Скандальный

Ее комната была огромной и белоснежной. А я задыхалась от спертого воздуха, в котором она провела весь день, и застоявшегося аромата духов Chanel. Как жаль, что я не могла ей рассказать. О Тренте. О Тео. О Бэйне. О Соне. Мне хотелось рассказать, к чему меня шантажом принуждал Джордан. Мне хотелось хотя бы раз побыть дочерью в наших отношениях и дать волю эмоциям. Но вместо этого я закатила глаза и похлопала ее по коленке через одеяло.

– Все хорошо. В полном порядке. Ой, и завтра нужно отвезти тебя к врачу в девять тридцать. Соберешься сама или нужно тебя разбудить? Я подумывала немного покататься перед этим.

– Непременно. Буду готова. К доктору Фоксу, да?

– Нет, – я наморщила нос, подозрительно на нее поглядывая. Доктор Фокс – пластический хирург. – К доктору Кнаусу.

Она думала, что завтра у нее инъекции ботокса? И что я возьму выходной, дабы ее туда отвезти?

– А, к нему, – она поджала губы и посмотрела в потолок. – Честно говоря, я думаю, мне пора завязывать с таблетками. Я прочла статью, Эди. Пишут, что от них случается непорядок с головой. Все эти психиатрические таблетки вызывают чувство, будто гора с плеч упала, ты впадаешь в зависимость от них и этого состояния, а потом этому нет ни конца, ни края. Замкнутый круг. Они мне не нужны.

Нужны, несомненно.

– Послушай, мам…

– Да – мам. Я твоя мать, – напомнила она мне и снова принялась дергать пряди волос, как в приступе нервного тика. – В этой ситуации я ответственный взрослый человек. И я больше не хочу принимать таблетки.

– Но…

– Никаких «но».

– Они нужны тебе, мам. Не навсегда, но тебе нужно обследоваться и разобраться с этой… кхм… ситуацией. Прошу, давай съездим к доктору Кнаусу. Он уже много лет решает подобные проблемы. Он знает, что делать.

– И поэтому назначил мне не те лекарства?

– В таком вопросе работает метод проб и ошибок. Сложно сразу отыскать верный баланс, но как только он…

– Эди Ван Дер Зи, – на миг в ее голосе послышались стальные ноты, словно кнутом хлестнувшие меня по коже. Я опустила плечи. Недостижима. Она всегда жила за ширмой, и я не знала, как ее убрать. – Хватит. Я понимаю, что тебе отчаянно хочется заняться серфингом, а мой прием у врача – прекрасный повод прогулять несколько рабочих часов, но ты должна уважать мое решение. Это мое тело. У меня есть планы: хочу отправиться в семейное путешествие, организацией которого и займусь завтра же утром. От таблеток я набираю вес. Это доказанный побочный эффект. От них постоянно чувствую усталость. Из-за них у меня инфекция в мочевом пузыре. Снова. Так что поверь, лучше я буду заниматься йогой и пить травяной чай, который твой папочка заваривает мне каждый вечер, когда бывает дома.

Какой-то миг я просто сидела и хлопала глазами. Она думала, что я разозлилась, так как хотела завтра заняться серфингом. Что она марионетка, инструмент, часть глобального плана. Очевидно, она слишком долго прожила с моим отцом. Я встала с кровати и провела пальцами по своим длинным, непослушным волосам.

– Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, – пробормотала я.

Небрежно кивнув, она нажала кнопку воспроизведения на пульте и сосредоточила внимание на мелодраме.

– Взаимно, дорогая.

Я вышла из ее комнаты, пытаясь вспомнить последний случай, когда мама мне в чем-то помогла, и не вспомнила ни одного.

Меня окутало странное чувство. Будто все кругом шло наперекосяк, и я никак не могла это остановить. Я застукала Трента за сексом с другой женщиной – боже мой, женщиной, которой с виду было уже под сорок. Маме становилось хуже, она все больше теряла рассудок прямо на моих глазах.

