Сколько ты стоишь?
Часть 20 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Нет! — Варя окончательно зарделась. Подняла голову и на этот раз выдержала его взгляд. — Это называется не «по справедливости», а «по закону»!
— Да? — он усмехнулся, глядя в тревожные глаза. — Тогда что со мной нужно сделать по справедливости? Кастрировать, может?
— Может, — выдавила она. — Но точно не увольнять.
— Варя, перестань. Я от этого не умру. Что за склонность к мазохизму? Тебе же самой будет легче.
— Не будет!
Илья запнулся и, нахмурившись, посмотрел на набравшуюся решимости девушку.
— Что значит «не будет»?
— То и значит. Я же сказала, это несправедливо! И я буду потом всё время об этом думать. Что ты из-за меня уволился, из-за моих… проблем. Кроме того… — она выдохнула и вновь опустила глаза. — Ты разве не хочешь, чтобы… это прекратилось? Быть может, если ты будешь присутствовать рядом… просто присутствовать… через какое-то время я перестану паниковать и вспоминать?
Предположение поразило Илью, даже слегка выбило из колеи.
Он ведь уже принял решение — уволиться. А тут вдруг…
«Ты разве не хочешь, чтобы это прекратилось?»
Конечно хочет!
— Думаешь… сработает? Если я просто буду рядом?
— Уверена, — ответила Варя твёрдо. — Мне уже легче, честное слово. До идеала ещё далеко, конечно, но легче намного. Видишь, я даже сижу напротив.
— Да-а-а, — иронично протянул Илья. — Только не смотришь на меня.
— Не всё сразу. Москва тоже не сразу строилась.
— Москва… ладно. Хорошо. Уговорила.
И тут Варя на самом деле посмотрела на Илью. И даже чуть улыбнулась. Совсем немного, но радостно, будто для неё это тоже важно.
Хорошо бы так. Потому что сам Берестов давно понял, что безнадёжно пропал…
21
* * *
Кеша был прав: как укол. Больно, а надо.
На самом деле Варе не так уж сильно хотелось, чтобы Илья уволился. Ей просто хотелось, чтобы это прекратилось. Любым способом. Конечно, способ «с глаз долой — из сердца вон» вернее, зато он неправильный.
Может, действительно сработает? Она потихоньку привыкнет к Илье, перестанет дёргаться и застывать в приступе паники? Ведь поначалу как сильно нервничала! Сейчас уже совсем не так. И голос его, раздражавший в первые дни, теперь не раздражал вовсе. Ей даже иногда нравилось слушать, как Илья разговаривает по телефону. Не только из-за самого тона голоса, но и, скорее, из-за манеры держать себя вежливо и с достоинством.
Насколько же это не похоже на его хрипло-пошловатое «Такая хорошенькая киска — и такая сухая…».
Вот когда она вспоминала те слова, её слегка тошнило. А иногда и не слегка — под настроение. Порой вспоминались только слова, но если ещё и действия… Тогда мутило будь здоров как.
Но Варя старалась не вспоминать. Просто работала, сидела рядом, задавала вопросы «через баррикаду». Илья был безукоризненно вежлив и корректен, но самое главное — практически никогда не начинал диалог первым. Если только по работе; просто так — никогда.
И Варя не могла понять, радует её это или… нет, не огорчает — смущает. Ведь если она старалась пережить произошедшее, то Илья, по-видимому, так и продолжал вариться в той ситуации, бесконечно укоряя себя. Для него самого ничего не изменилось. Ну, не уволился — да. А всё остальное по-прежнему.
И Варя не знала, как ему помочь. У неё с трудом получалось помогать себе, какой уж тут Илья?.. Она всё-таки не ангел…
.
Через неделю должен был состояться день рождения Сергея Мишина, и Варя всю голову себе сломала, думая, что бы ему подарить. Так у них в отделе повелось — конвертики конвертиками, это святое, но каждому сотруднику «от своих» дарили что-нибудь ещё. Обычно полезное и нужное, хотя и не всегда. Бывало, что прикалывались. Светке, жене Юрьевского — хотя тогда она не была его женой, — однажды подарили прыгающий будильник. Так она через недельку на вопрос «ну как там твой будильник?» ответила, сверкая кристально честными глазами, что будильник проскакал до подоконника и покончил жизнь самоубийством, выпрыгнув в окно.
Мишин на Светку потом полдня дулся — это же была его креативная идея.
Но на сей раз — никаких прыгающих будильников. И вообще никаких будильников. Сергей, хронически не высыпавшийся последние несколько недель из-за появления в семье собаки, по доброте душевной может и в лоб зашвырнуть таким подарочком. Нужно что-то более адекватное.
Варя тяжко вздохнула. Будь на месте Ильи Светка, она бы уже спросила, в чём дело, но Берестов молчал.
