Сёстры меча и песни

– Эвадна… нет! – донесся до нее голос Хальцион, резкий, словно стрела.

Эвадна встретилась с сестрой взглядом, увидев растущее беспокойство в глазах Хальцион.

– Говори громче, деточка, – нетерпеливо сказал архонт.

В зале воцарилась мертвая тишина, все взгляды были обращены на Эвадну, которая невольно задрожала. Прошлой ночью она представляла себя такой же храброй и сильной, какой всегда была Хальцион. Она не думала, что съежится, что ее голос будет звучать, как расстроенная кифара.

– Господин, я Эвадна из Изауры, младшая сестра Хальцион. И я прошу позволить мне забрать половину ее срока и отбыть его вместо сестры.

Воздух заполнили изумленные возгласы. В зале стояла духота, и мысли Эвадны путались. Но сквозь шум донеслись крики Хальцион:

– Эва, нет! Господин архонт, я не принимаю условие!

Второй раз за день архонт казался пораженным. Он уставился на Эвадну так, словно та сошла с ума.

– Господин архонт, – сказала Эвадна громче, чтобы перекричать отчаянный протест Хальцион. – Позвольте мне служить рядом с ней. Разделите пятнадцатилетний срок между нами, по семь с половиной лет каждой. Два с половиной года в каменоломне, два с половиной года в тюрьме и два с половиной года на службе у лорда Стратона из Митры.

Архонт перевел взгляд на командора. Как и Эвадна.

Стратон поднялся на ноги, его глаза не отрывались от девушки. Он был единственным, кто, казалось, не удивился безрассудному предложению Эвадны, но она задумалась, истинные ли чувства отражаются на его лице. Взгляд лорда опустился на пол, к ее правой лодыжке.

– Я более чем способна, лорд Стратон, – сообщила она. Но когда она произносила эти слова, ее лодыжка пульсировала в знак протеста.

– Это достойно восхищения, – сказал Стратон. – Но это приговор Хальцион, а не твой.

– Эва… Эва, все в порядке, – прохрипела Хальцион и, звеня цепями, протянула руку к сестре. – Пожалуйста, сестра. Послушай лорда Стратона.

Эвадна пропустила слова Хальцион мимо ушей. Она, пристально глядя на командора, осмелилась продолжить:

– Я знаю, что когда-то вы высоко ценили мою сестру, лорд Стратон. То, что вы выбрали ее в напарницы своему сыну, говорит об этом, вероятно, больше, чем что-либо другое. Я знаю, что здесь, сегодня, должно свершиться правосудие, и моя семья благодарна вам за то, что вы сохранили ей жизнь, господин. Но когда наказание свершится, от моей сестры ничего не останется. Если вы не согласны позволить мне пройти через это вместе с ней, дайте тогда хотя бы часть срока.

– Ты весьма наивна, Эвадна из Изауры, – привлек ее внимание архонт. – Ты не ведаешь о справедливости среди воинов. Наказание, что я выбрал для твоей сестры, учитывая все ее преступления, является самым легким из всех возможных.

И снова Эвадне пришлось сдержаться. Она стиснула зубы и вновь перевела взгляд на Стратона. Дурой девушка не была, – понимала, что именно командор решал судьбу Хальцион. Архонт лишь озвучивал его решения.

Стратон, однако, тоже не был глупцом. Эвадна видела, что он уловил ход ее мыслей: она обращалась к нему, – не к архонту, – понимая, что власть находится в руках командора.

– Господин архонт, – спокойным тоном заговорил Стратон, бросив взгляд на трибуну, за которой стоял судья. – Я обдумал просьбу Эвадны и хотел бы представить вам для рассмотрения альтернативное решение. Хальцион проведет пять лет на каменоломне и пять лет в тюрьме. Эвадна прослужит пять лет в моем доме. Этим наказание Хальцион будет окончено.

Архонт нахмурил брови, как будто решил обдумать новое условие. Но Эвадна знала, что он согласится.

– Да будет так, – объявил архонт. – Хальцион, твоя младшая сестра отбудет пять лет твоего наказания, прислуживая дому лорда Стратона. Вы обе приступите к исполнению своих приговоров завтра на рассвете. Хальцион, тебя доставят в общую каменоломню, а ты, Эвадна, отправишься в Митру с лордом Стратоном и его семьей.

Стражники снова подхватили Хальцион под руки, чтобы сопроводить обратно в камеру. Эвадна уставилась на сестру, страстно желая запомнить каждую черту лица, прежде чем ее утащат в тень.

И Хальцион, которую Эвадна никогда не видела в слезах, которая всегда была сильной и бесстрашной, закрыла лицо руками и горько заплакала.





