Сколько ты стоишь?

* * *




Под утро пошёл дождь, застучав в стекло, и в окно влетел прохладный ветер, действительно пахнущий осенью. Илья проснулся, вздохнул, открыл глаза — и на секунду онемел, вспомнив события вчерашнего вечера и ночи.

Варя спала рядом, прижав одну руку ко лбу, и её распущенные светлые волосы покрывали подушку мягким золотым ковром. Одеяло чуть сползло, обнажая грудь с нежно-розовыми сосками, и Берестов не мог не любоваться этой картиной.

Страшно хотелось откинуть одеяло, раздвинуть Варе ноги и ещё раз увидеть тот нежный цветок, что так поразил его, когда он… Нет, лучше не вспоминать. Только расстраиваться.

Вчера он больше чувствовал, чем видел, а теперь, когда комнату заливал приятный утренний свет, хотелось любоваться женщиной, что лежала рядом. И если бы он не боялся её испугать…

Впрочем… есть один способ.

Илья осторожно залез под одеяло, спустился ниже, на уровень Вариных щиколоток, и начал их целовать, одновременно с этим массируя ступни и пальцы ног. Услышал тихий довольный вздох, улыбнулся — и двинулся выше, лаская икры, коленки и чувствительное местечко под ними, переключился на бёдра…

Варя уже сама раздвигала ноги; ему оставалось только гладить нежную кожу, целовать её и чуть покусывать, вызывая в теле девушки дрожь.

И когда Илья ощутил, что она готова, — отбросил одеяло.

От неожиданности Варя пискнула, глядя на него огромными испуганными глазами, но он улыбнулся и поцеловал её бедро — там, где оно уже почти переходило в сокровенное местечко, куда Берестов так стремился.

— Всё хорошо? — спросил тихо, старательно сдерживая собственную страсть, и выдохнул, когда Варя кивнула. И едва не застонал, посмотрев на её лоно.

Нежно-розовые лепестки, блестевшие от влаги, и над ними — более тёмный пульсирующий бугорок, такой притягательный, что Илья не удержался — поцеловал его, а потом втянул в рот и пососал, лаская языком.

Варя чуть слышно вскрикнула и задрожала, приподнимаясь на постели и тяжело дыша. Берестов прикусил клитор, продолжая терзать его языком, и почувствовал, как мышцы девушки сократились, а под его губами стало ещё более влажно.

— Это не конец, Варежка, — прошептал Илья, выпуская изо рта дрожащий от наслаждения бугорок, теперь уже ярко-бордового оттенка от прилившей к нему крови. — Ты мне доверяешь?

Наверное, это глупый вопрос. Но Берестову казалось важным услышать ответ.

— Да, — сказала Варя слабым голосом. — Доверяю, Илюш…

От радости даже в глазах помутилось.

— Тогда подними ноги. Вот так. — Он осторожно, чтобы не напугать, задрал девушке ноги и прижал их к её груди. — Только не зажимайся.

Илья медленно сполз вниз, дурея от того, что она лежит перед ним в такой позе и тяжело дышит от нетерпения.

Прямо под его лицом оказалось её лоно, истекающее соками, а если спуститься ещё ниже, то можно будет и попку разглядеть… Но Берестов не стал.

Дотронулся до лепестков, растирая их влагу, улыбнулся, когда Варя застонала, наклонился — и проник в неё одновременно пальцем и языком.

— А-а-а, — она захныкала, но расслабилась и раскрылась сильнее, позволяя Илье больше, и задышала громко и тяжело, когда он начал двигаться.

К среднему пальцу присоединился указательный, и Берестов стал растягивать ими Варю, уже зная, насколько ей это нравится. И не прекращал движений языком, стараясь проникать как можно глубже…

Тяжёлое дыхание сменилось тихими краткими стонами, потом всхлипами, затем молчаливой дрожью — и в конце концов, когда Илья второй ладонью стал тереть девушке клитор, она забилась, дёргая ногами, приподнялась на постели, прижала голову Берестова к себе — и откинулась на подушку. Словно он Варю застрелил…

Илья в последний раз провёл языком по чувствительному бугорку, вызвав этим очередной спазм в теле девушки, и хотел лечь рядом — но Варя вдруг очнулась, обняла его обеими руками и буквально уложила на себя. Да так снайперски, что он моментально оказался внутри.

— Варежка, я же не собирался… Презерватива-то нет… — простонал он, начиная сходить с ума от того, насколько там жарко и тесно.

