Сколько ты стоишь?

Минут пять они лежали, не двигаясь, только иногда вздрагивая от остаточных уколов наслаждения. Потом Илья откатился в сторону и тихо сказал:

— После такого… надо опять умываться.

— Надо, — согласилась Варя. — Но лень.

— И мне лень… Спать?

— Спать.





* * *




На работу они, конечно, опоздали. Попробуй приди вовремя, если к паху прижимается тёплая девичья попка…

Правда, всего минут на пятнадцать, но всё-таки опоздали, хихикая, как дураки, и по отдельности пробираясь на рабочие места.

И Илья, наверное, был бы счастлив до одури, если бы его не покидали гадостные мысли, что Варя просто играет с ним в психотерапевта. Он очень ей сочувствовал, но для него это всё — больше, чем просто игра. Гораздо больше.

И это Варино стремление поскорее избавиться от страхов… И её слова о таблетках в то утро, когда они забыли про презерватив… Все это укрепляло в Берестове мысль о том, что для Вари происходящее — лишь лечение.

Хотя Илья понимал, что нравится ей. Но этого ему было мало.

Но ничего, он подождёт. Варе просто нужно время, гораздо больше времени, чем понадобилось ему, чтобы осознать: он не хочет жить без этой женщины.

И не может, по правде говоря.

.



Во вторник ближе к вечеру к Берестову подошёл Сергей Мишин и позвал в малую переговорную. Плотно закрыл дверь, огляделся, чуть ли не под стол заглянул — словно боялся, что подслушают.

А потом сел напротив Ильи, вздохнул и сказал:

— Я, знаешь, вчера шёл-шёл по коридору… Думаю: позвоню-ка жене. А чтобы никому не мешать и мне никто не мешал, решил на служебную лестницу выйти…

Берестов похолодел.

— Ты такое лицо-то не делай, я всё понимаю. И рад за Варю. А то у неё из мужиков только брат был. Она, даже когда к нему отпрашивалась, так и говорила: «Сергей, я сегодня на свидание. Отпустишь?» — и хихикала. Но я отвлёкся… Ты просто представь, что на лестницу вышел бы не я, а кто-нибудь другой. Всем, знаешь, рот не заткнёшь, тут и Юрьевский не всесилен. Так что… не надо это на работе делать. Договорились?

Илья кивнул.

— Я понял, Сергей. Больше не повторится.

— Надеюсь, — он усмехнулся. — Хотя мне понравилось. Жаль, не заснял… Чего ты на меня так смотришь? Шучу. Я толком и не увидел ничего, сразу ушёл.

— Спасибо, — поблагодарил Берестов.

— За то, что ушёл? Или что не заснял?

— За всё сразу. И что предупредил по-хорошему.

— Рад стараться, — хмыкнул Мишин.





53




А в среду Илью ждал сюрприз в виде долгожданной помощницы.

Это оказалась девочка. Молодая до безобразия, всего-то двадцать лет, и хорошенькая, как почти любая девочка в этом возрасте. Правда, было у неё существенное достоинство, которое очень привлекало Илью, — она совершенно не понимала, что хорошенькая, и поэтому не строила никому глазки. Наоборот, вытаращивала эти самые глазки, если к ней пытались клеиться, и сразу становилась похожей на беззащитную лань.


Девочку звали Наташей. Она была студенткой юридического факультета и мечтала получить на работе бесценный опыт. Неглупая, старательная, но наивная до безобразия. У Берестова даже возникло ощущение, что он взял на работу свою младшую сестру.

Наташа поначалу его немного боялась. Впрочем, она боялась всех мужчин, как будто росла в цветнике, где были только женщины. Но на третий день, кажется, поняла, что бояться нечего, и даже начала смеяться над шутками Ильи. Правда, после этого Наташа стала бояться Варю: та смотрела волком, стоило только девочке по какой-либо причине прийти к Берестову. Илья недоумевал: неужели ревность? Ну не к Наташе же!

Но вечером, когда Илья подвозил Варю к ней домой — или к себе, в зависимости от планов, — она ничего не говорила по этому поводу, и вообще они общались как обычно.

Так продолжалось ровно полторы недели…





* * *




Ох уж эти молодые финтифлюшки… Да ещё и влюблённые…

Варя прекрасно видела, как помощница Ильи на него смотрит, когда он отворачивается, с какой преданностью внимает каждому его слову, и у неё даже в глазах темнело от отчаянной ревности.

Зачем Берестову Варя, если вот — молоденькая, хорошенькая — намного симпатичнее её! — и без лишних страхов.

Ситуацию усугубляло то, что всю последнюю неделю у Вари были месячные, и им с Ильёй приходилось ограничиваться поцелуями. И отвозил он её к ней домой, а не к себе, да и вообще не предлагал к нему заехать.

Ещё Варе начинало казаться, что Берестов к ней охладел… Особенно на работе: не взглянет лишний раз, не улыбнётся.

Она со страхом ждала, когда Илья переключится на Наташу… и дождалась.

В пятницу примерно в полдень помощница Берестова примчалась к их перегородке с вытаращенными глазами и дрожащим голосом пробормотала:

— Извините… Илья, можно вас на минуточку…

Берестов кивнул, и они с Наташей куда-то ушли.

Не было их минут пятнадцать, а потом Илья вернулся, схватил со стола мобильный и буркнул:

— Варь, я отлучусь. Мне Наташу надо кое-куда отвезти. Юрьевский в курсе, часа через три вернусь.

И не успела она оглянуться, как Берестов похромал по направлению к выходу, где его ждала, как показалось Варе, торжествующая Наташа.

Илья вернулся не через три, а через четыре часа, и за это время она извелась.

Куда они поехали?

Почему вдвоём?

Что же так долго-то?!

Почему он ничего не объяснил?

А должен? Ты ему кто вообще? Подумаешь, подстилка… Такая же, какой была для Стаса и Семёна, с той только разницей, что Илья тебя жалеет и вину свою чувствует.

И какие претензии? Он тебе ничего не обещал, имеет право развлекаться хоть с Наташей, хоть с кем-то другим.

И как Юрьевский его отпустил?!

…В общем, к тому моменту, когда Илья появился в офисе, Варя себя донельзя накрутила. Она и сама осознавала, что пребывает в неадекватном состоянии, но ничего не могла поделать.

А когда Берестов сел на место, рассердилась ещё больше, хотя казалось, что больше уже некуда. Но девушка ожидала, что он объяснит своё отсутствие, а может, даже извинится… Наивная! Илья сначала мрачно молчал, затем ушёл к генеральному, а вернувшись, продолжил мрачно молчать.

И только в конце рабочего дня заговорил.

— Варь, собирайся, поедем.

— Ещё десять минут.

— Плевать. Голова трещит, не могу уже на экран смотреть. В понедельник лучше приду пораньше, доделаю всё, что не успел.

Голова у него, значит, трещит… Интересно, от чего? От мозговыносительного секса с молодухой, может?

Варю затошнило. И от злости на себя, и от обиды на Илью. А уж когда она представила их с Наташей вместе…

Господи, за что же ей это, а?!