Сёстры меча и песни
Часть 26 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да, нам с тобой не нужно притворяться, маг. Что бы ты отдал за Небесный Плащ, Всевидящую Корону, Ожерелье, Жемчужные Серьги? Кольцо с Солнечным Камнем? Ты так близок к тому, чтобы завладеть ими ради своей госпожи. – Ее голос понизился до хриплого шепота: – Так какую награду тебе обещала Селена? Как ей удалось привязать тебя к себе и дергать за ниточки, слово марионетку, Болиголов?
Макарий ударил ее. Серебро на указательном пальце сверкнуло, как будто сейчас, когда Хальцион произнесла кодовое имя, магия готова была излиться.
Ее щека запульсировала, но она продолжала невозмутимо смотреть на мага. Она рискнула предположить, что он был Болиголовом, загадочным человеком, который мешал планам командора, человеком, которого она и Ксандер постоянно норовили перехитрить. И, учитывая действия Макария… она не ошиблась.
– Я надеялся, что до этого не дойдет, – сообщил Макарий. Его голос был спокоен, но глаза горели яростью.
«Как странно», – подумала она, в ушах у нее звенело. Как странно, что они с магом жаждали одного. Зимородок и Болиголов. Они были такими разными. Не похожими друг на друга, принадлежащими разным сторонам. Но все же шли по одному и тому же пути.
– И поскольку с нами Сайрус, я спрошу еще раз. – Макарий повернулся и указал на чиновника, который в ответ рассеянно кивнул. – Я был чрезвычайно терпелив с тобой. Предложил тебе хорошую сделку. Какую реликвию лорд Стратон поручил тебе найти и где она находится?
Хальцион вновь промолчала.
– Ты разочаровываешь меня, 8651, – сказал Макарий. – Берилл, приготовься записывать.
Берилл, ухмыляясь, обмакнула перо в чернильницу.
Макарий подошел к Хальцион. Его уверенность граничила с жестокостью, и ее сердце бешено забилось, во рту пересохло. Когда маг навис над ней, девушка вздрогнула.
Хальцион знала, что последует дальше, и все же не могла заставить себя нарушить клятву, данную Стратону. Королеве.
– Ты нарушаешь закон, Болиголов, – сказала она. – Я не позволяла тебе проникать в мое сознание.
– Произнеси это имя еще раз, и я отрежу тебе язык, – пригрозил Макарий. Он махнул рукой в сторону чиновника. – Что гласит закон, Сайрус? Тот, что подписала королева, которой 8651 так доблестно служит?
– Проникать в сознание осужденных можно без их согласия, – ответил Сайрус, зевнув. – Особенно когда осужденный укрывает важную для безопасности королевства информацию.
– Ты слышала, 8651? – сказал маг, обращая глаза к Хальцион. – Ты убийца, и у тебя нет никаких прав. И если мне захочется вдруг углубиться в каждое из твоих воспоминаний, я могу и сделаю это.
Хальцион вцепилась в подлокотники кресла, ощутив натяжение цепи.
– Тебе это с рук не сойдет.
– Кто меня остановит?
И у Хальцион не нашлось ответа. Ибо остановить Макария было некому.
Лишь мгновение у нее было, чтобы подготовиться и выставить щит в своем сознании. Макарий коснулся кончиками пальцев ее лба, и она почувствовала, как магия просачивается сквозь ее воспоминания. Он видел ее и Эвадну у масляного пресса, как они ведут ослика и наблюдают за дробящими оливки жерновами. Видел, как она мчалась наперегонки с мальчишками из Дри, оставляя их позади себя задыхающимися от поднятой ею пыли. Как она завидовала своей младшей сестренке, завидовала тем вечерам, которые Эвадна провела, сидя на коленях у отца и купаясь в его любви, в то время как Хальцион сидела на полу и наблюдала за этим. Он увидел ее привязанной к шесту, вспышку золота – Золотой Пояс Эвфимия, опоясанный вокруг талии Бахуса, когда священник приблизился к ней…
Он подкрадывался все ближе и ближе к истине. И Хальцион почувствовала себя уязвимой, беспомощной. Она находилась полностью в его власти, и он копался в ней, словно ее разум – кучка старых тряпок.
