Сказка на ночь

Поцелуй ощущается будто атака. Наглая. Дерзкая. Настойчивая. Гортанные стоны рвутся из горла, и я не понимаю, кому они принадлежат. Мне? Ему? Нам обоим?

Безумная схватка. Дикая. Одержимая. А мы — единое целое. Входим под кожу, врезаемся в пульс. Отражаем друг друга. Отдаемся животным порывам. Подчиняемся бешеному зову крови.

— Рустам, — шепчу прямо в его рот, сбивчиво выпаливаю слова, с придыханием. — Я хочу, чтобы эта ночь стала особенной.

— Каждая ночь такая, — чувствую ухмыляющиеся губы на своих губах. — С тобой.

Он не снимает с меня фату, просто выдергивает шпильки из прически, распуская локоны, пропускает пряди между пальцами, после слегка тянет, заставляя прогнуться, раскрыться сильнее.

— Принцесса, — выдает муж. — Дьявол, какая же ты.

— Какая?

— Вкусная, — углубляет поцелуй, лишает всякого дара речи. — Вкуснющая. От тебя не оторваться. Не отлипнуть. Пулей внутрь ворвалась. Занозой вонзилась. Крепко.

— Я хочу, чтобы ты взял меня, — запинаюсь. — Иначе.

Рустам выгибает бровь. Его черные глаза буквально впиваются в мое лицо, пристально изучают, ловят самые мимолетные движения мускулов.

— Ну не совсем обычным способом, — выдаю после паузы, чувствую, как неумолимо краснею. — Ты же понял, о чем я?

— Поясни, — произносит хрипло и щурится, точно хищник, приглядывающий за желанной добычей. — Так трудно разобрать.

— Сзади, — роняю чуть слышно, еле двигаю губами.

— Уже, — криво усмехается. — Держу.

Выразительно стискивает мои ягодицы, алчно мнет плоть горячими пальцами, даже сквозь ткань платья обжигает разнузданными прикосновениями. Вскрикиваю от сокрушительного напора.

— Нет, Рустам!

Он моментально отпускает меня. Поднимает руки вверх, будто извиняется за свое непристойное поведение. Еще и бровями играет, изображает скорбное выражение.

— Прости, больше не буду.

Надо же сколько актерского мастерства. Настоящий талант. На долю секунды я действительно верю, будто он сожалеет, а не издевается надо мной.

— Что за комедия? — интересуюсь хмуро и скрещиваю руки на груди.

— Скажи это, — спокойно произносит Рустам. — Прямо. Скажи, чего ты хочешь. Здесь нечего стесняться. Озвучь свое желание, а я исполню.

Теперь он выглядит совсем иначе. Мрачно и угрожающе, даже энергетика, волнами исходящая от него становится давящей. Никакого намека на веселье не найти.

— Я сказала, — раздраженно поджимаю губы, а после выпаливаю: — Хочу, чтобы ты взял меня сзади.

Его взгляд как ожог на душе. Ошпаривает. Пробирает до костей.

Я даже назад отступаю. Просто подчиняюсь рефлексу. Но сейчас мне явно никуда отсюда не деться. Рустам настигает в момент. Подхватывает за бедра, резко разворачивает, почти вбивает в свое каменное тело.

— Щедрое предложение, — жаркое дыхание ласкает шею, отправляет сотни колючих игл под кожу, а потом зубы вонзаются в мочку уха, прикусывают, язык тут же проходится по отметинам. — Хочешь, чтобы я выдрал твою девственную попу?

Закашливаюсь. Захлебываюсь раскаленным воздухом.

Я чувствую, как громадный бугор упирается между моими ягодицами, и от этого тело пробивает лихорадочная дрожь. Начинаю сомневаться в собственной затее.

Он такой большой. Гигантский. Как он вообще туда поместиться?

— Мы никогда не делали этого раньше, — говорю наконец. — Я еще в прошлый раз думала попробовать подобное. Хотела подарить тебе всю свою невинность в первую брачную ночь.

— Я жажду вогнать хер в твой зад, — хрипло заявляет Рустам. — А уж если ты сама просишь. Как тут устоять? Да и зачем?

Он крепче сжимает мои бедра. Отрывает от земли, вынуждая пораженно всхлипнуть. Притягивает вплотную и совершает несколько очень недвусмысленных движений. Огромный член скользит между моими ягодицами. Таранит беззащитную попу.

Я задыхаюсь. Даже вымолвить ничего не могу.

Нас разделяет несколько слоев ткани, но это никак не помогает, не спасает ситуацию. Четко чувствую каждую вену на вздыбленном органе. Длинный и толстый, до одури твердый. Мне больно представлять, как он ворвется внутрь. Как растянет меня там, в единственном девственном месте. Наверное, так ощущает себя животное, когда его нанизывают на раскаленный вертел. Живьем.

— Я насажу тебя на член, — обещает Рустам. — Буду драть. Раскалывать твой тугой зад на части. До судорог выдолблю. До спазмов. Подсажу на свой хер как на иглу.

— Рустам! — выдаю с осуждением.

— Это самый улетный вид секса, — продолжает тоном, от которого пробирает ледяной озноб. — Раз попробуешь — пропадешь. Затянет. Сама начнешь умолять про добавку. Захочешь, чтобы я растрахал твою сладкую попу. Раздолбал под свой болт.


— Рустам, — сглатываю. — Это слишком.

— Боишься? — интересуется саркастически.

Дальше меня двигает. Обращается точно с куклой, с безвольной игрушкой. Заставляет самым уязвимым местом прочувствовать всю силу своего возбуждения.

— Нет, но… — осекаюсь.