— Слушай, Илья…
Из-за баррикады, как говорит Дятел, угукнули.
— У Сергея скоро день рождения… Как думаешь, что ему подарить?
— У Сергея? А-а-а, у Мишина. Знаешь, я мог бы подсказать, что подарить шестилетней или трёхлетней девочке, а вот насчёт взрослых мужиков у меня, пожалуй, идей нет.
Варя вновь вздохнула.
— Вот у меня тоже.
Илья помолчал. Шуршание бумаг прекратилось. Видимо, задумался.
— А у него кто родится-то? Мальчик или девочка?
— Девочка вроде.
— Тогда подарите ему платье.
Варя рассмеялась.
— Свадебное?
— Почему? Просто платьице, для будущей девочки. Хотя… нет. Надо ему ложку купить, вот что.
Варя удивилась ещё больше.
— Ложку?!
— Ну да. Серебряную. Дарят обычно на первый зуб или на крестины, насколько я помню.
— Так это ещё рано…
— Ничего, полежит, не протухнет же. Посмотри в интернете, там наверняка много симпатичных.
Варя послушно полезла в интернет и вскоре утонула во всевозможных ложках. Совсем маленькие, побольше, без камушков, с камушками, именные и нет…
— Спасибо, Илья, — искренне поблагодарила она, в конце концов определившись. — Сама бы я ни за что в жизни до такого не додумалась.
— Не за что. Хотя это скорее подарок ребёнку, нежели Сергею, но я думаю, в ближайшие года три он и его ребёнок будут неотделимы. По крайней мере, у моих сестёр так было.
Несколько секунд Варя нервно ёрзала, но всё же решилась на вопрос.
— А ты… не был женат?
За баррикадой что-то грохнулось.
— Что это?
— Да так, стаканчик с ручками уронил… Был я женат. По молодости. И глупости…
— Почему по глупости?
— А ты в девятнадцать лет очень умной была?
Варя усмехнулась.
— Нет. Мягко говоря.
— Ну вот и я тоже. Потом поняли, что ошиблись, и разбежались. Тихо-мирно и где-то спустя год. Алла лет через пять вновь замуж вышла, родила, у неё сын. Ему… лет восемь, наверное. Ровесник твоего Дятла.
Варе сгорала от любопытства — почему «поняли, что ошиблись», — но она не рискнула спросить. Не её всё-таки дело…
И вместо этого принялась заказывать серебряную ложку.
— Да? — он усмехнулся, глядя в тревожные глаза. — Тогда что со мной нужно сделать по справедливости? Кастрировать, может?
— Может, — выдавила она. — Но точно не увольнять.
— Варя, перестань. Я от этого не умру. Что за склонность к мазохизму? Тебе же самой будет легче.
— Не будет!
Илья запнулся и, нахмурившись, посмотрел на набравшуюся решимости девушку.
— Что значит «не будет»?
— То и значит. Я же сказала, это несправедливо! И я буду потом всё время об этом думать. Что ты из-за меня уволился, из-за моих… проблем. Кроме того… — она выдохнула и вновь опустила глаза. — Ты разве не хочешь, чтобы… это прекратилось? Быть может, если ты будешь присутствовать рядом… просто присутствовать… через какое-то время я перестану паниковать и вспоминать?
Предположение поразило Илью, даже слегка выбило из колеи.
Он ведь уже принял решение — уволиться. А тут вдруг…
«Ты разве не хочешь, чтобы это прекратилось?»
Конечно хочет!
— Думаешь… сработает? Если я просто буду рядом?
— Уверена, — ответила Варя твёрдо. — Мне уже легче, честное слово. До идеала ещё далеко, конечно, но легче намного. Видишь, я даже сижу напротив.
— Да-а-а, — иронично протянул Илья. — Только не смотришь на меня.
— Не всё сразу. Москва тоже не сразу строилась.
— Москва… ладно. Хорошо. Уговорила.
И тут Варя на самом деле посмотрела на Илью. И даже чуть улыбнулась. Совсем немного, но радостно, будто для неё это тоже важно.
Хорошо бы так. Потому что сам Берестов давно понял, что безнадёжно пропал…
21
* * *
Кеша был прав: как укол. Больно, а надо.
На самом деле Варе не так уж сильно хотелось, чтобы Илья уволился. Ей просто хотелось, чтобы это прекратилось. Любым способом. Конечно, способ «с глаз долой — из сердца вон» вернее, зато он неправильный.
Может, действительно сработает? Она потихоньку привыкнет к Илье, перестанет дёргаться и застывать в приступе паники? Ведь поначалу как сильно нервничала! Сейчас уже совсем не так. И голос его, раздражавший в первые дни, теперь не раздражал вовсе. Ей даже иногда нравилось слушать, как Илья разговаривает по телефону. Не только из-за самого тона голоса, но и, скорее, из-за манеры держать себя вежливо и с достоинством.