Девушка поерзала на стуле, прижавшись спиной к дереву. Вспышка боли. Агония. Она дернулась, стараясь причинить себе боль, открыть раны. Он не сможет проникнуть в ее разум, если она потеряет сознание.
Руки Макария дрогнули. Он издал неясный звук, словно был сбит с толку. А затем выругался, пылко и яростно.
Хальцион в последний раз прижалась раненой спиной к спинке стула и встретила, наконец, безопасность тьмы. Ее разум полностью выскользнул из хватки мага, словно песок утекая сквозь его пальцы.
17. Эвадна
На рассвете Деймон ждал Эвадну во дворе виллы. Благодаря наложенному им заклинанию, они незаметно проскользнули через парадные двери, минуя стражников. Эвадна последовала за ним по тропе, ведущей к воротам. Они не разговаривали, казалось, для слов еще было слишком рано, и Эвадна не возражала разделить с Деймоном тишину. Восход солнца осветил плывущие по небу облака, а с востока подул сильный ветер, донося ароматы реки Зен.
Эвадна впервые покинула виллу Стратона, с тех пор как приехала сюда больше недели назад. Создавалось впечатление, что она пробыла там целую вечность, и прогулка по улицам ощущалась настоящей свободой. Они переходили от улицы к улице. Она шла в ногу с Деймоном, наблюдая, как пробуждается Митра: ученые со свитками и восковыми табличками спешили в университет, слуги несли корзины на рынок; гончары, ткачи и пекари – все приступали к своему ремеслу; чиновники и сборщики налогов блуждали со своими набитыми монетами кошельками и заткнутыми за пояс свитками с новыми указами.
Вскоре Деймон и Эвадна влились в поток молодых магов, мельтешащих на улицах, как и ученые. Только ученые торопились на запад, а маги – на юг, где гордо и величественно возвышалась Дестри.
Школа магии напомнила Эвадне агору в Абакусе, но, в то время как агора демонстрировала силу и энергию, Дестри излучала красоту и величие. Массивная колоннада окружала здание, чьи столпы были украшены фигурной резьбой. Здание было выложено из сверкающего белого мрамора, добытого на каменоломне, а нижняя часть наружных стен – увита плющом и цветущими виноградными лозами. Арочные окна прикрывали украшенные звездами бронзовые ставни, а на дубовых дверях были вырезаны девять символов божеств. В этот раз среди них находился и символ крыла Киркоса.
Когда они с Деймоном приблизились к магическим дверям, сердце Эвадны заколотилось быстрее. Она ступила в тень Дестри, почувствовала сладкий аромат нектара цветущих виноградных лоз и, поднимаясь по ступеням, поддалась чувству восторга.
Но потом она вспомнила о своей ноющей лодыжке и о руках, потрескавшихся от воздействия щелочи, и реальность нахлынула на нее холодным приливом.
Двери со скрежетом распахнулись перед ними, и она последовала за Деймоном в похожий на пещеру вестибюль, полы которого были выложены черно-белыми плитами в шахматном порядке. Потолок поддерживали девять колонн, каждая из которых изображала одного из божеств. Эвадна часами могла бы стоять там, восхищаясь красотой богов и богинь. Она моментально отыскала глазами Киркоса, высокого и сильного, высеченного из мрамора, одетого в хитон до колен и с лавровым венком на голове. Волосы ниспадали на плечи свободными волнами. Большие, покрытые перьями крылья были спрятаны за спиной. Его спутник – высеченный из мрамора сокол – сидел у него на предплечье, а над ним на потолке пламенел рассвет, словно там, под сводом крыши, скрывалось настоящее небо.
– Потолок – это волшебное отражение неба, – сообщил Деймон, заметив благоговейный трепет Эвадны. – Когда создаешь или читаешь заклинания, легко потерять счет времени. Пойдем, нужно поспешить.
Эвадна оторвала глаза от потолка и заметила широкую лестницу. Опоздавшие ученики взбегали по ней, но вскоре в Дестри воцарилась тишина. Рядом с лестничным пролетом стоял письменный стол, за которым в ожидании посетителей сидели пожилая волшебница и ее писец.
– Деймон, – поприветствовала та звучным голосом, когда они приблизились. Она переводила свои лазурные глаза с Деймона на Эвадну.
– Что привело тебя в Дестри?
– Доброе утро, профессор Цинта. Мне необходимо скрепить договор печатью.
