Скандинавские боги

Карлики выслушали заказ и поежились. А потом назвали свою цену. Скирнир на то согласился, как его уполномочил Один, хоть и была цена высока. А карлики приступили к сбору ингредиентов, необходимых для изготовления Глейпнир.

Всего их понадобилось шесть, и вот, каковы они были:

Во-первых, поступь кошки;

Во-вторых, борода женщины;

В-третьих, корни гор;

В-четвертых, жилы медведя;

В-пятых, дыхание рыбы;

В-шестых и в последних, слюна птицы.



Каждый из них пошел в ход при создании Глейпнир. (Скажете, вы ничего этого отродясь не видали? Еще бы! Ведь карлики все употребили на цепь.)

Закончив труды, карлики выдали Скирниру деревянный ящик. Внутри оказалось что-то похожее на длинную шелковую ленту, гладкую и мягкую на ощупь. Почти прозрачную и почти невесомую.

Скирнир взял ящик и поехал обратно, в Асгард. Поздно вечером прибыл он, когда солнце уже закатилось. Он показал богам, что привез из мастерских Свартальвхейма, и поразились они.

Вместе отправились боги к берегам Черного Озера и кликнули Фенрира. Бегом примчался он, как собака, когда ее зовут, и все подивились, каким большим и могучим он вырос.

– Чего тут у вас происходит? – с интересом спросил волк.

– Мы добыли самые прочные путы на свете, – сообщили ему боги. – И даже тебе не порвать их.

Волк аж фыркнул.

– Я смогу порвать любые цепи, – с гордостью заявил он.

Один разжал ладонь и показал ему Глейпнир – она замерцала в лунном свете.

– Вот это? – молвил презрительно волк. – Что за чушь.

Боги взяли ее за концы и потянули, чтобы показать, какая она прочная.

– Видишь, мы не можем ее разорвать, – сказали они.

Волк прищурился на шелковую ленту у них в руках, переливающуюся, будто след улитки или отраженье луны на воде, и отвернулся, явно не заинтересовавшись.

– Да ну, – сказал он. – Принесите лучше настоящие цепи, настоящие кандалы, тяжелые, большие, и я покажу вам мою силу.

– Это Глейпнир, – сказал ему Один, – и она крепче всех цепей и всех пут на свете. Ты боишься, Фенрир?

– Боюсь? Я? Вот еще. И зачем мне рвать такую тонкую ленточку? Что мне с этого будет – слава, известность? Чтобы люди собирались и судачили: «Вы слыхали? Фенрир-Волк так могуч, так силен! Он столь могуч, что сумел порвать шелковую ленточку!» Нет, не будет мне славы, если порву я Глейпнир.

– Вижу, ты боишься, – подытожил Один.

Великий зверь втянул носом воздух.


– Пахнет хитростью и предательством, – сказал он, и его янтарные глаза полыхнули в свете луны. – И хоть ваша Глейпнир может и правда оказаться всего лишь ленточкой, я не соглашусь, чтобы меня ею вязали.

– Тебя ли я слышу? Тебя, кто разорвал самые крепкие, самые большие цепи на свете? И ты испугался этой ленты? – вмешался Тор.

– Я ничего не боюсь, – прорычал волк. – Уж скорее вы, мелкие твари, боитесь меня.

Один поскреб в бороде.

– А ты, я смотрю, не дурак, Фенрир. Нет здесь никакого обмана. Но я понимаю твои колебания. Нужно быть поистине отважным воином, чтобы согласиться на узы, которые ты, возможно, не сможешь разорвать. И я уверяю тебя на правах отца богов, что если ты не сумеешь разорвать эту, как ты говоришь, шелковую ленточку, значит, нам, богам, и вправду нечего тебя бояться. И тогда мы освободим тебя и дадим уйти своей дорогой, какой пожелаешь.

Долгим рыком ответил ему волк.

– Ты лжешь, Всеотец. Ты лжешь, как другие дышат. Если ты закуешь меня в цепи, которых мне не одолеть, то с какой стати мне верить, что ты меня потом освободишь? Нет, я думаю, ты оставишь меня здесь. Ты замыслил бросить меня и предать. Нет, я не дам согласия, чтобы меня связали этой лентой.

