Швея из Парижа

– Они не упоминают модельеров? – повторила Эстелла.

– Нет, – покачал головой Сэм. – Клэр Маккарделл приходилось видеть свои модели с ярлыком «Таунли Фрокс». Попроси любого на улице назвать какого-нибудь модельера, и тебе ответят: Шанель. Могу поспорить, у нас не знают ни одного американского имени.

Эстелла вскочила и принялась расхаживать по комнате.

– То есть вопрос не только в том, чтобы создавать модели одежды. Вопрос еще и в том, чтобы заставить людей поверить: создаваемая здесь одежда ни в чем не уступает Шанель и заслуживает упоминания имени модельера.

– А еще проблема в том, чтобы сделать одежду дешевой, – добавил Сэм.

– Доступной по цене, – уточнила Эстелла. – Просто неприлично выпускать одежду, которая стоит сотни долларов, тем более во время войны.

– Джейни, – спросил Сэм, – а ты принесла тот номер «Вог», о котором мне рассказывала? Где пишут о четырех типах женщин: Леди, Путешественница, Бережливая Хозяйка и Бизнесвумен?

– Вот он! – Джейни радостно выудила из стопки другой журнал и прочла, гротескно изображая акцент Верхнего Ист-Сайда: – «С девяти тридцати до двенадцати тридцати дня Бизнесвумен напряженно и продуктивно работает в офисе. С двенадцати тридцати до двух часов ее головой занимаются в Charles Brock’s, поскольку она считает элегантную прическу составляющей успеха. Пока волосы сохнут, ей делают маникюр…»

Эстелла фыркнула:

– Не похоже, что Бизнесвумен сильно загружена работой, если может позволить себе посвятить полдня прическе и маникюру. Эти люди вообще-то существуют? Много ли Путешественниц найдется сейчас, когда идет война? Мне нужны работающие женщины. Такие, как мы. Мы назовем их «Реальные женщины». И я хочу шить одежду для них – удобную и стильную, а еще с какой-нибудь неожиданной деталью. – И тут идея буквально слетела у нее с языка: – Да ведь я раньше делала цветы! Я хочу сделать их отличительной чертой бренда!

– Может сработать! – Джейни приподняла бровь.

Может. И все, что нужно, – это тетрадь для эскизов, швейная машинка да пригоршня храбрости. С таким закройщиком, как Сэм, она сможет уменьшить количество элементов выкройки и превратить набросок в тетради в доступную по цене одежду. А уж если Джейни возьмется демонстрировать модели… никто не устоит! Останется найти постоянных покупателей.

– Я должна это реализовать, и, черт возьми, как можно быстрее! Иначе мне будет не по карману даже раскладушка в «Барбизоне»!

– Мне кажется, у нас есть повод выпить. – У Джейни вспыхнули глаза. – И кстати, на вечеринке бесплатные напитки. Здорово.

Девушка помахала украденными приглашениями.

– Она права. – Сэм повернулся к Эстелле: – Все, что тебе нужно, – это наряд. Я знаю, ты где-то прячешь феерическое золотое платье.

– Я принесла его с собой. – Джейни достала платье из сумки.

– Тогда я пошла переодеваться. – Эстелла нырнула за ширму в углу комнаты.

Джейни, а затем и Сэм тоже приоделись; Сэм великолепно выглядел в смокинге, а Джейни была совершенно неотразима в простом черном платье. Оно застегивалось сзади на шее и ниспадало до пола, подчеркивая высокий рост и стройность девушки. Блондинка с соблазнительной фигурой и алыми губами, Джейни выглядела так, будто ждала, чтобы кто-нибудь расстегнул на ней платье – во всяком случае, Эстелла надеялась именно на такой эффект, когда его создавала.

Они сдвинули бокалы, выпили до дна и скрыли свои наряды под верхней одеждой – Эстелла с сожалением вспомнила плащ, который в Париже пришлось отдать таинственному незнакомцу, а здесь она не могла позволить себе что-нибудь поинтереснее будничного пальто, – затем Сэм поймал такси до Грамерси-парка.