— Плевать, — прохрипела Варя. — Илья, пожалуйста…

Берестов действительно потерял все мозги, пока ласкал её. Никогда и ни при каких условиях он не позволил бы себе заниматься сексом без защиты, но… «Плевать» — сказала Варя, и Илье окончательно снесло крышу.

Он двигался в ней как безумный, лаская грудь с остро торчащими сосками, целуя сладкие губы, нежную шею и красные щёки, и от ярких волн наслаждения, проходящих по телу одна за одной, совсем ничего не соображал.

И только когда всё напряжение собралось в одном месте и покинуло тело Ильи, он вспомнил и сообразил, что именно они с Варей сделали.





48






* * *




Никогда в жизни у неё такого секса не было. И Стас, и Семён — оба думали в основном о себе, и Варя даже не подозревала, что бывает иначе.

Илья же ласкал её с такой самоотдачей и трепетом, что испугаться или впасть в панику оказалось просто невозможно.

Да, вот только это не причина терять голову и забывать про презерватив!

Но Варе так хотелось сделать Берестову приятное… и почувствовать его в себе. Без преграды, голой кожей. Невероятное ощущение…

Дура! А если забеременеешь? Зачем ты ему нужна-то? Хотеть и любить — вещи разные. Тебе Семён со Стасом это хорошо доказали, качественно так…

А Илья тебя ещё и жалеет… Потрахает с месяцок, а потом — всё, гуляй, Варя. Страх мы твой вылечили? Вылечили. Ну и всё, какие претензии? Я пошёл шлюх заказывать.

Подумав так, Варя чуть не разрыдалась. А Илья, и не ведая, что гложет девушку, лежал на ней и тяжело дышал, уткнувшись лицом ей в шею.

Он до сих пор из неё не вышел, да Варе и не хотелось этого. Ужасно нравилось лежать вот так, словно сливаясь с его горячим большим телом.

— Прости, — прошептал Илья, целуя Варю в ключицу. — Мне мозг вынесло глобально… Варя, если ты забеременеешь…

— Давай решать проблемы по мере их поступления, — напряжённо отозвалась она. — Ты думаешь, забеременеть так легко? Один выстрел — и в цель? Ага, щаз. Светка вон, которая жена Юрьевского, пять лет не могла, хотя они не предохранялись.

— Я понимаю, Варежка. Я говорю: если. Но ты права…

— И вообще, — перебила она Берестова, — таблетки есть специальные. Пойду, куплю и выпью, и всё будет в порядке.

Нет уж, фигли, как говорит папа. Ей двадцать восемь, не девятнадцать. Может, это последний шанс забеременеть, кто знает? А ребёнка она и одна вырастит.

Росла же Варя без матери. Значит, и без отца можно вырасти.

Внутри от подобных рассуждений что-то скрючивалось, словно поражённое ядом. И Варе было противно от самой себя.

— Как хочешь. — Илья вдруг напрягся и покинул её тело. Сразу стало холодно, пусто и почему-то немного обидно. — Подожди, не двигайся, надо вытереть. Есть у тебя что-нибудь?

— На столе салфетки лежат.

Берестов встал с кровати, подошёл к столу, нашёл пачку с салфетками. Варя наблюдала за ним с замирающим сердцем.

Такой красивый, сильный, с рельефным телом. И теперь совсем не страшный. Наоборот: ей хотелось прикасаться к Илье, обнимать его и целовать.

Но что с ней будет, если они приедут в его квартиру? Сможет ли она там находиться?

Ох, даже проверять не хочется… Но надо.

Берестов осторожно промокнул салфетками между Вариных ног, и она внезапно вспыхнула от смущения, вдруг осознав, как должна выглядеть со стороны — голая, с раздвинутыми бёдрами и вытекающей наружу спермой.

Варя всегда стеснялась после секса; застеснялась и на этот раз. Перехватила салфетки и села, сжав ноги и постаравшись прикрыться.

Берестов улыбнулся, опустился рядом на постель.

— Ты такая смешная, Варежка. Ну что я там не видел? Даже на вкус тебя пробовал.

Она покраснела ещё сильнее и мстительно сказала:

— Значит, кормить тебя уже не надо.

Илья засмеялся.

— Вообще, я хотел уехать до завтрака, чтобы тебя лишний раз не смущать. Но как скажешь, так и будет.

Варя вздохнула, опустила голову и, поглядев на Илью исподлобья, пробормотала:

— Останься… пожалуйста.

Берестов наклонился и нежно поцеловал её в губы, обхватив ладонями лицо. А за дверью в это время что-то громко протопало в туалет… Точнее, кто-то.

— Надо встать и одеться, пока Дятел не опомнился…

— Ещё минутку, Варежка. Ещё минутку…