Деймон протянул ей папирус, который они с Эвадной переписывали прошлой ночью несколько раз.
– Вы, должно быть, Эвадна из Изауры, – сказала Цинта, привлекая внимание девушки. Заметив простую тунику и амулет Эвадны, она нахмурилась. – Вы вступаете в это соглашение по собственной воле?
– Да.
Пристальный взгляд Цинты вернулся к договору.
– Деймон, здесь нет пункта про проникновение в разум.
– Я знаю, профессор. Это осознанный выбор.
Цинта, казалось, была недовольна, но она оставила свое мнение при себе и принялась нагревать золотой квадрат воска над пламенем.
– Осознаете ли вы, что когда я скреплю этот договор, то он будет магически связывать вас в течение согласованного срока, только если вы его не расторгнете?
Эвадна взглянула на Деймона. Он посмотрел на нее, убеждаясь, что в ее глазах не проявилось колебания. Она кивнула в знак согласия.
– Осознаем, профессор.
Цинта вылила круг воска на папирус, поспешно схватила печатку и вдавила ее в воск. Договор вступил в силу.
Никаких изменений Эвадна не почувствовала. Отчасти она ожидала испытать что-то… невидимые оковы, легкую тяжесть, навалившуюся на плечи и сдавливающую дыхание. Но не произошло ничего, что указывало бы на ее новый статус, – ничего, кроме слов на папирусе, которые, как объяснила Цинта, будут обнародованы и вывешены во дворе Дестри.
Эвадна повернулась и последовала за Деймоном через вестибюль. Она специально замедлила шаг, чтобы, прежде чем покинуть здание, как можно дольше полюбоваться красотами.
– Я думаю, мы должны купить тебе новую одежду, а затем найти что-нибудь перекусить, – сказал Деймон, щурясь от солнечного света, когда они вышли из тени колоннады. – Что думаешь, Эвадна?
– Я думаю, что моя одежда все еще воняет щелоком.
– Значит, это «да»?
Эвадна кивнула, и на ее губах заиграла улыбка. Она даже припомнить не могла, когда в последний раз улыбалась, и ей показалось предательством делать это сейчас, зная, что Хальцион находится к западу от города в каменоломне.
Вместе с Деймоном они направились обратно в восточную часть Митры, в небольшую лавку одежды. Но беспокойство о Хальцион крепко укоренилось в ее мыслях.
– Лорд Деймон! – нежно приветствовала его пожилая женщина. Она стояла за столом, раскладывая рулоны льна и шерсти всех оттенков земли и неба. – Что привело вас сюда?
– Доброе утро, Род. Моему писцу, Эвадне, нужна новая одежда.
– Ой! Как чудесно!
Род выступила вперед и сияющими глазами осмотрела Эвадну.
– Подойди ближе, дочка, чтобы я могла снять мерки.
Оставшийся в передней части лавки Деймон повернулся к ним спиной, а Эвадна с Род скользнули за ширму. И только когда женщина начала измерять ее тело, Эвадна с болью в сердце вспомнила о реликвии Киркоса у нее на шее.
– И как долго ты служишь писцом у лорда Деймона? – поинтересовалась Род, пока ее руки с невероятной скоростью снимали мерки.
На мгновение Эвадна затаила дыхание, переживая, что женщина наверняка почувствует спрятанную под ее туникой цепь. Но когда Род выжидающе приподняла брови, Эвадна обрела дар речи:
– Сегодня мой первый рабочий день.
– Чудесно! Моя дочь уже давненько служит писцом. Она работает в Дестри.
Род повернулась к стеллажу с хитонами и принялась перебирать их. Эвадна воспользовалась этим моментом, чтобы вытащить реликвию и спрятать ее в сжатом кулаке.
– Вот, этот тебе идеально подойдет. Позволь мне снять с тебя эту тунику, хорошо?
С помощью Род Эвадна переоделась в хитон. Он был мягким и гладким, а на свету переливался золотом. Новое одеяние показалось Эвадне слишком изящным, но, когда она попыталась объяснить это Род, женщина отмахнулась от нее.
– Писцы важны не меньше, чем маги, для которых они пишут. Что ты думаешь об этом поясе?
Она обернула золотую ленту из переплетенных нитей вокруг талии Эвадны.
