Следак
Часть 53 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Пришлось один раскрыть и поделиться со страждущим конфетой. Коллеги посмотрели на Войченко с осуждением. А он, вместо того, чтобы устыдиться выпросил у меня еще две и тут же их сожрал.
От возмущения я тоже отправил себе в род одну шоколадную.
Алина заботливо вытерла мне краешек губ пальчиком, я прифигел и печально посмотрел на Дениса, а этот гад вместо сочувствия показал мне большой палец руки.
Людмила с Ксенией при этом растеклись в умильной улыбке.
– Ну, мы тогда пошли, – тактично начала отступать в сторону выхода Журбина.
Денис был явно против, но, подмигнув мне, послушно поплелся следом.
– Так я тоже уже ухожу, – слишком прытко для больного поднялся я со скамейки, не желая оставаться с "моей девушкой" наедине, которую даже толпившийся здесь народ не смущает. – Устал я, – объяснил я для Алины, при этом поморщившись словно от боли.
– Да, да, конечно, – встрепенулась она. – Я к тебе завтра приеду, – напоследок обрадовала меня "моя девушка".
– Ну зачем тебе ехать в такую даль? – принялся я ее отговаривать. – Меня же скоро выпишут, тогда и увидимся.
– Нет, я все же приеду, – Алина была непреклонна, завоевав тем самым симпатии моих коллег. Денис на этот раз показал мне два больших пальца.
– Альберт, не спорь, – одернула меня Журбина.
– Ладно, все, я пошел. До встречи, – поняв бесполезность препирательств, я забрал свои гостинцы и потопал в сторону лестницы.
В палате было все как обычно. Сосед стонал во сне, в окно опять барабанил дождь.
Так и не убранные журналы, я переложил на соседнюю пустую тумбу, а на свою сгрузил добычу. Достал ложку и уселся с банкой на кровать дегустировать принесенный мне плов.
Затем пришла очередь чая. Разжившись в коридоре кипятком, я высыпал сладости на тумбу и уселся с полным стаканом на кровать.
Зашла медсестра капать соседу новое лекарство. В руках она держала небольшой белый поднос со всем необходимым.
– Смотрю тебя посетительницы гостинцами задарили, – спросила она, развернувшись ко мне грудью.
До этого женщина демонстрировала мне задние полушария, проводя манипуляции с капельницей. А я в это время уминал печенье с конфетами и смотрел очередное устроенное ею для меня представление.
– Хочешь конфетку? – спросил я, слизнув языком со своих губ шоколад.
– Хочу, – она ответно облизнулась.
Поставив уже почти пустой стакан на тумбу, я подхватил одну из конфет и сорвал с нее фантик.
– Иди сюда, покормлю, – поманил я медсестру сладким.
– А ты справишься? – с сомнением протянула она, сделав шаг в мою сторону и качнув бедрами.
– Сегодня ты будешь главной, – пообещал ей я.
Заинтересованно ухмыляясь, она сделала еще шаг.
Отступление
Головачев вылез из служебной машины. Прикинув что провести в Управлении придется не меньше часа, он отпустил водителя на обед. Сам же, чтобы не промокнуть, поспешил скрыться в здании.
Приехал он строго к назначенному времени, но, так вышло, что в кабинет начальника следственного Управления подполковник зашел последним.
– Илья Юрьевич, наконец-то, – поприветствовала его Исаев, что сидел во главе стола. – Товарищи, можно начинать, – обратился он уже ко всем остальным и зашуршал бумагами, которые лежали перед ним на столе.
Головачев занял свое место, находившееся посередине стола и оглядел присутствующих. Начальник областного следственного Управления Исаев Михаил Константинович, грузный мужчина с вечно хмурым выражением лица. В этом году отпраздновал пятидесятилетний юбилей, а годом ранее получил звание полковника и почетное звание заслуженного юриста. По правую руку от него сидел один из его замов Тишков Семен Варленович, что почти месяц назад приезжал к ним в отдел, где стращал всех карами за повторное применение следователями залога. Место по левую руку от Исаева занял начальник городского следственного Управления Петр Павлович Назаров, человек жесткий и прямой. Было непонятно, как он с такими качествами характера смог подняться так высоко. Дальше сидели коллеги – начальники следственных отделов города и области. С некоторыми из них, в основном с областными Головачев прекрасно ладил, а вот с городскими конкурировал. Мерился с ними показателями, воевал за бюджет и кадры.
