Сколько ты стоишь?
Часть 2 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Кеша гнусно засмеялся, плюхнулся на пол и забрался под кровать.
— Не достанешь, не достанешь! — закричал он оттуда, стуча по дну руками и ногами. А может, и головой…
— Дятел, ты с ума сошёл? — вопросила Варя, соскочив с постели и пытаясь поймать братца за дёргающуюся ногу. — Там же грязно! Четыре дня как не пылесосила! А ты ползаешь…
Нога была поймана, и секундой спустя взору Вари предстал взъерошенный Дятел, хихикающий и сразу после этого смачно чихающий. К носу его прилипла пыль.
— Ну и какого рожна ты туда забрался, чучело? — вздохнула девушка, поднимая брата на ноги и отряхивая его лицо и одежду. — Лучше бы просто убежал.
— Импровизация, — заявил Кеша и вновь чихнул.
— За подобные импровизации тебе светят пожопедации, понял? Мама и папа где?
То, что никто из них не прибежал на крики, было удивительно. Выходной вроде, оба должны быть дома…
— Папа пошёл к врачу, у него с утра ухо болело. И мама тоже ушла. Она сказала, что ты меня сама отвезёшь на танцы.
«Вот сучка».
— Угу. И поэтому ты решил не давать мне спать с утра пораньше?
— Уже девять! И вообще, мне ску-у-у-у-учно! — завыл Дятел, вырвался из рук Вари и рванул вглубь квартиры. Девушка вздохнула и поспешила следом.
Ирина, конечно, гадина. Варя вчера спрашивала мачеху, что насчёт танцев Кеши, получится ли с утра поспать или не получится. И та ей на голубом глазу заявила: спи, деточка, спи. Да чтоб тебя…
— А что мы будем кушать? — Дятел уже сидел на табуретке и требовательно болтал ногами.
— Ты ещё и не кушал?
— Мама дала мне хлопьев.
Прекрасно, просто восхитительно. Ирина, следя за своей идеальной фигурой, совершенно не желала помнить, что в доме живут ещё несколько человек, которые не хотят вместе с ней на завтрак есть хлопья, на обед — хлебцы, а на ужин — сухарики.
Варя, конечно, утрировала: Ирина питалась не одними сухарями, просто она не любила готовить. Человеком-плитой в доме была Варя. Ей это, конечно, нетрудно, но нельзя же настолько наглеть! Могла бы сыну хоть пару яиц сварить…
— А чего ты хочешь, Дятел?
— Блинчиков! Или сырников!
Ну конечно. Можно было и не спрашивать…
— Нет, Кеш, это мы не успеем. Нам выходить через сорок минут, а я ещё даже не умылась. Яичницу будешь? Или омлет?
Брат скривился.
— Ладно, давай свою яичницу.
Варя фыркнула и почапала к холодильнику. Нужно шевелиться: если Дятел опоздает на танцы, то и сам расстроится, и Ирина будет потом недовольно морщить свой изящный носик.
Так что сама Варя о завтраке даже и не мечтала. И хотя желудок уже начинал жалобно стенать, девушка его привычно проигнорировала. Поест, пока Дятел будет на занятиях отплясывать. Не в первый раз.
.
Бывают люди, которые очень любят водить машину. Варя, к сожалению, не относила себя к подобным счастливцам: водить она ненавидела, но делала это хорошо. Наверное, потому что часто.
Дятла постоянно требовалось куда-нибудь отвезти или откуда-нибудь привезти. То в школу, то из школы, то на танцы, то с танцев, то в магазин за обувью или одеждой, то «Ва-а-арь, а давай просто покатаемся!».
С Кешей у них была взаимная любовь с первого взгляда, и Ирина этим беззастенчиво пользовалась. Бесплатная няня, на которую всегда можно положиться, — прекрасное приобретение! Кто из мачех мог бы похвастаться такой замечательной и безотказной падчерицей?
Нет, Варя, конечно, умела отказывать. И огрызаться, и грубить, и посылать трёхэтажным матом. Но, когда речь шла о Дятле, она таяла и была готова на всё.
