Швея из Парижа
Часть 16 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Café Society, – повторила она, приподняв бровь. Конечно же, Алекс вращается в обществе в отличие от Эстеллы. Еще в Париже было очевидно.
– Ты не так поняла. Это название ночного клуба, где играют джаз, которого ты еще никогда не слышала.
– Я парижанка. И я слушала такой джаз, который ты и представить себе не можешь.
– Ну ладно, если не хочешь прийти ради меня или Лены, то приходи ради музыки. По крайней мере, скажешь, кто был прав насчет джаза.
Уголки губ Эстеллы растянулись в улыбке, и она поспешила смахнуть ее с лица, пока Алекс не заметил.
– Молчание – знак согласия. Café Society, в десять вечера, – произнес Алекс и удалился.
* * *
Эстелла намеренно опаздывала. Продуманно выбрала наряд, заслонившись и вооружившись своим золотым платьем, готовая отбить все, о чем не желала знать. А такого, как она подозревала, будет немало.
Для подстраховки она взяла с собой Сэма и Джейни. Джейни завизжала от восторга, услышав, куда они идут.
– Говорят, этот клуб неподобающее место для правильных людей, – со знанием дела пояснила она. – Потому туда все и рвутся.
– А я вот не рвусь. – Эстелла решила обойтись без подробностей. – Просто хочу, чтобы ты помогла мне убедиться: та женщина всего лишь похожа на меня, но далеко не копия.
– Наверное, ты слишком много выпила.
– Всего-то один глоток! – возмутилась Эстелла и лишь тогда заметила Алекса, который появился с противоположной стороны и встретился с ними на ступеньках у входа в клуб.
– Это Алекс. – Эстелла представила его друзьям. – Любовник моей копии.
– Рад познакомиться. – Алекс пригладил волосы и обернулся к Эстелле: – Эх, с самого начала все не так.
– А чего ты ожидал? Пригласил меня в клуб, а сам явился под ручку с женщиной, которая выглядит абсолютно как я? Или ты настолько не разбираешься в поцелуях, что не в состоянии отличить одну победу от другой?
Ее друзья переглянулись, и Джейни пожала плечами, словно говоря: «Понятия не имею, о чем она».
Алекс поморщился:
– Насколько я помню, ты вела себя со мной не как с незнакомым мужчиной.
– Думаешь, я на той вечеринке оказала тебе особое расположение? – Эстелла рассмеялась, словно ее совсем не заботило то, что ее ожидает в клубе. – Возможно, я так веду себя с каждым. – Абсолютная ложь, но Алексу об этом знать не нужно.
Спускаясь по лестнице, она продолжала злорадствовать – вот уж не думала, что обладает этой чертой характера; неужели Алекс вытащил на свет все худшее в ней? Клуб располагался в цокольном этаже; звуки джаза напомнили о Париже. Разномастная публика – белые и черные, одетые с иголочки и во что попало, – не соответствовала обычной нью-йоркской тенденции к сегрегации по классам и цвету кожи. Одни танцевали, другие просто слушали музыку, третьи сидели за столиками и беседовали. На сцену поднялась Билли Холидей[41], о которой Эстелла слышала, но никогда не видела, и начала исполнять Strange Fruit.
– Я поищу нам столик. – Сэм подхватил Джейни и двинулся вперед, оставив Эстеллу и Алекса замыкать шествие.
Эстелла прошагала к бару и улыбнулась бармену.
– Сайдкар. Желательно самый крепкий.
– У вас с ним какие-то проблемы? – Бармен указал глазами на Алекса.
– Ничего такого, с чем я не могу справиться. Кстати, напитки оплачивает он. – Она подмигнула бармену и оставила Алекса изучать счет. Затем повернулась и уперлась взглядом в приближающуюся к ним женщину. Лена!
Эстелла сделала большой глоток коктейля и изобразила улыбку, которой вполне хватило бы, чтобы осветить Бродвей.
– Я Эстелла. Думаю, мы незнакомы, хотя у меня такое чувство, что я вижу тебя в зеркале не менее десяти раз в день.
– Так редко? – съязвил Алекс.
Эстелла не удержалась от смеха:
– Туше! Я не настолько влюблена в себя.
– Лена, – представилась женщина и улыбнулась. Вот только ее улыбка была ритуально вежливой, но совсем не радостной.