– Товарищи, – начал заседание Исаев. – из Министерства опять прислали распоряжения об организации на местах работы по направлению недавно созданных в министерстве комиссий, – полковник положил поближе к подчиненным стопку отпечатанных машинисткой копий распоряжений, чтобы те их разобрали. – Нас к этой работе, без сомнения, привлекут в первую очередь, поэтому прошу внимательно изучить и проработать данный вопрос, а также представить свои предложения по организации работы комиссий на местах. Особое внимание уделите комиссии по укреплению законности в деятельности органов внутренних дел, скорее всего, кто-то из вас войдет в рабочую группу.
– К какому сроку нужно представить предложения? – уточнил Назаров.
– До конца первой декады октября, – задумавшись на пару секунд, ответил Исаев.
– И не тяните, товарищи, – вторил начальнику его заместитель. – Шафиров уже на счет одной из комиссий подсуетился. Создал в Управлении группу по вопросам политико-воспитательной работы среди личного состава. И если мы затянем работу, то нас обязательно ткнут носом в его успехи.
– Так это же Шафиров, – усмехнулся Назаров, – умеет держать нос по ветру и знает как угодить министерским.
– За это его и прозвали непотопляемым, – глубокомысленно заметил Тишков.
– Непотопляемый он из-за своих связей. Знает с кем надо дружить, – некорректно высказался о заместителе начальника Управления МВД по кадрам Назаров.
– Это вы, Петр Павлович, намекаете на Свиридова, что недавно в горком перешел? – ухмыляясь, поинтересовался Тишков.
– Товарищи, товарищи! – призвал всех к порядку Исаев, пресекая обсуждения главных лиц города. – Переходим к следующему вопросу, – полковник окинул всех строгим взглядом, убеждаясь, что подчиненные вняли его предупреждению, после чего положил перед собой скрепленные скрепкой несколько листов бумаги. Рядом сидящие увидели, что это копии. – Наставление за подписью самого министра, – озвучил он название документа.
Все присутствующие напряглись. Подобного рода акты, как правило, содержали фантазии руководства на тему как тому видится эффективная работа следственного аппарата.
– Здесь говорится, – смочив горло водой из стоящего рядом стакана, начал объяснять Исаев, – давайте я лучше это зачитаю, – оборвал он себя на полуслове и, поправив очки, продолжил, – "при назначении меры пресечения следователям МВД необходимо руководствоваться нормами уголовно-процессуального кодекса, а также принципами разумности, законности и гуманизма".
– Чем, чем? – переспросил Назаров.
– Гуманизма, – сверившись с текстом, повторил Исаев и продолжил зачитывать документ дальше, – "мера пресечения не тождественна мере наказания за преступление. Она призвана пресечь потенциально вредную деятельность обвиняемого и не дать ему помешать следствию и скрыться от правосудия. Только в таком значении ее следует применять", – полковник прочистил горло, вновь отпил воду и продолжил уже своими словами, – В общем, тут сказано, что заключение под стражу не является единственной мерой пресечения, предусмотренной УПК. И что следственные органы неправомерно не применяют такую меру пресечения как залог. Также в документе указана наша область в качестве примера и упомянут, разумеется, без имен, тот случай, что в начале сентября произошел в Индустриальном районе, – Исаев кивнул в сторону Головачева и взгляды коллег скрестились на закаменевшем лицом подполковнике, – когда следователь применил к ранее не судимому, но имеющему хроническое заболевание лицу залог. – Исаев вновь, поправив очки, уткнулся в документ. – Здесь сказано, что "это яркий пример законности, разумности и гуманизма", – зачитал он.
