Сиделка
Часть 10 из 27 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Я ведь говорил, — пробормотал он, разглядывая красный, воспаленный шов. — С амлой не шутят!
— Все так плохо? — тихо спросила я.
Саберское название заставило насторожиться. Амла… Жуткое изобретение темных колдунов Саберии. Даже небольшая ранка, зараженная этим магическим веществом, становится смертельно опасной и приводит к летальному исходу.
Я задумалась. Был один старый, запрещенный в Дартштейне способ борьбы с «белой смертью» — отвар из сушеного жвальника. Правда, достать эрийский корень было сложно, и стоил он баснословно дорого. Да и не купишь его просто так.
Рес! Придется просить Каллемана…
— Куда уж хуже! — удрученно произнес доктор.
— А лицо? Что туда попало?
— Раствор соровой кислоты.
Доктор отвечал машинально, почти не задумываясь, с кем он разговаривает, и это было мне на руку. Кислота… С ней справиться проще.
Я сцепила руки за спиной, наблюдая за действиями тера. Движения его были точными, четкими, аккуратными. Он осторожно освободил ноги графа, осмотрел раны, что-то тихо пробормотал и, поменяв салфетки с ревенсом, наложил повязки.
— Два дня максимум, — глядя на Горна, прошептал он. — Потом будет поздно.
В этот момент больной пошевелил пальцами, и Кауниц нервно дернулся.
— Как вы себя чувствуете, милорд? — тихо и слегка заискивающе спросил он.
— Ты опять здесь? — хрипло прошептал граф. — Я же тебе сказал, убирайся!
— Милорд, вы не понимаете! — вскинулся доктор. Лицо его покраснело. — Подобное упрямство может стоить вам жизни! Амла — страшная вещь, милорд. Пока она не вышла за пределы раны, мы еще можем попытаться остановить ее действие. Но очень скоро она распространится дальше, и уже ничего нельзя будет сделать.
— Пошел вон!
— Милорд, послушайте! Вы должны понять, времени почти не осталось!
— Ноги резать не дам!
— Милорд, я настаиваю…
— Тер Кауниц, немедленно выйдите из моих покоев! — перейдя на вы, жестко оборвал его Горн. Вокруг него снова заклубилась тьма. — И не смейте больше приходить, иначе я прикажу отправить вас в Эйренхаур!
Несмотря на то что граф неподвижно лежал на кровати, он не выглядел беспомощным. И его угроза отправить доктора в тюрьму казалась очень убедительной.
— Вы пожалеете, милорд, — сердито посмотрел на него Кауниц. — Только будет поздно.
— Вы еще здесь? — высокомерно спросил Горн.
— Уже ухожу, — в дребезжащем баритоне тера послышалась обида. — Всего хорошего, ваше сиятельство.
Доктор подхватил свой саквояж, невидяще взглянул на меня и направился к выходу. Губы его дрожали.
Рес!
Я бросилась следом. Мне не хотелось оставлять Кауница одного в таком состоянии. Мало ли что с ним может произойти? Упадет еще с лестницы… Ни к чему нам лишние проблемы.
— Сорок лет беспорочной службы, — рассерженно бормотал доктор, спускаясь. — Сотни благодарных пациентов! Самые тяжелые случаи… Выхаживал, с того света возвращал. А тут такое отношение! Чуть не взашей выталкивают… Оскорбляют. Издеваются… Ноги моей больше не будет! Никогда!
Он торопливо преодолел последние ступени и ринулся к выходу.
— Тер Кауниц, ваше пальто! — окликнула я его.
— Что?
Доктор повернулся и посмотрел на меня так, будто не совсем понимал, кто я и чего от него хочу.
— Одежда, — повторила я и принесла из гардероба пальто и шляпу.
— А? Да, — кивнул тер, но мысли его по-прежнему были далеко. — Спасибо.
Он машинально оделся, нахлобучил головной убор и направился к двери.
— Тер Кауниц! — окликнула я доктора.
— Да?
— А если использовать корень жвальника?
— Что за глупости! Вы еще про припарки из рельда спросите! Запомните, деточка, все эти шарлатанские «танцы с бубном» не имеют никакого отношения к настоящей медицине! — остановившись, резко ответил тот. — Так и передайте! Всего хорошего.
Он распахнул дверь и громко захлопнул ее за собой.
