория, передвигая ткань ему на шею. – Я обещаю, что ты почувствуешь себя лучше, если станешь вести себя спокойнее.
Она снова обмакнула ткань в воду:
– Что просто бледнеет в сравнении с тем, насколько лучше станет мне.
В следующий раз ей удалось положить мокрую ткань ему на грудь, которая была голой, что Онория уже давно перестала замечать. Кажется, Маркусу это не понравилось. Он сильно толкнул её, и девушка кувырком отлетела в дальний угол кровати, со стуком свалившись на пол.
– О, нет, не смей, – пробормотала Онория, собираясь с силами. Но прежде чем она успела добраться до кувшина с водой, Маркус высунул ногу из-под простыней и попал ей прямо в живот. Девушка упала, выставив руки вперёд в отчаянной попытке удержать равновесие, прежде чем снова свалиться на пол. Не подумав, она ухватилась за первый же предмет, с которым столкнулась.
Маркус завопил.
Сердце Онории забилось с удвоенной силой, и она выпустила то, что оказалось его ногой. Оставшись без опоры, она упала на пол, сильно ударившись правым локтем.
– Ай, – вскрикнула она, ощутив, как электрические спазмы пронеслись до самых кончиков пальцев. Каким-то образом Онория поднялась, прижимая локоть к боку. Звук, который издал Маркус….
Он был нечеловеческим.
Маркус продолжал всхлипывать, когда она наклонилась над кроватью. Он дышал тяжело и часто, так делают люди, испытывающие сильную боль.
– Что случилось? – прошептала Онория. Это не лихорадка, а нечто более серьёзное.
Нога Маркуса. Она схватила его за ногу.
И в этот момент она ощутила липкую влагу на своей ладони.
Всё ещё прижимая к себе пострадавший локоть, Онория повернула свободную руку ладонью вверх.
Кровь.
– О, Боже.
С неприятным чувством в желудке, она сделала шаг к Маркусу. Она не хотела его напугать, он уже дважды повалил её на пол. Но кровь…. Это не её кровь.