В кабинете установилась тишина, все осмысливали услышанное. Головачев массировал сердечную мышцу, стараясь не замечать завистливые взгляды коллег и размышлял о том, что уже ничего не понимает.
Его мыслям вторил Назаров.
– Сперва приказ о вежливом обращении с преступниками, затем требование соблюдать их права, – нарушив всеобщее молчание, посетовал тот. – И вспомните еще о затеянном министром противостоянии с судейскими, когда он добивался, чтобы те назначали условное наказание. Сейчас еще и залог в качестве меры пресечения требует применять. А как вам эти комиссии, – он потыкал пальцем в лежащую перед ним копию распоряжения, – первая по борьбе с рецидивной преступностью и вторая по трудовому и бытовому устройству освобожденных из ИТУ. На нас теперь еще и заботу об уголовниках списали! – обведя всех возмущенным взглядом, Назаров задал философский вопрос. – К чему мы придем?
– Не все так плохо, – Исаев взялся урезонить критикующего министра подчиненного, – Щелоков еще и зарплаты увеличил, престиж нашей службы поднял. И главное, это при нем был создан при МВД следственный аппарат, где мы с вами, Петр Павлович, служим.
– Далеко не все разделяют либеральные взгляды нашего министра, – недовольно пробормотал Назаров, – и там тоже, – он поднял указательный палец вверх.
– Так что, теперь залог надо применять? – не обращая внимания на разгорающийся спор между начальством, вклинился коллега Головачева из следственного отдела Ленинского района – седовласый мужчина в звании капитана.
– Надо, но только если такая мера пресечения является самой разумной в данном конкретном случае, товарищ Харитонов, – довольный, что неудобного Назарова перебили, ответил Исаев.
– Как-то это всё расплывчато, – покрутил ладонью Тишков.
– Я еще не закончил, Семен Варленович, – шикнул на своего заместителя полковник. – Залог применяем по аналогии с тем, как это сделали в Индустриальном районе, – полковник вновь кивнул в сторону Головачева, – раз уж этот случай был отдельно упомянут в наставлении. То есть, только в отношении ранее не судимых, кроме того подозреваемый или обвиняемый должен иметь серьезные проблемы со здоровьем, ну и, в-третьих, все же применяем эту меру пресечения только в исключительных случаях. Так понятно? – обвел подчиненных взглядом начальник областного следственного управления, дольше всех задержавшись на своем заме.
– Постановление о применении меры пресечения в виде залога мы, понятное дело, раз велели, вынесем. Но утвердят ли его прокуроры? Ведь правовые акты министра МВД для них не являются обязательными, – вместо ответа на заданный начальником вопрос, поинтересовался Назаров.
– Не будут утверждать, будем обращаться в суд, – веско заявил Тишков и преданно посмотрел на начальника.
– А прокурорские следователи залог применять будут? – вновь обратил на себя внимание Харитонов.
– Скорее всего, нет. У них и статьи потяжелее наших, да и, насколько я знаю, Генеральный прокурор им никаких наставлений, как нам министр, не присылал, – ответил Исаев.
Все прозвучавшее на сегодняшнем совещании Головачева озадачило. Сперва запретили применять залог, а ему, как начальнику излишне ретивого следователя, пришлось целый месяц выслушивать гневные отповеди от начальства. Сейчас разрешили, да еще и велели применять опыт следственного отдела, который он возглавляет. Когда он услышал, что его следственный отдел ставят в пример на министерском уровне, его пульс участился, а с левой стороны груди защемило.
Сразу вспомнился молодой сотрудник с необычной фамилией, благодаря которому и произошли все эти волнительные события. Затем его память зацепилась за упомянутых на этом же совещании Шафирова и Свиридова, а дальше его мысли потекли в каком-то уж совсем странном направлении.
Он сопоставил то, что совсем недавно видел своего подчиненного в компании как Свиридова, так и Шафирова и обстоятельства при которых это произошло. В обоих случаях Чапыре угрожала опасность. Его ограбили и тут же прибыл Свиридов, Чапыра попал в больницу с осложнением и тут же его навестил Шафиров. Ну и что, что полковник лежал в соседней палате. Не тот человек Шафиров, чтобы просто так навещать какого-то лейтенанта.
