Слишком дружелюбный незнакомец

— Даже не знаю… Может быть, мясо, а сверху фуа-гра?

Лицо мадам Вассер просияло. Его выбор ей понравился.

— Говяжье филе Россини?

— Ну да…

Совершив множество мелких движений, она с маниакальной точностью оказалась на том же самом месте, где стояла до этого.

— Очень хорошо. Сегодня вечером я вас выпущу. Но вам следует вести себя очень спокойно, Людовик. Меня очень огорчит, если придется снова запереть вас в башне.

Брайан безуспешно искал на ее лице и в глазах хоть малейшую искру иронии, знак, который позволял бы думать, что она шутит.

Но не нашел. Мадам Вассер говорила совершенно серьезно. «В башне…»

Эта женщина совершенно чокнутая, даже больше того, что он раньше мог себе представить.





8




— Вы не против, если я надену на вас вот это?

Брайан не мог оторвать взгляда от двух металлических колец, блестевших при свете неоновых ламп.

— Нет, пожалуйста.

Пара наручников. Откуда она их выкопала? Это ведь не такая вещь, которую покупают в первом хозяйственном магазине.

— Вы сказали, что готовы выйти, но это налагает на вас некоторые условия. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы испортили этот вечер.

А на что он надеялся? Что ему пришлют открытку с приглашением и предоставят полную свободу действий?

Он ошибся. Эта женщина не сумасшедшая. По крайней мере, в своей форме безумия она сохранила логику и здравый смысл. Бесполезно ждать от нее ошибки или неверного шага. Значит, его задача — побудить ее совершить их.

— Очень хорошо.

Брайан наклонился, чтобы взять наручники, протягивая руки в кольца. Делать нечего: придется без возражений надеть их. Он не должен упускать возможность хоть на время покинуть эту дыру и выбраться наверх.

Он закрыл первое кольцо на своем левом запястье. Звук, который при этом раздался, пробудил в нем неприятные и унизительные воспоминания. Его арест… Позволить надеть на себя наручники для него было все равно что признать себя виновным безо всякого судебного процесса. Такое не забывается.

Он собрался уже надеть второй, когда мадам Вассер его остановила:

— Нет, Людовик. За спиной, пожалуйста.

Он даже не пытался спорить. Нет смысла совершать усилия, которые все равно обречены на неудачу.

— Согласен.

Клик. Брайан почувствовал, как его запястья сжал холодный тяжелый металл. Он ощутимо тянул руки вниз. Цепочка была такой короткой, что почти не давала возможности пошевелить руками. Он попытался сделать несколько движений, чтобы показать, что наручники надеты как следует.

— Так годится?

Она вынула из кармана брюк ключ от решетки.

— А вот я сейчас вас открою. Теперь я могу вам доверять.

Последняя фраза прозвучала не как вопрос, а как утверждение.

Когда она повернула ключ в замке, Брайан почувствовал прилив адреналина во всем теле. Теперь его ничего не отделяло от этой женщины. Решетка уже казалась ему не более чем плохим воспоминанием. Во всяком случае, теперь она его не удерживала.

Он ловил рыбу только раз в жизни. Отец Гианни повел их в выходные на пруд в Ре, в нескольких километрах от Дуэ. Почувствовав, как его первая рыба тянет за конец лески — карп? плотва? черт возьми, он ничего в этом не понимал, но рыба казалась ему и правда огромной, — он совершил ошибку, начав крутить как ненормальный. Так быстро, что рыба тут же сорвалась с крючка.

— Ты должен быть терпеливым, — сказал ему отец его приятеля. — Не налегай так на удочку. Оборот рукоятки должен длиться секунды полторы.

Не торопиться. Выждать благоприятный момент. Даже если на этот раз он имеет дело с рыбой, попавшей в вершу… О, стоило бы только захотеть, он смог бы отделаться от нее — швырнуть на пол, дать по голове, удрать… Но кто знает, какой прием приготовлен ему там, наверху?

Она поставила ногу на первую ступеньку.


— Я иду перед вами, хоть это и не особенно прилично. Вы же знаете, мужчина всегда должен идти на лестнице впереди женщины. Рассказывают, это для того, чтобы не попасть головой в ее юбки…

Насмехается. Все время эти невыносимые хорошие манеры, даже в такой момент.

Подняться на полтора десятка ступенек, отделяющих от нижнего этажа, неожиданно потребовало от него значительных усилий. Вот уже три дня, как все его передвижения были в пределах камеры. Его мышцы были скованы, будто атрофировались после долгого пребывания на постельном режиме.