Я засунула телефон в рюкзак, схватила ключи, доску и отправилась на пляж прямо среди ночи, наплевав на то, что это было глупо и опасно.

Все казалось бессмысленным.

Все, кроме океана.





Глава 11

Трент




Нужно заняться кардиотренировкой.

По крайней мере, я пытался себя в этом убедить, когда неожиданным образом нарядил свой жалкий зад в шорты для бега, серую спортивную футболку и кроссовки Prada. В последнее время я слишком много занимался силовыми тренировками. Настало время для аэробики.

Я почти себе поверил, однако в шесть утра оказался на песчаном пляже, наблюдая, как молодые серферы гребли на досках в океан, и выискивая среди них копну светлых волос.

Ты чокнутый и зашел слишком далеко.

Я побежал трусцой, то и дело оглядываясь на неспокойную воду. Ее там не было. Я проиграл в голове вчерашний вечер, пытаясь увидеть все ее глазами. Соня зашла ко мне с буклетами об обучении языку жестов. Похвалила за то, что я старался наладить общение с Луной, и изучила все курсы в округе и их предложения. Наше общение было сугубо деловым. На самом деле я довольно давно ее не трахал. Был занят работой и прочей хренью. Потом Соня сказала, что хочет пить, и поскольку Рина уже ушла из офиса, я пошел сварить нам кофе. В холле заметил Эди. Она стояла ко мне спиной, прислонясь к стене, и говорила по телефону. Я замедлил шаг, но останавливаться не стал – я же не чертов маньяк, и не важно, что рядом с ней чувствовал себя, как один из них. Моих ушей коснулся ее разговор.

– Нет, Бэйн. Не могу. Понимаю, что ты хочешь как лучше, но… нет.

Я надеялся, он предлагал свой член к ее услугам. Я наделся, что она ему отказала. Надеялся, им как паре настал конец.

– Ты же знаешь, как сильно я хочу с тобой увидеться, но в субботу не могу. Жаль, что ты не даешь заехать к тебе домой. Наверняка твоя мать не настолько невыносима, и я скучаю… по нам.


Она скучала по нему.

Она, черт возьми, скучала по ним.

Я повернул назад, не утруждаясь дослушать разговор.

Подал Соне отвратительный кофе.

– Ты точно положил две ложки сахара? – Она недовольно скривила губы, не отрываясь от буклетов, которые разбирала.

Я не ответил ей. Только поднял ногу под столом и, надавив носком ботинка меж ее бедер, развел их в стороны. Соня на миг подняла взгляд, и хмурое выражение ее лица сменилось широкой улыбкой. Только в моем кабинете не было стеклянных стен – лишь окно высотой от пола до потолка, но на улице было темно, и жалюзи были закрыты. Я один среди друзей не любил публику. Это иронично, так как я больше всех привлекал внимание.

– Нагнись над столом, – велел я, не говоря лишних слов ни голосом, ни взглядом.

– Мы еще не выбрали курсы по языку жестов, – она указала на рассыпанные по столу буклеты и взволнованно улыбнулась. – Кстати, так рада, что ты решил организовать нечто подобное. Это совершенно…

Я не стал ее слушать. Ничего я не решал. Это была идея Эди – хорошая идея, и я ей воспользовался. А теперь она подкинула мне плохую идею: трахнуть кого-то другого, чтобы выбросить ее из головы, и это я тоже сделаю.

– Выбираю эти, – я взял первый попавшийся буклет, бросил его Соне в руки и, откинувшись на спинку кресла, стал ступней потирать ее между ног. – А теперь нагнись.

Она убрала буклет в стоящую на полу сумку, встала и лениво направилась ко мне. Уселась мне на колени и, обняв за шею, наклонилась за поцелуем. Но поцелуи противоречили моей цели. К тому же я никогда не был большим любителем поцелуев. Я трахался. Всегда грязно, грубо и жестко. Иногда до боли. В поцелуях же делишься чем-то личным. Я не мог позволить себе такую любезность.