Подобной абсолютной любовью Варя любила только маму. Может быть, папу тоже, но совсем в глубоком детстве. И вот, когда ей было двадцать, она по уши влюбилась в маленького гукающего младенца. Дятел рос, и вместе с ним росла любовь Вари. Она прощала Кеше все его шалости, возилась с ним больше, чем родители, и всячески баловала.
Привязанность самого Дятла к сестре была ничуть не меньше. Компании матери и отца он однозначно предпочитал компанию Вари и только радовался, когда оставался на её попечении. И она этому ничуть не удивлялась. Ирина не слишком любила манеру сына болтать без умолку, а отец так уставал на работе, что постоянно отключал внимание и на любой вопрос Кеши только угукал. Мальчику это, конечно, не нравилось. Ему хотелось диалога и общения, но получить их он мог лишь с Варей.
Вот и сейчас, забравшись в автомобиль, Дятел моментально затарахтел. Обо всём на свете: о книжке, которую закончил читать, и о том, как папа накануне принёс набор с инструментами и разрешил вместе их рассматривать…
— Кстати, — Кеша вдруг задумался, и Варя поняла: за этим последует очень важный вопрос, — а что такое онанизм?
Девушка едва руль из рук не выпустила.
— Только не говори, что не загуглил.
— Забыл.
— А где ты это услышал?
— Ну… вчера двое дяденек у подъезда разговаривали. И один из них сказал другому, что тащить холодильник на десятый этаж при неработающем лифте — настоящий онанизм.
— Какой милый дяденька. А больше он ничего не сказал?
— Неа. Он хотел сказать другое, что-то на «е». А потом увидел меня и исправился.
— Да… очень милый дяденька.
— Ну, так что?
Варя на секунду задумалась.
— Знаешь, Дятел, он это слово в переносном смысле использовал. Помнишь, как мы с тобой целый час математикой занимались на той неделе, и ты сказал, что задолбался, как настоящий дятел? Вот и тот дяденька подразумевал то же самое. А слово не совсем хорошее. Обозначает… одну неприятную… болезнь. — Эх, ну почему Дятел не задаёт такие вопросы Ирине?! Вот бы она порадовалась… — Бывают такие люди, которые любят трогать свои половые органы. Про них и говорят: онанисты. Но ты так никому не говори, хорошо? За подобные слова могут и в лицо кулаком дать.
Кеша кивнул.
— Ага, хорошо. Не буду говорить. Я уже понял, что это что-то нехорошее. Пришёл когда, спросил у папы, а он аж побагровел. Можно подумать, я у него спросил не про онанизм, а про секс.
Варя крякнула и закашлялась, чтобы не заржать.
— Дятел… а ты знаешь, что это такое?
— Конечно, — восьмилетний ребёнок гордо вскинул голову, — это такая любовь. Тайная. И очень-очень сильная. Прям до драки!
— Ы-ы-ы, — провыла Варя, чуть не врезавшись в машину, что ехала перед ними. — Да, толковый словарь Даля отдыхает… Ты папе с мамой только этого не говори.
— Да с ними поговоришь, — пробурчал Дятел, вздыхая. — У них чего ни спроси — не отвечают. Вот я недавно хотел узнать, что такое дефлорация. По телеку услышал. Так папа закашлялся и сбежал от меня в туалет вместе со своим журналом.
— Ага… И кто же тебя просветил по этому поводу?
— Да Вика с танцев. Сказала, что её сестра ходит раз в несколько месяцев на эту дефлорацию в салон. Оказывается, это удаление лишней шерсти! Только я не понял, где эта лишняя шерсть… И Вика тоже не понимает.
— Ничего-ничего, — утешила брата Варя, — вырастете — поймёте.
— Мне кажется, когда я вырасту, мне это будет уже не так интересно, — задумчиво протянул Дятел. — Взрослые вообще какие-то нелюбопытные. Вот я вчера у папы спросил: интересно ли ему, что будет, если в суп бросить петарду? И он ответил «нет». Как так?
— Нет уж, Дятел, — строго сказала Варя. — Никаких петард в моём супе. Понял?
— Да ладно. Я просто пошутил.
.
Перед тем как позавтракать в кафе, Варя решила сделать ещё кое-что. Такая у неё была привычка — сначала дела, а потом завтраки-обеды-ужины.