Я не стала интересоваться, кому конкретно передать слова уважаемого тера. Посмотрела в окно, наблюдая, как доктор садится в свой мобиль, увидела усатую физиономию его шофера и клубы дыма, выбивающиеся из выхлопной трубы, и покачала головой. Нет, тер Кауниц мне не помощник. Наверное, оно и к лучшему, что Горн его прогнал. Не знаю как, но я всегда точно могла сказать, выживет пациент или нет. И схему лечения видела. Это не было магией, скорее, каким-то обостренным чутьем, которое еще ни разу меня не подводило. В случае с Горном все балансировало на грани. С самого начала было ясно, что раны сложные, но амла… Это магическое вещество препятствовало заживлению, вызывая сильное воспаление. Амла не поддавалась обычным способам лечения. Внедряясь в рану, она какое-то время маскировалась, ничем себя не выдавая, потом начинался сепсис, а потом… Рес! Нужно найти жвальник, иначе…
Думать о плохом не хотелось.
Отогнав тревожные мысли, я поднялась на второй этаж и вошла в покои графа.
— Кто? — тут же раздался недовольный вопрос.
— Это я, милорд.
— Кто — я? — еще недовольнее переспросил больной.
По его тону было понятно, что он меня узнал, но не смог отказать себе в удовольствии покапризничать. Нет, оно, конечно, понятно. Когда все болит, поневоле начнешь искать повод к чему-нибудь придраться. Только граф избрал для этого совсем неподходящий объект.
— Кэтрин, ваша сиделка, милорд, — невозмутимо ответила я мужчине и переставила графин на стол.
— Что ты здесь забыла? Я тебя не звал, — скривился Горн.
— Знаю, милорд. Но я пришла дать вам лекарство.
Сняв пробку, налила в стакан воды и добавила двадцать капель вестрольской настойки. Трава горечника, входящая в ее состав, тоже неплохо справлялась с магическими «агрессорами», уменьшая их воздействие на организм.
— Иди отсюда, — отворачиваясь к стене, глухо пробормотал больной. — Мне не нужны никакие лекарства.
— Я так не думаю, милорд.
Горн не ответил. Я видела, как он сжал руками простынь и что-то тихо пробормотал сквозь зубы. Рот его скривился в гримасе боли. Рес! Действие зелья закончилось раньше, чем я ожидала.
— Выпейте. Это поможет унять боль.
Я поднесла к губам больного бокал.
— Ну же, милорд.
Горн помедлил, но все-таки принял лекарство. Чувствовалось, что он смертельно устал и держится на одном характере.
— Сейчас вы уснете, а когда проснетесь, вам станет легче.
— Ты что, провидица? — сердито хмыкнул граф.
— Я сиделка, милорд, — невозмутимо ответила я упрямцу и поправила подушки.
— Для сиделки ты слишком своевольная. И аура у тебя странная.
Рес! Он что, не глядя может определить? Ну, я и попала…
— Насчет ауры ничего не могу вам сказать, я в таких вещах не разбираюсь, а вот с уходом за больными у меня большой опыт.
— И что говорит твой опыт? Поправлюсь я или нет?
— Обязательно поправитесь, милорд.
Еще бы! Иначе с меня шкуру спустят!
— Неужели? — сердито фыркнул граф. — А этот проходимец уверял, что мне осталось жить от силы неделю.
— Доктор Кауниц? Думаю, уважаемый тер слегка преувеличивал. Видимо, рассчитывал на то, что вы будете покорно выполнять все его предписания.
— Не вздумай выгораживать этого недоумка! — вскинулся Горн, но тут же сник и бессильно упал на подушки.
— Даже не думала, милорд, — тихо ответила я, наблюдая, как он пытается бороться со сном, как расслабляется напряженное тело, как разжимаются плотно сжатые губы.
Спустя минуту больной уже спал, беспокойно подергивая руками, а я немного понаблюдала за хаотичными движениями его длинных пальцев, проверила повязки и взялась за наведение порядка.
Подняла и поставила на место перевернутый прикроватный столик. Собрала осколки вазы, протерла пыль, убрала с пола разбросанные вещи и открыла окно, чтобы проветрить комнату. А потом села за стол и придвинула поднос, принесенный Салли. Есть не хотелось. Душу одолевали тревожные предчувствия, в голове крутились непрошеные мысли, в сердце тонкой змейкой проникала тоска. Ковырнув остывшее рагу, отложила ложку и задумалась.
От того, как пройдет сегодняшняя ночь, зависело мое будущее. Если Горн продержится, значит, у нас есть шанс справиться. Амлу не зря называли «медленным убийцей». Магический раствор, которым обрабатывали оружие, попадая в рану, не сразу расходился по организму. Он встраивался в рассеченные ткани, маскировался, выжидал. Три дня, неделю, две недели — все зависело от организма конкретного человека. А потом амла активизировалась и начинала свою разрушительную деятельность.
