Сёстры меча и песни

– Что ты делаешь? – он рявкнул на нее.

– Я… – Хальцион остановилась, но слова застыли горле. Она была измучена, сломлена, окровавлена, опустошена, полна надежд.

– Пропусти ее, – отозвался другой стражник, заметив корону в руках Хальцион.

Стражники отступили, и Хальцион продолжила свой путь к трону. Она шла ради Ксандера, командора, Озиаса. Ради Деймона и Эвадны. Ради себя, ради всего, что сделала и чем пожертвовала, чтобы этот момент настал.

Она ступила на помост. В туманной дымке последних нескольких часов она забыла, что на спине ее в ножнах по-прежнему висит Всепожирающий Меч Никомидеса. Она могла бы взяться за рукоять, вытащить клинок, и чары рассеялись бы сами. Но в этот раз Хальцион не выбрала меч. Она взяла корону Аканты. Зелено-серебристые оливковые листья дрожали в свете жаровен. Шептали о другой эпохе, другом времени. Шептали о надежде и исцелении.

Она водрузила корону на голову королевы Нерины.

А затем быстро и тихо Хальцион сошла с помоста и встала на колени перед королевой, обратив ладони к небу и подготовив сердце и разум. Ибо королева захочет узнать, что произошло, а для этого ей придется заглянуть в прошлое и настоящее Хальцион.

Глаза королевы Нерины распахнулись. Чары Селены растаяли, как иней под солнцем. Королева была свободна. Она глубоко вздохнула, пребывая в растерянности, пока не встретилась взглядом с Хальцион. Две женщины, молчаливые и неподвижные, чьи взгляды встретились, а мысли и сердца сплелись воедино. Одна отдавала, другая принимала.

Хальцион не знала, сколько прошло времени, прежде чем королева Нерина наконец-то поднялась. На ней была Звездная Мантия Ари, и когда она двигалась, бриллианты мерцали древним светом. Она сошла с помоста и подошла к гоплиту.

Королева, улыбнувшись, обхватила лицо Хальцион ладонями.

– Хальцион из Изауры, женщина из бронзы и мужества… Ты оказала мне великую честь. Твоя жертва никогда не будет забыта. Как и жертвы Ксандера и Деймона, Озиаса, лорда Стратона и твоей сестры, Эвадны. Ваши имена будут высечены на стенах дворца, как свидетельство всего, что вы сделали, всего, чем вы являетесь, всего, чем вам суждено стать.

Слезы и эмоции, которые Хальцион подавляла в себе, хлынули наружу. Все закончилось, все свершилось. И она уткнулась лицом в руки королевы и, в конце концов, заплакала.



Когда Эвадна пошевелилась, солнце почти взошло, а на небе, словно далекое обещание, осталась лишь одинокая звезда. Девушка наблюдала за тем, как та меркнет, и начала вспоминать. Она попыталась подняться, но раны ее протестующе заныли, и, застонав, она откинулась обратно на подушки.

Она находилась на веранде. Что это за место? Где она?

– Эва.

Она услышала голос Хальцион и, повернувшись, увидела лежавшую рядом с ней сестру. В кресле неподалеку, храпя с открытым ртом, спал дядя Озиас. А сидя у стены, дремал еще один мужчина – Фелис.

– Где мы находимся? – прошептала Эвадна.

Хальцион тихо подалась вперед и помогла Эвадне сделать несколько глотков воды.

Сестра рассказала ей о том, что произошло. Падение Деймона, смерть лорда Стратона, освобождение королевы Нерины.

– Все кончено, Эва, – прошептала Хальцион, с любовью поглаживая спутанные волосы Эвадны. – Ты была такой храброй и сильной, сестренка. Мы сделали все от нас зависящее, мы победили.

Тогда почему Эвадна чувствовала себя так, словно проиграла? Почему ее глаза наполнились слезами?

Она подумала о Деймоне. Едва мысль о нем проскочила в голове, Эвадна почувствовала, как осколки сердца, по-прежнему разрозненные и истерзанные, пытаются биться в груди.

Хальцион прочла ее мысли.

– Прежде чем я забрала у него корону… Деймон просил, чтобы я сказала тебе, что он отыщет путь к тебе, как только сможет.

Эвадна ничего не сказала, но из глаз потекли слезы. «Как? – хотелось закричать ей. – Как он найдет путь обратно, если у него не осталось воспоминаний о ней?»

Он сказал это только ради того, чтобы облегчить ей боль. Но боль была нестерпимой и острой, дышать становилось трудно.

– Хальцион? – прошептала Эвадна.

– Да, Эва?

Эвадна закрыла глаза. Слезы продолжали струиться по ее лицу, заливая волосы.

– Ты отвезешь меня домой, в Изауру?

Хальцион вытерла слезы.

– Да, сестренка. Я отвезу тебя домой.

И Эвадна впервые познала боль потери, боль, которую испытываешь, пытаясь примириться с ней. Она почувствовала отголосок страданий Киркоса и заплакала, осознав, наконец, цену его падения.