Эстелла вздрогнула. Она наблюдала, как Лена одарила той же улыбкой пару – те помахали ей рукой, – мужчину, который с ней поздоровался, еще кого-то… Похоже, люди знали, кто она такая; манера держать себя и одежда показывали – Лена принадлежит к высшему обществу.
– Мои друзья нашли столик. – Эстелла высмотрела Джейни и Сэма, которые сидели с разинутыми ртами. Она подошла и устроилась рядом. – Судя по вашим физиономиям, я не преувеличила.
– Даже наоборот, преуменьшила, – сказала Джейни и одарила Алекса ослепительной улыбкой. – На улице не было возможности упомянуть, что я очень рада познакомиться с тобой.
– Взаимно. Ты австралийка?
– Да. – Джейни адресовала ему свою фирменную, для особых случаев, улыбку. – Я манекенщица. А еще я не та девушка, которая ухаживает за ранеными солдатами. Я та, о которой они мечтают.
Эстелла закатила глаза. Другой такой настырной особы, как Джейни, на всем свете не сыщешь! Сэм рассмеялся, Алекс последовал его примеру. И лишь Лена никак не реагировала. Вот кто холоднее Северного полюса, подумала Эстелла. И что только Алекс нашел в женщине, начисто лишенной эмоций? Хотя ей-то какое дело? Эстелла бесцеремонно изучила Лену и смогла найти лишь одно отличие между ней и собой: Лена немного полнее и обладает более пышными формами.
Алекс покосился на Джейни и Сэма.
– Я предполагал – учитывая твое нежелание обсуждать, что может связывать тебя и Лену, – дать вам возможность поговорить без свидетелей.
Эстелла категорично помотала головой:
– «Без свидетелей» – это значит только Лена и я. Если ей необходимо твое присутствие, то мне – присутствие Джейни и Сэма.
– Я догадалась! – воскликнула Джейни. – Вы близнецы. Одну из вас похитили сразу после рождения. Превратности судьбы!
Эстелла рассмеялась, хотя шутка Джейни странным образом заставила ее смутиться, напомнив о том, как много она не знает: отец-американец, гражданство, дом в квартале Марэ, по словам Алекса, принадлежащий маме. Она отпила большой глоток коктейля и выдавила из себя:
– Ничего более смехотворного я еще не слышала.
Алекс подал Лене сигарету и зажег ее так, как делает любовник. Сэм потянул Джейни за руку:
– Пойдем потанцуем.
Эстелла отпустила их, хотя ее мучили дурные предчувствия. Однако не портить же друзьям вечер!
Они удалились на танцпол. Лена уставилась на Эстеллу:
– У тебя красивое платье.
– Спасибо, – с запинкой ответила Эстелла. – Сама сшила. Я модельер.
– Не слышала о тебе, – ровным голосом произнесла Лена.
Эстелла покраснела:
– Я только начинаю. Надеюсь, образцы будут готовы через пару месяцев.
– Кто тебя финансирует? – спросила Лена, все так же невозмутимо.
Эстелла покраснела еще больше и огляделась в поисках Джейни и Сэма. Однако Джейни порхала от одного кавалера к другому, а Сэм переместился к бару, где угощал напитками какую-то девушку.
– Чтобы начать работать в модной индустрии, нужно немногое: швейная машинка и несколько образцов моделей.
Лена оценивающе сверлила ее глазами.
– Ты слышала о «Фешен-груп»?
– Может, я и безденежная, но не глупая, – дала отпор Эстелла. Конечно же, она слышала о «Фешен-груп», коллективе наиболее влиятельных в мире моды женщин Манхэттена, в том числе Дороти Шейвер из «Лорд и Тейлор» и Кармел Сноу из «Харперс базар».
– Элизабет Хоус, одна из членов группы, одевает меня. Думаю, ты не против с ней встретиться.
Быть чем-то обязанной Лене? Эстелла была готова отбиваться руками и ногами, однако знакомство с членом «Фешен-груп» – это не то, чем следует пренебрегать.
– Была бы весьма благодарна, – пробормотала Эстелла. Она вполне сознавала причину, по которой выглядит за столом третьей лишней. У Лены явно имеется куча денег; ее одежда и ювелирные украшения просто сочатся ими. И Алекс, хотя и шпион, носит костюмы, пошитые до того безупречно, что очевидно выдает обслуживание у лучших портных. И кто рядом с ними Эстелла, беженка из Франции без гроша за душой, даже не знающая, кто ее отец? Как она вообще посмела сесть рядом со своей копией?