И его просьба-приказ обеспечить Чапыре раскрытие серии преступлений также укладывается в эту канву рассуждений. Все указывает на то, что эти двое принимают участие в судьбе Чапыры.
Но что может связывать не самых последних лиц области с обычным милицейским следователем?
Насколько он помнил, личное дело Чапыры ничего интересного не содержало. Его подчиненный был обычным сиротой из провинции. Вот только на провинциала он совершенно не походил. Безупречный вид, хорошие манеры и умение себя подать присущи, скорее, горожанину если не столичному жителю, причем из хорошей семьи. Эта непонятность настораживала и порождала возникновение неожиданных версий.
Головачев принялся искать общие черты во внешности Чапыры и этих двоих. На Шафирова Чапыра совершенно точно не походил. На Свиридова? Головачев задумался, но тут же отбросил свое идиотское предположение. Если бы Чапыра был каким-то непостижимым образом связан родственными связями с этими двоими, то ему наверняка бы нашли место получше, чем райотдел.
Хотя, стоп. В его следственном отделе Чапыра появился по личному распоряжению Шафирова. Плюсом шла уже упомянутая завуалированная просьба или приказ. Ведь очевидно же, что Чапыре помогают делать карьеру. И если так пойдет и дальше, то за три года он вполне может занять место заместителя начальника следствия или вообще в Управление перейти на должность старшего следователя.
И с залогом у этого Чапыры все как по маслу прошло. Почему Митрошин его поддержал? Что за этим стоит? Или кто? Еще и Щелоков инициативу молодого следователя одобрил, хоть и без имен, но в наставлении упомянул.
Головачев замотал головой, прогоняя мысли, хрен пойми до чего так можно додуматься.
Глава 34
Над головой хмурится серое осеннее небо, грозя в любую минуту обрушить на землю тонны воды. Я совсем не против, я даже за. Освежусь и мысли сменят направление, а то такая тоска, хоть стреляйся.
От возмущения я тоже отправил себе в род одну шоколадную.
Алина заботливо вытерла мне краешек губ пальчиком, я прифигел и печально посмотрел на Дениса, а этот гад вместо сочувствия показал мне большой палец руки.
Людмила с Ксенией при этом растеклись в умильной улыбке.
– Ну, мы тогда пошли, – тактично начала отступать в сторону выхода Журбина.
Денис был явно против, но, подмигнув мне, послушно поплелся следом.
– Так я тоже уже ухожу, – слишком прытко для больного поднялся я со скамейки, не желая оставаться с "моей девушкой" наедине, которую даже толпившийся здесь народ не смущает. – Устал я, – объяснил я для Алины, при этом поморщившись словно от боли.
– Да, да, конечно, – встрепенулась она. – Я к тебе завтра приеду, – напоследок обрадовала меня "моя девушка".
– Ну зачем тебе ехать в такую даль? – принялся я ее отговаривать. – Меня же скоро выпишут, тогда и увидимся.
– Нет, я все же приеду, – Алина была непреклонна, завоевав тем самым симпатии моих коллег. Денис на этот раз показал мне два больших пальца.
– Альберт, не спорь, – одернула меня Журбина.
– Ладно, все, я пошел. До встречи, – поняв бесполезность препирательств, я забрал свои гостинцы и потопал в сторону лестницы.
В палате было все как обычно. Сосед стонал во сне, в окно опять барабанил дождь.
Так и не убранные журналы, я переложил на соседнюю пустую тумбу, а на свою сгрузил добычу. Достал ложку и уселся с банкой на кровать дегустировать принесенный мне плов.
Затем пришла очередь чая. Разжившись в коридоре кипятком, я высыпал сладости на тумбу и уселся с полным стаканом на кровать.
Зашла медсестра капать соседу новое лекарство. В руках она держала небольшой белый поднос со всем необходимым.
