Сёстры меча и песни

«Должно быть, они слышали, как я ускользнула прошлой ночью», – подумала Эвадна, подавив стон. Она присоединилась к Грегору и Федре на полу, стараясь не встречаться с родителями взглядом. Как она должна была объяснить произошедшее прошлой ночью? Как они отреагируют на тот факт, что она самолично отправилась куда-то с сыном их врага? Что лишь у нее одной выдался шанс поговорить с Хальцион?

– Куколка, я помню ночь, когда ты родилась, будто это случилось вчера, – заговорил ее отец нежным голосом. – Ты пришла в мир так тихо, так спокойно, что я подумал, что боги забрали твое дыхание. Но потом ты протянула свою маленькую ручку и крепко вцепилась в мой палец, и тогда я решил, что никогда тебя не отпущу. Иногда я забываю, что мы произошли от бога ветра. Бога, который сломил себя из-за любви к другому. Но все последующие поколения наша семья будет вспоминать, каково это – летать, иметь собственные крылья. Такие, как у Хальцион. Как у тебя, Эва.

Слова потрясли Эвадну. Это было последнее, что она ожидала услышать от отца. И девушка попыталась скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

Грегор сунул руку под воротник своей туники. Эвадна в замешательстве уставилась на то, как он достает сверкнувшую на солнце серебряную цепочку.

– Протяни руку, Куколка.

Разинув рот, она повиновалась и вытянула ладонь. В тот момент, когда отец вложил в руку кулон из лазурита, она сразу поняла, что это, хотя никогда раньше его не видела. Она слышала о нем лишь в легендах. Слышала, как Лисандр описывает его с почти болезненной тоской в голосе. Он стал главной причиной размолвки дяди Озиаса с семьей. Причиной, по которой Озиас отрекся от них десяток лет назад. Потому что больше всего на свете он мечтал заполучить его.

А теперь он сиял на ладони Эвадны. Серебристо-голубой, будто украденный кусочек неба.

Реликвия Киркоса.

Заколдованный предмет, который бог ветра, ее предок, подарил королевству прежде, чем сломал крылья и стал смертным.

– Отец… – прошептала она, пораженная открытием. Она не знала, что поразило ее больше: тот факт, что отец все это время владел реликвией и хранил ее в тайне ото всех, – а ведь он мог стать членом Магического Двора! – или осознание того, что он отдал кулон ей. Маленький кусочек магии. Маленький кусочек дома.

– Пришло твое время, дочь, – прошептал Грегор. – Спрячь хорошенько, иначе они отберут его у тебя.

Эвадна поглаживала кулон большим пальцем, изучая его. Вырезанное из лазурита крыло было не больше ее мизинца, а цепочка – достаточно длинной, чтобы она могла спрятать камень под одеждой.

– Это в самом деле… – Девушка даже вслух не могла произнести эти слова. Широко распахнув в удивлении глаза, она встретила пристальный взгляд отца.

Грегор улыбнулся.

– Да. Стоит тебе надеть его на шею, стоит захотеть летать, и он отзовется на веление твоего сердца. Но не забывай, Куколка… ты должна быть очень осмотрительна, осторожна.

Он взял кулон с ладони Эвадны и надел дочери на шею. Эвадна прислушалась к шепоту, почувствовала нежную тяжесть крыла, опустившегося рядом с ее сердцем.

– Тебе идет, – сказала Федра.

Значит, и мать, и отец знали о реликвии и прятали ее.

– Дядя Нико и тетя Лидия знают? – поинтересовалась Эвадна, пряча кулон под одежду.

– Нет, Эва. Долгое время это было нашим секретом, – ответил Грегор, в его голосе послышался намек на сожаление. Эвадна задумалась, а думает ли отец о своем потерянном брате, который мог оказаться среди пленников на каменоломне, заключенным среди прочих охотников за реликвиями, которые позволили амбициям и жадности поглотить их. Там, где Хальцион предстояло провести пять лет.

Утро вибрировало невероятной энергией, и им было сложно заставить себя поесть. Но Эвадне все же удалось проглотить кусок лепешки и несколько штук инжира, после чего пришло время уходить. Она должна была встретиться со Стратоном у рыночной площади, через дорогу от гостиницы. И сейчас, когда этот момент настал, Эвадне до безумия захотелось прильнуть к своим родителям.