По-прежнему сокрытая в ладони Эвадны реликвия уже стала скользкой от пота. Она дождалась, пока Род не переключится на сандалии, и начала искать в новом хитоне карманы. К ее ужасу, их в нем не оказалось. И вырез у хитона был намного ниже, чем у ее туники.
– Вот. Эти сандалии подойдут идеально.
Макарий ударил ее. Серебро на указательном пальце сверкнуло, как будто сейчас, когда Хальцион произнесла кодовое имя, магия готова была излиться.
Ее щека запульсировала, но она продолжала невозмутимо смотреть на мага. Она рискнула предположить, что он был Болиголовом, загадочным человеком, который мешал планам командора, человеком, которого она и Ксандер постоянно норовили перехитрить. И, учитывая действия Макария… она не ошиблась.
– Я надеялся, что до этого не дойдет, – сообщил Макарий. Его голос был спокоен, но глаза горели яростью.
«Как странно», – подумала она, в ушах у нее звенело. Как странно, что они с магом жаждали одного. Зимородок и Болиголов. Они были такими разными. Не похожими друг на друга, принадлежащими разным сторонам. Но все же шли по одному и тому же пути.
– И поскольку с нами Сайрус, я спрошу еще раз. – Макарий повернулся и указал на чиновника, который в ответ рассеянно кивнул. – Я был чрезвычайно терпелив с тобой. Предложил тебе хорошую сделку. Какую реликвию лорд Стратон поручил тебе найти и где она находится?
Хальцион вновь промолчала.
– Ты разочаровываешь меня, 8651, – сказал Макарий. – Берилл, приготовься записывать.
Берилл, ухмыляясь, обмакнула перо в чернильницу.
Макарий подошел к Хальцион. Его уверенность граничила с жестокостью, и ее сердце бешено забилось, во рту пересохло. Когда маг навис над ней, девушка вздрогнула.
Хальцион знала, что последует дальше, и все же не могла заставить себя нарушить клятву, данную Стратону. Королеве.
– Ты нарушаешь закон, Болиголов, – сказала она. – Я не позволяла тебе проникать в мое сознание.
– Произнеси это имя еще раз, и я отрежу тебе язык, – пригрозил Макарий. Он махнул рукой в сторону чиновника. – Что гласит закон, Сайрус? Тот, что подписала королева, которой 8651 так доблестно служит?
– Проникать в сознание осужденных можно без их согласия, – ответил Сайрус, зевнув. – Особенно когда осужденный укрывает важную для безопасности королевства информацию.
– Ты слышала, 8651? – сказал маг, обращая глаза к Хальцион. – Ты убийца, и у тебя нет никаких прав. И если мне захочется вдруг углубиться в каждое из твоих воспоминаний, я могу и сделаю это.
Хальцион вцепилась в подлокотники кресла, ощутив натяжение цепи.
– Тебе это с рук не сойдет.
– Кто меня остановит?
И у Хальцион не нашлось ответа. Ибо остановить Макария было некому.
Лишь мгновение у нее было, чтобы подготовиться и выставить щит в своем сознании. Макарий коснулся кончиками пальцев ее лба, и она почувствовала, как магия просачивается сквозь ее воспоминания. Он видел ее и Эвадну у масляного пресса, как они ведут ослика и наблюдают за дробящими оливки жерновами. Видел, как она мчалась наперегонки с мальчишками из Дри, оставляя их позади себя задыхающимися от поднятой ею пыли. Как она завидовала своей младшей сестренке, завидовала тем вечерам, которые Эвадна провела, сидя на коленях у отца и купаясь в его любви, в то время как Хальцион сидела на полу и наблюдала за этим. Он увидел ее привязанной к шесту, вспышку золота – Золотой Пояс Эвфимия, опоясанный вокруг талии Бахуса, когда священник приблизился к ней…
Он подкрадывался все ближе и ближе к истине. И Хальцион почувствовала себя уязвимой, беспомощной. Она находилась полностью в его власти, и он копался в ней, словно ее разум – кучка старых тряпок.
Девушка поерзала на стуле, прижавшись спиной к дереву. Вспышка боли. Агония. Она дернулась, стараясь причинить себе боль, открыть раны. Он не сможет проникнуть в ее разум, если она потеряет сознание.
Руки Макария дрогнули. Он издал неясный звук, словно был сбит с толку. А затем выругался, пылко и яростно.