– Кто ты? – выпалила она.
Лена выдавила из себя грустную улыбку:
– Очень хороший вопрос. Для всех я Лена Тоу, крестница и дальняя родственница семьи Тоу. Слышала о таких?
Эстелла помотала головой:
– В этой семье все сумасшедшие.
– Лена, – мягко прервал ее Алекс, и от Эстеллы не ускользнуло, что он ей покровительствует, причем способом, не принятым у того сорта людей, к которому она его причисляла, – он вел себя так, словно Лена – хрупкая драгоценность вроде топаза и ее легко сломать.
Внешне Лена не казалась нуждающейся в защите – если не заглядывать в глаза, единственное место, где Эстелла смогла отыскать разницу между Леной и собой. Глаза Лены напоминали глаза античных статуй – тускло-голубые, словно некогда чистые озера, воды которых безнадежно помутнели.
– Сумасшедшие? – переспросила Эстелла. – Может, хватит нагнетать обстановку? А не то мое сердце разорвется от неизвестности!
– Семейство Тоу – питтсбургские угольные магнаты, – продолжила Лена. Ее слова, произнесенные тоном человека, утратившего вкус к жизни, были буквально пропитаны сарказмом и наводили на мысль, что она законченный циник и давно прекратила мечтать. – Их сын, Гарри Кендалл Тоу, мой крестный. «Дядя». Он любит, когда я его так называю. Я родилась в августе 1917 года; семейству Тоу меня подкинула незамужняя родственница, которой было всего пятнадцать. Семья любезно приняла меня, а затем, в 1924 году, передала на воспитание Гарри. Его как раз выпустили из психушки. Гарри судили за убийство, однако впоследствии признали невиновным в преступлении по причине невменяемости и освободили от наказания. Он отличается жестокостью, а еще развратник, извращенец и одержимый. К счастью, Гарри перебрался в Вирджинию, как только я избавилась от его опеки. Думаю, этим все сказано. – Лена вновь оперлась на руку Алекса.
– Полагаю, Эстелле твое объяснение мало что дало, – сказал он.
– Ты не так поняла. Это название ночного клуба, где играют джаз, которого ты еще никогда не слышала.
– Я парижанка. И я слушала такой джаз, который ты и представить себе не можешь.
– Ну ладно, если не хочешь прийти ради меня или Лены, то приходи ради музыки. По крайней мере, скажешь, кто был прав насчет джаза.
Уголки губ Эстеллы растянулись в улыбке, и она поспешила смахнуть ее с лица, пока Алекс не заметил.
– Молчание – знак согласия. Café Society, в десять вечера, – произнес Алекс и удалился.
* * *
Эстелла намеренно опаздывала. Продуманно выбрала наряд, заслонившись и вооружившись своим золотым платьем, готовая отбить все, о чем не желала знать. А такого, как она подозревала, будет немало.
Для подстраховки она взяла с собой Сэма и Джейни. Джейни завизжала от восторга, услышав, куда они идут.
– Говорят, этот клуб неподобающее место для правильных людей, – со знанием дела пояснила она. – Потому туда все и рвутся.
– А я вот не рвусь. – Эстелла решила обойтись без подробностей. – Просто хочу, чтобы ты помогла мне убедиться: та женщина всего лишь похожа на меня, но далеко не копия.
– Наверное, ты слишком много выпила.
– Всего-то один глоток! – возмутилась Эстелла и лишь тогда заметила Алекса, который появился с противоположной стороны и встретился с ними на ступеньках у входа в клуб.
– Это Алекс. – Эстелла представила его друзьям. – Любовник моей копии.
– Рад познакомиться. – Алекс пригладил волосы и обернулся к Эстелле: – Эх, с самого начала все не так.
– А чего ты ожидал? Пригласил меня в клуб, а сам явился под ручку с женщиной, которая выглядит абсолютно как я? Или ты настолько не разбираешься в поцелуях, что не в состоянии отличить одну победу от другой?
Ее друзья переглянулись, и Джейни пожала плечами, словно говоря: «Понятия не имею, о чем она».
Алекс поморщился:
– Насколько я помню, ты вела себя со мной не как с незнакомым мужчиной.
