Сказка о золотом петушке

Говорит Дадон, зевая, —

А?.. Кто там?.. беда какая?»

Воевода говорит:

«Петушок опять кричит,

Страх и шум во всей столице».

Царь к окошку, — ан на спице,

Видит, бъется петушок,

Обратившись на восток.

Медлить нечего: «Скорее!

Люди, на конь! Эй, живее!»

Царь к востоку войско шлет,

Старший сын его ведет.

Петушок угомонился,

Шум утих, и царь забылся.

Вот проходит восемь дней,

А от войска нет вестей:

Было ль, не было ль сраженья —

Нет Дадону донесенья.

Петушок кричит опять.

Кличит царь вторую рать.

Сына он теперь меньшого

Шлет на выручку большого;

Петушок опять утих.

Снова вести нет от них,

Снова восемь дней проходит;

Люди в страхе дни проводят,

Петушок кричит опять,

Царь скликает третью рать

И ведет ее к востоку,

Сам не зная, быть ли проку.

Войска идут день и ночь;

Им становится невмочь.

Ни побоища, ни стана,

Ни надгробного кургана

Не встречает царь Дадон.

«Что за чудо?» — мыслит он.

Вот осьмой уж день проходит,

Войско в горы царь приводит


И промеж высоких гор

Видит шелковый шатер.

Все в безмолвии чудесном

Вкруг шатра; в ущелье тесном

Рать побитая лежит.

Царь Дадон к шатру спешит…

Что за страшная картина!

Перед ним его два сына

Без шеломов и без лат

Оба мертвые лежат,

Меч вонзивши друг во друга.

Бродят кони их средь луга,

По протоптанной траве,

По кровавой мураве…

Царь завыл: «Ох, дети, дети!

Горе мне! попались в сети

Оба наши сокола!

Горе! смерть моя пришла».

Все завыли за Дадоном,

Застонала тяжким стоном

Глубь долин, и сердце гор

Потряслося. Вдруг шатер

Распахнулся… и девица,

Шамаханская царица,

Вся сияя, как заря,

Тихо встретила царя.

Как пред солнцем птица ночи,

Царь умолк, ей глядя в очи,

И забыл он перед ней

Смарть обоих сыновей.

И она перед Дадоном

Улыбнулась — и с поклоном

Его за руку взяла

И в шатер свой увела.

Там за стол его сажала,

Всяким яством угощала,

Уложила отдыхать