– Прекрасные слова и храбрые, – сказал на это Один. – Хорошие слова, чтобы спрятать страх прослыть трусом, Фенрир-Волк. Да, ты боишься этой шелковой ленты. Все просто и не нужно больше никаких объяснений.

Зверь выкатил язык из пасти и расхохотался, показав острые зубы, величиной с человеческую руку каждый.

– Вместо того, чтобы сомневаться в моей храбрости, лучше докажи, что не задумал никакого подвоха. Можете смело вязать меня, если один из вас положит руку мне в пасть. Я сомкну на ней зубы, но кусать не стану. Если никакого обмана не будет, я открою пасть, как только освобожусь от пут или как только их с меня снимут, так что руке ничего не грозит. Вот так вот. Клянусь, я дам себя связать вашей лентой – но только с рукой бога во рту. Итак… чья она будет?

Боги переглянулись. Бальдр посмотрел на Тора, Хеймдалль посмотрел на Одина, Хёнир посмотрел на Фрейра, но никто не двинулся с места. Тогда Тюр, Одинов сын, вздохнул и, выступив вперед, поднял правую руку.

– Я положу руку тебе в пасть, Фенрир, – сказал он.

Волк улегся на бок, и Тюр вложил правую руку ему в пасть – совсем как раньше, когда Фенрир был еще щенком, и они вместе играли. Фенрир нежно сомкнул зубы, сжав ими руку бога в запястье и не проколов даже кожи, а потом закрыл глаза.

Боги связали его с помощью Глейпнир. Мерцающий улиточий след обнял великого волка, обвил ему лапы и сделал недвижным.

– Вот так, – сказал Один. – А теперь, Фенрир-Волк, разорви эти путы. Покажи нам, насколько ты силен.

И принялся волк тянуть и бороться; и толкал он, и напрягал каждый нерв и каждый мускул, чтобы разорвать проклятую ленту. Но с каждой потугой все трудней становилось ему, и все прочней становилась обуза.

Сначала боги лишь тихо прыскали. Потом захихикали. И, наконец, убедившись, что зверь обездвижен и опасности нет, откровенно захохотали.

Один лишь Тюр молчал и не смеялся. Он чувствовал, как остры зубы Фенрира у него на коже, как влажен и тепл язык, лижущий ладонь и пальцы.

Но вот Фенрир перестал бороться и лег недвижим. Если боги и вправду намерены его освободить, сейчас самое время.

Но боги лишь пуще смеялись. Тор гоготал громче ударов грома, Один смеялся сухо и сдержанно, Бальдр звенел колокольчиком…

Фенрир поглядел на Тюра. Тот храбро встретил его взгляд. Потом закрыл глаза и кивнул.

– Давай, – прошептал он.

И Фенрир сжал челюсти у него на запястье.

Ни звука не издал Тюр, лишь ухватил левой рукой за обрубок правой и сжал со всей силы, чтобы фонтан крови превратился в слабую струйку.

А дальше Фенрир смотрел, как боги берут один конец Глейпнир и пропускают его через камень, огромный, как гора, и хоронят его под землей. И как они берут другую гору и забивают камень еще глубже в землю – глубже самого глубокого океана.

– Один-предатель! – возопил тогда волк. – Если бы ты мне не солгал, я остался бы другом богам. Но страх твой тебя же и предал. Теперь я убью тебя, Отец Всех Богов. О, я подожду – подожду конца всего, и тогда я съем солнце и луну тоже съем. Но больше всего радости мне доставит твоя гибель.

Боги тщательно старались не подходить на опасное расстояние. Глубже и глубже вгоняли они камень, а Фенрир извивался и щелкал зубами. Ближайший к нему бог, сохранивший присутствие духа, всадил ему меч прямо в нёбо, да так, что рукоять застряла в нижней челюсти, встав в упор и оставив пасть навеки открытой.

Волк нечленораздел

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.