– Думаешь, я на той вечеринке оказала тебе особое расположение? – Эстелла рассмеялась, словно ее совсем не заботило то, что ее ожидает в клубе. – Возможно, я так веду себя с каждым. – Абсолютная ложь, но Алексу об этом знать не нужно.
Спускаясь по лестнице, она продолжала злорадствовать – вот уж не думала, что обладает этой чертой характера; неужели Алекс вытащил на свет все худшее в ней? Клуб располагался в цокольном этаже; звуки джаза напомнили о Париже. Разномастная публика – белые и черные, одетые с иголочки и во что попало, – не соответствовала обычной нью-йоркской тенденции к сегрегации по классам и цвету кожи. Одни танцевали, другие просто слушали музыку, третьи сидели за столиками и беседовали. На сцену поднялась Билли Холидей[41], о которой Эстелла слышала, но никогда не видела, и начала исполнять Strange Fruit.
– Я поищу нам столик. – Сэм подхватил Джейни и двинулся вперед, оставив Эстеллу и Алекса замыкать шествие.
Эстелла прошагала к бару и улыбнулась бармену.
– Сайдкар. Желательно самый крепкий.
– У вас с ним какие-то проблемы? – Бармен указал глазами на Алекса.
– Ничего такого, с чем я не могу справиться. Кстати, напитки оплачивает он. – Она подмигнула бармену и оставила Алекса изучать счет. Затем повернулась и уперлась взглядом в приближающуюся к ним женщину. Лена!
Эстелла сделала большой глоток коктейля и изобразила улыбку, которой вполне хватило бы, чтобы осветить Бродвей.
– Я Эстелла. Думаю, мы незнакомы, хотя у меня такое чувство, что я вижу тебя в зеркале не менее десяти раз в день.
– Так редко? – съязвил Алекс.
Эстелла не удержалась от смеха:
– Туше! Я не настолько влюблена в себя.
– Лена, – представилась женщина и улыбнулась. Вот только ее улыбка была ритуально вежливой, но совсем не радостной.
Эстелла вздрогнула. Она наблюдала, как Лена одарила той же улыбкой пару – те помахали ей рукой, – мужчину, который с ней поздоровался, еще кого-то… Похоже, люди знали, кто она такая; манера держать себя и одежда показывали – Лена принадлежит к высшему обществу.
– Мои друзья нашли столик. – Эстелла высмотрела Джейни и Сэма, которые сидели с разинутыми ртами. Она подошла и устроилась рядом. – Судя по вашим физиономиям, я не преувеличила.
– Даже наоборот, преуменьшила, – сказала Джейни и одарила Алекса ослепительной улыбкой. – На улице не было возможности упомянуть, что я очень рада познакомиться с тобой.
– Взаимно. Ты австралийка?
– Да. – Джейни адресовала ему свою фирменную, для особых случаев, улыбку. – Я манекенщица. А еще я не та девушка, которая ухаживает за ранеными солдатами. Я та, о которой они мечтают.
Эстелла закатила глаза. Другой такой настырной особы, как Джейни, на всем свете не сыщешь! Сэм рассмеялся, Алекс последовал его примеру. И лишь Лена никак не реагировала. Вот кто холоднее Северного полюса, подумала Эстелла. И что только Алекс нашел в женщине, начисто лишенной эмоций? Хотя ей-то какое дело? Эстелла бесцеремонно изучила Лену и смогла найти лишь одно отличие между ней и собой: Лена немного полнее и обладает более пышными формами.
Алекс покосился на Джейни и Сэма.
– Я предполагал – учитывая твое нежелание обсуждать, что может связывать тебя и Лену, – дать вам возможность поговорить без свидетелей.
Эстелла категорично помотала головой:
– «Без свидетелей» – это значит только Лена и я. Если ей необходимо твое присутствие, то мне – присутствие Джейни и Сэма.
– Я догадалась! – воскликнула Джейни. – Вы близнецы. Одну из вас похитили сразу после рождения. Превратности судьбы!
Эстелла рассмеялась, хотя шутка Джейни странным образом заставила ее смутиться, напомнив о том, как много она не знает: отец-американец, гражданство, дом в квартале Марэ, по словам Алекса, принадлежащий маме. Она отпила большой глоток коктейля и выдавила из себя:
– Ничего более смехотворного я еще не слышала.