Такси остановилось у здания, очертания которого показались Эстелле смутно знакомыми. Фонари не горели, она не могла как следует разглядеть дом, и тем не менее что-то заставило ее вздрогнуть и плотнее запахнуть пальто, словно декабрьский холод проник до костей.

– Замерзла? – спросил Сэм.

– Нет, – покачала она головой. – Всего лишь померещился призрак.

– Идем внутрь. Там светло, море шампанского и никаких призраков. – Джейни плавно взбежала по ступенькам, кивнула швейцару и протянула приглашения. Всех троих пропустили без лишних слов. – Говорила же вам, пройти сюда так же просто, как найти Канзас на карте[31].

В зале было накурено, однако не настолько, чтобы затмить дам, щеголявших в сверкающих драгоценностях. Как догадалась Эстелла, это не бижутерия. Она поблагодарила свое платье, которое позволило чувствовать себя хотя бы отчасти принадлежащей к кругу избранных. Джейни не потребовалось много времени, чтобы найти мужчину, который выразил готовность закружить ее в танце; точно так же и Сэм непринужденно присоединился к группе любителей сыграть в покер и пропустить по бокалу виски. Однако Сэма почти сразу увела на танцпол симпатичная брюнетка, а на следующий танец, не дав брюнетке опомниться, перехватила рыжеволосая девушка.

Эстелла попеременно проводила время то в баре, то на танцполе, куда ее периодически вытаскивали нетрезвые молодые мужчины, все как один упорно предлагавшие – несмотря на возражения – показать библиотеку, хотя, как Эстелла догадывалась, в их планы вряд ли входило чтение книг. После четвертого приглашения она перешла на французский, сделав вид, что не понимает кавалеров, и налегла на шампанское.

Наверное, именно потому, когда рядом очутилась Джейни, Эстелла указала на проходящую мимо женщину и произнесла громче, чем нужно:

– Только взгляни на эту жалкую, испорченную копию платья от Ланвен. Я зарисовала его на одном из показов в прошлом сезоне. Знать бы, что из него сотворят, в жизни не стала бы копировать.

Джейни посмотрела туда, куда показывал палец Эстеллы. Юбка с асимметричным краем из полос белого и черного шелка, черный корсаж, колье-воротник с жемчугом.

– Они сэкономили на полосках ткани, – продолжала Эстелла. – Юбка задумывалась в два раза пышнее. А эта смотрится как бабочка, у которой одно крыло короче другого.

– А давай еще? – засмеялась Джейни.

Эстелла повернулась и лицом к лицу встретилась с женщиной, которая явно расслышала комментарий. Дама сжала губы бантиком, вот только вместо улыбки приоткрыла рот и произнесла тоном, далеким от доброжелательного:

– Вы слишком уверенно судите!

Эстелла поняла, в чем дело. Дама тоже носила копию, провальную версию одного из любимых Эстеллой вечерних платьев от Шанель, которое, по задумке модельера, должно обнимать тело, как рука любовника. Оригинал был пошит из черного кружева, расходящегося вниз веером и плавно переходящего в длинную юбку; букетик белых камелий из льняной ткани, приколотый над правой грудью, частично маскировал ложбинку – там, где ее открывал вырез в форме сердца. В версии, которую надела дама, камелии прикололи слишком высоко, выставив ложбинку на всеобщее обозрение, кружево пришили к подкладке кое-как, так что оно задиралось с одной стороны, а юбка свисала до пола, вместо того чтобы грациозно ниспадать. Оборонительное выражение лица намекало: дама заподозрила, что Эстелла понимает, насколько ее платье не соответствует бренду из мира высокой моды, которому обязано своим происхождением.

– Не понимаю, почему столько энергии тратится на вещи, которые не соответствуют своему предназначению. – Шампанское развязало язык Эстеллы, однако она старалась быть вежливой.

– А что демонстрирует ваше платье? Небольшую вспышку на солнце? – спросила дама с презрением, слишком очевидным, чтобы его проигнорировать.

– Это оригинал. «Стелла Дизайн». Приходите ко мне, если вам наскучили подделки.


