Сёстры меча и песни

Его слова ранили. Хальцион задумалась: действительно ли он считал, что она не раскаивается в убийстве Ксандера?

– Неужели вы так плохо меня знаете, командор?

Стратон слова проигнорировал.

И она, заскрипев доспехами, поднялась на ноги.

– Это вы обучали меня последние восемь лет. Вы выбрали меня для этого, командор. Вы выбрали меня, как выбрали Ксандера, и если вы думаете, что я изменилась за одну ночь, что обратилась в существо, у которого нет ни морали, ни чувств, тогда и вы – не тот человек, за которого я вас принимала.

Он повернулся и уставился на нее. Но она заметила в его взгляде слабый отблеск уважения. Ее слова заставили его задуматься о том, к чему мужчина приложил руку: он выбрал именно ее из тысячи возможных вариантов. И выбрал Ксандера. В каком-то смысле он сам навлек на них беду.

– Мы с Ксандером делали, как вы и сказали. – Хальцион потянулась, чтобы опереться о стол. – Мы готовились сражаться вслепую. У меня были завязаны глаза, и мы тренировались, когда я… – Она резко замолчала, потому что на лицо Стратона стало невыносимо смотреть.

– Что ты, Хальцион?

– Вы действительно верите в это, командор? Что я могла умышленно убить Ксандера?

Он отвел взгляд.

– Это могло стать легким выбором. Если бы Ксандер умер, тебя освободили бы от выполнения миссии. И если ты боялась…

– Но я не боялась! – воскликнула она. – Я с самого начала говорила вам. Я была готова. И что легкого может быть в том, чтобы отступить от того, в чем я поклялась, лорд Стратон? Вы слепили из меня образ, которому я не соответствую, вам это известно. Постыдитесь за подобную ложь!

– Это мне должно быть стыдно? – зарычал он, подходя ближе к ней. – Я думаю, все наоборот, Хальцион. Трусиха из Изауры, которая сбежала, когда ей следовало остаться.

Вот оно. Слово, которого она ждала. Трусиха. Оно раскололо ее на части, и девушка пошатнулась, потому что поверила в это.

Она должна была остаться с Ксандером. Должна была ждать рядом с его телом, дождаться прихода командора.

Но даже сейчас… она знала, что сделала бы это вновь. Побежала бы, обезумев от ужаса, с лоснящейся на руках кровью.

– В течение восьми лет я обучал тебя, – сказал Стратон. – Восемь лет готовил тебя к битве, к неизведанному. Научил тебя всему, что знаю сам. И в прошлом, когда я замечал в тебе страх… ты не позволяла ему затуманить свой разум. – Он осмотрел ее. Хальцион под его пристальным взглядом почувствовала себя разбитой. – Почему ты выставила меня дураком? Почему сбежала от меня, Хальцион?

– Я боялась, что вы убьете меня, господин, – честно ответила она. – Не поверите мне, когда я скажу, что это был несчастный случай. Я сбежала, чтобы спастись.

– Только трусы бегут, – огрызнулся он. – Тебе следовало остаться. Ты не должна была убегать.

Хальцион хранила молчание, думая о возложенной на нее миссии. Как всего за один вдох жизнь развалилась на части.

– У меня были завязаны глаза, – сообщила она, зная, что, если не выпустит слова наружу, они продолжат в ней тлеть. – Как вы и предложили, мы выбрали стоп-слово. Но я не услышала, как Ксандер сдался. Я поняла это в тот момент, когда мой меч пронзил его. Я знала, что нанесла ему смертельный удар, и…

При мысли об этом у Хальцион перехватило дыхание. Бульканье, звон падающего меча. Сорвав повязку с глаз, она увидела перерезанное горло Ксандера. Рана казалась небольшой, но она забрала его жизнь в считаные секунды.

Кровь хлынула потоком, залила все вокруг.

Хальцион прикрыла лицо руками. Командор ненавидел слезы. Она провела пальцами по лицу, смахивая их.

