Сколько ты стоишь?

Она продолжала молчать.

— Сколько? Двести? Хотя нет, ты не можешь стоить двести. Держи пятьсот. Адаму я ещё сверх приплачу, а это всё тебе, поняла?

Девушка разглядывала зелёные бумажки в своих руках так, будто впервые видела доллары. Непонимающе перебирала одну за другой, как пасьянс раскладывала.

— Всё тебе, с Адамом не делись, поняла? — повторил Берестов, но кивка так и не дождался. Подумал, что стакан она уронила совсем некстати, и поинтересовался: — Хочешь ещё? — В глазах девушки мелькнул страх. — Воды, я имею в виду. Хочешь?

Снова ноль эмоций.

Илья всё-таки отправился на кухню. Налил воды, вернулся… и обнаружил, что Евы в его квартире уже нет. Ушла.

Берестов, может быть, решил бы, что ему почудилась эта девица, если бы не резинка для волос, оставшаяся на столе, белые трусики с зайчиком в углу комнаты и… пять стодолларовых купюр, небрежно брошенных на пол.

И последнее было очень странно.





3





* * *




Какое-то время Варя почти бежала, не помня себя. А потом, когда вспомнила, остановилась, плюхнулась на лавочку возле одного из подъездов — и поморщилась, вспомнив, что оставила у этого… свои трусы.

Хорошо хоть сумку взяла. Вот был бы кошмар, если бы забыла… Там же и телефон, и паспорт. И этот… знал бы, как её зовут и где она живёт.

Голова до сих пор кружилась, к горлу поднималось нечто, похожее на панический ужас, и между ног всё горело, словно перцем присыпанное. Ещё хотелось принять душ, смыть с себя всё… а одежду сжечь…

Варя поморщилась и потёрла лицо ладонями. Надо приходить в себя, перестать нервно дрожать — как говорится, дрожью горю не поможешь. Да и какое это горе? Подумаешь, незнакомый мужик поимел, приняв за шлюху. Надо искать положительные моменты. Во-первых, на нём был презик, что не может не радовать — если этот… в общем, если он любитель шлюх, то Варя от него могла что-нибудь подцепить. А так можно не волноваться. Хотя лучше всё равно сходить к гинекологу, провериться, мало ли…

Во-вторых… так, что бы ещё придумать? Она его больше не увидит, вот.

Варя вздрогнула и испуганно огляделась по сторонам, но никто не спешил выпрыгивать из кустов и задирать ей юбку.

В-третьих… она давно не девственница. Трахнул, но не убил же, не порезал, даже воды принёс, сердобольный.

Варя прекрасно понимала, что на самом деле никаких положительных моментов в подобной ситуации нет, а она пытается сейчас уговорить саму себя, чтобы были силы жить дальше. Но лучше так, чем идти вешаться на ближайшем дереве.

Интересно, он поймёт, что таранил не ту девушку? Хотя… нет, неинтересно. Вспомним второй пункт якобы «положительного» — она его больше не увидит.

Варя прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять вновь разбушевавшееся сердце. Повторим ещё раз… Презик был, ты его больше не увидишь, ты не девственница… Всё, живём дальше. Всё. Всё. Всё!

Варя горько усмехнулась, вспомнив, как застыла в первый момент, увидев этого… мужчину. Голый мускулистый торс с кубиками пресса, по которому текли капельки воды… Как из лучшей рекламы фитнес-центров или дезодорантов. Дымчато-серые глаза, смуглая кожа, лёгкая щетина на щеках и подбородке, правильные черты лица… Ему действительно надо в рекламе сниматься. Или в журналах для женщин. Или в порнухе.

Варя содрогнулась, вспомнив, что он с ней творил. Мышцы живота непроизвольно сжались от страха. Это ж надо так… попасть…

Поначалу Варя плохо соображала из-за головной боли и головокружения, затем онемела от красоты этого мужика, а после, когда он схватил её за руку и потащил в комнату, — от сочувствия. Красавец хромал так, что мама не горюй. Припадал постоянно на ногу, но ходил всё же достаточно быстро. А уж в руках у него силы немерено… Скрутил её секунд за десять-пятнадцать.

Пятьсот долларов! Ёксель-моксель, и за что?! За то, что у каждой бабы между ног! И никакого тебе геморроя с общением с заказчиками, дизайнерами, юристами. Ни-че-го! Прям работа мечты.

Варя поморщилась. Работа мечты, ага… Чего же тогда так тошнит?

Да потому что это ненормально — трахаться с мужиком, чьего имени ты даже не знаешь. Секс — это не то же самое, что за одним столом на обеде есть…

Впрочем, к чему вообще эти рассуждения? Всё уже случилось. Не исправить, не изменить. И нечего тут нюни распускать, надо ещё Дятла с танцев забрать…

Блин! Точно! Дятел!!

Варя, ты дура!!