– Смотрю тебя посетительницы гостинцами задарили, – спросила она, развернувшись ко мне грудью.
До этого женщина демонстрировала мне задние полушария, проводя манипуляции с капельницей. А я в это время уминал печенье с конфетами и смотрел очередное устроенное ею для меня представление.
– Хочешь конфетку? – спросил я, слизнув языком со своих губ шоколад.
– Хочу, – она ответно облизнулась.
Поставив уже почти пустой стакан на тумбу, я подхватил одну из конфет и сорвал с нее фантик.
– Иди сюда, покормлю, – поманил я медсестру сладким.
– А ты справишься? – с сомнением протянула она, сделав шаг в мою сторону и качнув бедрами.
– Сегодня ты будешь главной, – пообещал ей я.
Заинтересованно ухмыляясь, она сделала еще шаг.
Отступление
Головачев вылез из служебной машины. Прикинув что провести в Управлении придется не меньше часа, он отпустил водителя на обед. Сам же, чтобы не промокнуть, поспешил скрыться в здании.
Приехал он строго к назначенному времени, но, так вышло, что в кабинет начальника следственного Управления подполковник зашел последним.
– Илья Юрьевич, наконец-то, – поприветствовала его Исаев, что сидел во главе стола. – Товарищи, можно начинать, – обратился он уже ко всем остальным и зашуршал бумагами, которые лежали перед ним на столе.
Головачев занял свое место, находившееся посередине стола и оглядел присутствующих. Начальник областного следственного Управления Исаев Михаил Константинович, грузный мужчина с вечно хмурым выражением лица. В этом году отпраздновал пятидесятилетний юбилей, а годом ранее получил звание полковника и почетное звание заслуженного юриста. По правую руку от него сидел один из его замов Тишков Семен Варленович, что почти месяц назад приезжал к ним в отдел, где стращал всех карами за повторное применение следователями залога. Место по левую руку от Исаева занял начальник городского следственного Управления Петр Павлович Назаров, человек жесткий и прямой. Было непонятно, как он с такими качествами характера смог подняться так высоко. Дальше сидели коллеги – начальники следственных отделов города и области. С некоторыми из них, в основном с областными Головачев прекрасно ладил, а вот с городскими конкурировал. Мерился с ними показателями, воевал за бюджет и кадры.
– Товарищи, – начал заседание Исаев. – из Министерства опять прислали распоряжения об организации на местах работы по направлению недавно созданных в министерстве комиссий, – полковник положил поближе к подчиненным стопку отпечатанных машинисткой копий распоряжений, чтобы те их разобрали. – Нас к этой работе, без сомнения, привлекут в первую очередь, поэтому прошу внимательно изучить и проработать данный вопрос, а также представить свои предложения по организации работы комиссий на местах. Особое внимание уделите комиссии по укреплению законности в деятельности органов внутренних дел, скорее всего, кто-то из вас войдет в рабочую группу.
– К какому сроку нужно представить предложения? – уточнил Назаров.
– До конца первой декады октября, – задумавшись на пару секунд, ответил Исаев.
– И не тяните, товарищи, – вторил начальнику его заместитель. – Шафиров уже на счет одной из комиссий подсуетился. Создал в Управлении группу по вопросам политико-воспитательной работы среди личного состава. И если мы затянем работу, то нас обязательно ткнут носом в его успехи.
– Так это же Шафиров, – усмехнулся Назаров, – умеет держать нос по ветру и знает как угодить министерским.
– За это его и прозвали непотопляемым, – глубокомысленно заметил Тишков.
– Непотопляемый он из-за своих связей. Знает с кем надо дружить, – некорректно высказался о заместителе начальника Управления МВД по кадрам Назаров.
– Это вы, Петр Павлович, намекаете на Свиридова, что недавно в горком перешел? – ухмыляясь, поинтересовался Тишков.
