Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек

Лара натужно вздохнула.

– Иногда. В какой-то мере. А вот кто взаправду колдун, так это ваш дед.

Сёстры в ужасе переглянулись. Строгие чепчики скрывали русые волосы Лизелотты и тёмные волосы Генриетты, делая сестёр ещё более похожими.

– Разве его не заколдовала любовница-ведьма? – растерянно спросила Лизелотта. – Или колдуна тоже можно заколдовать?

– Конечно, можно. И не любовница она была, а почти законная жена, не простившая измены с вашей бабушкой.

– Так дедушка соврал?!

Лара ответила уклончиво:

– Немного приукрасил, чтобы вызвать больше сочувствия.

– Дедушка тоже в городе? – догадалась Генриетта. – После суда отец и говорить о нём воспретил!

– Хотите с ним повидаться? Только он немного изменился.

– Он хотя бы здоров?

– Более чем! – Лара схватила подруг за руки. – Лизелотта, Генриетта, у меня к вам просьба, раз уж ваш дедушка был женат на моей приёмной бабушке и мы с вами в некоторой степени родственницы…

– Правда?!

Лара кивнула. Лизелотта с сомнением прищурилась, у любопытной Генриетты заблестели глаза.

– А ты ведьма добрая или злая? – шёпотом спросила она.

– Гуманная. Но гуманна я лишь с теми, кто гуманен со мной.

– Справедливо, – улыбнулась Генриетта. – И зачем ты нас позвала?

– Мне нужна ваша помощь, – призналась Лара. – А ещё… мне нужен топор.



– Крэх! – вскричала Лара, зайдя в трактир. – Гляди, кого я встретила на рынке!

В зал поспешил колдун. Лизелотта с Генриеттой, хоть и были предупреждены о его новообретённой молодости, в роль вошли с заминкой.

– Дедушка!

– Внученьки! – Обрадованный Крэх раскрыл свои объятия.

– Так это ты приходил к нам в харчевню! – вспомнила Генриетта.

– Да, то был я…

– Какой ты стал красивый! – воскликнула Лизелотта. – Тебя теперь и не узнать.

– Почему же не узнать? – смутился тот, оглаживая чисто выбритое лицо. – Подумаешь, чуточку помолодел…

– Омолодился, – одёрнула Лара.

Генриетта обняла Крэха за плечи и, встав на цыпочки, чмокнула в щёку. Лизелотта в свою очередь обхватила деда за шею и даже пропустила между пальцами несколько его чёрных прядей. Тот был доволен как кот, несмотря на свою воронью суть. Лара давно заметила, как он расцветает и теряет бдительность рядом с молодыми девушками, чем и воспользовалась.

– Ни единого седого волоска! – восхитилась Лизелотта. – Дедушка, в чём твой секрет?

– Молодящее зелье, – выдала дедушку Лара.

Крэх, качая головой, бросил на неё порицающий взгляд.

– Неправда. Это всё магия любви.

Гостьи рассмеялись, а Лизелотта от смеха даже уткнулась дедушке в грудь.

– Это ещё кто?! – прогремел женский голос.

В дверях стояла взбешённая Вилда. Крэх скинул с себя девичьи руки, отскакивая в сторону.

– Дорогая, ты не поверишь… Но это тоже мои внучки.


– Тоже приёмные?

– На сей раз родные.

Явно принимая Вилду за знатную даму, Генриетта и Лизелотта присели в неуклюжем реверансе.

– Ты снова выпил? – проворчала Вилда.

– И правда, девочки, давайте выпьем! – оживился Крэх. – Заодно отметим встречу.

– Я возьму накидки. – Лара поспешила к Лизелотте, ожидая, что вместе с верхней одеждой та передаст ей шнурок с ключом.

– Я не успела, – виноватым голосом прошептала подруга.

Лара стиснула зубы и положила накидки на стул.

«Придётся вскрывать шкатулку силой», – подумала она, медленно отходя к спальне Крэха, которая тоже располагалась на первом этаже.

– Сколько ещё у тебя внучек? – драматичным тоном спросила Вилда. – Чтобы я знала, после какой по счёту девицы, с которой ты обнимаешься, приступать к твоему убийству.

Бывший ворон умоляюще глянул на Лизелотту и Генриетту.

– Внучки только мы, – ответила Генриетта. – Но есть ещё четыре внука, два правнука и две правнучки.

– Это не считая Лары – она нам не родная, – отмахнулся Крэх.

Лара сдержала смешок. Пользуясь тем, что все четверо не сводили друг с друга глаз, она юркнула в хозяйскую спальню и прикрыла дверь, стараясь не шуметь.

Заветная шкатулка стояла на комоде. Достав из-за пазухи принесённый подругами небольшой топорик, Лара взвесила его в руках, примерилась. А потом замахнулась и хрястнула по крышке.

Топорик оставил трещину в полпальца шириной, но к книге не приблизил. Лара опасливо прислушалась к разговору в зале и опять замахнулась…

Топор вошёл в шкатулку, как в масло, – и застрял. Как ни силилась, выдернуть его Лара не могла. Она упёрлась ботфортом в комод и попыталась снова. С треском вытащив своё орудие, она нечаянно отступила и увидела на пороге Вилду.

Вместо пальца Лара по забывчивости приложила к губам лезвие топора и прохрипела:

– Вилда, молчи.

Однако та уже качнула декольтированной грудью, набирая воздуха.

– Крэ-э-эх!

«Вот и всё», – загрустила Лара.

Она поискала топорику новое гуманное применение, но так и не нашла. Всё, что могла, – это выставить его перед собой и грозно нахмуриться. Крэх явился быстро, за ним поспевали бледные Лизелотта и Генриетта.

– Я знал!

– Это ты меня вынудил! – не дожидаясь обвинений, укорила Лара.

– Потому и знал!

– Дедушка, не делай ей больно! – предупредили сёстры.

– Она сейчас сама кому хочешь больно сделает. Опусти топор, негодяйка!

– Только после того, как ты позволишь мне коснуться книги!

– А иначе что? Зарубишь меня? – Крэх с вызовом двинулся на Лару.

– Не сметь! – волчицей взвыла Вилда, бросаясь любовнику наперерез.

«Сволочь, как я могу тебя убить?!» – осознала Лара.

– Чем разговаривать с этой истеричкой, лучше преврати её во что-нибудь… бессловесное, – подсказала Вилда, смерив ту недобрым взглядом.

– Дедушка, не надо! – закричали внучки, хватая Крэха за рукава: Генриетта – за левый, Лизелотта – за правый.

– Тогда хотя бы посади её в клетку! – торговалась любовница.

– Крэх, я тебя не зарублю! – громко пообещала Лара. – А следовало бы…

– Чего ты ждёшь? – напустилась на любовника Вилда. – Преврати эту дуру, пока она ворон считает!

– А вот теперь я не уверена, что никого не зарублю, – обиделась та.