Синяя лилия, лилия Блу
Часть 64 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Адам не мог перестать видеть своего несовершенного короля, висящего в пещере воронов.
Ганси осторожно коснулся нижней губы. А затем опустил руку и сказал:
– Просыпайтесь.
Он произнес это так же, как недавно сказал «хватит». Голосом, который Адам слышал бесчисленное множество раз. Голосом, который невозможно было не слушать.
И звери проснулись.
Олени, лошади, львы, ястребы, козы, единороги и незнакомые Адаму существа.
Только что они были скелетами – и вдруг стали плотью. Адам упустил момент преображения. Примерно так же и Ной из расплывчатого призрака превращался в мальчика, из невозможного в возможное. Каждое животное было живым, блестящим и красивым – настолько, что Адам даже не мог себе этого представить.
Они вставали на дыбы, кричали, ржали, прыгали.
Адам видел, как грудь Ганси поднялась от тяжелого вздоха.
Они совершили чудо. И продолжали совершать.
– Нам надо уходить! – крикнула Блу. – Смотрите!
Все животные мчались прочь. Не как одно, но как сотня отдельных сознаний с единой целью, и этой целью был туннель, который появился в дальнем конце пещеры. Он напоминал открытый рот, который, впрочем, медленно закрывался. Он должен был скоро исчезнуть.
Но люди не умеют бегать так быстро.
– Скорей! – крикнула Блу и запрыгнула на спину ирландскому оленю.
Он взметнул огромными рогами и дернулся, но она держалась крепко.
Адам глазам своим не верил.
– Да-а! – воскликнул Ронан.
Он схватился за одного оленя, потом за другого, и наконец ему удалось уцепиться за шею первобытного зверя и подтянуться.
Впрочем, сказать было проще, чем сделать. Звери оказались быстрыми и норовистыми, и Адам только надрал полные пригоршни шерсти. В нескольких шагах от себя он увидел Ганси, тоже раздосадованного, который показал ему покрытую шерстью ладонь. Гвенллиан смеялась и бежала за животными, хлопая в ладоши и подгоняя их.
– Бегите, зверятки, бегите! Бегите!
Адам внезапно полетел носом вперед, чувствуя жгучую боль в плече – кто-то перескочил через него. Он покатился по полу, заслоняя голову. Его ударило еще одно копыто, и он вспомнил покойного учителя латыни, которого насмерть затоптали в Кабесуотере.
Разница заключалась в том, что Кабесуотер не позволил бы Адаму умереть.
Но он мог причинить ему боль. Адам отполз с дороги и поднялся на ноги.
– Адам, – сказал Ганси, вытягивая руку.
И Адам посмотрел туда, куда он показывал: звери, на которых сидели Ронан и Блу, проскочили в уменьшающийся туннель за мгновение до того, как он исчез совсем.
48
Блу оказалась в странной пещере с низким потолком, неопределенного размера. Падавший сзади свет освещал пол, наклонно идущий вниз и обрывающийся в яму, усеянную камнями.
Нет. Это был не пол, а отражение потолка.
Блу смотрела на большое спокойное озеро. Вода в точности отражала усаженный сталактитами потолок, скрывая подлинную глубину этого мертвого озера. В нем было что-то беспокойное. На другой стороне виднелся еще один туннель, едва заметный в тусклом свете.
Блу содрогнулась. Плечо, которым она ударилась при падении, болело, и пятая точка тоже.
Девушка отвернулась от озера – осторожно, ибо кто знает, что может таить в себе зеркало – и осмотрелась, ища остальных. Она увидела своего огромного белого зверя, который стоял равнодушно и неподвижно, как каменное изваяние. Потом тропу, которая вела в ту сторону, откуда она прискакала.
– Вот и ты, – с облегчением сказала Блу: она увидела Ронана.
Это его призрачный огонек, висевший на плече, озарял пещеру.
Выйдя из темноты, он встал так же неподвижно, как олень. Глаза у него были подозрительными, темными, чужими. Кроме того, Блу нигде не видела животного, на котором он приехал.
Внезапно охваченная опасениями, она выхватила нож.
– Ты правда Ронан?
Он фыркнул.
– Я серьезно.
– Да, малявка, – сказал он и осмотрелся по сторонам так же неуверенно, как и она. Тогда у Блу слегка отлегло от сердца. Нервничать ее заставляло озеро, ну или что-то, крывшееся в нем.
– Ты что, ни на ком не ехал?
– Ехал. Оно убежало.
– Убежало? Куда?
Ронан подошел ближе, а затем наклонился, подобрал валявшийся на земле камень и метнул его в озеро. Послышалось нечто вроде порыва ветра, и камень исчез. Блу увидела, как он ударился о поверхность и скрылся – не в воде, а… нигде.
Ряби не было.
– Знаешь, что это? – спросил Ронан. – Магия. Гребаная магия. Пошло оно все…
Блу медленно подошла к кромке воды.
– Эй, ты что, не слышала? Не делай глупостей. Оно сожрало моего оленя.
– Я просто посмотрю, – сказала Блу.
Она подошла так близко, насколько хватило храбрости, и заглянула, надеясь увидеть дно.