Грегор встал первым и помог Эвадне подняться на ноги. Он прижал свою дочь к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание, и поцеловал в лоб. А затем, не в силах смотреть, как Эва уходит, отвернулся, скрывая текущие по щекам слезы.

Эвадна собрала небольшую сумку с пожитками, на дне которой был надежно припрятан копис Хальцион. Мать проводила ее вниз по лестнице до входной двери гостиницы. Дверь, через которую этой ночью Эвадна выскользнула на улицу, подобно тени.

На пороге Федра остановилась. Обхватила ладонями лицо Эвадны и, поднимая и опуская голову дочери, изучала ее черты, темные глаза, веснушки на щеках.

– Не имеет значения, что теперь ты служишь семье лорда Стратона, – прошептала она. – Ты свободна. Никто не может овладеть твоей душой, твоим телом или твоей судьбой. Никто, кроме тебя, Эвадна.

Эвадна вдохнула эти слова, впитала их в свою кровь и кости. Навечно.

– Ты совершила смелый поступок, боги увидят и благословят тебя. И я горжусь тобой, Эвадна. Используй реликвию Киркоса только в случае крайней необходимости, и даже тогда повелевай ею мудро, любовь моя. Это необыкновенный дар, но в неправильных руках он может быть опасен, – прошептала Федра и поцеловала ее в обе щеки. Она отпустила свою дочь, как и должна была. Невзирая на то, что это причиняло им невообразимую боль.

Эвадна направилась к рынку.

Она ни разу не оглянулась, хотя и чувствовала на себе пристальный взгляд матери.

И каждый шаг уносил Эвадну все дальше и дальше от прежней жизни. В ней бушевали страх и сомнения, но затем она подумала о Хальцион, которую всегда считала своей путеводной звездой.

Она положила руку на грудь, чувствуя, как наполненное магией крыло из лазурита прижимается к сердцу. Под аккомпанемент земли и дующего в лицо ветра в сердце Эвадны родилось обещание.

«Во мне есть стальной стержень».

«Меня не согнуть».

«Не сломить».





Второй свиток. Корона Из Тайн





11. Эвадна




Стратон ждал около рынка.

Высокий, широкоплечий и безжалостный, с первого взгляда он напоминал божество. Солнце отражалось от бронзовой чешуи его доспехов, он словно весь был выкован из огня. На сгибе локтя он удерживал шлем, который венчал покачивающийся от утреннего ветерка черно-белый конский волос. На поясе у него была пристегнута маленькая кожаная сумка, а сбоку, в отделанных изумрудами ножнах, висел меч.

Шагая к нему навстречу, Эвадна задавалась вопросом, скольких людей он убил.

Он осмотрел ее беглым взглядом. Она могла только надеяться, что не выглядит несчастной и испуганной.

– Идем со мной, – сказал Стратон, после чего развернулся и направился через рынок; торговцы, слуги, домохозяйки и гоплиты расступались перед ним, уступая дорогу. С трудом выдерживая столь поспешный темп мужчины, Эвадна привлекала взгляды всех, мимо кого проходила. По пятам ее преследовал шепот.

«Да, это она. Сестра гоплита, убийцы Ксандера».

«Она отбывает часть наказания Хальцион. Глупая девчонка».

«Как она могла согласиться на такое?»

Когда командор наконец-то остановился у скромного обиталища ювелирного мастера, у нее на лбу выступили капельки пота. Потрепанное одеяло служило крышей, укрывая их от лучей всходящего солнца, пока они ждали прибытия мастера. Эвадна стояла позади Стратона и разглядывала россыпь украшений на столе ювелира.

Один из подносов был до краев наполнен жетонами, на серебре которых были вытиснены восемь богов и богинь. Там даже имелись жетоны в честь Пирра, бога огня, – несмотря на то, что он был заточен в горе Эвфимия. Киркос, однако, был забыт. Эвадна почувствовала грусть оттого, что решение бога стать смертным обесценило его значимость.

– Лорд Стратон! – воскликнул мастер, выходя из открытой двери. – Прошу прощения за ожидание. Чем я могу вам помочь?

– Мне нужен амулет, – сообщил командор.

Ювелир взглянул на Эвадну. Она по изгибу бровей прочитала его мысли: он точно знал, кто она такая.

