Следак

– А если преступника найдут?

– Тогда дело для передачи в суд будешь готовить – назначать экспертизы, проводить очные ставки, обвинительное заключение готовить – умотаешься, в общем. Так что лучше пусть они его годами ищут, – и Людмила рассмеялась, а Ксения ее поддержала.

– И что все следователи так и работают? – в голове не укладывалось то, что я сейчас слышал.

– Так нераскрытчики работают. А те, кто на очевидных сидят, те дела в суд направляют, как на конвейере.

– Прям, на конвейере, – не согласилась с коллегой Ксения. – Они и пяти дел в месяц в суд направить не могут, за что постоянно огребают. А вот мы если какое дело до суда доведем, так нас сразу хвалят и в пример ставят этим неудачникам.

И женщины вновь рассмеялись.

– А почему такое деление следователей? – я все еще пытался докопаться до истины.

– Ну смотри, главный показатель в работе следственного отдела, за который областное начальство сильно дрючит – это количество направленных в суд дел. Поэтому большинство следователей только этим и занимаются.

– А еще какие есть показатели?

– Критериев оценок деятельности СО так-то много. Но главный я тебе назвала. От этого все и пляшут. Понял?

– Кажется, да.

Когда я вернулся в свой кабинет, опытный следователь все так же дрых на столе. Бросив дела на свое рабочее место, я подошел к окну, чтобы вдохнуть чистого воздуха. Происходящее во дворе меня заинтересовало. Возле волги прямо под нашими окнами разговаривали два мужика, оба в форме полковника милиции.

"Высокое начальство? – я высунулся в окно и присмотрелся. – Так это же товарищ Шафиров, который мне совсем не товарищ".

Я недобро ухмыльнулся и развернулся к дрыхнувшему Кривощекову.





Глава 21




План созрел молниеносно. Я метнулся к столу коллеги, под которым отыскал целый арсенал пустых бутылок от водки. Шагнул к стеллажу, оттуда схватил серый лист бумаги для письма. И чтобы не оставлять следов, через бумагу взял одну из бутылок.

Забурлил в крови адреналин.

Возвращаюсь к окну, прицеливаюсь и метаю бутылку чуть в сторону от начальства поближе к машине, чтоб тех осколками не посекло, и чтоб не сильно копали.

Отступаю от окна, слышу звон разбившегося стекла и мужской мат. Пинаю стул, на котором сидит Кривощеков. Убеждаюсь, что он валится на пол, сметая за собой все что лежит на его столе и начинает просыпаться. Хватаю со своего стола одно из дел, кладу в него использованный лист бумаги и выхожу в коридор. Два шага до соседей, и я вновь с озадаченным видом предстаю перед девушками.

– Люд, извини, можно еще вопрос?

– Да, конечно, – улыбается она и приглашающе указывает на стул возле своего стола.

Занимаю место и выдыхаю.

– В общем, тут не понятно, – я ткнул пальцем в протокол осмотра места происшествия. – Мне понятых надо допрашивать? – задал я первый пришедший в голову вопрос.

– Нет, конечно, – сделав большие удивленные глаза, ответила Люда, и тут же вместе с Ксюшей начала вспоминать смешные случаи из работы про этих самых понятых.

Мы смеемся, пока за дверью не раздаются гневные возгласы и мат. Мое сердце вновь учащает ритм.

– Чего это там? – тревожно прислушивается Люда.

– Вроде Мохов, – идентифицирует на слух голос одного из крикунов Ксения.

Обе выжидающе смотрят на меня. Я киваю, встаю и иду к двери.

Открывшаяся мне из коридора картина выглядит многообещающей. В наличии все действующие лица: красные от гнева полковники, бледный Левашов, заинтересованный Курбанов и сам герой дня Кривощеков, что стоит, пошатываясь, последи кабинета между перевернутым столом и сломанный стулом. Под его ногами валяются сваленные им при падении уголовные дела и раскатившиеся по полу пустые бутылки. Начальство же, сосредоточившись по краям этого хаоса, в два горла орет на стремительно трезвеющего хозяина кабинета.

Были здесь и зрители – в коридоре топтались прибежавшие вместе с разгневанным начальством незнакомые мне сотрудники.

– Да это он *** в меня метил! – убеждает всех начальник милиции Мохов, тыча в злодея пальцем. – Я его *** пьянь такую, постоянно премии лишаю!

– Семен Яковлевич, да я бы никогда, – пытается оправдаться Кривощеков, прижимая руки к груди, но его никто не слушает.

– Ты *** Саня, уже допился до чертиков! – продолжает гневаться Мохов.

– Товарищ полковник, – встревает Левашов. – Товарищ Кривощеков не мог вот так специально бросить в вас бутылку!


Кривощеков, увидев поддержку, начинает активно поддакивать.

– Да он просто выкинул бутылку, не посмотрев кто внизу, – зам выдвигает свою версию событий.

Услышав последнее Кривощеков начинает усиленно мотать головой из стороны в сторону.

– Я не кидал! – пытается докричаться он, но его опять никто не слушает.

– Просто *** выкинул?! – захлебнувшись слюной от гнева, подключается Шафиров. – Да ваш Кривощеков *** опасен для окружающих! Гнать таких из органов надо!