9. Эвадна




Той ночью Эвадна лежала на своем тюфяке и глядела на струящийся в открытое окно лунный свет. В гостинице стояла тишина: Грегор и Федра после нескольких часов беспокойных метаний наконец-то погрузились в сон. Эвадна слушала тихое похрапывание своего отца, в то время как разум ее затуманился мыслями о завтрашнем дне, когда она должна будет присоединиться к Стратону и его домочадцам. Когда ее жизнь должна будет измениться.

«Что я наделала?»

Она была измучена, и от этого безрассудный поступок ощущался еще острее. Эва сглупила, раз верила в то, что способна разоблачить такого влиятельного человека, как Стратон; верила, что сможет облегчить страдания Хальцион, – хотя все, чего она в самом деле хотела, это забыться сном, выбросить из головы ужасы сегодняшнего дня.

Внезапно она услышала шелест крыльев.

Эвадна взглянула на окно, где на подоконнике сидела маленькая птичка. Она походила на соловья, и ее кремово-коричневые перья золотились в сиянии звезд.

Она затаила дыхание, наблюдая, как птица перелетает с окна к подножию ее тюфяка. Подскочив к девушке поближе, она защебетала. Эвадна, удивившись, наклонилась вперед и протянула руку, а птица уселась ей на палец. Соловей тихо зачирикал, как будто пытался ей что-то сказать. Но, прежде чем Эвадна успела ответить, птица вновь взлетела на подоконник и стала ждать.

Эвадна встала и последовала за соловьем к окну.

Птица взмахнула крыльями. Девушка увидела, как та спикировала вниз к юноше, который, вытянув руку, стоял в лунном свете. Соловей опустился на его палец, и сердцебиение Эвадны участилось. Она узнала юношу. Это был сын Стратона, младший брат Ксандера. Маг.

Он продолжал стоять на улице и ждать. Эвадна знала, что дожидается он именно ее.


Девушка подумала было проигнорировать его, но любопытство взяло верх. Чего он хотел? Почему пришел к ней глубокой ночью, когда должен был встретиться с ней утром?

Комната ее семьи находилась на втором этаже гостиницы. Эвадна высунулась из окна, осмотревшись, получится ли у нее спуститься вниз. Маг привлек ее внимание, указав на входную дверь гостиницы.

Эва нашла вложенный в ножны копис Хальцион и надела сандалии. Ее родители крепко спали и не заметили, как дочь прокралась мимо них.

Дверь бесшумно открылась. Эвадна выскользнула в коридор и начала пробираться вдоль стены в поисках лестницы. Обеденный зал был пуст, а главная дверь – не заперта. Покидая гостиницу, она думала о том, как пугающе казалось то, с какой легкостью маг зачаровал птицу и несколько дверей. И она продолжала задаваться вопросом, не собирается ли он причинить ей вред.

Эвадна, остановившись на пороге, уставилась на него.

Юноша стоял посреди пустынной улицы с сидящим на руке соловьем.

Эвадна неторопливо сокращала дистанцию между ними. Она припомнила хитрость Макария, ту опустошенность внутри, и не скрывая своей настороженности, остановилась на расстоянии вытянутой руки от сына Стратона.

– Я не причиню тебе вреда, Эвадна, – сказал он, и из-за низкого тембра его голоса он казался старше, чем был на самом деле. Выглядел он всего на год или два старше девушки. – Я пришел сюда, этой ночью, из уважения к Хальцион. Несколько часов назад я разговаривал с твоей сестрой, и она просила о встрече с тобой. Я могу незаметно провести тебя в ее камеру, но придется довериться мне.

Эвадна не верила услышанному.

– Что?

Маг что-то шепнул соловью, и птица вспорхнула, растворившись в тенях ночи.

– У нас не так много времени, – продолжал он. – Я собираюсь наложить заклинание, которое сделает меня невидимым. Все, что прикоснется ко мне, тоже станет невидимым. Поэтому тебе придется взять меня за руку и держать ее, пока мы не окажемся в безопасности.

Эвадна уставилась на его руку, на серебряное кольцо, что поблескивало на пальце. Мысль о том, чтобы взять юношу за руку, заставила ее колебаться.

– Почему? Почему ты предлагаешь это? – Она не доверяла ему и не пыталась это скрыть.

Маг молчал, изучая ее.

– Потому что я сделал бы все, чтобы получить возможность поговорить со своим братом в последний раз, – холодно ответил он.

Она не нашла слов, чтобы ответить на это. Но щеки загорелись, смесь стыда и гнева нахлынули на нее.