– «Стелла Дизайн». Я запомню.

Дама удалилась прочь, и Эстелла с опозданием поняла, что совершила чудовищную ошибку. Что в очередной раз ей следовало прикусить язык одним высказыванием раньше. Она протянула руку за очередным напитком – на этот раз джином. Джейни снова умчалась танцевать.

После полуночи по залу пронесся шепот, сопровождаемый радостными женскими возгласами и придыханиями, похожими на внезапные и повторяющиеся рулады саксофона.

– Алекс вернулся!

Эстеллу заинтересовало – кто же смог вызвать такое смятение в рядах людей, которых трудно удивить?

– Он такой загадочный, прямо как Гэтсби[32], – одна из женщин в баре со знанием дела просвещала другую, – да к тому же сомнительного происхождения. Ходят слухи, его отец был пиратом в восточных морях. – Женщина хихикнула и продолжила свою сказку: – Я знаю, адвокатам много платят, но у него, кажется, денег больше, чем можно заработать легально. И такое фатальное обаяние! Ты сейчас увидишь, почему все женщины в зале штабелями падают.

Эстелла улыбнулась. Фатально обаятельный пират! Нельзя подпускать Джейни к этому мужчине. Он явно не из тех, кто рвется связать себя узами брака. Она огляделась, разыскивая подругу, однако не смогла ее найти. Эстелла обошла зал по периметру, улыбнулась Сэму, на коленях у которого удобно устроилась очередная девушка, на сей раз блондинка, и вскоре ощутила, что не настолько твердо стоит на ногах, как хотелось бы. Самое лучшее для нее сейчас отправиться домой. Джейни достаточно разумна, чтобы не клюнуть на пирата.

Эстелла нашла свое пальто, накинула поверх платья и направилась в дальний конец зала, надеясь обнаружить там выход. Однако колонны отбрасывали тени, сбивая ее с толку, а свет с высоты второго этажа сюда не проникал. Она почти ничего не видела. К тому же выпитое шампанское придавало залу некоторое вращение.

– Алекс! – Какой-то мужчина в спешке налетел на Эстеллу и оттолкнул за колонну, расплескав на нее свою выпивку. – До меня дошли слухи…

– Это не слухи, – весело ответил другой, очевидно тот самый таинственный Алекс. – Я вернулся.

– До тех пор, пока мы опять не вышвырнем тебя из страны, – мрачно расхохотался первый. Эстелла вытерла с пальцев ви́ски.

– Если моим преследованием займешься ты, я останусь здесь на десятилетия, – ответил Алекс. – Уж извини. – Его голос был знаком Эстелле. Мужчина говорил почти без акцента.

И прежде чем Эстелла, занятая стряхиванием виски со своего пальто, успела поднять голову, она обнаружила, как ее сгребли в охапку и крайне нецеломудренно поцеловали рядом с мочкой уха, а тот же самый голос – голос Алекса – произнес:

– Я нашел тебя!

Мысли Эстеллы заметались.

Кто он, черт возьми? Разве у нее была привычка бегать по вечеринкам и напиваться? В этом проклятом полумраке она ничего не могла разглядеть, кроме темных волос мужчины и его губ, которые тянулись к ее губам.

Поблизости кто-то зажег сигарету, и во вспышке пламени она рассмотрела блестящие карие глаза и контуры лица, которое назвала бы séduisant[33] – не сумев подобрать точного английского эквивалента этому слову; красивый – слишком пресно, соблазнительный – слишком тривиально, слишком безвкусно. Нет, этот мужчина настолько привлекателен, что глазам больно – он не прилагает усилий ради того, чтобы так выглядеть, и, безусловно, осознает эффект, производимый на людей его внешностью, – привлекателен до такой степени, что его лучше избегать. Такого мужчину забыть невозможно. Они встречались раньше?

Вспышка зажигалки длилась всего лишь миг, и впечатления накатили и моментально схлынули. Все снова погрузилось в темноту прежде, чем Эстелла смогла как следует разглядеть черты его лица, размотать клубок воспоминаний и выяснить, откуда она знает этого человека.