37. Эвадна





Четыре луны спустя

– Куколка? Куколка, не перетрудись сегодня. Мы еще должны спеть вечером.

Эвадна продолжала водить своей маленькой ладонью по оливковым ветвям, улыбаясь беспокойству Грегора.

– Не волнуйся, отец.

Несмотря на полное исцеление, отец все время суетился над ней. Даже больше, чем мать. Он стоял рядом с доверху заполненной оливками телегой и несколько мгновений наблюдал, как она собирает урожай, как оливки сыплются вокруг нее на льняную подстилку, пока не убедился, что румянец на лице Эвадны – от прохлады в воздухе, а не от перенапряжения.

Когда пришла пора собирать урожай, дни стали морозными и свежими. Эвадна вместе с семьей работали от рассвета до заката, собирая и отжимая оливки. А с наступлением ночи собрались в общей зале, преломляли хлеб, делились историями и пели.

Четыре луны минуло с тех пор, как Эвадна покинула Митру. Четыре луны минуло с тех пор, как Эвадна вернулась в Изауру. И она наконец-то снова начала петь. Внезапно у ворот раздался звон колокольчика.

– Ах, кто бы это мог быть? – задался вопросом Грегор.

– Наверное, глашатай, дядя Грегор, – отозвалась Майя, которая в данный момент помогала Эвадне.

– Но он приходил несколько дней назад, – сказала тетя Лидия, хмурясь и бросая свой фартук в телегу с оливками.

– Я пойду и посмотрю, чего он хочет, – быстро вызвался Лисандр, как будто ему не терпелось бросить работу. Он спрыгнул с лестницы, с помощью которой собирал урожай с вершины дерева, и, побежав вверх по тропинке, исчез за углом виллы.

Эвадна не прерывалась. Ей хотелось сосредоточиться на ветках, на оливах, на движениях своих граблей. Работа притупляла разум и мысли, которые мешали ей спать по ночам, за что она была благодарна.

– Боги мои! – воскликнула тетя Лидия, и все устремили взор на тропинку.

Эвадна увидела направляющуюся к ним Хальцион, чьи бронзовые доспехи сверкали на солнце, на ее лице сияла широкая улыбка.

Каждый член семьи поспешил к ней навстречу, и Хальцион обняла всех по очереди, оставив Эвадну напоследок. Эвадна заметила блеск в глазах сестры, блеск, которого она давно не лицезрела.

– Мы не ждали тебя до святого дня Ари, – сказала Федра, и они побросали свою работу, чтобы вместе с Хальцион вернуться обратно на виллу.

Хальцион действительно была поглощена работой в Абакусе. Эвадна и не надеялась столь скоро увидеть Хальцион. После смерти лорда Стратона легион остро нуждался в ее сестре.

– Я взяла перерыв, – сообщила Хальцион, когда они вошли во двор. – Хочу помочь с уборкой урожая.

Эвадна увидела, как после этого заявления ее отца распирает от гордости.

– Давненько ты не сгребала оливки, Росток.

Хальцион рассмеялась. Она оставила свою лошадь во дворе и сейчас подошла к кобыле, отвязывая седельную сумку.

– Да, отец. Но не волнуйся: я помню, как это делать.

Лисандр предложил отвести лошадь Хальцион в конюшню, а Хальцион прижала к себе седельную сумку, как будто в ней спрятано нечто ценное. Она снова взглянула на Эвадну, на что сестра приподняла бровь, как бы спрашивая: «В чем дело?»

– Я действительно вернулась домой, чтобы помочь с уборкой урожая, – призналась Хальцион, доставая кожаную сумку. – Но есть и другая причина…

Она вытащила что-то объемистое, плотно завернутое в полотняный кулек.

– У меня есть посылка для Эвадны.

Хальцион протянула кулек сестре, но та лишь молча уставилась на него.

– Вот, сестра. Возьми.

Эвадна взяла в руки тяжелый полотняный кулек. Он был обвязан кожаным шнурком, с которого свисал небольшой кусок папируса.

На клочке папируса ужасным почерком было выведено: «Только для Эвадны».

Майя, подкравшись к Эвадне со спины, наморщилась, пока пыталась прочесть его.

– Боги, какой ужасный почерк! Как ты вообще можешь читать это?

У Эвадны перехватило дыхание. Она почувствовала тяжесть мешка и знала, что находится в нем, знала, чья рука написала это кривое послание. Она встретила взгляд Хальцион. Хальцион, которая лишь улыбнулась, а в ее глазах плескался восторг.

Не сказав ни слова, Эвадна повернулась и помчалась на виллу.

– Эва? Эва! – выкрикнула вслед мать.

– Отпусти ее, Федра, – сказал Грегор, а затем добавил, обращаясь к Хальцион: – Ты уверена, что не имеешь ни малейшего понятия о том, что находится в сумке?