– Ты хочешь этого или нет? – нетерпеливо спросил он.

– Да, – прошептала она, и воздух между ними загудел. Магия ждала, когда он вдохнет ее, а затем, наконец, выдохнет в ночь.

Маг отвернулся от Эвадны. Поначалу это встревожило ее, пока девушка не поняла, что он поет, и ему, видимо, нужно было немного уединения. Однако Эвадна не отводила от него взгляда, улавливала обрывки заклинания: он пел на Языке Бога, как делал это Макарий. Но пение юноши и близко не стояло с отточенным и мелодичным звучанием Макария. Его голос был глубже, более хриплым. Он жалил словно гравий, по которому ступаешь босыми ногами, и Эвадна вздрогнула.

Она наблюдала, как его тело замерцало, и он превратился в серебряную пыль. А потом и вовсе исчез, словно его никогда здесь не было. Эвадна осталась на улице одна, пока ночной ветерок носился сквозь дома и трепал ей волосы.

– Моя рука перед тобой, – услышала она голос мага. – Протяни руку, и ты найдешь ее.

Эвадна вытянула руку, отыскивая его. Их пальцы соприкоснулись и неловко переплелись меж собой. Когда Эва почувствовала, как магия овладевает ее телом, сердце забилось, будто в барабан. Ей казалось, что на кожу накинули вуаль, тонкую и нежную, – мягче шелка. Она наблюдала, как сама превращается в золотую пыль и становится невидимой.

– Мы должны действовать быстро, – сказал он. – Не отпускай меня, пока я не скажу.

Маг ускорил шаг и повел ее по лабиринту улиц, мимо ничего не подозревающих стражников. Эвадна изо всех сил старалась не отставать от него, и к тому времени, как они добрались до агоры, ее лодыжка уже протестующе ныла.

Сокрытые от всякого взора, бесшумные, словно дыхание, они поднялись по лестнице. Патрулирующие колоннаду стражники не заметили их, они не услышали, как скрипнули двери и как маг провел Эвадну внутрь. Но ее хитон внезапно зацепился за ручку двери, и она прикусила губу: пальцы почти выскользнули из хватки мага, но тот сжал их подобно тискам, не выпуская из своей руки.

Она осторожно освободила свое одеяние от медной ручки как раз тогда, когда один из стражников повернулся и, нахмурившись, направился запирать за ними дверь.

Ночью вестибюль агоры выглядел совершенно иначе. В воздухе висела гнетущая тишина. Масляные лампы в железных подставках горели слабым пламенем, отбрасывая кольца света на шлифованный пол.

Маг повел ее вперед, миновал зал собраний и двинулся дальше по коридору. Одна из дверей была открыта, и сквозь дверной проем в коридор лился исходящий от камина свет. Эвадна ощутила, как маг замедлил шаг, проходя мимо двери, но причину поняла, только когда заглянула в открытый проем.

В комнате находился Стратон. Перед ним стоял стол, заваленный свитками и папирусами, а сам командор сидел, прикрыв лицо руками, в то время как доспехи и оружие висели на стене позади него. Он был столь неподвижен, что казался спящим, но, когда его руки опустились, лицо исказилось от боли.

Эвадне не хотелось ему сочувствовать.

Но ничего не могла с собой поделать, – у нее защемило сердце. И пальцы его сына вновь сжали ее пальцы, и девушке оставалось только удивляться тому, почему он рисковал собой.

Они проскользнули мимо командора, миновали еще одну группу вооруженных стражников и подошли, наконец, к каменной лестнице. Чем глубже они спускались, тем холоднее становился воздух. Вдоль стен висели факелы и освещали высеченные в камне обрисовки зверей и убивавших их гоплитов.

Они зашли в комнату, где двое стражников, сидя за небольшим столом, играли в кости. Вход в темницу находился прямо за ними – это была огромная раздвижная дверь, обитая железной решеткой и запертая на замок. Но маг, должно быть, каким-то образом раздобыл ключ: он подвел Эвадну к двери и повернул его в замочной скважине, пока не услышал щелчок.

Юноша снова принудил дверь бесшумно приоткрыться, а затем, когда они вместе переступили порог, столь же бесшумно затвориться. Стражники так ничего и не заметили.

«Вот почему магам запрещено находиться в обычных тюрьмах», – мысленно усмехнулась Эвадна. Так постановил закон. Слишком велик был риск, что маги-надзиратели начнут применять свою магию для пыток, а маги-заключенные – для побега. Но время от времени, если маг заслуживал доверия, от закона отступали.

Юноша-маг, вероятно, уже побывал тут, когда разговаривал с Хальцион. Эвадне почему-то казалось это важным.