– Товарищи, товарищи! – призвал всех к порядку Исаев, пресекая обсуждения главных лиц города. – Переходим к следующему вопросу, – полковник окинул всех строгим взглядом, убеждаясь, что подчиненные вняли его предупреждению, после чего положил перед собой скрепленные скрепкой несколько листов бумаги. Рядом сидящие увидели, что это копии. – Наставление за подписью самого министра, – озвучил он название документа.
Все присутствующие напряглись. Подобного рода акты, как правило, содержали фантазии руководства на тему как тому видится эффективная работа следственного аппарата.
– Здесь говорится, – смочив горло водой из стоящего рядом стакана, начал объяснять Исаев, – давайте я лучше это зачитаю, – оборвал он себя на полуслове и, поправив очки, продолжил, – "при назначении меры пресечения следователям МВД необходимо руководствоваться нормами уголовно-процессуального кодекса, а также принципами разумности, законности и гуманизма".
– Чем, чем? – переспросил Назаров.
– Гуманизма, – сверившись с текстом, повторил Исаев и продолжил зачитывать документ дальше, – "мера пресечения не тождественна мере наказания за преступление. Она призвана пресечь потенциально вредную деятельность обвиняемого и не дать ему помешать следствию и скрыться от правосудия. Только в таком значении ее следует применять", – полковник прочистил горло, вновь отпил воду и продолжил уже своими словами, – В общем, тут сказано, что заключение под стражу не является единственной мерой пресечения, предусмотренной УПК. И что следственные органы неправомерно не применяют такую меру пресечения как залог. Также в документе указана наша область в качестве примера и упомянут, разумеется, без имен, тот случай, что в начале сентября произошел в Индустриальном районе, – Исаев кивнул в сторону Головачева и взгляды коллег скрестились на закаменевшем лицом подполковнике, – когда следователь применил к ранее не судимому, но имеющему хроническое заболевание лицу залог. – Исаев вновь, поправив очки, уткнулся в документ. – Здесь сказано, что "это яркий пример законности, разумности и гуманизма", – зачитал он.
В кабинете установилась тишина, все осмысливали услышанное. Головачев массировал сердечную мышцу, стараясь не замечать завистливые взгляды коллег и размышлял о том, что уже ничего не понимает.
Его мыслям вторил Назаров.
– Сперва приказ о вежливом обращении с преступниками, затем требование соблюдать их права, – нарушив всеобщее молчание, посетовал тот. – И вспомните еще о затеянном министром противостоянии с судейскими, когда он добивался, чтобы те назначали условное наказание. Сейчас еще и залог в качестве меры пресечения требует применять. А как вам эти комиссии, – он потыкал пальцем в лежащую перед ним копию распоряжения, – первая по борьбе с рецидивной преступностью и вторая по трудовому и бытовому устройству освобожденных из ИТУ. На нас теперь еще и заботу об уголовниках списали! – обведя всех возмущенным взглядом, Назаров задал философский вопрос. – К чему мы придем?
– Не все так плохо, – Исаев взялся урезонить критикующего министра подчиненного, – Щелоков еще и зарплаты увеличил, престиж нашей службы поднял. И главное, это при нем был создан при МВД следственный аппарат, где мы с вами, Петр Павлович, служим.
– Далеко не все разделяют либеральные взгляды нашего министра, – недовольно пробормотал Назаров, – и там тоже, – он поднял указательный палец вверх.
– Так что, теперь залог надо применять? – не обращая внимания на разгорающийся спор между начальством, вклинился коллега Головачева из следственного отдела Ленинского района – седовласый мужчина в звании капитана.
– Надо, но только если такая мера пресечения является самой разумной в данном конкретном случае, товарищ Харитонов, – довольный, что неудобного Назарова перебили, ответил Исаев.
– Как-то это всё расплывчато, – покрутил ладонью Тишков.
– Я еще не закончил, Семен Варленович, – шикнул на своего заместителя полковник. – Залог применяем по аналогии с тем, как это сделали в Индустриальном районе, – полковник вновь кивнул в сторону Головачева, – раз уж этот случай был отдельно упомянут в наставлении. То есть, только в отношении ранее не судимых, кроме того подозреваемый или обвиняемый должен иметь серьезные проблемы со здоровьем, ну и, в-третьих, все же применяем эту меру пресечения только в исключительных случаях. Так понятно? – обвел подчиненных взглядом начальник областного следственного управления, дольше всех задержавшись на своем заме.