– Ксандер был братом, которого я всегда хотела. Я любила его. И я знаю, что поставила под угрозу миссию. Украла жизнь у человека, которому никогда не собиралась причинять вред, а потом сбежала от вас. Я трусиха, как вы и сказали, и приму смерть от ваших рук. Я этого заслуживаю, и справедливость должна восторжествовать.

Стратон молчал. Его дыхание участилось, как будто слова Хальцион задели его за живое. Он подошел к единственному в комнате окну и взглянул на улицу. Серебро в его волосах блеснуло на солнце.

– Ты говорила кому-нибудь еще? – спросил он. – Рассказала своей сестре о миссии?

– Я не нарушала данной вам клятвы, господин.

Командор повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Тогда ты понимаешь, что я должен сделать, Хальцион.

Он с самого начала предупреждал ее и Ксандера, еще до того, как разгласил какие-либо подробности миссии. Предупреждал, что может случиться худшее. Они с Ксандером согласились и взяли себе кодовые имена. Считали себя непобедимыми.

Но худшее случилось. И теперь одна лишь Хальцион несла бремя – скрывала их миссию. За командором в течение нескольких лун следил Болиголов. Человек, личность которого они так и не раскрыли, но который, стремясь помешать им, оказался величайшим препятствием.

– Да, господин. Делайте что должно, – прошептала она, склонив голову.

Она задалась вопросом, попытается ли командор продолжить осуществление планов. Осмелится ли просить своего второго сына завершить то, что начали Ксандер и Хальцион?

Их время подходило к концу.

Стратон подошел к двери и открыл ее. Он пропустил ее вперед, позволив Хальцион провести его через храм и по дороге к рынку, где по-прежнему толпились люди, а гоплиты ожидали своего командора.

Хальцион замерла у шеста, наблюдая, как командор направляется к одному из гоплитов. По одному только гребню на шлеме – длинному конскому волосу, окрашенному в белый и красный цвета, – она поняла, кто это. Нарцисса, лидер отряда Скорпионов. Капитан Хальцион.


Нарцисса выслушала приказ Стратона, и ее зеленые глаза метнулись к Хальцион. Она спешилась и сняла шлем, явив длинные каштановые волосы, заплетенные в косы. С бесстрастным выражением лица сняла с седла хлыст и без колебаний подошла к Хальцион. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки, и две женщины взглянули друг на друга.

– Хальцион из Изауры, – начала Нарцисса. – Убила собрата-гоплита, своего собственного напарника, Ксандера из Митры. Сбежала от своего командора. Нарушила священный наш закон. – Она, сделав паузу, раскрутила в своих руках хлыст. Его длинный хвост упал на землю и свернулся, словно змея. – Ты получишь двадцать ударов плетью за свою трусость. Сними доспехи и преклони колени пред шестом.

Хальцион принялась расстегивать кирасу. Ей казалось, что она погрузилась под воду: звуки приглушились, а руки потяжелели. Но она стянула свои доспехи и отбросила их в сторону, бронза звякнула о землю. На ней остались только сандалии и влажный от пота красный хитон.

– На колени, – потребовала Нарцисса.

Хальцион повернулась к шесту и обхватила его руками. Вперед вышел еще один гоплит. Ясон. Он привязал ее руки к дереву, но сделано это не для того, чтобы удержать ее на месте, а чтобы девушка не упала, когда потеряет сознание.

Ясон так и не встретился с ней взглядом. Но, пятившись назад, выглядел потрясенным.

Хальцион почувствовала присутствие командора справа от себя; он встал на пути ветра, и его тень потянулась к ней.

Раздались шаги. Нарцисса приближалась, вынимая свой копис. Она распорола хитон Хальцион и обнажила ее спину.

На мгновение воцарилась тишина. Трепещущий покой. А затем последовал первый удар плетью.





