Скриба
Часть 8 из 74 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Из своего укрытия Тереза видела, как они сняли оружие и насадили на меч пару белок, намереваясь их зажарить. При этом они хохотали, размахивали руками и толкали друг друга, будто пьяные. Один, высокий и тучный, настоящая гора жира, покрытая шкурами, был занят, похоже, только тем, чтобы устоять на ногах и со всего маху не брякнуться об пол. Второй, худой и беспокойный, то и дело почесывал веснушчатое лицо и поводил носом, словно зверь, вынюхивающий добычу. Тереза подумала, что если бы крысы ходили на двух лапах, они были бы очень на него похожи.
В какой-то момент толстый сказал что-то веснушчатому, и тот схватился за нож, но вовремя остановился, и оба снова расхохотались. Когда они успокоились, Тереза вдруг осознала, что они говорят на чужом языке, а значит, спасти ее может только чудо, так как это не воины, зашедшие сюда из Вюрцбурга, а саксы – язычники, готовые убить любого, кто окажется у них на пути.
В смятении Тереза неловко повернулась, и один из чурбаков с грохотом упал на пол. Девушка затаила дыхание, но толстый лишь равнодушно обернулся на шум и продолжал жарить добычу, а вот веснушчатый заинтересовался, взял горящую ветку, вынул нож и медленно направился в ее сторону. Тереза закрыла глаза и скрючилась так, что кости заломило, но незнакомец уже схватил ее за волосы и даже слегка приподнял над полом. Она кричала и брыкалась, пытаясь вырваться, пока сильный удар не заставил ее замолчать. Ощутив вкус крови, она поняла, что кроме своих убийц ей больше ничего не суждено увидеть.
Веснушчатый поднес к Терезе факел и принялся изучать ее, как охотник, который обнаружил лису в поставленном на кроликов капкане. Хотя лицо девушки и пострадало от удара, общая картина, по-видимому, его удовлетворила, и он плотоядно улыбнулся. Затем взгляд его скользнул ниже, к полной, упругой груди и широким бедрам. Наконец он спрятал нож, схватил ее за руку, вытащил на середину комнаты, спустил штаны, и перепуганная Тереза увидела его пульсирующий волосатый член. Девушку словно парализовало – она и представить не могла, что под штанами прячется такая жуткая штука. От ужаса она даже обмочилась и готова была умереть со стыда, однако пришельцев ее несчастье еще пуще развеселило. Пока толстый держал ее, веснушчатый срывал с нее одежду.
Увидев в красноватых отблесках углей ее живот, веснушчатый не смог сдержать очередной хищной улыбки. Бледная кожа контрастировала с темным треугольником, и яростное желание пронзило его. Тогда он поплевал на член, потер его и нацелил на Терезу. Девушка закричала и, проклиная своих мучителей на чем свет стоит, непонятно как вырвалась, бросилась к своему прежнему укрытию и начала лихорадочно искать в мешке бронзовую палочку. Если та отыщется, у нее появится возможность спастись, однако палочка никак не находилась.
Слава Богу, в тот момент, когда веснушчатый собирался наброситься на нее, пальцы нащупали нужный предмет, и Тереза выставила миниатюрное оружие навстречу своему врагу, который замер в нескольких сантиметрах от металлического острия. Толстый в недоумении наблюдал за происходящим, словно собака, ожидающая знака хозяина, однако веснушчатый, не произнеся ни слова, зашелся смехом. Затем схватил кувшин и с жадностью начал пить, расплескивая жидкость, и тут же, без передышки, хлестнул Терезу по лицу – палочка взлетела в воздух.
В мгновение ока девушка оказалась распростертой на скамье, и ненавистный сакс уже тыкался ей в лицо слюнявым ртом. Запах алкоголя не давал дышать. Возбужденный вином, он искал в складках одежды собственный член, одновременно прижимая руки жертвы к скамье у нее над головой. Тереза попыталась сжать ноги, однако мучитель с силой раздвинул их. И вдруг она заметила, что его правая рука находится как раз под гигантским ножом. Ей нужно было высвободиться всего на несколько секунд, и тогда она приподняла голову и поцеловала сакса в губы. Мужчина опешил, чем она моментально и воспользовалась: толкнула подставку, на которой был закреплен нож, и страшное орудие упало на руку сакса с такой силой, что пальцы отлетели и кровь хлынула рекой.
Пока он барахтался на полу, как раненая свинья, Тереза бросилась к двери и убежала бы, если бы толстый не заступил ей дорогу. Девушка попыталась увернуться, однако он с неожиданной ловкостью схватил ее за волосы и занес нож. Она замерла в ожидании смертельного удара, но в этот момент сакс как-то странно хрюкнул, глаза у него закатились, он зашатался и упал сначала на колени, а потом лицом вниз. Тут Тереза увидела торчащий у него из спины огромный кинжал, а за упавшим телом – юного Хооса Ларссона, протягивающего ей руку.