– Сегодня же приказ подготовлю на увольнение! – подхватывает Мохов.

– Увольнение?! – Шафирова еще больше распирает от гнева. – Да вы *** одним увольнением не отделаетесь! Я вам *** всем выговоры влеплю! Пригрели ***алкаша в отделе. Скажите не знали? Скажите этот кадр сегодня первый раз напился? Да по нему *** видно, что он запойный! Да вы только что сами кричали, что постоянно его премии лишаете за пьянки! А раз все знали, значит все и ответите! – Шафиров рубанул рукой воздух.

– Что происходит? – в наш закуток с обеспокоенным видом стремительно шагнул Головачев. За его спиной показались и другие сотрудники отдела. Сгорающие от любопытства Денис с Ирой в первых рядах.

– А вот *** и начальник следствия явился ***, – Шафиров развернулся к новому лицу. – Что происходит спрашиваешь? Так *** это я хочу спросить, что у тебя *** в отделе творится?! Твои сотрудники на рабочем месте до усрачки нажираются! Какого хера, я тебя спрашиваю, это происходит?!

– Виноват, – громко сглотнул Головачев, а приметив в кабинете Левашова с Кривощековым, очень недобро на них глянул.

Краем уха слышу перешептывания.

– Что случилось? – спрашивают подтянувшиеся на крики следователи у стоящих за моей спиной Люды с Ксенией.

– Кривощеков нажрался и в начальство бутылкой запулил, – отвечают те.

– Нифига себе!.. В смысле бутылкой? – охреневают слушатели.

– Выкинул из окна пустую бутылку, а она в начальство угодила.

– Во Саня попал!.. Ага, попал, так попал.

– А вы чего *** тут собрались? – окинул злобным взглядом столпившихся в коридоре сотрудников Шафиров. – А ну ка марш по рабочим местам ***?!

Всех как ветром сдуло. Слышались лишь удаляющиеся шаги и хлопки дверей. За моей спиной тоже раздался звук закрывающейся двери.

В коридоре, не считая начальства, один я остался.

– А тебе *** что отдельный приказ нужен? – наткнувшись на меня взглядом, рыкает Шафиров. Затем в его глазах мелькает узнавание и к гневу присоединяется заинтересованность. – Чапыра, кажется? Ты чего тут делаешь? – уже более спокойно и без мата спрашивает полковник.

– Здраствуйте, Валерий Муратович, – сдержанно улыбаюсь я ему и напоминаю. – Вы же сами меня в этот отдел направили.

– Направил, – кивает он, – Я *** спрашиваю, чего ты конкретно здесь делаешь? – он обвел взглядом близлежащее пространство.

– Так это мой кабинет, – я киваю на стоящего по стойке смирно Кривощекова. Располагающая улыбка не сходит с моего лица.

Шафиров пару раз моргает, проследив за моей пантомимой, поворачивается к Головачеву и начинает орать.

– Вы чего здесь совсем охренели? – на лице Шафирова ядреная смесь гнева, возмущения и обалдения. – Я вам лучшего выпускника отдал! А вы *** к нему алкаша прикрепили?! И чему *** он должен был, по-вашему, молодого сотрудника научить?! Водку жрать, да бутылки в окно швырять?! – полковник сбился от нехватки воздуха, вдохнул и продолжил. – Я *** вас спрашиваю, какого ***?!

– Виноват, – Головачев стоял на вытяжку, бледнел, гоняя желваки, но зама не заложил.

– Конечно виноват, – Шафиров обвел всех присутствующих взглядом и дополнил, – все *** виноваты, а служебная проверка выявит степень вины каждого. Я *** вам покажу как *** алкашей годами прикрывать!

Теперь уже все стояли на вытяжку, даже полковник Мохов.

– Так, этого от службы на время проверки отстранить, – мотнув головой в сторону Кривощекова, начал Шафиров давать конкретные указания, но сразу же сбился. – А оружие за ним закреплено? – полковник обвел всех тяжелым взглядом и по их реакции понял, что в своей догадке не ошибся. – Ну вы – дальше пошел отборный мат. – А если бы в нас не бутылка прилетела, а две пули?! – дальше снова мат. – Что вы молчите, полковник? – впился он взглядом в Мохова. Вы же там вместе со мной под огнем бы оказались, – Шафиров кивнул на окно.

– Виноват, – Мохов прикрыл глаза.

– Так, понятно. Пойдемте-ка, Семен Яковлевич, в ваш кабинет, побеседуем, – Шафиров развернулся и, не прощаясь, пошел в сторону лестницы, Мохов последовал за ним.

Когда полковники скрылись из виду все выдохнули.

– Я не кидал бутылку, – первым подал голос Кривощеков.

– Молчи уж, – махнул на него рукой Головачев, изобразив зверскую рожу.

– Чапыра, как это произошло? – спросил он меня.

– Не знаю, Илья Юрьевич, я в соседнем кабинете был, – я метнул взгляд к двери напротив. – Людмила Андреевна меня по делам инструктировала, что Дмитрий Олегович мне расписал.

– А Кривощеков что делал? – отмер Курбанов.

– Когда я выходил, он спал, – доложился я.