7. Эвадна




Эвадна стояла на рынке Дри и невидящим взглядом смотрела на пятно крови на земле. Им с семьей потребовалось несколько часов, чтобы добраться до деревни. И она хотела принять это за какой-то кошмарный сон, надо только проснуться, прийти в себя. Но кровь… Кровь была настоящей. Она все еще блестела в лучах заходящего солнца, словно земля отказывалась ее впитать.

Она задавалась вопросом, сколько времени потребуется, чтобы пятно исчезло насовсем.

Командор и его гоплиты отправились в Абакус, прихватив Хальцион с собой. Эвадна мельком увидела ее сквозь просветы между доспехами, копьями и лошадьми. Хальцион походила на падшую богиню: темные волосы скрывали ее лицо, раны на спине были перевязаны и прикрыты белым полотном.

Ее отец, обезумев от горя, проложил себе путь через гоплитов. Наконец-то ему было даровано мгновение с Хальцион, и он коснулся ладонью безжизненного лица дочери, прошептав ее имя, словно она могла проснуться на этот зов. Грегор отступил, только когда командор ему что-то сказал, слова, которые Эвадна не расслышала.

А потом Хальцион и ее спутники исчезли.

Грегор рухнул на колени в грязь между следами колес, оставшихся от телег, столь же ошарашенный, как и Эвадна. Жители Дри начали покидать рыночную площадь, – все самое интересное закончилось. Несколько человек остались стоять, уставившись на Грегора. Но никто из них не предложил помощь, не попытался утешить.

Тогда Эвадна и увидела мерзкого мальчишку из Дри, которого Хальцион избила много лет назад. Он стоял неподалеку рядом с другим молодым человеком и смеялся. На его поясе она заприметила знакомую вещь. Обтянутый кожей копис Хальцион.

Гнев Эвадны вспыхнул с новой силой, сжигая остатки ужаса. Не успев осознать своих действий, девушка направилась в его сторону. Подошла прямо к нему, и тот, вздернув бровь, прервал разговор на полуслове.

– А ты еще кто такая? – спросил он.

Конечно, он ее не помнит. Да и кто обратит внимание и запомнит тихую сестричку, когда есть Хальцион?

– Это не твое, – сказала она, указывая на копис.

Он взглянул на свой пояс.

– Ну, я не думаю, что Хальцион это понадобится. А ты? – И он захохотал.

Ей хотелось ударить его. Боги, она сжала кулаки с такой силой, что внезапно пожалела, что не упросила Хальцион научить ее драться.

Но драться ей не пришлось. К разговору присоединился еще один голос, владельца которого Эвадна знала и уважала. Бахус, жрец Дри.

– Ты теперь вор, Ланеус?

Ланеус взглянул на священника, и торжествующая улыбка испарилась с его лица.

Бахус продолжил:

– Потому что я не припомню, чтобы Хальцион отдавала тебе свой копис. Тебе следует его вернуть ее сестре на сохранение, или ты, быть может, предпочтешь провести несколько дней привязанным к шесту?

Губы Ланеуса искривились, но он отстегнул копис и бросил к ногам Эвадны. Она услышала, как он прорычал в ее адрес непристойности, отчего в ней вскипела кровь. Но теперь она получила копис.

Эвадна наклонилась и подняла его, ощутив в руках вес небольшого клинка Хальцион. Это чуть не заставило ее расплакаться: у нее хоть что-то осталось от сестры.

– Ты должна помочь своему отцу вернуться домой, Эвадна, – мягко сказал Бахус. – Его сердце разбито.

Она обернулась и увидела своего отца, по-прежнему стоящего на коленях в грязи. Дядя Нико и Лисандр также наблюдали за ним, и у них, в конце концов, не осталось иного выбора, кроме как самим поставить его на ноги. Солнце клонилось к горизонту. Пришло время возвращаться домой и сообщить новость остальным: тем, кто был вынужден остался на вилле. Эвадна даже представить себе не могла, как она расскажет об этом матери.

– Что сказал тебе лорд Стратон, Грегор? – спросил Нико, поднимая брата.