Варя хотела, пока каникулы, поводить брата к репетитору. У Кеши, к сожалению, способности к математике были точно такие же, как у неё самой — то есть их практически не имелось. И педагогических талантов Вари не хватало, чтобы объяснить ему даже самую элементарную вещь. А ведь он только второй класс закончил…
Варя считала: если упустить обучение ребёнка с самого начала, потом исправить будет очень сложно. Одна коллега посоветовала преподавателя математики — мужчину, который к тому же жил недалеко от центра, где Кеша занимался танцами. Очень кстати, не придётся далеко возить — танцы два раза в неделю, и математикой Дятел может заниматься в те же дни. Удобно.
Но прежде чем приводить к этому незнакомому мужику, пусть и преподавателю, своего брата, Варя решила поговорить с ним сама. И раз уж она нежданно-негаданно сегодня оказалась здесь…
Приятный мужской голос по телефону продиктовал ей адрес и сказал, что можно зайти хоть сейчас. Варя записала всё на бумажке и, изучив в смартфоне карту, обрадовалась: идти всего-то пять минут!
Вот только перед самым подъездом девушке стало плохо. Ерунда, ничего особенного, обычное головокружение. С ней такое иногда случалось из-за перепадов давления, и она давно научилась не обращать внимания на подобные мелочи. Тем более сейчас было понятно, в чём дело, — не ела ведь ещё…
Опираясь на стены, Варя дошла до четвёртого этажа. Пешком — лифт, как в истории Дятла, не работал. И вроде невысоко, но, когда голова кружится, очень уж тяжко.
Отдышалась и достала из кармана бумажку с адресом. Нахмурилась, изучая собственный неразборчивый почерк.
— Вот говорил тебе папа: Варя, учись писать нормально, а не как курица лапой… Блин, ну какая это цифра? Пять или шесть? Ох…
В конце концов Варя решила: ладно, позвоню для начала в пятьдесят пятую квартиру, если не туда попала — извинюсь. Уточнять номер по телефону не хотелось. Что о ней подумает этот уважаемый человек, если он десять минут назад продиктовал ей свой адрес? Правильно — что она идиотка. Не хватало ещё, чтобы о ней так думали.
Поэтому Варя, вздохнув, позвонила в пятьдесят пятую квартиру.
За дверью раздались шаги…
— Не достанешь, не достанешь! — закричал он оттуда, стуча по дну руками и ногами. А может, и головой…
— Дятел, ты с ума сошёл? — вопросила Варя, соскочив с постели и пытаясь поймать братца за дёргающуюся ногу. — Там же грязно! Четыре дня как не пылесосила! А ты ползаешь…
Нога была поймана, и секундой спустя взору Вари предстал взъерошенный Дятел, хихикающий и сразу после этого смачно чихающий. К носу его прилипла пыль.
— Ну и какого рожна ты туда забрался, чучело? — вздохнула девушка, поднимая брата на ноги и отряхивая его лицо и одежду. — Лучше бы просто убежал.
— Импровизация, — заявил Кеша и вновь чихнул.
— За подобные импровизации тебе светят пожопедации, понял? Мама и папа где?
То, что никто из них не прибежал на крики, было удивительно. Выходной вроде, оба должны быть дома…
— Папа пошёл к врачу, у него с утра ухо болело. И мама тоже ушла. Она сказала, что ты меня сама отвезёшь на танцы.
«Вот сучка».
— Угу. И поэтому ты решил не давать мне спать с утра пораньше?
— Уже девять! И вообще, мне ску-у-у-у-учно! — завыл Дятел, вырвался из рук Вари и рванул вглубь квартиры. Девушка вздохнула и поспешила следом.
Ирина, конечно, гадина. Варя вчера спрашивала мачеху, что насчёт танцев Кеши, получится ли с утра поспать или не получится. И та ей на голубом глазу заявила: спи, деточка, спи. Да чтоб тебя…
— А что мы будем кушать? — Дятел уже сидел на табуретке и требовательно болтал ногами.
— Ты ещё и не кушал?
— Мама дала мне хлопьев.
Прекрасно, просто восхитительно. Ирина, следя за своей идеальной фигурой, совершенно не желала помнить, что в доме живут ещё несколько человек, которые не хотят вместе с ней на завтрак есть хлопья, на обед — хлебцы, а на ужин — сухарики.