Хоос вывел ее на улицу и вернулся в дом, откуда некоторое время раздавались душераздирающие крики, после чего он вышел с окровавленными руками. Подойдя к Терезе, он накинул на нее свой шерстяной плащ.
– Все кончилось, – сиплым голосом сказал он.
Тереза взглянула на него полными слез глазами и вдруг поняла, что едва одета. Щеки ее зарделись, и она постаралась как можно плотнее запахнуться в плащ. Молодой человек, смущаясь, помог ей.
Хоос Ларссон показался ей симпатичным. Может быть, излишне суров, однако заботливый и с хорошими манерами. Она давно его не видела и даже не вспоминала о нем, а теперь он оказался ее спасителем. Правда, он наверняка отведет ее в Вюрцбург, где она предстанет перед судом. Но это не важно, лишь бы отец ее простил.
– Пойдем в дом, тут мы замерзнем, – предложил он.
Тереза отрицательно покачала головой.
– Тебе нечего бояться, они мертвы.
Она снова покачала головой. Туда она не войдет, даже если будет умирать от холода.
– О Боже! – в сердцах воскликнул Хоос. – Тогда пойдем под навес. Огня там нет, но хотя бы от дождя укроемся.
Не дожидаясь ответа, юноша подхватил Терезу на руки и отнес под крышу. Там он ногами сгреб немного соломы и осторожно посадил на нее девушку.
– Мне нужно заняться трупами, – сказал он.
– Пожалуйста, не уходи.
– Я не могу их там оставить, кровь может привлечь волков.
– А что ты собираешься с ними делать?
– Похороню, наверное.
– Похоронишь этих убийц? Их следует бросить в реку, – сказала она, нахмурившись.
Хоос рассмеялся, однако, почувствовав недовольство Терезы, подавил смех.
– Извини, но это вряд ли получится. Там такой лед, что его только киркой пробить можно.
Тереза, пристыженная, промолчала. В пергаментах она, конечно, разбирается, а вот обо всем остальном почти ничего не знает.
– Но даже если бы река была не замерзшая, – добавил он, – все равно не стоило бы этого делать. Они наверняка входили в какой-то передовой отряд, и рано или поздно вода вынесла бы их к своим.
– Разве тут есть еще саксы? – со страхом спросила Тереза.
– Тут, возможно, и нет, но где-то поблизости – наверняка. Перевалы прямо-таки кишат ими. Я три дня потерял, огибая горы.
Огибая горы… Значит, Хоос пришел из Аквисгранума и не знает, что случилось в Вюрцбурге. Тереза почувствовала облегчение.
– Зато ты появился более чем кстати, – сказала она, наблюдая, как Хоос трет руки снегом, чтобы смыть кровь.
– Я со вчерашнего дня брожу по окрестностям, – объяснил он. – Уже собрался было переночевать в печи, но, когда подошел, заметил в доме свет и понял, что это те два сакса. Мне не хотелось с ними встречаться, и я решил подождать под навесом, пока они уйдут. Утром они исчезли, но я все-таки пошел в лес проверить, а когда вернулся, оказалось, они тебя схватили.
– Возможно, они ходили на охоту, у них было несколько белок.
– Возможно. Но ты-то что тут делаешь?
Тереза покраснела. Она не ожидала такого вопроса.
– Меня буря застала неподалеку, – хрипло сказала она и откашлялась. – Я вспомнила про этот дом и пришла, а потом они появились неизвестно откуда.
Хооса такой ответ не удовлетворил, он по-прежнему не понимал, зачем девушка забрела в эту глушь.
– А теперь что мы будем делать? – спросила она, пытаясь отвлечь его внимание.
– Я пойду копать, а тебе нужно заняться лицом, оно все в крови, – заметил он.
Юноша направился к дому, и Тереза долго смотрела ему вслед. Да, они давно не встречались, он стал более мужественным, но не потерял привлекательности, и волосы по-прежнему вьются. Хоос единственный из сыновей вдовы Ларссон не был каменотесом. Тереза знала об этом, так как его мать кичилась тем, что он является рыцарем Карла Великого. Об этой должности Терезе было известно только то, что у нее очень странное название. Она прикинула, что Хоосу примерно двадцать семь лет. В этом возрасте у мужчины обычно бывает уже парочка детей, но вдова Ларссон никогда не упоминала о внуках.
Через какое-то время Хоос вернулся под навес и с усталым видом отбросил палку, которой копал землю.
– Эти люди больше не причинят нам вреда, – сказал он.
– Ты весь промок.
– Да, льет как из ведра.
Тереза промолчала.
– Хочешь есть? – спросил Хоос.