Алекс подал Лене сигарету и зажег ее так, как делает любовник. Сэм потянул Джейни за руку:
– Пойдем потанцуем.
Эстелла отпустила их, хотя ее мучили дурные предчувствия. Однако не портить же друзьям вечер!
Они удалились на танцпол. Лена уставилась на Эстеллу:
– У тебя красивое платье.
– Спасибо, – с запинкой ответила Эстелла. – Сама сшила. Я модельер.
– Не слышала о тебе, – ровным голосом произнесла Лена.
Эстелла покраснела:
– Я только начинаю. Надеюсь, образцы будут готовы через пару месяцев.
– Кто тебя финансирует? – спросила Лена, все так же невозмутимо.
Эстелла покраснела еще больше и огляделась в поисках Джейни и Сэма. Однако Джейни порхала от одного кавалера к другому, а Сэм переместился к бару, где угощал напитками какую-то девушку.
– Чтобы начать работать в модной индустрии, нужно немногое: швейная машинка и несколько образцов моделей.
Лена оценивающе сверлила ее глазами.
– Ты слышала о «Фешен-груп»?
– Может, я и безденежная, но не глупая, – дала отпор Эстелла. Конечно же, она слышала о «Фешен-груп», коллективе наиболее влиятельных в мире моды женщин Манхэттена, в том числе Дороти Шейвер из «Лорд и Тейлор» и Кармел Сноу из «Харперс базар».
– Элизабет Хоус, одна из членов группы, одевает меня. Думаю, ты не против с ней встретиться.
Быть чем-то обязанной Лене? Эстелла была готова отбиваться руками и ногами, однако знакомство с членом «Фешен-груп» – это не то, чем следует пренебрегать.
– Была бы весьма благодарна, – пробормотала Эстелла. Она вполне сознавала причину, по которой выглядит за столом третьей лишней. У Лены явно имеется куча денег; ее одежда и ювелирные украшения просто сочатся ими. И Алекс, хотя и шпион, носит костюмы, пошитые до того безупречно, что очевидно выдает обслуживание у лучших портных. И кто рядом с ними Эстелла, беженка из Франции без гроша за душой, даже не знающая, кто ее отец? Как она вообще посмела сесть рядом со своей копией?
– Кто ты? – выпалила она.
Лена выдавила из себя грустную улыбку:
– Очень хороший вопрос. Для всех я Лена Тоу, крестница и дальняя родственница семьи Тоу. Слышала о таких?
Эстелла помотала головой:
– В этой семье все сумасшедшие.
– Лена, – мягко прервал ее Алекс, и от Эстеллы не ускользнуло, что он ей покровительствует, причем способом, не принятым у того сорта людей, к которому она его причисляла, – он вел себя так, словно Лена – хрупкая драгоценность вроде топаза и ее легко сломать.
Внешне Лена не казалась нуждающейся в защите – если не заглядывать в глаза, единственное место, где Эстелла смогла отыскать разницу между Леной и собой. Глаза Лены напоминали глаза античных статуй – тускло-голубые, словно некогда чистые озера, воды которых безнадежно помутнели.
– Сумасшедшие? – переспросила Эстелла. – Может, хватит нагнетать обстановку? А не то мое сердце разорвется от неизвестности!
– Семейство Тоу – питтсбургские угольные магнаты, – продолжила Лена. Ее слова, произнесенные тоном человека, утратившего вкус к жизни, были буквально пропитаны сарказмом и наводили на мысль, что она законченный циник и давно прекратила мечтать. – Их сын, Гарри Кендалл Тоу, мой крестный. «Дядя». Он любит, когда я его так называю. Я родилась в августе 1917 года; семейству Тоу меня подкинула незамужняя родственница, которой было всего пятнадцать. Семья любезно приняла меня, а затем, в 1924 году, передала на воспитание Гарри. Его как раз выпустили из психушки. Гарри судили за убийство, однако впоследствии признали невиновным в преступлении по причине невменяемости и освободили от наказания. Он отличается жестокостью, а еще развратник, извращенец и одержимый. К счастью, Гарри перебрался в Вирджинию, как только я избавилась от его опеки. Думаю, этим все сказано. – Лена вновь оперлась на руку Алекса.
– Полагаю, Эстелле твое объяснение мало что дало, – сказал он.