Когда он поднялся из погреба, свет ослепил его и вынудил зажмуриться.

Первое, что привлекло его внимание, был богато украшенный стол: фарфоровая посуда, белые свечи в канделябрах, ваза с недавно срезанными цветами… Праздничный стол — но что же они, в самом деле, празднуют? Почти такой же, как она накрыла в тот воскресный вечер. «Мой последний вечер в этом доме», — думал он тогда.

Брайан думал, что выход из этого чертова подвала принесет ему облегчение. Но вместо этого почувствовал нечто противоположное. Вся эта семейная обстановка вызывала у него панический страх. В этой комнате все слишком нормальное, слишком спокойное. И если бы понадобилось найти единственный чужеродный элемент, единственную аномалию в этом милом интерьере, то это был он сам.

Брайан посмотрел на часы. 20:45. Мадам Вассер не изменила своим привычкам. «Мы ужинаем в девять вечера», и весь этот цирк, который он знал наизусть.

На входной двери висела связка ключей. С руками, скованными за спиной, было бы слишком рискованно попытаться отпереть дверь. И к тому же все это казалось слишком легкой задачей…

Судя по всему, по комнате он мог ходить куда ему вздумается. Брайан остановился перед большим зеркалом наверху секретера.

Больше всего его потрясло не то, что его волосы были в страшном беспорядке, не восковой цвет лица и даже не прищуренные от света глаза, которые, казалось, готовы спрятаться в орбиты, будто устрицы в свои раковины. Нет, больше всего его перепугало то, что он не узнавал сам себя.

— Брайан.

Он прошептал свое имя, словно хотел удостовериться, что видит именно свое отражение. Это зеркало напомнило ему кривые зеркала на городских праздниках — те, которые все показывают в искаженном виде. За исключением того, что сейчас у него не было никакого желания веселиться.

Услышав шум со стороны кухни, он обернулся.

В дверном проеме стоял месье Вассер. Он тоже изменился. Его лицо выглядело еще более изможденным и как будто вытянулось, волосы еще больше поседели. Ко всему прочему, он сидел в инвалидном кресле, будто старикашка из дома престарелых.

Но что она с ним сделала?

По телу Брайана пробежала дрожь. Но странное дело: в то же самое время он чувствовал облегчение.

Живой, он живой…

Как он мог предположить, будто она из-за него избавилась от мужа? Она сорвалась со всех крючков, но не настолько, чтобы устранить мужа, с которым провела половину жизни…

— Месье Вассер, что с вами?

До Брайана даже не дошло, насколько смешным был этот вопрос: похищенный и запертый в подвале, он не нашел ничего лучше, чем беспокоиться о судьбе этого субъекта.

Вассер привел в действие колеса своего кресла и въехал в комнату. Жена поспешила ему навстречу, стараясь помочь.

— Не беспокойтесь, Людовик. С Франсуа все хорошо.

Брайан счел за лучшее промолчать. Он решил, что задавать вопросы, которые могут вызвать беспокойство, — не самая лучшая мысль.

Держись в рамках, постарайся усыпить их недоверие.

— Здравствуйте, Людовик. Держите удар?

Его слова прозвучали монотонно и не так четко, как всегда. Обычно, когда месье Вассер говорил, можно было подумать, что он старается четко произносить каждый слог, чтобы быть услышанным воображаемыми учениками в самом конце класса.

— Это больше не повторится! — вспылила мадам Вассер. — Можно подумать, я плохо обращаюсь с мальчиком. Ведь я все-таки добра с вами, не так ли?

Брайан опустил глаза.

— Да.

— Хорошо. Пойдемте к столу и давайте постараемся не говорить глупостей.

Брайан заметил, что стул, на котором обычно сидел Вассер, теперь отодвинут в угол комнаты, к буфету. Сколько времени он уже в инвалидном кресле? Без сомнения, столько же, сколько он заперт в подвале. Что же произошло в тот воскресный вечер, когда он рухнул на пол посреди гостиной? Тот спор, из которого до его слуха донеслись лишь незначительные обрывки. Если бы он только мог вспомнить…

— В чем дело?

Вернувшись в действительность, он обнаружил, что неподвижно стоит перед своим стулом.

— Вы не снимете мне наручники… чтобы я мог поесть?

— Садитесь… Мы сейчас выйдем из положения.

Носком ноги Брайан немного оттолкнул стул, чтобы иметь возможность поместить ноги под стол. Металлические кольца уже начинали давить на руки, вызывая сильнейший зуд.

Исчезнув на несколько секунд в кухне, мадам Вассер вернулась, держа в руке стакан пива, в который была вставлена разноцветная трубочка.