Варя, конечно, утрировала: Ирина питалась не одними сухарями, просто она не любила готовить. Человеком-плитой в доме была Варя. Ей это, конечно, нетрудно, но нельзя же настолько наглеть! Могла бы сыну хоть пару яиц сварить…
— А чего ты хочешь, Дятел?
— Блинчиков! Или сырников!
Ну конечно. Можно было и не спрашивать…
— Нет, Кеш, это мы не успеем. Нам выходить через сорок минут, а я ещё даже не умылась. Яичницу будешь? Или омлет?
Брат скривился.
— Ладно, давай свою яичницу.
Варя фыркнула и почапала к холодильнику. Нужно шевелиться: если Дятел опоздает на танцы, то и сам расстроится, и Ирина будет потом недовольно морщить свой изящный носик.
Так что сама Варя о завтраке даже и не мечтала. И хотя желудок уже начинал жалобно стенать, девушка его привычно проигнорировала. Поест, пока Дятел будет на занятиях отплясывать. Не в первый раз.
.
Бывают люди, которые очень любят водить машину. Варя, к сожалению, не относила себя к подобным счастливцам: водить она ненавидела, но делала это хорошо. Наверное, потому что часто.
Дятла постоянно требовалось куда-нибудь отвезти или откуда-нибудь привезти. То в школу, то из школы, то на танцы, то с танцев, то в магазин за обувью или одеждой, то «Ва-а-арь, а давай просто покатаемся!».
С Кешей у них была взаимная любовь с первого взгляда, и Ирина этим беззастенчиво пользовалась. Бесплатная няня, на которую всегда можно положиться, — прекрасное приобретение! Кто из мачех мог бы похвастаться такой замечательной и безотказной падчерицей?
Нет, Варя, конечно, умела отказывать. И огрызаться, и грубить, и посылать трёхэтажным матом. Но, когда речь шла о Дятле, она таяла и была готова на всё.
Подобной абсолютной любовью Варя любила только маму. Может быть, папу тоже, но совсем в глубоком детстве. И вот, когда ей было двадцать, она по уши влюбилась в маленького гукающего младенца. Дятел рос, и вместе с ним росла любовь Вари. Она прощала Кеше все его шалости, возилась с ним больше, чем родители, и всячески баловала.
Привязанность самого Дятла к сестре была ничуть не меньше. Компании матери и отца он однозначно предпочитал компанию Вари и только радовался, когда оставался на её попечении. И она этому ничуть не удивлялась. Ирина не слишком любила манеру сына болтать без умолку, а отец так уставал на работе, что постоянно отключал внимание и на любой вопрос Кеши только угукал. Мальчику это, конечно, не нравилось. Ему хотелось диалога и общения, но получить их он мог лишь с Варей.
Вот и сейчас, забравшись в автомобиль, Дятел моментально затарахтел. Обо всём на свете: о книжке, которую закончил читать, и о том, как папа накануне принёс набор с инструментами и разрешил вместе их рассматривать…
— Кстати, — Кеша вдруг задумался, и Варя поняла: за этим последует очень важный вопрос, — а что такое онанизм?
Девушка едва руль из рук не выпустила.
— Только не говори, что не загуглил.
— Забыл.
— А где ты это услышал?
— Ну… вчера двое дяденек у подъезда разговаривали. И один из них сказал другому, что тащить холодильник на десятый этаж при неработающем лифте — настоящий онанизм.
— Какой милый дяденька. А больше он ничего не сказал?
— Неа. Он хотел сказать другое, что-то на «е». А потом увидел меня и исправился.
— Да… очень милый дяденька.
— Ну, так что?
Варя на секунду задумалась.
— Знаешь, Дятел, он это слово в переносном смысле использовал. Помнишь, как мы с тобой целый час математикой занимались на той неделе, и ты сказал, что задолбался, как настоящий дятел? Вот и тот дяденька подразумевал то же самое. А слово не совсем хорошее. Обозначает… одну неприятную… болезнь. — Эх, ну почему Дятел не задаёт такие вопросы Ирине?! Вот бы она порадовалась… — Бывают такие люди, которые любят трогать свои половые органы. Про них и говорят: онанисты. Но ты так никому не говори, хорошо? За подобные слова могут и в лицо кулаком дать.