– Постановление о применении меры пресечения в виде залога мы, понятное дело, раз велели, вынесем. Но утвердят ли его прокуроры? Ведь правовые акты министра МВД для них не являются обязательными, – вместо ответа на заданный начальником вопрос, поинтересовался Назаров.
– Не будут утверждать, будем обращаться в суд, – веско заявил Тишков и преданно посмотрел на начальника.
– А прокурорские следователи залог применять будут? – вновь обратил на себя внимание Харитонов.
– Скорее всего, нет. У них и статьи потяжелее наших, да и, насколько я знаю, Генеральный прокурор им никаких наставлений, как нам министр, не присылал, – ответил Исаев.
Все прозвучавшее на сегодняшнем совещании Головачева озадачило. Сперва запретили применять залог, а ему, как начальнику излишне ретивого следователя, пришлось целый месяц выслушивать гневные отповеди от начальства. Сейчас разрешили, да еще и велели применять опыт следственного отдела, который он возглавляет. Когда он услышал, что его следственный отдел ставят в пример на министерском уровне, его пульс участился, а с левой стороны груди защемило.
Сразу вспомнился молодой сотрудник с необычной фамилией, благодаря которому и произошли все эти волнительные события. Затем его память зацепилась за упомянутых на этом же совещании Шафирова и Свиридова, а дальше его мысли потекли в каком-то уж совсем странном направлении.
Он сопоставил то, что совсем недавно видел своего подчиненного в компании как Свиридова, так и Шафирова и обстоятельства при которых это произошло. В обоих случаях Чапыре угрожала опасность. Его ограбили и тут же прибыл Свиридов, Чапыра попал в больницу с осложнением и тут же его навестил Шафиров. Ну и что, что полковник лежал в соседней палате. Не тот человек Шафиров, чтобы просто так навещать какого-то лейтенанта.
И его просьба-приказ обеспечить Чапыре раскрытие серии преступлений также укладывается в эту канву рассуждений. Все указывает на то, что эти двое принимают участие в судьбе Чапыры.
Но что может связывать не самых последних лиц области с обычным милицейским следователем?
Насколько он помнил, личное дело Чапыры ничего интересного не содержало. Его подчиненный был обычным сиротой из провинции. Вот только на провинциала он совершенно не походил. Безупречный вид, хорошие манеры и умение себя подать присущи, скорее, горожанину если не столичному жителю, причем из хорошей семьи. Эта непонятность настораживала и порождала возникновение неожиданных версий.
Головачев принялся искать общие черты во внешности Чапыры и этих двоих. На Шафирова Чапыра совершенно точно не походил. На Свиридова? Головачев задумался, но тут же отбросил свое идиотское предположение. Если бы Чапыра был каким-то непостижимым образом связан родственными связями с этими двоими, то ему наверняка бы нашли место получше, чем райотдел.
Хотя, стоп. В его следственном отделе Чапыра появился по личному распоряжению Шафирова. Плюсом шла уже упомянутая завуалированная просьба или приказ. Ведь очевидно же, что Чапыре помогают делать карьеру. И если так пойдет и дальше, то за три года он вполне может занять место заместителя начальника следствия или вообще в Управление перейти на должность старшего следователя.
И с залогом у этого Чапыры все как по маслу прошло. Почему Митрошин его поддержал? Что за этим стоит? Или кто? Еще и Щелоков инициативу молодого следователя одобрил, хоть и без имен, но в наставлении упомянул.
Головачев замотал головой, прогоняя мысли, хрен пойми до чего так можно додуматься.
Глава 34
Над головой хмурится серое осеннее небо, грозя в любую минуту обрушить на землю тонны воды. Я совсем не против, я даже за. Освежусь и мысли сменят направление, а то такая тоска, хоть стреляйся.