И тут этот Алекс начал целовать Эстеллу, да так, как ее давно еще никто не целовал – а вернее, как никто никогда не целовал, – а поскольку он делал это умело, она тотчас же ответила и приоткрыла рот в поисках его языка. Одной рукой мужчина перебирал ее волосы, что помогало его языку еще глубже проникнуть к ней в рот, в то время как другой рукой спустился к бедру Эстеллы и погладил ее сквозь пальто, буквально обжигая кожу.

Попав в ловушку доселе неиспытанного желания, она отступила назад от человека, которого не знала, однако целовала так, словно знала лучше, чем кого-либо. Он не отрывал от нее глаз, и Эстелла ощутила себя обнаженной, даже кожа будто отшелушилась и открыла сердце. А ведь она вовсе не была уверена, что хочет, чтобы этот мужчина видел ее сердце.

– Подожди, – тихо проговорил он почти шепотом, и шепотом настолько нежным, как скользящая по ее спине рука, но также и голодным, жаждущим получить от нее то, что, как она догадывалась, он получал слишком часто и слишком легко, особенно учитывая его привычку так целовать женщин.

Мужчина протянул руку, и их пальцы сплелись, однако и этого хватило; вот они, танталовы муки сгорающей на огне желания плоти, когда она соприкасается с другой плотью.

«Завтра вечером у «Джимми Райана», – послышалось Эстелле, прежде чем ее утянуло в гущу танцующих, а Алекса окружило кольцо дружеских и одновременно раздосадованных голосов. Эстелла споткнулась, потом еще и еще раз, словно ее подошвы смазали маслом – настолько ее ошеломил и нокаутировал поцелуй.

Как-то ей удалось найти выход, и она, ощущая все ту же дрожь, пробежала через готическую арку и дальше, вниз по лестнице. Остановила такси и лишь тогда сообразила, что нет денег. Она долго, очень долго шла пешком до «Барбизона», одинокая и покинутая, а под веками унылой чередой проплывали образы, в которых она узнавала свою маму.

Вернувшись в отель, она упала на постель, не потрудившись снять платье, и свернулась клубочком, а во сне видела, как прижимается к мужчине, обнаженная, и его руки обнимают ее.

Когда Эстелла проснулась, уже наступило утро. Она изогнулась всем телом, чтобы вновь почувствовать мужчину, однако ощутила лишь пустоту, и тогда принялась воскрешать в памяти обрывки минувшей ночи. Поцелуй. Мужчину, одновременно знакомого и чужого, и все дальнейшее, которое было лишь сном. В горле застрял комок, к глазам угрожающе подступили слезы.

«Завтра вечером у «Джимми Райана»… Неужели и эти слова приснились?





Глава 6




Эстелла провела следующий день, сгорбившись над швейной машинкой – она шила платье для свидания, которое, вполне возможно, существовало лишь в ее воображении. Джейни позвонила и сообщила ей, что сразу после работы встречается с мужчиной, с которым познакомилась на вечеринке, и Эстелла поблагодарила бога: теперь не придется объяснять, что с ней творится. Тем более она и сама этого не понимала.

В полдень Эстелла устроила небольшой перерыв и отправилась в бассейн отеля. Она старалась делать это ежедневно, наслаждаясь медитативными ощущениями от рассекания воды руками, хотя и плавала не очень хорошо. Эстелла надеялась, что вода, как обычно, поможет ей расслабиться. Однако время она выбрала неудачное, и, к несчастью, у входа в лифт натолкнулась на администраторшу отеля. Эстелла была в купальнике, который соорудила из купленной по дешевке хлопчатобумажной мужской рубашки, у которой она отпорола рукава и пришила к ней нижнюю часть из ткани черного цвета, получив в результате стильный купальный костюм обтекаемой формы, намного более практичный, чем тяжелые и впитывающие воду платья-купальники, которые надевали другие женщины.

– Что это на тебе? – рявкнула администраторша.

– Я собираюсь поплавать.

– Нельзя разгуливать по отелю в таком виде!

– Я иду в бассейн.