Насколько же это не похоже на его хрипло-пошловатое «Такая хорошенькая киска — и такая сухая…».
Вот когда она вспоминала те слова, её слегка тошнило. А иногда и не слегка — под настроение. Порой вспоминались только слова, но если ещё и действия… Тогда мутило будь здоров как.
Но Варя старалась не вспоминать. Просто работала, сидела рядом, задавала вопросы «через баррикаду». Илья был безукоризненно вежлив и корректен, но самое главное — практически никогда не начинал диалог первым. Если только по работе; просто так — никогда.
И Варя не могла понять, радует её это или… нет, не огорчает — смущает. Ведь если она старалась пережить произошедшее, то Илья, по-видимому, так и продолжал вариться в той ситуации, бесконечно укоряя себя. Для него самого ничего не изменилось. Ну, не уволился — да. А всё остальное по-прежнему.
И Варя не знала, как ему помочь. У неё с трудом получалось помогать себе, какой уж тут Илья?.. Она всё-таки не ангел…
.
Через неделю должен был состояться день рождения Сергея Мишина, и Варя всю голову себе сломала, думая, что бы ему подарить. Так у них в отделе повелось — конвертики конвертиками, это святое, но каждому сотруднику «от своих» дарили что-нибудь ещё. Обычно полезное и нужное, хотя и не всегда. Бывало, что прикалывались. Светке, жене Юрьевского — хотя тогда она не была его женой, — однажды подарили прыгающий будильник. Так она через недельку на вопрос «ну как там твой будильник?» ответила, сверкая кристально честными глазами, что будильник проскакал до подоконника и покончил жизнь самоубийством, выпрыгнув в окно.
Мишин на Светку потом полдня дулся — это же была его креативная идея.
Но на сей раз — никаких прыгающих будильников. И вообще никаких будильников. Сергей, хронически не высыпавшийся последние несколько недель из-за появления в семье собаки, по доброте душевной может и в лоб зашвырнуть таким подарочком. Нужно что-то более адекватное.
Варя тяжко вздохнула. Будь на месте Ильи Светка, она бы уже спросила, в чём дело, но Берестов молчал.
— Слушай, Илья…
Из-за баррикады, как говорит Дятел, угукнули.
— У Сергея скоро день рождения… Как думаешь, что ему подарить?
— У Сергея? А-а-а, у Мишина. Знаешь, я мог бы подсказать, что подарить шестилетней или трёхлетней девочке, а вот насчёт взрослых мужиков у меня, пожалуй, идей нет.
Варя вновь вздохнула.
— Вот у меня тоже.
Илья помолчал. Шуршание бумаг прекратилось. Видимо, задумался.
— А у него кто родится-то? Мальчик или девочка?
— Девочка вроде.
— Тогда подарите ему платье.
Варя рассмеялась.
— Свадебное?
— Почему? Просто платьице, для будущей девочки. Хотя… нет. Надо ему ложку купить, вот что.
Варя удивилась ещё больше.
— Ложку?!
— Ну да. Серебряную. Дарят обычно на первый зуб или на крестины, насколько я помню.
— Так это ещё рано…
— Ничего, полежит, не протухнет же. Посмотри в интернете, там наверняка много симпатичных.
Варя послушно полезла в интернет и вскоре утонула во всевозможных ложках. Совсем маленькие, побольше, без камушков, с камушками, именные и нет…
— Спасибо, Илья, — искренне поблагодарила она, в конце концов определившись. — Сама бы я ни за что в жизни до такого не додумалась.
— Не за что. Хотя это скорее подарок ребёнку, нежели Сергею, но я думаю, в ближайшие года три он и его ребёнок будут неотделимы. По крайней мере, у моих сестёр так было.
Несколько секунд Варя нервно ёрзала, но всё же решилась на вопрос.
— А ты… не был женат?
За баррикадой что-то грохнулось.
— Что это?
— Да так, стаканчик с ручками уронил… Был я женат. По молодости. И глупости…
— Почему по глупости?
— А ты в девятнадцать лет очень умной была?
Варя усмехнулась.
— Нет. Мягко говоря.
— Ну вот и я тоже. Потом поняли, что ошиблись, и разбежались. Тихо-мирно и где-то спустя год. Алла лет через пять вновь замуж вышла, родила, у неё сын. Ему… лет восемь, наверное. Ровесник твоего Дятла.
Варе сгорала от любопытства — почему «поняли, что ошиблись», — но она не рискнула спросить. Не её всё-таки дело…
И вместо этого принялась заказывать серебряную ложку.