И снова она увидела золотистое отражение потолка, и черноту воды, и собственное лицо – странное, с провалами глаз.
Оно как будто поднималось из воды навстречу ей, становясь все ближе и ближе, бледнее и тусклее, и тут Блу поняла, что это вовсе не ее лицо.
Это была Мора.
С мертвыми глазами, обвисшим ртом, впалыми, намокшими щеками. Она плавала под самой поверхностью. Сначала лицо, потом торс… а ноги терялись в темноте.
Блу почувствовала, что начинает дрожать. На нее нахлынуло все, что она испытала после смерти Персефоны. Сейчас девушку испепеляло горе.
– Нет, – сказала она вслух. – НЕТ. НЕТ.
Но лицо матери продолжало плавать перед ней, становясь все мертвее и мертвее, и у Блу вырвался тонкий ужасный звук.
«Будь благоразумна». Но Блу не могла с собой справиться. «Вытащи ее».
Внезапно она почувствовала, как чьи-то руки обхватили ее и рывком оттащили от края. Эти руки тоже дрожали, но они были крепкими, как железо, от них пахло потом и мхом.
– Это ненастоящее, – тихо сказал Ронан. – Блу, она ненастоящая.
– Я ее видела! – возразила Блу и услышала в своем голосе рыдание. – Там моя мама.
Он сказал:
– Знаю. Я видел там отца.
– Но она была ТАМ…
– Мой отец мертв и лежит в земле. А Адам видел твою мать дальше. Это озеро – ложь.
Некоторое время они стояли не двигаясь – положив щеку ей на плечо, Ронан держал Блу так же крепко, как держал бы брата Мэтью. Каждый раз, когда Блу думала, что ее уже можно отпустить, она вновь видела мертвое лицо матери.
Наконец она отстранилась, и Ронан выпрямился. Он отвел взгляд, но Блу успела увидеть, как он смахнул с подбородка слезинку.
– Да пошло оно, – повторил он.
Блу изо всех сил старалась говорить нормальным тоном.
– Почему оно нам это показывает? Если это все ненастоящее, почему Кабесуотер показывает нам такие ужасные вещи?
– Это уже не Кабесуотер, – ответил Ронан. – Мы – под ним. Озеро принадлежит кому-то другому.
Оба посмотрели направо и налево, ища какой-нибудь способ перебраться на ту сторону. Но в этой пустой, апокалипсического вида пещере не было ничего, кроме их самих и огромного оленя, который по-прежнему стоял неподвижно, как камень.
– Я еще раз взгляну, – наконец сказала Блу. – Может, пойму, какой оно глубины на самом деле.
Ганси осторожно коснулся нижней губы. А затем опустил руку и сказал:
– Просыпайтесь.
Он произнес это так же, как недавно сказал «хватит». Голосом, который Адам слышал бесчисленное множество раз. Голосом, который невозможно было не слушать.
И звери проснулись.
Олени, лошади, львы, ястребы, козы, единороги и незнакомые Адаму существа.
Только что они были скелетами – и вдруг стали плотью. Адам упустил момент преображения. Примерно так же и Ной из расплывчатого призрака превращался в мальчика, из невозможного в возможное. Каждое животное было живым, блестящим и красивым – настолько, что Адам даже не мог себе этого представить.
Они вставали на дыбы, кричали, ржали, прыгали.
Адам видел, как грудь Ганси поднялась от тяжелого вздоха.
Они совершили чудо. И продолжали совершать.
– Нам надо уходить! – крикнула Блу. – Смотрите!
Все животные мчались прочь. Не как одно, но как сотня отдельных сознаний с единой целью, и этой целью был туннель, который появился в дальнем конце пещеры. Он напоминал открытый рот, который, впрочем, медленно закрывался. Он должен был скоро исчезнуть.
Но люди не умеют бегать так быстро.
– Скорей! – крикнула Блу и запрыгнула на спину ирландскому оленю.
Он взметнул огромными рогами и дернулся, но она держалась крепко.
Адам глазам своим не верил.
– Да-а! – воскликнул Ронан.
Он схватился за одного оленя, потом за другого, и наконец ему удалось уцепиться за шею первобытного зверя и подтянуться.
Впрочем, сказать было проще, чем сделать. Звери оказались быстрыми и норовистыми, и Адам только надрал полные пригоршни шерсти. В нескольких шагах от себя он увидел Ганси, тоже раздосадованного, который показал ему покрытую шерстью ладонь. Гвенллиан смеялась и бежала за животными, хлопая в ладоши и подгоняя их.
– Бегите, зверятки, бегите! Бегите!
Адам внезапно полетел носом вперед, чувствуя жгучую боль в плече – кто-то перескочил через него. Он покатился по полу, заслоняя голову. Его ударило еще одно копыто, и он вспомнил покойного учителя латыни, которого насмерть затоптали в Кабесуотере.
Разница заключалась в том, что Кабесуотер не позволил бы Адаму умереть.
Но он мог причинить ему боль. Адам отполз с дороги и поднялся на ноги.
– Адам, – сказал Ганси, вытягивая руку.