Кеша кивнул.
— Ага, хорошо. Не буду говорить. Я уже понял, что это что-то нехорошее. Пришёл когда, спросил у папы, а он аж побагровел. Можно подумать, я у него спросил не про онанизм, а про секс.
Варя крякнула и закашлялась, чтобы не заржать.
— Дятел… а ты знаешь, что это такое?
— Конечно, — восьмилетний ребёнок гордо вскинул голову, — это такая любовь. Тайная. И очень-очень сильная. Прям до драки!
— Ы-ы-ы, — провыла Варя, чуть не врезавшись в машину, что ехала перед ними. — Да, толковый словарь Даля отдыхает… Ты папе с мамой только этого не говори.
— Да с ними поговоришь, — пробурчал Дятел, вздыхая. — У них чего ни спроси — не отвечают. Вот я недавно хотел узнать, что такое дефлорация. По телеку услышал. Так папа закашлялся и сбежал от меня в туалет вместе со своим журналом.
— Ага… И кто же тебя просветил по этому поводу?
— Да Вика с танцев. Сказала, что её сестра ходит раз в несколько месяцев на эту дефлорацию в салон. Оказывается, это удаление лишней шерсти! Только я не понял, где эта лишняя шерсть… И Вика тоже не понимает.
— Ничего-ничего, — утешила брата Варя, — вырастете — поймёте.
— Мне кажется, когда я вырасту, мне это будет уже не так интересно, — задумчиво протянул Дятел. — Взрослые вообще какие-то нелюбопытные. Вот я вчера у папы спросил: интересно ли ему, что будет, если в суп бросить петарду? И он ответил «нет». Как так?
— Нет уж, Дятел, — строго сказала Варя. — Никаких петард в моём супе. Понял?
— Да ладно. Я просто пошутил.
.
Перед тем как позавтракать в кафе, Варя решила сделать ещё кое-что. Такая у неё была привычка — сначала дела, а потом завтраки-обеды-ужины.
Варя хотела, пока каникулы, поводить брата к репетитору. У Кеши, к сожалению, способности к математике были точно такие же, как у неё самой — то есть их практически не имелось. И педагогических талантов Вари не хватало, чтобы объяснить ему даже самую элементарную вещь. А ведь он только второй класс закончил…
Варя считала: если упустить обучение ребёнка с самого начала, потом исправить будет очень сложно. Одна коллега посоветовала преподавателя математики — мужчину, который к тому же жил недалеко от центра, где Кеша занимался танцами. Очень кстати, не придётся далеко возить — танцы два раза в неделю, и математикой Дятел может заниматься в те же дни. Удобно.
Но прежде чем приводить к этому незнакомому мужику, пусть и преподавателю, своего брата, Варя решила поговорить с ним сама. И раз уж она нежданно-негаданно сегодня оказалась здесь…
Приятный мужской голос по телефону продиктовал ей адрес и сказал, что можно зайти хоть сейчас. Варя записала всё на бумажке и, изучив в смартфоне карту, обрадовалась: идти всего-то пять минут!
Вот только перед самым подъездом девушке стало плохо. Ерунда, ничего особенного, обычное головокружение. С ней такое иногда случалось из-за перепадов давления, и она давно научилась не обращать внимания на подобные мелочи. Тем более сейчас было понятно, в чём дело, — не ела ведь ещё…
Опираясь на стены, Варя дошла до четвёртого этажа. Пешком — лифт, как в истории Дятла, не работал. И вроде невысоко, но, когда голова кружится, очень уж тяжко.
Отдышалась и достала из кармана бумажку с адресом. Нахмурилась, изучая собственный неразборчивый почерк.
— Вот говорил тебе папа: Варя, учись писать нормально, а не как курица лапой… Блин, ну какая это цифра? Пять или шесть? Ох…
В конце концов Варя решила: ладно, позвоню для начала в пятьдесят пятую квартиру, если не туда попала — извинюсь. Уточнять номер по телефону не хотелось. Что о ней подумает этот уважаемый человек, если он десять минут назад продиктовал ей свой адрес? Правильно — что она идиотка. Не хватало ещё, чтобы о ней так думали.
Поэтому Варя, вздохнув, позвонила в пятьдесят пятую квартиру.
За дверью раздались шаги…