Следак

Тот сразу сник, словно из него выпустили воздух.

– Спасибо вам, Людмила Андреевна, – кивнул ей Головачев. – Больше вас не задерживаю.

– Рада была помочь, – произнесла женщина, вставая.

– Все еще будешь своего Кривощекова защищать? – поинтересовался полковник, когда Журбина вышла.

– Не понимаю, – замотал Левашов головой, поставив локти на стол.

– Чего ты не понимаешь? Что твой друг алкоголик, что он допился до чертиков? – Головачев прикурил новую сигарету. – Так пора тебе уже это, Дима, понять и вычеркнуть такого друга из своей жизни. Это мой тебе совет, как старшего товарища. С такими друзьями тебе место зама не вернуть. Ты меня понял?

– Предельно, Илья Юрьевич. – сдался Левашов. – А кто на мое место? – спросил он начальника, когда увидел, что тот удовлетворен его ответом.

– Да вон хотя бы Журбину, – Головачев кивнул на закрывшуюся недавно дверь кабинета. – Тебе не все ли равно кто исполняющим обязанности до твоего возвращения побудет? – усмехнулся подполковник.





Глава 23




Домой после работы я шел через пункт проката, где оформил на себя черно-белый телевизор, что обещали доставить следующим вечером. Буду изучать советское информпространство и знакомиться с творчеством Райкина. Какой только фигней не приходится заниматься в этом времени.

На очереди было еще два магазина. Сперва зашел в книжный и купил себе свежие редакции кодексов с комментариями, а также учебник по криминалистике. Ее я, конечно, изучал, но наизусть все же не помнил, а мне нужно точно знать как раскрывать и расследовать различные виды преступлений.

В продуктовом пришлось отстоять несколько очередей, прежде чем наполнить авоську продуктами. Надо что-то решать с обеспечением себя продовольствием, тратить на закупки больше часа – нерациональная трата времени. Да и выбор в магазинах невелик. Позвонить что ли той даме из мебельного магазина, может сведет меня с кем-нибудь из коллег с продуктового фронта.

Возле своего подъезда я вежливо поздоровался с сидящими на скамейке бабушками, точным ударом вернул мяч, играющим возле дома, пацанам и помог затащить на второй этаж детскую коляску. Мне нужны были хорошие отношения с соседями. Я тут вычитал в местном жилищном законодательстве любопытный способ завладения квартирой, и сразу загорелся проверить теорию на практике. И дело здесь не в корысти, в Союзе я долго оставаться не планирую. Мне, как юристу, будет интересно пройтись по грани закона, воспользоваться его пробелами или даже создать прецедент. Чисто профессиональный интерес.

Дом встретил меня приветливым рычанием холодильника. В благодарность я загрузил его продуктами. Перекусив вареными пельменями с хреновой закуской, смешанной со сметаной, и сверху посыпанными черным перцем, я завалился на кровать. Еще бы под бок какую-нибудь фигуристую красотку и стало бы совсем хорошо. Я мысленно перебрал всех претенденток и, собственно, всё, дальше надо было куда-то ехать, кого-то искать и обхаживать, а я устал и денег не особо много. Незавидная судьба бедного следователя трогала за живое, и я уснул в печали.

На утренней оперативке всех огорошили новостью. Левашова на время проверки освобождали от должности зама, а ВРИО назначали Журбину. Коллектив принял новость в молчании, лишь косился то на одного, то на другого, отслеживая их реакцию. Но ничего экстраординарного не последовало и все как-то сникли.

Когда возвращался из туалета, заметил в коридоре Журбину, она с торжествующим выражением лица несла стопку уголовных дел в кабинет Левашова, где они сразу закрылись, чтобы поругаться всласть. Ксюша осталась возле двери подслушивать, а я пошел работать. Да, я ответственный.

– Кража, кража, грабеж, кража государственного имущества, – перебирал я дела, пытаясь найти что-нибудь перспективное. – Разбой, хмм, – хоть какое-то разнообразие, но как-то странно, почему он один. Я думал дают несколько однородных преступлений, чтобы выявить серию и от этого уже плясать. Ладно, спрошу у Люды. Потом. Сегодня ее лучше не трогать, девочка наслаждается триумфом, не будем ей мешать. Я усмехнулся, вспомнив вчерашнюю сцену в моем кабинете. Думал, Журбина радеет за справедливость, на худой конец, не желает возвращения алкаша Кривощекова, а она всего лишь воспользовалась удачным моментом. Уважаю.