– Да, конечно, – ответил он и пригласил их в свою рабочую комнату.

Эвадне потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к тусклому освещению, но вскоре она увидела у стены длинный стол. На нем были раскиданы серебряные слитки и железные инструменты. Среди беспорядка лежал большой развернутый свиток, испещренный рисунками.

Ювелир порылся в нескольких баночках и протянул Стратону амулет.

– Этот подойдет, – сказал командор.

Эвадна замерла в углу комнаты, пока ювелир жестом не пригласил ее подойти ближе и встать у огня. Она знала, что произойдет дальше, и ей следовало быть к этому готовой. Но в Изауре не было слуг. Никто в роще не носил амулетов, который обозначал бы принадлежность хозяину. Их руки были обнажены, загорелы, мускулисты, сильны. Они сами себе были хозяевами, знали, что им нужно трудиться, чтобы есть, чтобы выжить.

Эвадна словно находилась под водой, каждый шаг давался с трудом.

Она протянула руку и замерла в ожидании.

Она не рискнула посмотреть, как мужчина надевает серебряную ленту на ее предплечье и намертво закрепляет на коже, где теперь красовался герб Стратона. Эвадна отвлеклась на мысли о Хальцион, гадая, где сейчас сестра. Их путь будет пролегать в одном направлении: каменоломня находилась на окраине Митры, города, куда вскоре отправлялась Эвадна. В течение следующих пяти лет сестер будет разделять лишь несколько миль. Миль, которые им ни за что не преодолеть.

Хотя… со временем Эвадна, возможно, смогла бы.

Возможно, смогла бы полететь туда.

Выйдя за Стратоном из лавки ювелира со сверкающим на руке амулетом, Эвадна задумалась, как заслужить доверие семьи. Если она будет вести себя почтительно и выказывать свое уважение, быть может, они начнут доверять ей достаточно, чтобы разрешить посетить каменоломню.

Это казалось немыслимым, но пока она следовала за командором обратно через рынок, мечта подарила ей невероятный заряд сил. Она немного расслабилась и посмотрела на амулет. На гербе Стратона был изображен меч. На одной стороне клинка красовалась полная луна – дань уважения Ари. На другой, как дань уважения Магде, – выгравировано солнце. В их семье смешались и кровь богини солнца, и кровь богини луны.

Неудивительно, что один из детей Стратона унаследовал магию. Божественное в их крови укоренилось очень глубоко.

Мужчина вел Эвадну по рыночной площади. Торговцы сновали туда-сюда у своих прилавков, к пекарю выстроилась огромная очередь. Сладкие ароматы пирожных смешивались с вонью рыбы, ослов и нагретого солнцем железа, отчего глаза Эвадны наполнились слезами. Она скучала по глинистому запаху рощи.

В конце концов, они прошли через железные ворота и оказались в закрытом внутреннем дворике, – среди высоких белых стен, украшенных зеленеющей виноградной лозой. Здесь собралась группа людей вместе с лошадьми и повозками. Эвадна остановилась, осознав, что семья командора и их слуги уже были готовы покинуть Абакус. Когда девушка заметила, что привлекла внимание всех собравшихся, ее лицо вспыхнуло ярким румянцем.

Эвадна не была среди них желанной гостьей.

Она не знала, куда ей идти и что делать, поэтому замерла на месте, наблюдая, как Стратон подходит к своей жене-целительнице, которая смерила Эвадну холодным взглядом. Он наклонился, чтобы прошептать что-то леди на ухо, и ее светлые волосы зашевелились от его дыхания. Эвадна отвела глаза и посмотрела на их дочь. Девушка была одета в новый красивый хитон, а на лбу у нее по-прежнему мерцал серебряный венец.

Она восседала на серой кобыле, отвечая Эвадне непоколебимым взглядом, пока ее брат Деймон не подтолкнул своего гнедого жеребца ближе к ней.

Маг был единственным, кто не смотрел на Эвадну. Как будто ее не существовало в его мире. Это породило в ней странные чувства, беспокойные. Каких-то несколько часов назад он послал соловья к ее окну. Держал ее за руку, окутывая своим волшебством.

И теперь ей казалось, что она вовсе невидима для него.

Он что-то сказал своей сестре, и та переключила все свое внимание на брата.