Врачи не всегда могли определить наличие этого «агрессора». Еще бы! Он ведь почти ничем себя не проявлял. Только незначительным поначалу воспалением. Зато потом…
— Все так плохо? — тихо спросила я.
Саберское название заставило насторожиться. Амла… Жуткое изобретение темных колдунов Саберии. Даже небольшая ранка, зараженная этим магическим веществом, становится смертельно опасной и приводит к летальному исходу.
Я задумалась. Был один старый, запрещенный в Дартштейне способ борьбы с «белой смертью» — отвар из сушеного жвальника. Правда, достать эрийский корень было сложно, и стоил он баснословно дорого. Да и не купишь его просто так.
Рес! Придется просить Каллемана…
— Куда уж хуже! — удрученно произнес доктор.
— А лицо? Что туда попало?
— Раствор соровой кислоты.
Доктор отвечал машинально, почти не задумываясь, с кем он разговаривает, и это было мне на руку. Кислота… С ней справиться проще.
Я сцепила руки за спиной, наблюдая за действиями тера. Движения его были точными, четкими, аккуратными. Он осторожно освободил ноги графа, осмотрел раны, что-то тихо пробормотал и, поменяв салфетки с ревенсом, наложил повязки.
— Два дня максимум, — глядя на Горна, прошептал он. — Потом будет поздно.
В этот момент больной пошевелил пальцами, и Кауниц нервно дернулся.
— Как вы себя чувствуете, милорд? — тихо и слегка заискивающе спросил он.
— Ты опять здесь? — хрипло прошептал граф. — Я же тебе сказал, убирайся!
— Милорд, вы не понимаете! — вскинулся доктор. Лицо его покраснело. — Подобное упрямство может стоить вам жизни! Амла — страшная вещь, милорд. Пока она не вышла за пределы раны, мы еще можем попытаться остановить ее действие. Но очень скоро она распространится дальше, и уже ничего нельзя будет сделать.
— Пошел вон!
— Милорд, послушайте! Вы должны понять, времени почти не осталось!
— Ноги резать не дам!
— Милорд, я настаиваю…
— Тер Кауниц, немедленно выйдите из моих покоев! — перейдя на вы, жестко оборвал его Горн. Вокруг него снова заклубилась тьма. — И не смейте больше приходить, иначе я прикажу отправить вас в Эйренхаур!
Несмотря на то что граф неподвижно лежал на кровати, он не выглядел беспомощным. И его угроза отправить доктора в тюрьму казалась очень убедительной.
— Вы пожалеете, милорд, — сердито посмотрел на него Кауниц. — Только будет поздно.
— Вы еще здесь? — высокомерно спросил Горн.
— Уже ухожу, — в дребезжащем баритоне тера послышалась обида. — Всего хорошего, ваше сиятельство.
Доктор подхватил свой саквояж, невидяще взглянул на меня и направился к выходу. Губы его дрожали.
Рес!
Я бросилась следом. Мне не хотелось оставлять Кауница одного в таком состоянии. Мало ли что с ним может произойти? Упадет еще с лестницы… Ни к чему нам лишние проблемы.
— Сорок лет беспорочной службы, — рассерженно бормотал доктор, спускаясь. — Сотни благодарных пациентов! Самые тяжелые случаи… Выхаживал, с того света возвращал. А тут такое отношение! Чуть не взашей выталкивают… Оскорбляют. Издеваются… Ноги моей больше не будет! Никогда!
Он торопливо преодолел последние ступени и ринулся к выходу.
— Тер Кауниц, ваше пальто! — окликнула я его.
— Что?
Доктор повернулся и посмотрел на меня так, будто не совсем понимал, кто я и чего от него хочу.
— Одежда, — повторила я и принесла из гардероба пальто и шляпу.
— А? Да, — кивнул тер, но мысли его по-прежнему были далеко. — Спасибо.
Он машинально оделся, нахлобучил головной убор и направился к двери.
— Тер Кауниц! — окликнула я доктора.
— Да?
— А если использовать корень жвальника?
— Что за глупости! Вы еще про припарки из рельда спросите! Запомните, деточка, все эти шарлатанские «танцы с бубном» не имеют никакого отношения к настоящей медицине! — остановившись, резко ответил тот. — Так и передайте! Всего хорошего.
Он распахнул дверь и громко захлопнул ее за собой.