Нужно было писать отдельные поручения, работа по которым у меня вчера застопорилось, к слову, я, в том числе, из-за них купил криминалистику. Образцы, что отыскались в делах Кривещекова, были каким-то общими, без конкретики. Пойди туда – не знаю куда, и в тех краях найди незнамо кого. Как-то надо было сузить рамки поиска.

Так что в отдельных поручениях я подробно описал похищенные вещи, чтобы оперативники знали, что конкретно искать, а в поручениях к грабежам, указал еще и приметы преступников для более эффективного их розыска.

Вообще-то надо бы план расследования по каждому делу составить. Вон, в учебнике об этом написано, а в отделе мне о нем ничего не сказали. Это тоже надо будет у Людмилы уточнить.

Начал я работать по расписанным мне кражам и грабежам без особого интереса, но затем втянулся и даже какое-то удовольствие начал получать от процесса, но на долго меня не хватило. Где-то через час азарт ушел, все эти однотипные хищения вновь перестали вызывать у меня интерес, и я отодвинул от себя дела.

В надежде зацепить хоть что-нибудь любопытное, я взялся за уголовно-процессуальный кодекс. Нашел статью о подследственности и посмотрел все статьи, что расследуют следователи органов внутренних дел.

Затем открыл уголовный кодекс и пробежался по оглавлению. Преступлениям против социалистической собственности была посвящена целая глава. Даже не знаю, могут ли они быть мне полезны. За их совершение так-то большие санкции предусмотрены. Ладно, смотрим дальше. Мужеложство. Хмм. За это, вроде, сейчас, по всему миру преследуют. Но статья не впечатлила, и я сместил взгляд дальше по списку.

– Нифига себе, тут даже за обвес сажают, – пробормотал я вслух, так как был реально удивлен.

Такую реакцию у меня вызвала статья – обман покупателей. В наше время за подобное была предусмотрена административная ответственность, а наказание ограничивалось штрафом. Здесь же санкция была внушительной: минимум – исправительные работы на срок до одного года, максимум – семь лет лишения свободы, еще и конфискация имущества, независимо от срока. Суровое время.

Дальше я завис сразу над тремя статьями: 'Спекуляция', 'Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество', 'Занятие кустарно-ремесленным промыслом или другой индивидуальной трудовой деятельностью'. Внимательно прочитал комментарии к ним и прибавил к определению 'суровое' еще и 'дебильное'.

Еще взгляд задержался на двести двадцать шестой статье. Если верить ей, то где-то в этом городе существовали притоны разврата, игорные притоны, а также процветало сводничество. И как мне отыскать эти славные места?

Захлопнув кодекс, я отвалился на спинку стула. Что-то как-то скучно служба начинается. Пойти что ли пока к Капитолине сходить, печатную машинку попробовать у нее выцыганить? На этом и порешил.

Иду по коридору, никого не трогаю, не сорю, злодейств не замышляю. Все мысли о печатной машинке. И все равно нашлась та, кому это не понравилось. Женщины – странные существа.

Я приметил ее, как только вывернул из своего закутка в общий коридор. Она стояла ко мне спиной и беседовала с Курбановым. Что-то в ее стати и формах показалось мне знакомым, я даже прищурился, чтобы сопоставить увиденное с образами из памяти.

Судя по поведению зама, что, распушив хвост, скалился во все зубы и поедал собеседницу глазами, дама была из интересных. От этого мое любопытство многократно подросло, и к финишу я уже подбирался как кот к чирикающей за окном птице.

Женщина обернулась сама, видимо, расслышала мои шаги.

– Чапыра? – воскликнула она.

Сказать, что Зудилина, а это была именно она, удивилась – ничего не сказать. Она обо мне уже поди постаралась забыть, как о страшном сне, а я опять нарисовался – фиг сотрешь.


– Ольга Васильевна, вы как всегда обворожительны, – широко улыбаясь, сделал я ей комплимент. Если бы здесь было принято, то еще бы даме ручку облобызал. Вот честно. Очень захотелось к ней прикоснуться, но, увы, приличия играли против нас.

Курбанов остановил на мне свой потяжелевший взгляд, подстегивая меня пройти мимо. Выкуси, товарищ начальник.

Поняв, что одного взгляда, чтобы сдвинуть меня с места недостаточно, а от других методов его удерживают те же самые приличия, он сместил акцент на женщину.