Хальцион в последний раз прижалась раненой спиной к спинке стула и встретила, наконец, безопасность тьмы. Ее разум полностью выскользнул из хватки мага, словно песок утекая сквозь его пальцы.
17. Эвадна
На рассвете Деймон ждал Эвадну во дворе виллы. Благодаря наложенному им заклинанию, они незаметно проскользнули через парадные двери, минуя стражников. Эвадна последовала за ним по тропе, ведущей к воротам. Они не разговаривали, казалось, для слов еще было слишком рано, и Эвадна не возражала разделить с Деймоном тишину. Восход солнца осветил плывущие по небу облака, а с востока подул сильный ветер, донося ароматы реки Зен.
Эвадна впервые покинула виллу Стратона, с тех пор как приехала сюда больше недели назад. Создавалось впечатление, что она пробыла там целую вечность, и прогулка по улицам ощущалась настоящей свободой. Они переходили от улицы к улице. Она шла в ногу с Деймоном, наблюдая, как пробуждается Митра: ученые со свитками и восковыми табличками спешили в университет, слуги несли корзины на рынок; гончары, ткачи и пекари – все приступали к своему ремеслу; чиновники и сборщики налогов блуждали со своими набитыми монетами кошельками и заткнутыми за пояс свитками с новыми указами.
Вскоре Деймон и Эвадна влились в поток молодых магов, мельтешащих на улицах, как и ученые. Только ученые торопились на запад, а маги – на юг, где гордо и величественно возвышалась Дестри.
Школа магии напомнила Эвадне агору в Абакусе, но, в то время как агора демонстрировала силу и энергию, Дестри излучала красоту и величие. Массивная колоннада окружала здание, чьи столпы были украшены фигурной резьбой. Здание было выложено из сверкающего белого мрамора, добытого на каменоломне, а нижняя часть наружных стен – увита плющом и цветущими виноградными лозами. Арочные окна прикрывали украшенные звездами бронзовые ставни, а на дубовых дверях были вырезаны девять символов божеств. В этот раз среди них находился и символ крыла Киркоса.
Когда они с Деймоном приблизились к магическим дверям, сердце Эвадны заколотилось быстрее. Она ступила в тень Дестри, почувствовала сладкий аромат нектара цветущих виноградных лоз и, поднимаясь по ступеням, поддалась чувству восторга.
Но потом она вспомнила о своей ноющей лодыжке и о руках, потрескавшихся от воздействия щелочи, и реальность нахлынула на нее холодным приливом.
Двери со скрежетом распахнулись перед ними, и она последовала за Деймоном в похожий на пещеру вестибюль, полы которого были выложены черно-белыми плитами в шахматном порядке. Потолок поддерживали девять колонн, каждая из которых изображала одного из божеств. Эвадна часами могла бы стоять там, восхищаясь красотой богов и богинь. Она моментально отыскала глазами Киркоса, высокого и сильного, высеченного из мрамора, одетого в хитон до колен и с лавровым венком на голове. Волосы ниспадали на плечи свободными волнами. Большие, покрытые перьями крылья были спрятаны за спиной. Его спутник – высеченный из мрамора сокол – сидел у него на предплечье, а над ним на потолке пламенел рассвет, словно там, под сводом крыши, скрывалось настоящее небо.
– Потолок – это волшебное отражение неба, – сообщил Деймон, заметив благоговейный трепет Эвадны. – Когда создаешь или читаешь заклинания, легко потерять счет времени. Пойдем, нужно поспешить.
Эвадна оторвала глаза от потолка и заметила широкую лестницу. Опоздавшие ученики взбегали по ней, но вскоре в Дестри воцарилась тишина. Рядом с лестничным пролетом стоял письменный стол, за которым в ожидании посетителей сидели пожилая волшебница и ее писец.
– Деймон, – поприветствовала та звучным голосом, когда они приблизились. Она переводила свои лазурные глаза с Деймона на Эвадну.
– Что привело тебя в Дестри?
– Доброе утро, профессор Цинта. Мне необходимо скрепить договор печатью.
Деймон протянул ей папирус, который они с Эвадной переписывали прошлой ночью несколько раз.
– Вы, должно быть, Эвадна из Изауры, – сказала Цинта, привлекая внимание девушки. Заметив простую тунику и амулет Эвадны, она нахмурилась. – Вы вступаете в это соглашение по собственной воле?