Она кивнула. Будь ее воля, она бы съела целую корову.
– Когда я пробирался над оврагом, то потерял лошадь вместе с поклажей, но на худой конец внутри есть парочка белок, так что решай: или мы идем в дом, едим и греемся, или остаемся здесь и гибнем от холода.
Тереза недовольно поджала губы. Ей до смерти не хотелось туда возвращаться, но и под навесом больше оставаться нельзя, тут Хоос прав. Она нехотя встала и последовала за ним, однако у самого порога ее пробрала дрожь. Хоос украдкой взглянул на нее – не стоит в открытую проявлять свою жалость, ногой распахнул дверь, подождал, пока она не убедилась, что комната пуста, потом обнял за плечи, и они наконец вошли.
Тепло придало им сил не хуже горячей похлебки. Хоос подбросил еще дров, и рассыпавшиеся искры немного разогнали темноту. Запах жареных каштанов и мяса щекотал ноздри, возбуждая и без того волчий аппетит. Тереза оглядела прибранное помещение и расстеленное у огня одеяло и впервые после пожара почувствовала себя в безопасности.
Она еще не успела насладиться теплом, когда Хоос принес готовое кушанье.
– Эти люди знали, где разжиться едой, – сказал он. – Ну-ка, подожди минутку. – Он поднялся и скоро вернулся с какими-то вещами в руках. – Я снял это с саксов, прежде чем закопать. Посмотри, может, тебе что-нибудь пригодится.
Однако Тереза, пока не проглотила последний кусок, даже не взглянула на одежду, но потом все-таки выбрала довольно потрепанный жакет из темного сукна и прикрыла им ноги. Хоос посетовал, что она не взяла еще один, шерстяной, так как на нем оказались пятна крови, зато оставила себе нож, которым толстяк пытался убить ее.
После еды они молча слушали стук дождя по крыше, затем Хоос встал и сквозь щель выглянул наружу. Ночь еще не наступила, однако небосвод уже потемнел.
– При таком ливне саксы ни за что не вылезут из своих берлог.
– Конечно, – согласно кивнула девушка.
– А ты случайно не дочка переписчика? Тебя зовут…
– Тереза.
– Точно, Тереза… Ты иногда приходила сюда за известью для обработки кож. Помню, когда мы виделись в последний раз, у тебя на лице было столько прыщей, что оно походило на пирог с ягодами. Ты сильно изменилась. По-прежнему работаешь ученицей в пергаментной мастерской?
Тереза помрачнела, недовольная сравнением своего лица с пирогом.
– Да, но только я уже не ученица, я прошла испытание и стала подмастерьем, – зачем-то соврала она.
– Женщина-подмастерье? Пресвятой Боже! Разве такое бывает?
Тереза привыкла разговаривать с парнями, у которых ума хватало только на то, чтобы кидаться камнями в собак, поэтому она промолчала и свернулась калачиком под жакетом, откуда тайком посматривала на Хооса. Он был примерно на голову выше всех знакомых молодых людей, выглядел сильным и крепким, наверное, от прежней работы на каменоломне. А еще он показался ей похожим на тех огромных лохматых собак, которые с ног до головы вылизывают малышей и терпеливо сносят их шалости, но в мгновение ока разорвут на куски любого, кто осмелится поднять на них руку.
– А ты чем занимаешься? – наконец нарушила молчание Тереза. – Твоя мать не упускает случая похвастаться тем, что ты служишь при дворе.
– Ну, – усмехнулся он, – ты же знаешь, то, что матери рассказывают о своих детях, в лучшем случае лишь наполовину правда, а другой половиной следует восхититься и тут же о ней забыть.
Тереза рассмеялась. Действительно, отец так ее превозносил, что она иногда краснела от стыда.
– Три года назад, – продолжил Хоос, – я, благодарение судьбе, отличился в одной из военных кампаний Карла Великого. До него дошел слух об этом, и по моем возвращении он предложил присягнуть ему на верность.
– А что это значит?
– Если коротко, это значит стать вассалом короля, преданным воином, которого в любой момент можно призвать под свои знамена.
– Воином? Как те, что служат у наместника Вюрцбурга?
– Не совсем так, – улыбнулся Хоос. – Эти несчастные продают себя со всеми потрохами за жалкие гроши, а у меня есть собственные земли.
– Я думала, у воинов не бывает собственных земель, – удивилась Тереза.
– Попробую тебе объяснить… Становясь вассалом короля, человек обязуется верно ему служить, а король, в свою очередь, – щедро оплачивать его службу. Я, например, получил от него двадцать актов17 пахотной земли, сорок – необработанной, которые скоро тоже будут вспаханы, и пятнадцать актов виноградников. Так что я мало чем отличаюсь от обычного землевладельца.