– Вы знакомы с нашим новым следователем? – приподняв бровь, спросил Курбанов Зудилину.

– Чапыра следователь? – потрясенно произнесла женщина. – Какой кошмар!

– Вы уж, Ольга Васильевна, не наговаривайте на следователей органов внутренних дел. Не так у нас все и плохо, – по-своему расценив возглас Зудилиной, вступился за честь мундира первый зам. – А у выпускника университета в карьерном плане в следствии МВД большие перспективы. Так что Альберту очень повезло попасть к нам.

'Зато не повезло вам', – было написано на ее лице, но расшифровать эту запись здесь мог только я.

– Да нет, что вы, Руслан Тахирович, я совсем не это имела ввиду, – поспешила оправдаться Зудилина. – Просто я думала Альберт пойдет по другой стезе, а тут такая неожиданность, – вывернулась она.

– А, вот оно что, – расслабился Курбанов, вновь расправляя плечи, к слову, не такие уж и широкие. – О какой стезе вы говорите? – проявил он любопытство.

Я со своей стороны тоже изобразил неподдельный интерес.

– Ну… – Зудилина, смутившись, прочистила горло. – Я хозяйственную сферу имела ввиду, связанную с деньгами и другими материальными ценностями.

Я картинно приподнял брови.

– Ну что вы, Ольга Васильевна, какие ценности? – рассмеялся я. – Скукота! Расследовать преступления намного интереснее. Так ведь, Руслан Тахирович, – обратился я за поддержкой к коллеге, и она тут же была мне оказана.

– Абсолютно согласен! – слишком уж восторженно произнес он. Переигрывает товарищ, майор. – Расследовать преступления, докапываться до сути – что может быть интересней?

– Видимо, помогать преступникам уходить от ответственности, – потроллил я Зудидину. А нефиг всякие глупости про меня говорить.

– Вы себе неправильно представляете работу адвоката, – Зудилина одарила меня покровительственной улыбкой. – Но это понятно, вы еще слишком неопытны, – отбивать подачу она умеет.

– Это вы верно подметили, Ольга Васильевна. Неопытный он, – Курбанов вставил плечо между мной и женщиной, одновременно разворачиваясь в сторону своего кабинета.

– И наглый, – дополнила Зудилина.

– И наглый, – поддакнул майор, улыбаясь женщине. – Пусть сперва опыта наберется, а уже потом со старшими дискутирует, – подхватив Зудилину под локоток, он все-таки оттащил ее от меня. – Пойдемте я вас лучше чаем угощу. У меня потрясающий чай, из самой Индии.

Прищурившись, я дождался когда они скроются за дверью кабинета и продолжил охоту за печатной машинкой.

– Капитолина Ивановна, вы как всегда прекрасно выглядите, – первым делом сообщил секретарю я.

– Чего тебе, Чапыра? – она строго посмотрела на меня поверх очков.

Непробиваемая женщина. Ну ничего, найду я к ней подход.

– Пишущая машинка нужна, – продолжаю улыбаться.

Капитолина молча сняла очки, достала из ящика стола связку ключей, и, поскрежетав стулом, встала с места.

– Иди за мной, – отправилась она по коридору в мой закуток.

Сорвав печать, женщина зашла в святая святых следственного отдела – место где хранятся архив, вещественные доказательства по делам и… печатные машинки.

Я, с любопытством осматриваясь, просочился следом.

Стеллажи, на полках коробки с делами, коробки и свертки с вещдоками, телевизоры. Хмм. Ладно чего уж теперь. И вот она – отдельная полка с машинками.

– Они сломанные, – заметив, что я оживился, спустила меня на землю Капитолина.

– Вон ту коробку сними, – она указала рукой на верхнюю полку.

Встав на носки, я дотянулся и спустил желаемое. На коробке красовалась надпись 'Юнис'.

– Новая, – смотрела на меня Капитолина без улыбки. – Цени.

– Ценю, – кивнул я и, улыбнувшись, припечатал – Вы лучшая!

Капитолина дернула уголками губ, но иных эмоций не проявила.

Решив, сразу же опробовать машинку, я устроил ее на своем столе, вставил листы и тут мне помешали. В мой кабинет ворвалась Зудилина. Она стремительно подошла к столу, за ее спиной хлопнула закрывшаяся дверь.

– Я вам не позволю проделывать здесь ваши штучки! – с ходу заявила она.