– Да.
Пристальный взгляд Цинты вернулся к договору.
– Деймон, здесь нет пункта про проникновение в разум.
– Я знаю, профессор. Это осознанный выбор.
Цинта, казалось, была недовольна, но она оставила свое мнение при себе и принялась нагревать золотой квадрат воска над пламенем.
– Осознаете ли вы, что когда я скреплю этот договор, то он будет магически связывать вас в течение согласованного срока, только если вы его не расторгнете?
Эвадна взглянула на Деймона. Он посмотрел на нее, убеждаясь, что в ее глазах не проявилось колебания. Она кивнула в знак согласия.
– Осознаем, профессор.
Цинта вылила круг воска на папирус, поспешно схватила печатку и вдавила ее в воск. Договор вступил в силу.
Никаких изменений Эвадна не почувствовала. Отчасти она ожидала испытать что-то… невидимые оковы, легкую тяжесть, навалившуюся на плечи и сдавливающую дыхание. Но не произошло ничего, что указывало бы на ее новый статус, – ничего, кроме слов на папирусе, которые, как объяснила Цинта, будут обнародованы и вывешены во дворе Дестри.
Эвадна повернулась и последовала за Деймоном через вестибюль. Она специально замедлила шаг, чтобы, прежде чем покинуть здание, как можно дольше полюбоваться красотами.
– Я думаю, мы должны купить тебе новую одежду, а затем найти что-нибудь перекусить, – сказал Деймон, щурясь от солнечного света, когда они вышли из тени колоннады. – Что думаешь, Эвадна?
– Я думаю, что моя одежда все еще воняет щелоком.
– Значит, это «да»?
Эвадна кивнула, и на ее губах заиграла улыбка. Она даже припомнить не могла, когда в последний раз улыбалась, и ей показалось предательством делать это сейчас, зная, что Хальцион находится к западу от города в каменоломне.
Вместе с Деймоном они направились обратно в восточную часть Митры, в небольшую лавку одежды. Но беспокойство о Хальцион крепко укоренилось в ее мыслях.
– Лорд Деймон! – нежно приветствовала его пожилая женщина. Она стояла за столом, раскладывая рулоны льна и шерсти всех оттенков земли и неба. – Что привело вас сюда?
– Доброе утро, Род. Моему писцу, Эвадне, нужна новая одежда.
– Ой! Как чудесно!
Род выступила вперед и сияющими глазами осмотрела Эвадну.
– Подойди ближе, дочка, чтобы я могла снять мерки.
Оставшийся в передней части лавки Деймон повернулся к ним спиной, а Эвадна с Род скользнули за ширму. И только когда женщина начала измерять ее тело, Эвадна с болью в сердце вспомнила о реликвии Киркоса у нее на шее.
– И как долго ты служишь писцом у лорда Деймона? – поинтересовалась Род, пока ее руки с невероятной скоростью снимали мерки.
На мгновение Эвадна затаила дыхание, переживая, что женщина наверняка почувствует спрятанную под ее туникой цепь. Но когда Род выжидающе приподняла брови, Эвадна обрела дар речи:
– Сегодня мой первый рабочий день.
– Чудесно! Моя дочь уже давненько служит писцом. Она работает в Дестри.
Род повернулась к стеллажу с хитонами и принялась перебирать их. Эвадна воспользовалась этим моментом, чтобы вытащить реликвию и спрятать ее в сжатом кулаке.
– Вот, этот тебе идеально подойдет. Позволь мне снять с тебя эту тунику, хорошо?
С помощью Род Эвадна переоделась в хитон. Он был мягким и гладким, а на свету переливался золотом. Новое одеяние показалось Эвадне слишком изящным, но, когда она попыталась объяснить это Род, женщина отмахнулась от нее.
– Писцы важны не меньше, чем маги, для которых они пишут. Что ты думаешь об этом поясе?
Она обернула золотую ленту из переплетенных нитей вокруг талии Эвадны.
По-прежнему сокрытая в ладони Эвадны реликвия уже стала скользкой от пота. Она дождалась, пока Род не переключится на сандалии, и начала искать в новом хитоне карманы. К ее ужасу, их в нем не оказалось. И вырез у хитона был намного ниже, чем у ее туники.
– Вот. Эти сандалии подойдут идеально.