– Не-а, о прелюдии мы не договаривались. Ты приходишь ко мне и знаешь, что в меню. Чего бы тебе хотелось сегодня?

Соне нравился мой похабный рот, хотя она часто просила не выражаться в присутствии дочери. Я знал, что не ранил ее чувства. Мы с ней оказались в одной и той же жизненной ситуации. В ситуации, когда не могли предложить партнеру ни время, ни что-то еще. Мы хотели сосредоточиться на карьере, детях и на том, чтобы пережить срач под названием «жизнь». Я никогда не спрашивал ее о сыне или об отце Романа. Мне было плевать.

– Мне грязный перепих, пожалуйста.

Она улыбнулась и встала с моих колен. Я поднялся следом. Задрал ей юбку.

Расчеши эту язву.

Расчеши ногтями.

До крови.

Я ворвался в нее, чувствуя, что она мокрая, готовая и не та. Презерватив легко скользил внутрь и наружу. Мысли неслись прочь. Я сжал сзади ее шею, глядя, как красные волосы разметались по плечам.

Не те волосы.

Не та женщина.

Все не то.

А потом в кабинет вошла Эди с расстроенным и виноватым видом. С таким видом, будто снова собиралась меня поиметь. Если у меня и были сомнения насчет того, зачем она пришла, то они тотчас развеялись, едва она встретилась со мной взглядом, пока я шлепал оттопыренную задницу Сони, сильнее вколачивая ее в стол.

Я зарычал и крепко зажмурился. Открыв глаза, я снова оказался на пляже. Я пробежал пять миль от пляжа Тобаго до рифа Морелло. Даже не запыхался.

Я развернулся назад и сразу побежал обратно к дому.

Оказалось, что мне были не нужны кардиотренировки.

Мне нужно было расчесать эту язву, пока не умру от потери крови.





* * *


В целом мне нравились жены моих друзей. Привлекательные, шикарные леди. Больше всех мне нравилась Милли Вишеса, потому что она никогда излишне не совала нос в мои дела. Рози – ее сестра и жена Дина, тоже была классной. Она совала нос в мои дела, потому что была общительна и хотела знать и говорить обо всем и обо всех, но она всегда уважала мои решения. А Мэл, жена Джейми, – совсем другая история.

Потому что Мэл посещали идеи.

И последняя ее идея с тех пор, как мы все вернулись в Тодос-Сантос, заключалась в том, чтобы найти мне жену. Хрен знает, с чего она решила, что мне нужна жена. Как я уже говорил, до тридцати трех лет у меня никогда не было постоянной девушки. Я вырос в бедной семье, но мои родители были богаты любовью. Любовью, которая слала к хренам предрассудки и общественные ожидания. Я никогда не встречал женщину, которая сводила бы меня с ума так, как Триш Шмидт сводила Дария Рексрота. Никогда не хотел пахать на трех работах, чтобы купить кому-то обручальное кольцо. Никогда не хотел преодолевать морскую болезнь, чтобы сделать предложение во время круиза, потому что она мечтала об этом.

Многие думают, дети разведенных родителей не могут построить нормальные отношения. Они ошибаются. Дети из распавшихся семей чертовски сильно стараются не повторять ошибки родителей, потому что знают, как печально жить в доме, лишенном любви.

А люди вроде меня, те, кто видел, как их родители украдкой целовались в парке и смеялись в лучах солнца, хотя даже не знали, как заплатить за электричество или купить мне тетрадки на следующий год, выросли ублюдками. Мои ожидания были высоки, и пока я не встречал женщину, которая могла бы им соответствовать.

Но беда в том, что мне не нужно было, чтобы кто-то соответствовал моим ожиданиям. С моим жизненным багажом мне было необходимо, чтобы кто-то разнес их вдребезги.

Потому я заранее знал: из нашего с Кэти сегодняшнего свидания ничего не выйдет.