Да. Черт возьми. Боюсь до жути. Холод сотрясает изнутри при одной лишь мысли о подобном контакте. Но в первый раз всегда так, верно? Больно, страшно. Может быть кровь.

Господи, да он просто меня на куски порвет. О чем я вообще думала, когда такое предложила? С чего на эксперименты потянуло?

Мои темные желания пугают меня саму. Я совсем не готова к их осуществлению в реальности. И вряд ли стану готова в будущем. Но утробный страх сменяется острым предвкушением, когда я осознаю, в чьей власти нахожусь. Трепет охватывает тело.

Зверь. Монстр. Палач.

Мой муж. Мой первый мужчина.

Мой… любимый. И вреда он никогда не причинит, никогда не перейдет черту, даже если я сама решусь окунуться в темноту, если зайду слишком далеко, потеряюсь в мрачном лабиринте. Он вытянет на поверхность, отрезвит, вернет ощущение реальности.

Расслабляюсь в его мускулистых руках. Мышцы больше не натянуты стальными струнами, не звенят от перенапряжения. Успокаиваюсь, дыхание выравнивается.

— Рустам, ты что, намеренно запугиваешь? — озвучиваю догадку, которая прошибает мой прояснившийся разум.

Муж отпускает меня, позволяет снова ступить на пол, но продолжает придерживать за бедра, и я ему за это благодарна. Ноги мелко подрагивают. Кажется, я способна рухнуть вниз в любой момент.

— Анал реально затягивает, — говорит он. — Если сделать все правильно. Без боли. Без напора. Осторожно. Постепенно приучить. Тогда ты во вкус и войдешь.

Рустам мягко подталкивает меня в сторону постели. Судорожно втягиваю воздух и опускаюсь на край кровати. Смотрю на него снизу вверх.

— Знаешь, твоя опытность в сексуальных вопросах сильно раздражает, — признаюсь честно. — Бесит. Нет, я понимаю, что ты не мог хранить верность с детства. Не мог не развлекаться с другими женщинами.

Отлично. Я умудряюсь сделать нашу первую брачную ночь еще более странной. Только рассуждений про его шлюх сейчас не хватает. Хотя почему шлюхи? Там могли быть и вполне приличные девушки, не стоит их оскорблять.

Я смотрю на Рустама. Сжимаю кулаки. До чего же сильно хочется врезать ему, причинить серьезные страдания. За все его измены. За все предательства.

— Знаешь, ты мог бы меня дождаться, — выпаливаю на одном дыхании. — Я же тебя ждала. Никого к себе не подпускала. Да я и не думала ни о чем таком. Ничего не хотела. Меня бы мигом стошнило от чужих прикосновений.

— Юля, — он проводит большим пальцам по моей скуле.

Дергаюсь, отворачиваюсь от него. Однако Рустам берет мой подбородок в захват и заставляет повернуться, опять встретиться взглядом. Он действует с обманчивой мягкостью.

— Твоя ревность мне в кайф, — произносит отрывисто. — Как любое твое чувство. Но тебя эта ревность жрет изнутри. Отравляет.

— Я не ревную, — бормочу гневно. — Просто ты вечно…

Договорить я не успеваю. Муж усаживается на кровать и усаживает меня сверху, перемещает с матраса к себе на колени.

Теперь злиться чертовски трудно. Его запах одурманивает. Жар его горячего и сильного тела оказывает гипнотическое воздействие.

— Ты правда не понимаешь? — хриплый голос будоражит. — У меня никогда не было других женщин. Только ты. Взяла сразу. Вмиг. С мясом и до костей.

— Ну почему это? — фыркаю. — Были. Я сама твоих женщин видела довольно близко. Еще и в действии. Поэтому хватит отпираться.

— Не женщины, — чеканит он. — Тени. Мне было наплевать, кого раскладывать и как. Плевать на лица. Плевать на тела. Каждая проходила мимо.

— Ты всегда выбирал блондинок, — выдаю ядовито.

— Они чаще попадали под руку, — бросает небрежно.

Гад. Умудряется перехватить мое запястье, избегает звонкой пощечины. Еще и хохочет, как же раздражающе он хохочет! Громко. Хрипло. Страшно? Мороз пробегает вдоль позвоночника.

Рустам резко перестает смеяться. Изменяется в лице. Его черты как будто заостряются, становятся гораздо мрачнее и резче.

— Юля, если бы ты знала, как близок я был к насилию, — говорит он. — Сколько раз бродил возле твоего дома, наматывал круг за кругом. Забирался на деревья, наблюдал, следил за твоим окном. Глазами жрал контуры твоей фигуры. А тронуть не мог. Дико хотел. Но не смел. Сколько раз мечтал внутрь ворваться. Дверь снести, разбить стекло. Кто бы мне помешал? Ворваться в твою спальню, сдернуть одеяло, содрать чертову пижамку и взять то, что принадлежит мне по праву.

— Пижамку? — прочищаю горло.

— Да, я знал, в чем ты спишь. Лазил на подоконник. Иногда и внутрь спальни пробирался, если ты забывала закрыть щеколду. Бывало даже сдергивал одеяло, рассматривал, только лапать не решался. Ты всегда таскала эти гребаные закрытые пижамы. Бесформенные. С дурацкими бубонами.

— И вовсе они не дурацкие, — роняю глухо. — Милые. Уютные. В такой одежде удобно спать, особенно зимой, когда кругом жуткий холод. А бубоны я не замечала.

— Блядское белье ты не надевала, — скалится. — Не баловала меня. Хотя я тогда и так дурел. Ты же взрослая стала. Восемнадцать уже исполнилось. Чем себя держать? Как отрезвлять?

— Я не знала, — во рту пересыхает.