Я не стала интересоваться, кому конкретно передать слова уважаемого тера. Посмотрела в окно, наблюдая, как доктор садится в свой мобиль, увидела усатую физиономию его шофера и клубы дыма, выбивающиеся из выхлопной трубы, и покачала головой. Нет, тер Кауниц мне не помощник. Наверное, оно и к лучшему, что Горн его прогнал. Не знаю как, но я всегда точно могла сказать, выживет пациент или нет. И схему лечения видела. Это не было магией, скорее, каким-то обостренным чутьем, которое еще ни разу меня не подводило. В случае с Горном все балансировало на грани. С самого начала было ясно, что раны сложные, но амла… Это магическое вещество препятствовало заживлению, вызывая сильное воспаление. Амла не поддавалась обычным способам лечения. Внедряясь в рану, она какое-то время маскировалась, ничем себя не выдавая, потом начинался сепсис, а потом… Рес! Нужно найти жвальник, иначе…
Думать о плохом не хотелось.
Отогнав тревожные мысли, я поднялась на второй этаж и вошла в покои графа.
— Кто? — тут же раздался недовольный вопрос.
— Это я, милорд.
— Кто — я? — еще недовольнее переспросил больной.
По его тону было понятно, что он меня узнал, но не смог отказать себе в удовольствии покапризничать. Нет, оно, конечно, понятно. Когда все болит, поневоле начнешь искать повод к чему-нибудь придраться. Только граф избрал для этого совсем неподходящий объект.
— Кэтрин, ваша сиделка, милорд, — невозмутимо ответила я мужчине и переставила графин на стол.
— Что ты здесь забыла? Я тебя не звал, — скривился Горн.
— Знаю, милорд. Но я пришла дать вам лекарство.
Сняв пробку, налила в стакан воды и добавила двадцать капель вестрольской настойки. Трава горечника, входящая в ее состав, тоже неплохо справлялась с магическими «агрессорами», уменьшая их воздействие на организм.
— Иди отсюда, — отворачиваясь к стене, глухо пробормотал больной. — Мне не нужны никакие лекарства.
— Я так не думаю, милорд.
Горн не ответил. Я видела, как он сжал руками простынь и что-то тихо пробормотал сквозь зубы. Рот его скривился в гримасе боли. Рес! Действие зелья закончилось раньше, чем я ожидала.
— Выпейте. Это поможет унять боль.
Я поднесла к губам больного бокал.
— Ну же, милорд.
Горн помедлил, но все-таки принял лекарство. Чувствовалось, что он смертельно устал и держится на одном характере.
— Сейчас вы уснете, а когда проснетесь, вам станет легче.
— Ты что, провидица? — сердито хмыкнул граф.
— Я сиделка, милорд, — невозмутимо ответила я упрямцу и поправила подушки.
— Для сиделки ты слишком своевольная. И аура у тебя странная.
Рес! Он что, не глядя может определить? Ну, я и попала…
— Насчет ауры ничего не могу вам сказать, я в таких вещах не разбираюсь, а вот с уходом за больными у меня большой опыт.
— И что говорит твой опыт? Поправлюсь я или нет?
— Обязательно поправитесь, милорд.
Еще бы! Иначе с меня шкуру спустят!
— Неужели? — сердито фыркнул граф. — А этот проходимец уверял, что мне осталось жить от силы неделю.
— Доктор Кауниц? Думаю, уважаемый тер слегка преувеличивал. Видимо, рассчитывал на то, что вы будете покорно выполнять все его предписания.
— Не вздумай выгораживать этого недоумка! — вскинулся Горн, но тут же сник и бессильно упал на подушки.
— Даже не думала, милорд, — тихо ответила я, наблюдая, как он пытается бороться со сном, как расслабляется напряженное тело, как разжимаются плотно сжатые губы.
Спустя минуту больной уже спал, беспокойно подергивая руками, а я немного понаблюдала за хаотичными движениями его длинных пальцев, проверила повязки и взялась за наведение порядка.
Подняла и поставила на место перевернутый прикроватный столик. Собрала осколки вазы, протерла пыль, убрала с пола разбросанные вещи и открыла окно, чтобы проветрить комнату. А потом села за стол и придвинула поднос, принесенный Салли. Есть не хотелось. Душу одолевали тревожные предчувствия, в голове крутились непрошеные мысли, в сердце тонкой змейкой проникала тоска. Ковырнув остывшее рагу, отложила ложку и задумалась.
От того, как пройдет сегодняшняя ночь, зависело мое будущее. Если Горн продержится, значит, у нас есть шанс справиться. Амлу не зря называли «медленным убийцей». Магический раствор, которым обрабатывали оружие, попадая в рану, не сразу расходился по организму. Он встраивался в рассеченные ткани, маскировался, выжидал. Три дня, неделю, две недели — все зависело от организма конкретного человека. А потом амла активизировалась и начинала свою разрушительную деятельность.
Врачи не всегда могли определить наличие этого «агрессора». Еще бы! Он ведь почти ничем себя не проявлял. Только незначительным поначалу воспалением. Зато потом…