И Адам посмотрел туда, куда он показывал: звери, на которых сидели Ронан и Блу, проскочили в уменьшающийся туннель за мгновение до того, как он исчез совсем.
48
Блу оказалась в странной пещере с низким потолком, неопределенного размера. Падавший сзади свет освещал пол, наклонно идущий вниз и обрывающийся в яму, усеянную камнями.
Нет. Это был не пол, а отражение потолка.
Блу смотрела на большое спокойное озеро. Вода в точности отражала усаженный сталактитами потолок, скрывая подлинную глубину этого мертвого озера. В нем было что-то беспокойное. На другой стороне виднелся еще один туннель, едва заметный в тусклом свете.
Блу содрогнулась. Плечо, которым она ударилась при падении, болело, и пятая точка тоже.
Девушка отвернулась от озера – осторожно, ибо кто знает, что может таить в себе зеркало – и осмотрелась, ища остальных. Она увидела своего огромного белого зверя, который стоял равнодушно и неподвижно, как каменное изваяние. Потом тропу, которая вела в ту сторону, откуда она прискакала.
– Вот и ты, – с облегчением сказала Блу: она увидела Ронана.
Это его призрачный огонек, висевший на плече, озарял пещеру.
Выйдя из темноты, он встал так же неподвижно, как олень. Глаза у него были подозрительными, темными, чужими. Кроме того, Блу нигде не видела животного, на котором он приехал.
Внезапно охваченная опасениями, она выхватила нож.
– Ты правда Ронан?
Он фыркнул.
– Я серьезно.
– Да, малявка, – сказал он и осмотрелся по сторонам так же неуверенно, как и она. Тогда у Блу слегка отлегло от сердца. Нервничать ее заставляло озеро, ну или что-то, крывшееся в нем.
– Ты что, ни на ком не ехал?
– Ехал. Оно убежало.
– Убежало? Куда?
Ронан подошел ближе, а затем наклонился, подобрал валявшийся на земле камень и метнул его в озеро. Послышалось нечто вроде порыва ветра, и камень исчез. Блу увидела, как он ударился о поверхность и скрылся – не в воде, а… нигде.
Ряби не было.
– Знаешь, что это? – спросил Ронан. – Магия. Гребаная магия. Пошло оно все…
Блу медленно подошла к кромке воды.
– Эй, ты что, не слышала? Не делай глупостей. Оно сожрало моего оленя.
– Я просто посмотрю, – сказала Блу.
Она подошла так близко, насколько хватило храбрости, и заглянула, надеясь увидеть дно.
И снова она увидела золотистое отражение потолка, и черноту воды, и собственное лицо – странное, с провалами глаз.
Оно как будто поднималось из воды навстречу ей, становясь все ближе и ближе, бледнее и тусклее, и тут Блу поняла, что это вовсе не ее лицо.
Это была Мора.
С мертвыми глазами, обвисшим ртом, впалыми, намокшими щеками. Она плавала под самой поверхностью. Сначала лицо, потом торс… а ноги терялись в темноте.
Блу почувствовала, что начинает дрожать. На нее нахлынуло все, что она испытала после смерти Персефоны. Сейчас девушку испепеляло горе.
– Нет, – сказала она вслух. – НЕТ. НЕТ.
Но лицо матери продолжало плавать перед ней, становясь все мертвее и мертвее, и у Блу вырвался тонкий ужасный звук.
«Будь благоразумна». Но Блу не могла с собой справиться. «Вытащи ее».
Внезапно она почувствовала, как чьи-то руки обхватили ее и рывком оттащили от края. Эти руки тоже дрожали, но они были крепкими, как железо, от них пахло потом и мхом.
– Это ненастоящее, – тихо сказал Ронан. – Блу, она ненастоящая.
– Я ее видела! – возразила Блу и услышала в своем голосе рыдание. – Там моя мама.
Он сказал:
– Знаю. Я видел там отца.
– Но она была ТАМ…
– Мой отец мертв и лежит в земле. А Адам видел твою мать дальше. Это озеро – ложь.
Некоторое время они стояли не двигаясь – положив щеку ей на плечо, Ронан держал Блу так же крепко, как держал бы брата Мэтью. Каждый раз, когда Блу думала, что ее уже можно отпустить, она вновь видела мертвое лицо матери.
Наконец она отстранилась, и Ронан выпрямился. Он отвел взгляд, но Блу успела увидеть, как он смахнул с подбородка слезинку.
– Да пошло оно, – повторил он.
Блу изо всех сил старалась говорить нормальным тоном.
– Почему оно нам это показывает? Если это все ненастоящее, почему Кабесуотер показывает нам такие ужасные вещи?
– Это уже не Кабесуотер, – ответил Ронан. – Мы – под ним. Озеро принадлежит кому-то другому.
Оба посмотрели направо и налево, ища какой-нибудь способ перебраться на ту сторону. Но в этой пустой, апокалипсического вида пещере не было ничего, кроме их самих и огромного оленя, который по-прежнему стоял неподвижно, как камень.
– Я еще раз взгляну, – наконец сказала Блу. – Может, пойму, какой оно глубины на самом деле.