— Простите, — встав со скамейки, совершенно забыв, что в сумке есть мобильный, Варя окликнула проходящую мимо подъезда девушку, — вы не подскажете, сколько сейчас времени?

Неловко это — задавать вопрос незнакомому человеку, будучи без трусов. И даже понимая, что никто не обладает рентгеновским зрением и никак не сможет это обнаружить, пока не поднимет ей юбку, легче не становилось.

И вымыться хотелось до жути. От собственного тела тошнило не меньше, чем от воспоминаний, что этот незнакомый мужик с ним делал.


Узнав время, Варя поняла: надо спешить. Дятел закончит через пятнадцать минут, а она… чёрт знает где.

Пришлось ещё и дорогу спрашивать. А потом припускать что есть силы, чтобы Кеша не ждал и не волновался.

Вот ведь… Пять лет у неё секса не было, и кто бы мог подумать, что она «развяжется» таким гадостным образом.

А к тому репетитору Дятла вести не надо. Люди с подобными соседями опасны для здоровья.





4





* * *




Минут двадцать Илья сидел, задумчиво рассматривая оставленные купюры. Шлюха, оставившая гонорар у клиента, — это нечто. И он не младенец, чтобы поверить в возможность подобного. Никто в здравом уме и трезвой памяти от своей зарплаты не откажется.

Дальше. Её удивление, возмущение, испуг… Невозможно так играть. Да и зачем играть до конца? Можно ведь было прекратить сопротивляться, как только он с неё трусы спустил. Но нет: девчонка дёргалась даже тогда, когда Берестов уже её имел.

Что ещё? Она не возбуждалась. То, чего он добился в результате нехитрых ласк, возбуждением назвать сложно. Влаги оказалось не так уж много. Подобного с девочками Адама никогда не случалось.

И то, как она всхлипывала во время секса… Теперь Илье казалось, что это были очень жалобные всхлипы. Как… преддверие плача.

Ну и… наверное, последнее.

Берестов покосился на лежавшие перед ним трусы. Хлопковые, беленькие, с зайчиком.

«Господи, пожалуйста. Пусть я ошибаюсь. Пусть всё будет не так, как я думаю».

Существовал только один способ проверить сложившуюся теорию. И Илья решил не оттягивать «удовольствие» — позвонил Адаму.

— Привет, — поставщик Ев трубку снял сразу, — я уже собирался тебе звонить. Заболела твоя девочка, не придёт. Есть того же типа, но брюнетка. Хочешь?

Вот же… б**…

Мысли у Ильи были исключительно нецензурными.

— Не придёт, значит.

— Да. Извини, брат, но сам понимаешь: человек, не робот, плохо себя чувствует сегодня. Так что насчёт брюнетки? Есть и блондинки, но не твоего любимого размера.

— Спасибо, — Берестов нашёл в себе силы ухмыльнуться. — Обойдусь тогда. Бывай.

— Угу.

Впервые в жизни Илье захотелось закурить. Но вместо этого он пошёл на кухню, плеснул в стакан дорогущего вискаря и залпом осушил.

Полный пи**ец. Ну ты и… придурок. Дебил. Имбецил. Даун. Чмо пустоголовое. Бестолочь. Осёл. Дубина. Баран озабоченный!!

Надо было остановиться и подумать хотя бы тогда, когда ты увидел эти грёбаные трусы с зайчиком. Да б**, где Адам — и где зайчики?! Хлопковые, беленькие… Кто в таких трусах к клиенту приходит?!

Илья плеснул себе ещё вискаря, вспоминая круглые, как две монеты, глаза девушки. И её сопротивление — настоящее, не наигранное. И…

Берестов с грохотом поставил стакан обратно на стол. Не рассчитал сил — и стекло треснуло, раскололось, оставив на ладони глубокий порез. Илья зашипел, затряс рукой, схватил кухонное полотенце и прижал к ране. Ткань быстро пропитывалась кровью, но Берестову сейчас было не до этого…

Получается, теперь он насильник. Он, к которому противоположный пол цеплялся словно репьи, грубо изнасиловал девчонку. И эта реакция после секса — дрожь, бледность, искренний испуг — от шока.

Найти бы её. Но как? К кому она тут вообще шла-то? К Берестову наверняка случайно позвонила, может, квартирой ошиблась. Мда… не повезло ей…

А ему? Заявит она в полицию или нет? Почему-то Илье казалось, нет.

А ещё… несмотря на досаду за своё поведение, где-то глубоко внутри Берестова росло удовлетворение, что незнакомая девушка не была шлюхой.

Глупая и бесполезная мысль — повёл-то он себя с ней как с шлюхой. И даже если ему удастся её найти… Вряд ли она вообще станет с ним разговаривать. Ещё и между ног наверняка вдарит, чтобы неповадно было.

Впрочем, надо быть реалистом. Найти в Москве девушку, о которой ты знаешь только то, что она блондинка с голубыми глазами и большой грудью, — весьма сомнительное занятие.